Черногорские рассказы. Воробьиный скок

                Это было необычное воскресенье. Я ночевала у бабушки и проснулась поздно. Сквозь хмурое декабрьское утро, щедро сдобренное дымом от котельной, пробивалось солнце – белый лохматый шар, смутно определяемый на сером стынущем небе. Ставен на окнах не было, жалюзи тогда не было и в помине, простенькие тюлевые шторы были скорее защитой от любопытных глаз, чем от света, потому времена суток абсолютно совпадали с распорядком жизни. Сейчас, я повторяю, был декабрь, значит, вставали, когда сумеречный свет только-только начинал гасить звезды. Вот и сегодня бабушка поднялась раньше всех и, коротко помолившись, завела тесто, хлопотала над начинкой, почти неслышно передвигая посуду, подбрасывая дрова в печь. Она что-то тихонько говорила сама с собой, и от этого журчанья и ворчанья было так спокойно и счастливо, что не хотелось открывать глаза.
                Тепло от печки уже поползло в комнату вместе с сердитым бульканьем  морковки и подпрыгиваньем яиц в кипящей воде, шипеньем тушившейся капусты и  неповторимым запахом начинающейся развариваться картошки. Блаженная улыбка сияла не только на моем лице, она заполняла все мое сердце, весь организм, отчего даже покалывало кончики пальцев. Итак, открывать глаза категорически не хотелось! Бабушка уже несколько раз крадучись подходила к моей кровати и, наверное, даже забеспокоилась, почему это я, обычно ранняя пташка, сегодня сплю так долго. Я не хотела ее расстраивать, но и не хотела расставаться со своим счастьем! Вернее, даже с несколькими счастьями: не так уж часто меня отпускали к бабушке сночевой, не надо рано вставать – выходной день и ожидались пушистые и душистые бабушкины пирожки, к стряпне которых привлекали и меня! Но самое главное, ожидалось море любви и покоя, которого дома у меня не было. Нет, конечно, меня дома любили – у кого повернется душа не любить единственную дочь! Но эта любовь так глубоко пряталась под маминой строгостью, и так утомительно было  заслуживать ее отличными оценками и исполнением домашней работы, что когда она проявлялась, то слегка пугала и заставляла внутренне съеживаться. Отец был мягче характером, но чувства лишний раз проявлять остерегался, разве когда моего любимого кота Ваську принесет утром ко мне, да и то, если мама не видит! С бабушкой все было проще и естественней: я была любимой внучкой.
                Бабушка зашла в комнату в очередной раз, присела осторожно на краешек кровати, потрогала лоб, убедилась, что все в порядке, и потрепала меня по щеке:
               - Вставай, проспишь все царствие небесное!
               - А я давно уже не сплю, только понежусь немного и встану.
               - Давай-давай, сегодня непростой день!
Я постаралась вспомнить, не именинник ли кто, но нет, и праздников вроде нет. Предвкушая что-то интересное, прислонилась к теплой руке: расскажи!
               - Про сегодняшний день говорят: солнце – на лето, зима – на мороз!
               - А почему так говорят?
               - Потому что день сегодня прибыл на воробьиный скок!
               - Бабушка, как же это «на воробьиный скок»! Разве можно измерить скок?
               - Может, и нельзя, да только день прибыл, солнышко сперва раньше начало вставать, потом будет позже ложиться. Так до самого длинного дня. А потом опять день начнет убывать.
               - Бабушка, а откуда воробей знает, что надо скакать, чтобы день прибавился?
               - Смешная ты, Люсенька, воробей – он же на природе живет, он про эту природу все знает. Вот, возьми петуха соседского, он тебе по лету утром спать не дает, а ведь будильника у него нет! Он сам как будильник. Прокричит, и солнышко встает.
               - Так что, без петуха и день не начнется?
               - Начаться-то начнется, но радости меньше будет! Вставай-давай, тесто уже через края лезет!
            …Я уже давно сама бабушка трех внуков, но каждый год покупаю отрывной календарь, чтобы не пропустить утро, которое начнется на воробьиный скок раньше.