Так уж бывает, так уж выходит...

Чем хуже  обстояло в тот год у меня дело со здоровьем, тем больше новых знакомых я обретала. Таких же, «друзей по несчастью», оказавшихся  соседями по больничной палате.  Запомнилась НАТАША.
Кажется, более жизнерадостного, открытого,  весёлого человека  я  не встречала. Страдающая  чем-то, вроде радикулита, она не могла  без боли шевельнуться. Но даже гримаса боли складывалась у неё в виноватую улыбку. И  веснушки на её круглом личике казались мне очаровательными из-за постоянно забавно морщившегося от смеха носика.
 
Я, «новенькая», безучастная ко всему, лёжа под нескончаемой капельницей, тем  не менее, не смогла обойти вниманием вечернего посетителя  Наташи, навестившего её, как лежачую больную, в палате.

Постучавшись, вошёл красавец ростом под метр девяносто с шапкой кудрявых светло-русых волос, голубоглазый, в дорогих модных джинсах, в чёрной футболке с какой-то немыслимой эмблемой. Наташа царственно сделала приглашающий жест – присесть на её кровать и обернулась ко мне: «Знакомься, мой муж», улыбнувшись привычной, особенной  реакции женщин на её  супруга.

-  Гоша,- ответствовал  красавец,( удивительно похожий на актёра Игоря Костолевского, в лучшие его годы),  суетливо распаковывая на тумбочке сумку, вынимая из махрового полотенца кастрюлю литров на шесть. Запах великолепно приготовленного мяса с необыкновенным букетом специй, лука, чеснока и зелени наполнил палату.  В судке оказались солёные с чесноком и укропом баклажаны.

- А где подружки твои?  Я на всех приготовил.
- Сейчас вернутся, я предупредила.  Галочка, - обратилась Наташа ко мне,-  я тебе вот здесь в тарелочку положу, девчонки подогреют потом , и не возражай, тут на десятерых хватит.
Гоша довольно улыбался, с восхищением глядя на жену. Они ворковали минут двадцать, и вновь  я была нечаянным свидетелем  самого нежного отношения Гоши к своей женщине.  Наконец, они простились.
- Ксюха  одна, - заторопился он, - до завтра,- добавил, целуя  её ладошки.   
 Вернулись соседки,  наладили общий ужин возле  Наташиной кровати.  Отменно приготовленное мясо «на рёбрышках», уходило «на ура!». И было это в конце 80-х, в пору жесточайшего  мясного дефицита в нашем городе, да, не сомневаюсь,  и во всей стране.

Когда наутро боли отпустили, и я обрела способность разговаривать, первое, что я спросила у Наташи:
- Где работает твой муж, кто он по профессии?
- Рубщик!  Рубщик мяса в магазине.
- И давно вы женаты?
- Пятый год. Это у меня второй брак. Такая история, - вдруг расхохоталась она,- сейчас расскажу.

У меня  первый муж скрипач был, музыкант. Да!  В оркестре играл и солист, говорят, хороший. Мы с ним в деревне нашей познакомились. Я десятый класс окончила, собиралась в городе в дошкольно-педагогическое  училище поступать. А он заканчивал консерваторию и приехал на недельку к родственникам своим в гости.  В Доме Культуры, на дискотеке мы и познакомились. Он мне свой адрес, телефон городской оставил.  Подружки мои обалдели! Ну и я, конечно! В городе через  месяц встретились. Я в училище поступила. У него, после бабушки, однокомнатная  осталась. Отдельно от родителей жил. Я у него поселилась.  Маме наврала, что - в общежитии. Короче, любовь !!!

Квартира запущенная была, ужас!  Я комнату отмыла, кухню, посуду  вычистила, шторы новые повесила. Красота!   Всё ждала, когда он меня с родителями своими познакомит. Но он не торопился. А я забеременела.  И  родилась у нас Ксюшка. Зарегистрировались, конечно. Правда, свадьбы не было. Его мать и слышать обо мне не хотела. Из-за Ксюхи, бросила я училище. Она беспокойная росла. Уснёт, бывало, наконец, мне бы на минутку прилечь, а тут Костя на кухне со своей скрипкой концерт   повторяет. А то ещё друзья его, музыканты, придут, вечно голодные, я им бутербродов  приготовлю или оладий напеку с вареньем моим деревенским, принесу, а они , на меня не глядя, тарелку возьмут, словно я  официантка, и умничать продолжают: «Брамс  ре-мажор,  Мендельсон ми-минор…»  И вижу Костя меня, вроде бы, стесняется.  Маманя его всерьёз женитьбу сына не приняла, внучку на руки  раза  не взяла. Тоже в филармонии кем-то работала, всё с Костей отдельно : «Сибелиус, Сен-Санс…»  Короче, жила возле них  дура-дурой, -  опять рассмеялась Наташа, - стирала, готовила, да по магазинам - за продуктами с  Ксюшей в коляске.

Стою так, в очереди за мясом, сама знаешь, какие очереди в  мясных отделах были. Ксюшка на улице в коляске расплакалась, я и взмолилась:
- Женщины, пропустите без очереди!  Да, где там, у всех  дети. И уйти обидно,  очередь уж близко.  И тут выходит из подсобки парень в фартуке с топором в руке, рубщик. Красавец, просто артист вылитый. Видно, я такая несчастная была, что он говорит:
- Не реви, подожди меня возле коляски. И выносит кусок говяжьей вырезки.  Фартуком нос мне вытер.

- Как тебя зовут?  А я от этой заботы неожиданной  ещё пуще  разревелась. Вот так с Гошкой моим и познакомилась.  Свидание мне в 6 вечера назначил.  Я на свидание с Ксюшкой пришла,- рассмеялась Наташа,-  а куда бы я её дела?  У Кости по вечерам концерты. Гошка на красивом мотоцикле подъехал. Букетик полевых цветов на сиденье. Короче, пригласил, как  это бывает, нас  с Ксюшкой  «на чай».  Где мне было против такого устоять!  Рассказала ему о своём житье-бытье,  погоревала.  А он мне сразу:
-  Наташа, выходи за меня замуж.  Пусть я не музыкант, но ты мне так нравишься, лёгкий ты человек.  А музыки – у меня двухкассетник, сколько хочешь.   Я в разводе. Алиментов не имею.
Не  поверишь, но именно так всё и было.  И мне словно голову снесло.
 
Вот так и сошлись. Когда приехала к  Косте вещи свои забирать, он поверить не мог, что я его бросаю.  А уж,  разводились,  заплакал даже. Но, думаю, больше из-за того, что без домработницы остался.  Скоро  утешился, женился  на одной, видела её  раньше. Из консерватории. Конечно, ничего не скажу, нежный был, ласковый. Но  любил только себя, музыку, да мамочку свою. Мне там места не было.  Чужие мы с ним были.
       
Гошка-то, он  душевный. Он не себя, он меня любит.  Дома во всём помогает. Я тут расхворалась, он и постирает, и выгладит, и Ксюшку в садик отведёт.  К плите не подпускает. Всё – сам!  Говорит: «женщина выбирает  в мясе мякоть,  а того не понимает, что весь вкус в грудинке, да приправе».  Посмотришь, сегодня опять на всю палату   ужин наготовит. Ещё и пирог испечёт, свой  особенный, с мясом и зеленью.
 
Вот так у  меня получилось поменять мужа музыканта-скрипача на рубщика мяса. Сглазить боюсь, как бы чего не случилось, немножко грустно  улыбнулась она. На мотоцикле носится, сломя голову.

***

Тихонькая  Клавдия Ивановна, чья кровать находилась рядом с моей,  слушала, улыбаясь и согласно кивая головой:
- Счастье тебе выпало, Наташенька!  Я-то со своим алкоголиком двадцать с лишним лет прожила, дня спокойного не знала. Так и тряслись с ребятишками, ожидая по вечерам его пьяного. А уж бил, без всякой  жалости. Боялась его, как огня.  И под поезд попал пьяный.   Лежит он в гробу, а я, поверите, всю-то ноченьку плачу. Родня думает от горя, а я... от радости, от счастья, что он больше не поднимется, мучитель мой. Господи, прости меня, грешную!


Рецензии
На это произведение написаны 23 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.