12. Загадочная незнакомка

Человек устроен таким образом, что ему иногда проще поверить в собственное пора-жение, чем в победу. Отсюда и случаи необоснованных предчувствий апокалипсиса. Та-ких людей не спутаешь ни с кем. Один из них, шатен средних лет со стареньким дипломатом, сел ко мне. Волосы коротко острижены, худощавое, желтоватое лицо чисто выбрито, взгляд страдальческий. Худые руки с длинными пальцами чуть дрожали.
Надо искать причину его несчастья. Я начал с Брачных линий, их оказалось две. Пер-вая – багровая, с усложненным рисунком и отчетливым знаком кризиса. Подобное читаю часто, поэтому уверенно сказал:
– А отношения в браке сложные.
– Хуже некуда, – ответил он тихим голосом.
Вторая Брачная линия – атипичная по рисунку. Такую встречаю редко и не уверен в ее толковании. Поэтому продолжил осторожно:
– И новое чувство?
– Да, встретил другую… Она ставит меня на ноги.
– Значит, до встречи с нею вы лежали?
Он вымученно улыбнулся, подумал и начал неторопливый рассказ:
– Вы задеваете самое больное. Я женился по большой любви на «светской даме» из Петербурга. Потерял голову от глаз с поволокой. Встретились на концерте. Вдруг почув-ствовал: кто-то смотрит на меня сзади. Обернулся – все глядят на сцену, только одна девушка опустила голову. По-прежнему слушаю музыку, то же странное ощущение, обернулся быстро – наши взгляды встретились. Она улыбнулась.
После концерта они познакомились, вышли вместе. Оказалось: идти в одном направ-лении. Эльза рассказывала о памятниках и дворцах, мимо которых они проходили. Да как рассказывала! Никогда еще Сергею не было так интересно.
Искусствовед, она вскоре поехала с ним, офицером, в глухой степной гарнизон, где появление даже цыганского ансамбля событие. Они поженились, получили квартиру. Но очень мало он ее знал. Однажды спросил шутя, почему так легко и быстро вышла замуж. Эльза тоже ответила игриво: ждала Сергея. Студентками они гадали «на колечко», которое опускали в стакан с водой. Она увидела в колечке Суворова. Ей объяснили: выйдет за стройного, умного, волевого. «Не будешь ходить на концерты в военной форме!» – подковырнула она мужа.
Позднее произошло событие не такое веселое. Один из его друзей приехал к ним без приглашения. Эльзе это не понравилось. Когда подошло время расставания, она сказала Сергею: гостя провожать не надо, пусть почувствует бестактность своего поступка. Муж не послушал ее, ответил, что скоро вернется, но возвратился с большим опозданием: они попали в аварию. Машину два раза перевернуло. Друзья не получили ни одной царапины, хотя потрясение испытали. Эльза встретила Сергея многозначительной улыбкой: «Легко отделались». Ему не понравились эти слова.
Как-то в длительной командировке он увлекся женщиной. Возвращаясь домой, сломал ногу. Эльза встретила загипсованного мужа не сочувствием, а холодным, отчужденным взглядом. Коротко бросила: «Могло быть хуже», – и не разговаривала с ним несколько недель. Хотя это стало испытанием и для маленького сына Леши. А Сергей терпеливо ждал, стал побаиваться жены. «Вот такой кунштюк!»
Клиент посмотрел на меня пристально.
– Вы, наверно, думаете, что за мужик?
– Совсем нет! Рассказывайте дальше, – ответил я.
А сам погрузился в размышления: «Ее прогнозы, иногда шутливые, видимо, имели в его глазах силу реализации событий. Этот толкователь мысленно кивал на предопреде-ление: как будто тайная энергия небытия угнездилась в словах Эльзы. Если в подобное уверовать, то будет чего опасаться, и можно, скиснув, превратиться в подкаблучника… не учитывая любовь, живую душу и, возможно, мощную интуицию «колдуньи».
Изучив другие линии, я выпустил его ладони. Он стал нервно постукивать пальцами по чемоданчику, лежавшему у него на коленях. Однако на щеках проступил легкий румянец, голос несколько окреп.
Со временем Сергей понял, что служба не для него, и уволился из армии. Семья пере-ехала в Москву, где живут его родители. Теперь у него с отцом небольшая фирма: они любят птиц и зверей, делают деревянные клетки, кормушки, чесалки. Сырья хватает, покупателей тоже.
Он убежден, жена продержалась несколько лет в гарнизоне лишь потому, что обожает сына Лешу. В столице Эльза будто возродилась, снова окунулась в свою стихию – вы-ставки, спектакли, творческие вечера – и начала приобщать к искусству мужа и сына. Эльза прирожденный просветитель: все получается у нее легко, незаметно, шутя.
Однажды его родственник увидел Эльзу в кафе на Тверской с мужчиной: богатый стол, цветы, оживленные лица. Сергей потребовал у жены объяснения. «Не стану спорить, картина впечатляет, особенно сияние очей, – сказала она с улыбкой. – Кстати, что там были за цветы? Алые розы. Даже так. Представляю, какой бы они источали аромат! Однако, милый, ты же знаешь мой вкус – предпочитаю астры. Вообще, Сережа, какой мужчина?.. Что за адюльтер на глазах у всей Москвы! Я же люблю только тебя». И похлопала по щеке. И слова, и жесты – сплошная фальшь.
Клиент помолчал.
– И вот я встретил Верочку! Она из простых, совсем другая, но запала в душу.
Его взгляд чуть ожил, интонация стала другой.
– А Эльза? – поинтересовался я.
– Смотрит вопросительно… Купались в озере, прикоснулась пальцем, у меня отнялись руки-ноги, пошел ко дну. Не знаю, как сумел вырваться-всплыть на поверхность. А недавно сказала: «Сергей Кириллович, видела тебя с девушкой. Порадуйся жизни! Но простушка не заменит меня».
«Где могла видеть!» – он пожал плечами.
Его пальцы медленно гладили шероховатую крышку чемоданчика. Значит, немного успокоился, готов к серьезному разговору. Но я не мог сделать заключение. Значение второй линии Брака, атипичной по рисунку, так и осталось для меня загадкой. Придется признать свое поражение.
На улице парило перед грозой. Тучи сгустились, упали первые капли. Клиент ждал моего заключения и, видимо, никуда не спешил. Я согласился зайти с ним в кофейню, собрал вещи. Открыли дверь – какой приятный аромат! Сели и сделали заказ. Тут внимание Сергея привлекла молодая пара за соседним столиком.
– Посмотрите на них, Ардальон Филиппович! Лейтенант с девушкой. Не просто с де-вушкой, с невестой!
– Почему вы так решили?
– По глазам. Так смотрят друг на друга только жених и невеста. Он в парадной форме: сейчас в академиях выпуск. Через месяц они будут далеко отсюда.
– Вспомнили молодость?
– Да. Тянул лямку в Тмутаракани.
Столько чувства прозвучало в его словах, словно он сам помолодел. Тут уж  наваждения злой силы бессильны и хиромантия не нужна: «здесь дышат почва и судьба». Мой собеседник мечтательно задумался. Стряхнул оцепенение.
– До женитьбы жил в офицерском общежитии, трехкомнатном клоповнике. Помню, как сейчас, бесконечный преферанс, песенки под гитару, анекдоты. Свои мастера художе-ственного слова!
Он наконец-то улыбнулся.
– Вот характерная картина… У шахматной доски сидит с партнером Гена Лобач. Ры-жебородый, горбоносый, в кителе с золотыми погонами. Сбоку бутылка сухого. Стакан не нужен. Гена пьет «из горла`», смакует. Бывший боксер, он верит в кулак, а не воинским уставам. Умеет обломать самого оголтелого самовольщика. Зато не отправляет солдат на гауптвахту и пользуется их уважением. Командование тянет с переводом капитана Лобача на майорскую должность. Гена заливает тоску, а на водку пока не переходит.
Сергей стал вспоминать сценки из армейской жизни.
– Ночной звонок… Я самый чуткий, как и положено трезвеннику. Встаю, спрашиваю, кто там. За дверью – тишина. Снова звонок и молчание. Ага, пахнет дешевеньким порт-вейном. Значит, лейтенант Мынка. Говорю: «Леня, игры сегодня нет, все спят!» Он, види-мо, поражается, что я вижу сквозь дверь, и бесшумно уходит.
Лицо рассказчика заметно оживилось, глаза заблестели.
– Хуже, если пахнет тройным одеколоном или денатуратом… Тут у меня пропадает весь  сон. Не открывать – будут последствия. Открыть – опасно. С майором Мериновым шутки плохи! По ночам он часто не спит. Как-то расстрелял обойму из пистолета Макарова по зеленым чертям. Его брали медики и комендантский взвод. Теперь до оружия его не допускают, но в полку случается всякое. Майор Меринов знает: на звонок встаю я, подчиненный ему по должности. Не застрелит сейчас, загоняет завтра с похмелья: «Иди сюда!..» Потом, трезвый, будет по-своему извиняться: «Как я тебя, а?.. Да ты не серчай! Вас, молодых, надо жучить авансом, чтоб служба не казалась медом». Посмотрели бы вы на него. Уже седой, а глаза под черными бровями сверкают, как бинокль. Ну, прямо боевой генерал! Голова, однако, трясется. Может, от контузии на учениях. Может, от некачественных напитков.
Сергей отпил кофе и продолжил.
– Помните фильм по повести Куприна «Поединок»?.. Я смотрел его, не отрываясь. В гарнизонах ничего не изменилось за сто лет! Каждый лейтенант мечтает о больших звез-дах. А, чтобы они упали на погоны, надо иметь надежный тыл. Ребята посерьезней гово-рили: «Зачем ученая жена?! Вернусь из командировки усталый, голодный, а мне скажут: твоя улетела на «симфозиум». И привозили медсестру, продавщицу, парикмахершу. Эти обычно приживались… Мечтательные мальчики влюблялись в актрису, музыкантшу, художницу. Но словно злые степные ветры выдували таких подруг из военного городка. Молодые мужья ходили за несколько километров на маленькую станцию и опускали послания в ящик почтового вагона. Так скорее дойдут! Проводницы завистливо вздыхали: «Какие у вас счастливые жены!» Образованные иногда отвечали на письма, но никогда не возвращались.
Мой клиент грустил, смеялся, размашисто жестикулировал, опрокинул чашку с недопитым кофе. Можно было подумать, что рассказывает он не про майора Меринова, а о родном отце. Не станешь же его останавливать, намекать, что все эти страсти-мордасти существуют со времен царя Гороха.
Дождь кончился. Мы вышли из кофейни. Легким шагом навстречу нам шла женщина. Сергей растерялся, его прошиб пот. Эльза?! Откуда?! Вытирая платком лоб, Сергей по-знакомил нас. Действительно хороша: изящная фигурка, ослепительно белая кожа, жем-чужно-серые глаза и впрямь загадочные, с поволокой. Поговорили о приятном сюрпризе на столичной улице… Узнав, кто я, Эльза попросила почитать ее линии. Этика хироман-тии не позволяет во время сеанса присутствовать третьему, я предложил Сергею погу-лять. Мы с клиенткой нашли подходящее место.
Магические знаки читались с трудом. Так и должно быть, ведь женщина необычная. Такие случаи я люблю: они иногда обещают интересную, неожиданную находку. Откры-лась линия Интуиции. Впечатляющее зрелище! Как говорят, свой факел в космосе. Уж не видит ли дамочка вещие сны?..
А это что? Не может… не может быть! То начертание, от которого у женщин средневе-ковья леденела в жилах кровь?! Современные хироманты, увидев такое сочетание зна-ков, молчат: делают вид, что не заметили. А прежние без церемоний объявляли: ведьма. Мне стало не по себе, я невольно приостановил свое занятие… Вот и заключение для Сергея! Справившись с волнением, я продолжил изучение ладоней. Поговорили о линии Брака со сложным рисунком и знаком кризиса. Эльза обворожительно улыбалась, словно не придавая значения моим словам.
И все-таки она заметила мою паузу.
– Вы умолчали о чем-то серьезном. Почему?
– Ну, что ж, вернемся. У вас великолепная линия Интуиции! Чутье оказывает вам бес-ценную помощь. Такие случаи, когда надежней доверяться ему, а не логике, встречаются не так уж часто, – отговорился я.
Порывшись в сумочке, Эльза протянула крупную купюру. В глазах – смешливые искорки.
– Спасибо! Тронут.
Вернулся Сергей. Теперь я предложил Эльзе погулять несколько минут: надо было закончить разговор с ним.
– Она знала, что вы на Арбате?
– Нет.
– У вашей жены необычные знаки. Старые хироманты посоветовали бы молиться за нее.
– Неужели?! Расскажите подробней. Прошу вас очень!
Мне ничего не оставалось, как выложить ему все, закончив словами:
– Она сеет зло. Особенно страдают самые близкие. Но и сама несчастна. Ей говорить нельзя. Это чревато… Как поступать, решайте сами.
Он молча пожал мне руку, и мы расстались. В заработанных за день деньгах вместо крупной купюры я обнаружил листок белой бумаги.
…Сергей подошел ко мне через год. Это был другой человек, уверенный в себе. Его отросшие волосы завиты. Сказал, что так нравится Вере, ставшей его женой. Поделился горем: минувшей зимой она ехала на своих жигулях и внезапно отказали тормоза, спасли случайный сугроб и ремни безопасности. Но несколько секунд между жизнью и смертью бесследно не прошли: заболела тяжелым неврозом. Сейчас они собираются на курорт за границу.
Я спросил про Эльзу и увидел в глазах Сергея боль. Он рассказал: экспертиза выявила, что тормоза были исправны. А Эльза в те дни бросала на него торжествующие взгляды. «Как узнала про аварию?..» – задумался он. И решил раскрыть ей содержание нашего разговора, несмотря на предостережение.
Вначале она пыталась шутить:
– Ай, ай, ай… Ведьма?! Вот это здорово. До чего интересно! Однако ж… Может, я доб-рая волшебница из сказки Шарля Перро? Раздаю хрустальные башмачки?
– Нет, ты ближе к панночке из гоголевского «Вия», – ответил он.
Услышав, что любимому сыну из-за нее не будет счастья, Эльза изменилась в лице и поникла. А через несколько дней обняла Лешу, обливаясь слезами, прошептала: «Ухожу. Не поминай лихом!» – и пропала.
Мой здравый смысл сопротивлялся: что еще за ведьма! Сюжет из области фольклора. Но злосчастную тайнопись на ладони у Эльзы я видел. И белая бумажка, в которую странным образом превратилась пятисотенная купюра, осталась у меня на память. Наконец стала понятной вторая, атипичная линия Брака на ладони Сергея. Она не читалась из-за сильного влияния первой – тема уже для единиц из посвященных…
Все эти «совпадения» трудно объяснить только сверхинтуицией и озорством. И осо-бенно показательно, что знаменитое начертание привело к драматическому повороту в жизни красивой и умной женщины, которая, видимо, знала что-то, чего не знаем мы, про-стые смертные. Для меня она осталась загадочной незнакомкой.
…Крым и Кавказ сперва очаровывали меня, но потом я срывался и уезжал, потому что на берегу меняющего цвет моря и у подножия серебрящихся снегом гор не так уж много интересных встреч. Где мне всегда было хорошо, несмотря на тесноту, отсутствие потрясающего пейзажа и присутствие рэкета, так это на старом Арбате. Здесь я читал самые загадочные линии и знаки. Их носители подчас изливали мне душу, словно чувствуя, что в таком случае получат больше: не схематичный анализ, а развернутый прогноз. У арбатских клиентов я не замечал снобизма, хотя порой это были крупные ученые, физики и математики. Здесь моя будущая книга стала населяться всеми возможными и невозможными обитателями.