МЫ ЕЩЁ ЖИВЫ...

МЫ ЕЩЁ ЖИВЫ…
ЭПИГРАФ:
Легко позвать людей за собой,
труднее понять, куда бредёшь сам…
ЭПИГРАФ:
Не надо нас учить патриотизму,
Набивая при этом карманы…
В сознании каждого из нас его больше,
Чем у всей правящей элиты, вместе взятой.
К ЧИТАТЕЛЮ:
Я не собираюсь никому преподавать уроки жизни.
Это часть сборника гражданской лирики
в исполнении члена Союза писателей России
Брисова Владимира. И не более того.

МЫ ЕЩЁ ЖИВЫ…
В головах прагматичное время,
в догматично отсталой стране,
мы - героев развенчанных племя,
и катарсисом бредим во сне.
Слава предков затмила сознанье,
ещё катится эхом «ура»…
Те, кто раньше молил о признанье,
в дверь стучат: потесниться пора…
Ты же помнишь, шагала Россия
на Восток, то в снегах, то в песках…
Растерялась Россия, прости ей,
трудно жить без привычки в тисках.
Где царь Пётр, где мудрый Столыпин,
чтобы веру вернули в народ.
Мы без них окончательно влипнем
В воровской, ныне правящий, сброд.
Брисов Владимир           01.11.12.
                ***

ПРОЗРЕНЬЯ БОЛЬ
Я исполняю в жизни роль,
Не для себя и не для Бога,
Не от нужды и не для прока,
А чтоб унять прозренья боль.
(Страдаю манией пророка).

Прозренье – зренья оборот,
Я вижу то, чего не видно,
И   мне до коликов обидно
За травощиплящий народ,
За то, что быдлом быть не стыдно.

Фетишей пройденных труха,
Не обретённое сегодня,
К повиновенью, злая сводня
Уже готовит жениха,
Солгав, о промысле Господнем.

Я предрекаю солнцепад,
Разлом луны, и звёзд затменье.
Скажи, Творец, весь путь творенья,
Нельзя ли повернуть назад,
Чтоб жить легко и без сомненья?

Чтоб Ева яблок не нашла,
Запретный плод не надкусила?
Будь с нами,  Бог! И Божья сила!
Я сон лишь видел. Ночь прошла.
И боль на время отпустила.
                ***
ВЫШЕЛ НА ПЛОЩАДЬ…

Вышел на площадь я возле метро:
В общем, не грязно, -  киргизов заслуга;
Вот и легавый - свиное мурло
Дань собирает с приехавших с юга;

Нищий пьяньчушка качает права;
Бритоголовые клеят листовки;
Здесь же стоит воровская братва,
Семечки лузгая быстро и ловко;

Фрукты на ящиках старых лежат;
Банки с вареньем, одежда, посуда;
Мелкие клерки с работы спешат,
Бег в никуда - это путь ниоткуда;

Парни афганские песни поют,
Им по десятке в фуражку бросают;
Там за палатками горькую пьют…
День промелькнул и его забывают.

Слякоть зимой или летняя пыль -
Вот все различия уличной жизни.
Это суровая скучная быль,
Это картинка из жизни отчизны.
                ***

СОХРАНЁННЫЕ В СНАХ.
В многоличье народов,
Постижении фраз,
Мир плывёт через годы,
Толи кроль, толи брасс.
Мы на четверть индусы,
Мы китайцы на треть,
Что же племени русских
Суждено умереть?
Мы империи стражи,
Её верные псы,
Но споткнувшись однажды,
Стон пошёл по Руси.
Мы сломали корону,
Расстреляли царя,
И со времени она,
Ждём, что вспыхнет заря.
Осветит наши души,
И очистит умы.
На шестой части суши,
Просвещённые мы,
Улыбнёмся, как братья,
Белорус и казах,
И воскреснут понятья,
Сохранённые в снах.
Брисов Владимир
              ***

НЕ ВЫБИРАЕМ!
Мы Родину не выбираем,
Она всегда одна, как мать.
И между пропастью и раем
Не прекращаем повторять:
Не надо Родиной играть.

Слова, заложенные в гены,
Слова,  забитые в мозги -
Они из огненной геенны,
Они из вопля, из тоски…
Нам клетки ржавые узки

Мы родину не забываем,
Она забыла нас сама:
Окружены гламурным лаем,
Померкли  проблески  ума,
Когда глаза застлала тьма

Мы родину не продавали,
Нас оптом продали самих
Привычно совесть разменяли
На ангажированный  стих.
И поздно говорить «прости».

Я родину не осуждаю,
За то, что выбрала меня:
Слепцом,  блуждающим по краю,
Жрецом,  последнего  огня.
В преддверье гаснущего дня.
                ***

«ОДА ОДЕ, БЕЗ ШАНСА НА ПОКАЯНИЕ»
 Все стояли тогда на обломках империи,
в рот смотрели Ежову,  Ягоде и Берии.
Были расстреляны те, кто не верили,
им по делянке могильной отмерили.

«А Рафаэля забыли?
Забыли  Растрелли вы?» 1)
Врагов не забыли,
и рвы им отрыли,
и рты им заткнули,
их срезали пули.
Убить Гумилёва,
для нас дело плёво.
Сгноить Мандельштама в тюремной больнице?
А что им спокойно, как всем, не сидится?
Места, где врагов закопали –
не знали,
страна вся, как в братской могиле –
забыли.
Мы тысячи трупов матросов Кронштадта,
закинули в ямы, - ни строчки, ни даты.

Есенин, Цветаева – головы в петли, -
приказ есть приказ, а буржуй ли, поэт ли?
Какое всё это имеет значенье,
в истории бурном, бравурном теченье.
Отравлен ли Горький?
Не знают потомки,
свидетели – тихи, политики – громки.
И сам ли нажал на курок Маяковский?
Вопросы – ответы, то остры,  то плоски.
Рубите отростки!
Нужны только доски!
Страна велика, скоро будут готовы
в науке – лысенки, в творцах - михалковы.

И  в каждой шеренге шагает - стукач,
А рядом стучит каблуками палач.
Команда на первый, второй рассчитаться,
нам с третьим, четвёртым придётся расстаться.
Руки пожали, до завтра, пока,
ночью донос настрочили  в чека.

Тюрем безмолвие,  крик  лагерей…
Нет, мы не хуже голодных зверей,
есть те, кто похуже:  Адольф, Муссолини,
а мы - слуги верные сталинских линий.

Как долго пустым поклонялись кумирам.
И вороном чёрным парили над миром
наши отцы командиры -
звёзды,  портреты,  мундиры!
Каждой семье обещали квартиру,
дружно врагов, чтоб мочили в сортирах.
Но обманули, квартиры не дали,
зря так терпели, напрасно страдали.

Сколько впивается в тело осколков?
Самые острые – режутся  колко,
больно царапают  голову мысли,
все разошлись по углам и закисли…
Вот мы опять на руинах державы:
кровью отцов наших политы травы,
всё что веками творили, слагали, -
вмиг  разгундосили и промотали.

Заняли кресла, отлично сидим:
вор - олигарх, депутат – подхалим,
властный чиновник и наглый бандит, -
все под пятой у гаранта, он бдит.
Знает законы,
построил в колонны,
били поклоны,
слюнявя  иконы,
слуги короны,
похожи, как клоны!
Челядь таскает с хозяйского блюда -
валюту;
Вождь знает точно, что много не надо -
для стада;
Кинет он кость, чтобы жизнь не обрыдла -
для быдла.
Не по зубам травоядным породам -
свобода.

Из Ленина града пришли пастухи,
кто в старых погонах, а кто от сохи.
Как дети орды,
как голодные рты,
прорыли ходы,
как кроты,
и всё, что увидят - всё брали,
и сколько поднимут -  всё  крали.

Слёзы текут,  говорим, что смеёмся,
выпьем стакан, рукавом оботрёмся.
Нет, без хлыста, без мучений, без дыбы,
все, распластались,  как глупые рыбы.
Лежим на земле потихонечку  дохнем,
а всем говорим, что сознательно сохнем.
Сушёная рыба, она стоит больше,
вот так и лежим от Китая до Польши. 

И всем наплевать на забытого Бога,
Ведь он не страшнее Сибири острога.
Ударили в бубен, опять перекличка
в краю, где мешками гуляет наличка.
На первый, второй, как всегда, рассчитались:
на родине слуги народа остались.
Плодится Москва, и беременен Питер,
а вся остальная страна, – извините.
Куда исчезает её населенье?
Как в чёрные дыры, бредут поколенья.
А где же учёные, где же врачи?
С экранов ушли хохмачи, скрипачи.
Все в землях иных проживают теперь,
приходит пора невозвратных потерь.

Кто третий в шеренге? Петров
без штанов,
и с ним Иванов,
как и прежде - без дров.

Все лжепатриоты  -
построены  в роты,
шагают шеренгами искариоты,
сомкнули зады бюрократы -
в бригады,
Эзопов язык и награды
– все рады.
Им так не хватает победной войны,
Что вновь, созван фронт из элитной шпаны.
Пусть общероссийский, пусть даже гражданский, -
Чиновники сменят названье на «ханский».
Искрится шампанское, крики «ура»!
                *
Но красен закат, словно кровь с топора.

08.05.11          Владимир Брисов.
____________________________________________________
1) «А Рафаэля…  - из В. Маяковского «Радоваться рано» 1918.