10. Невеста Эфраима

               Все, что сбыться могло,
               Мне, как лист пятипалый,
               Прямо в руки легло,
               Только этого мало…

                А. Тарковский


Если Перестройка – время пробуждения, когда я впервые почувствовал вкус свободы и настоящей жизни, то этот шлягер надрывает сердце, так напоминает о девяностых, трудных и счастливых моих годах. Подчеркиваю – моих! То было веселое время с беспощадной изнанкой. Кто тогда прозревал, что столько людей отправится на погост.
Летние сезоны в Москве, на Южном берегу Крыма, на Северном Кавказе, зимние ме-сяцы в Палисадове представляются сегодня единым потоком времени – стрелой, пущен-ной в бесконечность. От обилия впечатлений иногда начинала кружиться голова. Дело, видимо, в том, что меня захватило время девяностых: странствия по судьбам, вникание в человека, его мысли, образ жизни.
…По Арбату движется группа молодых людей в черных косынках, лица суровые с остроконечными бородками-эспаньолками, в глазах мрачная отрешенность. Одеты в кожаные куртки с железными шипами, заклепками, цепочками. Я не понимаю, что это означает. Поколение, обретающее собственное лицо?.. Или своеобразные бунтари?..
А ко мне подошли двое черноволосых мужчин. Увидев мою рекламку, младший сказал:
– Вот и хиромант, папа.
– Вижу, вижу, Эфраим, – ответил старший.
Отец отправился выпить чешского пива. Эфраим сел на стульчик клиента. Я приступил к работе.
Наполеоновский подбородок с чувственной ложбинкой говорил о силе воли и магне-тизме натуры. Первое впечатление физиономиста подтвердили ладони. Линия Судьбы обещала интересное самостоятельное дело. Звездный узор на холме Юпитера подска-зывал, что человек везучий. Однако линия Брака беспощадно перечеркивала все преды-дущее, суля распад при трагических обстоятельствах. Успел ли молодой человек реали-зовать хоть что-нибудь из своих великолепных возможностей?.. И как предупредить его помягче о грозящей катастрофе?..
В конце сеанса мы перешли на беседу. Эфраиму двадцать с небольшим. Он бывший москвич, ныне гражданин Израиля, прилетевший в Россию за невестой. Отслужил там в армии, получил звание офицера. После увольнения в запас с группой ребят-сослуживцев, проверенных в стычках с арабами, построил ферму по откорму гусей. Весь их начальный капитал состоял из нескольких выходных пособий – сегодня они оперируют сотнями тысяч долларов.
Я поинтересовался:
– Неужели в Израиле такой спрос на мясо водоплавающих птиц?
– Спрос не на мясо, а на печень. Мы кормим гусей по особым рецептам. Этот орган увеличивается в размере. Тушки идут в рестораны, печёнки на фабрику. Фармацевтиче-ская индустрия не знает кризисов.
– Как вы додумались до столь прибыльного бизнеса?
– На моей новой родине люди созревают быстрее.
Эфраим был в приподнятом настроении. А ведь предупреждение хироманта станет для него громом среди ясного неба. Что делать?..
Снова идут суровые бородатые рыцари в железно-кожаных доспехах. Картина услож-нилась. На плече одного из них устроилась белая морская свинка, вот-вот достанет из-за ворота билетик на счастье. Может, это какое-то предупреждение?.. Или здесь кроется нечто надчеловеческое, сакраментальное?.. Другое время – другие песни, непонятные мне. Хотя не скрою, средневеково-балаганная экипировка вызывает удивление. Остается надеяться, что молодежь, кроме того, что раскрепостилась, еще и поумнела.
Вернулся отец из пивного бара. Сын поднялся, я тоже. Мы познакомились. Залман Абрамович – директор строительной фирмы, возводящей в Подмосковье современные городки. Он инженер, влюбленный в свое дело, создает оригинальные проекты. Под порывами ветерка черные кудри у обоих растрепались, у папы чуть затуманился взор. А здорово у них получается: отец строит коттеджи здесь, сын гусей конвертирует в доллары там и прилетает за невестой, чтобы увезти ее в тартарары.
Переключились на судьбу Эфраима, его предстоящую женитьбу. У них не было сомнений, что невеста Эсфирь полетит со своим женихом хоть на Ближний Восток, хоть на Дальний. Но как успокоить ее родителей: они боятся отпускать дочь в Израиль, где снова тревожно… Кажется, время раскрыть мои карты.
– Испорчу вам настроение, но я обязан. На руке Эфраима читается большое испыта-ние. Оно коснется Эсфири.
Сын посмотрел на меня растерянно. По лицу Залмана Абрамовича пробежала тень.
Я продолжил:
– Хотя меняется положение звезд – меняются линии. Индусы терпеливо ждут благого времени для свершения брака.
– В ваших словах, – заволновался отец, – видимо, есть резон. Но Эфраиму без Эсфи-ри будет плохо. Вы поймите, невеста товар темный. Случайный брак пустил под откос не одну молодую жизнь. А Фирочка выросла у нас на глазах. Наши семьи дружили. Очень мила! Никогда не болела. Вот будет хозяюшка! Даже жене моей нравится.
Расплатились и попрощались они сдержанно, слегка надменно. Дальний свет избран-ности читался на лицах. Что мог изменить в их судьбах бедный хиромант! Так устроены люди: все жаждут сказочку со счастливым концом.
Те же загадочные парни, одетые в кожу и металл, теперь неспешно проезжают на трехколесном мотороллере, один за рулем, двое на заднем сидении. Их средство пере-движения напоминает катафалк в миниатюре, черную телегу из пушкинского «Пира во время чумы». На кузове намалевано белым «Таракан». Из магнитофона на всю улицу гремят стилизованные частушки:

Я, ребята, не зазнайка,
Хоть давно я городской.
Как играла балалайка,
Вспоминаю я с тоской…

Мне подсказали, что это тешатся байкеры.
«Река времен в своем течении» все та же: человеку живется трудно. Мои сегодняшние знакомые учли, казалось бы, все. Но их планы могут расстроить внешние силы. Или проще дурачиться, ходить по улице ряженым, носить на плече морскую свинку и плевать на цивилизацию, потому что ты будто бы избранный, знаешь какую-то высшую тайну?.. Объедешь судьбину на таракане?..
Как соединить золотую умудренность одних с романтической бесшабашностью дру-гих?! Утопия. Но хочется иногда и помечтать.