Огонек сгорая, светить другим

Часы показывали половину одиннадцатого вечера. Жутко хотелось есть и спать, но я не сдавалась. Высмотрев у платформы старую одинокую лавочку, присела и вновь принялась ждать, ждать. Печальное полотно рельсов застыло в одной поре. Даже не было слышно гула приближающегося поезда. «Видно сегодня уже не приедет», - пришло в голову. Но уступать не хотелось, я просто не могла, не должна была. Добежав до машины, включила фары, чтобы лучше различать происходящее вокруг. Все бесполезно. Огни освещали только дымку перепархивающего легкого снежка, который невесомо падал с сине-черного неба и мягким ковром ложился у ног. Ничто не нарушало удручающей тишины, казалось, на этой деревенской станции время остановилось еще лет сто назад. Стало даже немного не по себе, то ли от пронизывающего холода, то ли от этих мыслей я содрогнулась и снова посмотрела на часы. Одиннадцать. И полная тишина. А если и правда время остановилось, ведь это рельсы тянутся по прямой только вперед не повторяясь, а стрелки движутся по кругу, каждый раз проходя один и тот же путь, прочнее и прочнее укореняя в нас воспоминания…

С Вовой Огнеевым мы познакомились на студенческой вечеринке. Вернее это он познакомился со мной. Я – то знала его и до этого. А кто же не знал Вову! Красавчик с юридического факультета, душа любой компании, организатор студенческого клуба – все это он – Огнеев. Девушки буквально проходу ему не давали, он каждый раз появлялся в обнимку, то с одной, то с другой подружкой, но никто из них не задерживалась дольше месяца, получая в итоге слезы и разочарование во всех мужчинах, а Вова – новое девичье сердце в коллекцию трофеев. Скорее даже не прозвище, а ласковое название Огонек привязалось к нему еще с первого курса. Если ты был хотя бы знакомый или, еще лучше, друг Огонька, любые двери в институте открыты для тебя и твоего присутствия ждет любая компания. Пожалуй, только я не разделяла общественного восторга по поводу Огнеева. Мне он казался жутким задавакой и хвастуном. Просто в уме не укладывалось, чем так уж привлекательно его общество, чем он отличается от любого другого смертного. И сделала для себя вывод: никогда с ним не общаться. Но судьба распорядилась по - другому. В тот вечер я застряла у гардероба, долго не могла справиться с замком на пуховике, который упорно не хотел расстегиваться. На глазах наворачивались слезы, вечеринка была уже в самом разгаре, а я застряла здесь, по-видимому, навсегда.
- Может помочь? – раздался за спиной мужской голос. Я резко обернулась и увидела перед собой пресловутого Огонька. Он, улыбаясь, пристально глядел на меня.
- Сама как-нибудь справлюсь, - огрызнулась я в ответ, продолжая безуспешные  попытки расстегнуть замок. Не говоря больше ни слова, Вовка подскочил ко мне и быстро расправился с проблемой, попутно сдав мой пуховик в гардероб.  «Да уж для него не проблема всякого рода замки, пуговицы и прочее. Еще бы расправляется наверно с ними по десять раз на дню. Ловкач», - подумала я, но промолчала.
- Вы, по-прежнему, хотите попасть на вечеринку? – продолжал Огонек. – Скучно там сегодня. Вроде все как обычно, но не то.
- Вов, ну где ты есть? Мы тебя ищем везде, а он тут торчит, - прокричал Огоньку какой-то парень из толпы, - Да, кстати, там Снежка тебя ждет. – добавил он же и подмигнул Огнееву.
- Зай, идем уже? – сладким голоском проговорила подошедшая следом девушка, видимо, та самая Снежанна и обняла Огонька, попутно бросив на меня презрительный взгляд.
- Ребят, вы идите, я сейчас, - ответил Огонек, пытаясь освободиться из объятий девушки.
С тех пор мы с Вовкой подружились. Удивительно, но буквально на следующий день я изменила о нем свое мнение. Вместо задиристого щеголя и повесы я увидела перед собой невероятно обаятельного и талантливого молодого человека. Он замечательно играл на скрипке, писал удивительные стихи, но, самое главное, оказался надежным другом. Простое общение с ним доставляло удовольствие. Огонек одаривал всех, вокруг огромным зарядом положительных эмоций и тепла. Люди, находясь даже в самом скверном расположении духа, подзаряжались от него, как от батарейки. А Вовка, он никогда ничего не просил взамен свой доброты и участия. Когда ему удавалось сделать кого-нибудь хотя бы капельку счастливым, на его лице сияла добродушная улыбка. Вот только глаза у него, сколько помню, были всегда грустные. Даже когда он, казалось, смеялся от души, в них таилась никому не известная скорбь и печаль. В общем, скоро Вовка стал моим лучшим другом. Мне трудно было представить свою жизнь без него.

 Однажды, в день моего рождения, после института я собралась заехать в магазин – купить себе новое платье. Но в автобусной давке не заметила, как кто-то ловко разрезал сумочку и украл кошелек. На глазах наворачивались слезы, ведь на это платье пришлось копить два месяца. Тогда мне и в голову даже не пришло позвонить родителям или своему парню Алику, я сразу же машинально набрала номер Вовки и уже через полчаса мы стояли у кассы с новым платьем. Продавщица, приветливо улыбнувшись, заметила, что мы очень красивая пара. Я немого смутилась, а Огонек вежливо поблагодарив ее, забрал покупку.
- Знаешь, Вов, спасибо тебе огромное, я тебе действительно все-все отдам, даже не сомневайся, просто чуть позже, – робко проговорила я.
- Да ну тебя,- весело ответил он, даже не вздумай, а то я обижусь – это мой тебе подарок, а подарки не возвращают.
- Но… но ведь я тебе теперь должна. Понимаешь, это очень дорогой подарок. Я так не могу.
- Хорошо, если хочешь, то должна. Ты должна немедленно пойти со мной в кофейню и выпить по чашечке кофе за твой день рождения. И не вздумай отказываться, а то точно обижусь.
Наверное, это был самый лучший день в моей жизни. Вовка не давал скучать ни минуты. Весь вечер мы прогуливались по городу, держась за руки и безумно весело проводя время. Я благополучно забыла о гостях, которые так и не были приглашены, о том, что еще с утра жизнь казалась ужасно серой и несправедливой из-за кражи в автобусе и из-за того, что Алик даже не удосужился позвонить мне, отделавшись формальным поздравлением по СМС. Встретив восхитительный золотой закат, мы, не спеша, возвращались по очередной извилистой улочке, тянувшейся вдоль дорожного полотна. Вовка упоительно рассказывал о каком-то очередном происшествии в институте, а я просто не могла остановиться, закатываясь от смеха. Вдруг Огонек резко замолчал и сильно изменился в лице. На глазах выступили слезы, но они удивительным образом засияли, как будто с них упала пелена, застилавшая их все это время. Проследив за его взглядом, я обнаружила, что он не отрываясь смотрит на венок, висевший на дереве, неподалеку от трассы. Такие венки обычно обозначают место, где в автокатастрофе погибли люди. В первый раз в жизни я не знала, как поступить, стоит ли расспрашивать Вовку о чем-то или дать ему молча думать о своем. Наконец, я решилась:
- Вов, что-то случилось, - робко спросила я, стараясь уловить его взгляд, - если хочешь. Давай немедленно уйдем отсюда. Я вижу, ведь что-то не так. Расскажи мне, может, станет легче. Я ведь тебе все рассказываю. Ты очень много сделал для меня. Обещаю, об этом никто не узнает. Для всех ты по-прежнему останешься неунывающим и жизнерадостным Огоньком
В тот вечер я узнала всю правду о том, как на самом деле сложно было Огнееву жить все  это время, скрывать под маской внешнего благополучия внутреннюю душевную боль. Ее звали Лена. Она жила c Вовкой в одном дворе. Вместе ходили в школу, вместе проводили все праздники и будни. Незаметно, крепка детская дружба переросла в любовь и осознание того, что они просто не имеют право, не могут жить друг без друга. А потом она погибла, погибла трагически и случайно. Это было в день ее рождения. Праздник решено было справить в семейном кругу на даче Огневых, но по дороге туда водитель грузовика на перекрестке не справился с управлением, в результате машину с Леной и ее родителями на полной скорости вынесло в глубокий овраг.
- Знаешь, Вика, с тех пор я больше года не мог прийти в себя. Пришлось даже в институте брать академ. Думал тоже умру. Ходил сам не свой и все время думал, почем, почему именно она. А потом , - Вовка запнулся, - потом решил, что буду жить, жить если не для себя то для нее, во имя ее памяти. Я слушала его и понимала, как больно должно быть ему сейчас, да не только сейчас, а все это время. Мы медленно шли по обочине дороги, а Вовка все продолжал говорить о ней, о том, как хорошо им было вместе.
- Понимаешь, я добился всего, что хотел, вот только все говорят, что время лечит, да я совсем этого не ощущаю. Я уже четыре года ношу эту маску безразличия и успешности, а на самом деле… всем вокруг меня и дела нет до того, что происходит в моей душе, все они лишь завидуют мне и среди  моих друзей не одного настоящего. А ты, ты другая, ты сильно похожа на нее – на Лену. Я не могу поставить тебя в один ряд со всеми этими куклами. Ты настоящая, понимаешь, настоящая. – Вовка замолчал и повернувшись обнял меня за плечи. – Вот поэтому я и не хочу делать из тебя сахарозаменитель, ведь Лену мне никто не заменит, больше я никого так не полюблю. Поэтому ты можешь быть мне только другом, самым лучшим другом.

После этого разговора я еще больше привязалась к Вовке. Мне удалось видеть его таким, каким его не видел никто: уязвимым и слабым. Разумеется, только я одна знала о его проблемах. Для других он, по-прежнему, оставался лихим и удачливым Огоньком. Мы стали встречаться еще чаше: вместе обедали, возвращались из института, просто гуляли. Летом, после защиты, диплома Вова в очередной раз позвонил и предложил прогуляться. Только по пути надо было заехать в аэропорт, встретить друга, который через час прилетал из Англии. Конечно, на фоне красавчика Огнеева его друг Данил смотрелся не очень выигрышно, но от него веяло уверенностью и непоколебимой надежностью. В общем, я пропала… Мы все чаще начали гулять втроем, а потом и вовсе вдвоем с Данилом. Через полгода сыграли свадьбу. Еще через год родилась Аллочка. Вовка на это время практически поселился в роддоме. Он приносил цветы, фрукты и просто поддерживал меня. Данил заходил редко, поскольку у него как раз в это время были переговоры по поводу  открытия собственной стоматологической клиники. Я была на него не в обиде, потому, что знала, что все, что он делает – делает для семьи: для меня и Аллочки. Никогда не упрекала его, не упрекала, потому что любила. К тому, же со мной все это время находился незаменимый Вовка.

Летом отмечали новоселье. Дела у Данила сразу же пошли в гору и уже через год мы купили собственную квартиру в центре города. Впервые на праздник к нам Огнеев пришел не один. Девушку звали Вера. На вид она была довольно скромная и симпатичная. Я от души рада была за друга и мысленно загадала, чтобы с этой девушкой он обрел счастье и тепло семейного очага. После рождения Димы забот у меня стало в два раза больше. Пришлось даже нанять няню. Данил с утра до ночи пропадал на работе, решал финансовые проблемы как мог. К счастью в деньгах в то время мы не нуждались. У мужа, правда, возникали некоторые проблемы с налоговой полицией. Но на помощь, как всегда, приходил незаменимый Вовка, который по своим рабочим связям в два счета уладил все неприятности. Однако виделись с Огоньком мы все реже и реже. Дима, в отличие от Аллочки, родился болезненным ребенком. Практически весь первый год его жизни мы провели в детских больницах, оставляя Аллу под присмотром няни. Данил решил расширить свой бизнес и вместе с коллегами открыть сеть стоматологических клиник по всему краю. Поэтому в доме все чаще и чаще вместо желанных госте появлялись «нужные» высокопоставленные лица. Пару раз заглядывал Вовка, но я, закрутившись в суете домашних дел, иной раз даже чаю забывала ему предложить. В результате он все реже и реже появлялся у нас. Когда я в очередной раз намекнула Данилу, что надо бы пригласить Вовку в гости, что и Дима с Аллой по нему соскучились, муж, почему-то разозлился и сказал, что сомневается его ли это дети вообще, ведь Вова проводил со мной времени больше чем он. После таких слов мне стало жутко обидно. У меня такого и в мыслях никогда не было. С Огнеевым мы просто хорошие друзья. Но, закусив губу, я промолчала, чтобы не раздражать и без того уставшего мужа. С тех пор разговор о Вовке в нашем доме не было. Он, конечно, звонил хотя бы раз в неделю, но на дежурных фразах типа « у меня все в порядке» разговоры заканчивались. А потом Вовка пропал куда-то. Я пару раз и сама пыталась дозвониться до него, но вместо знакомого голоса слышала в трубке лишь надоедливые гудки. Только потом, намного позже, я узнала, что Огнеев похоронил мать, единственного близкого человека. Видимо его сердце и без того изболевшееся по одному любимому человеку, не выдержало потери второго и сдало. Но скрытный Вовка как всегда никого не хотел грузить своими проблемами, я даже не знала, в какую больнице его положили.

Спустя месяц, Огнеев появился на пороге нашего дома как всегда веселый и жизнерадостный. Я была очень рада видеть его, другое дело Данил, он сухо и без особых эмоций, а только из вежливости, протянул ему руку и, неохотно перебросившись парой фраз, ушел в спальню. Мои попытки сгладить углы в общении прежних лучших друзей не увенчались успехом, Вовка понял, что становится лишним в нашей семье и, поцеловав меня на прощание, покинул наш дом, покинул навсегда.

Через пару месяцев в компании общих знакомых я узнала, что Вовка попал в тюрьму. Немедленно оставив двух детей на попечение няни и ни слова не сказав мужу, я понеслась в изолятор.
- У вас двадцать минут, - предупредил охранник, закрывая дверь. Передо мной сидел все тот же Вовка, но как он изменился за какие-то два месяца, будто прошло лет двадцать. Осунувшееся пепельно-серое лицо, впалые щеки и только грустные глаза, как и прежде, были затянуты пеленой грусти и без различия. Весь его облик не выдавал никаких эмоций, безучастие и безразличие ко всему. Он медленно подошел и сел напротив меня, смотря куда-то вдаль, как смотрят обреченные перед казнью. Я тоже молчала, молчала, просто потому что не могла сказать ни слова. Чувствовала, как к горлу подступает огромный комок слез. Но плакать не могла, боясь еще больше расстроить Вову. Наконец, не выдержав удручающей тишины, заговорила первая:
- Как так получилось, ответь мне, пожалуйста, за что ты пытался убить Веру, тогда у нас, мне показалось, что она хорошая девушка и нравится тебе. А теперь что же получается? Почему так?
Огнеев. не спеша, перевел взгляд на меня и, усмехнувшись, ответил:
- Тебе самой то не смешно, не кажется все это странным. Да, я ударил, ее, но чтобы убить - никогда, да и зачем. Она уж очень замуж хотела, переехала ко мне, оказалась такой стервой, свои порядки везде начала устанавливать. А я, я терпел, пока она не выбросила фотографию Лены. Тогда только не сдержался. Ударил ее. Сильно ударил. Но убить не пытался, зачем? – снова повторил он.  – А ей стало обидно. Вот она и написала заявление. Ерунда какая-то.
Услышанное задело меня до глубины души. Действительно, эта девочка оказалась не настолько проста, но зачем доводить до такого унижения любимого человека? Значит, все это время она просто делала вид, что любила.
- Почему ты не нанял адвоката, - не сдавалась я. – Толковый специалист же в два счета разберется, что все это оговоры и выведет твою эту Веру на чистую воду.
- Ну выведет, ну и что, - мне-то от этого какой толк, легче-то все равно не станет. Что там, что здесь -  одинаково. Тем более, здесь никто не пристает с расспросами, никому не надо улыбаться. Сидишь себе и сидишь. А ей жизнь я портить не хочу, она поступила, как обиженная женщина. И так виноват пред ней, виноват в том, что раньше не признался ей, что не люблю, да и не полюблю никого больше. А ты уходи, у тебя своя жизнь: дом, семья, дети, я сам как-нибудь справлюсь, переживу, если смогу…
Вовке дали пять лет. Но отсидел он всего три. Обещали выпустить раньше за примерное поведение и отсутствие отягчающих обстоятельств. Вот только стрелки неумолимо бегут вперед. Прошел час, два от назначенного срока прибытия поезда, на котором, он должен был вернуться, а его все нет. Часы показывали половине двенадцатого жутко хотелось есть и спать, но я не сдавалась.