Приобретение

Зоя Михайловна, как женщина, обременённая жизненным опытом, не сразу дала положительный ответ на предложение оставить пенсионную нирвану и немедленно выйти на работу. Она сдержанно, скрывая ликование в могучей груди, сказала:
- Хорошо, я подумаю. Перезвоните через три дня.

А потом всё утро внутренне терзалась: почему – через три? И чем теперь заполнить время ожидания? А Виктора Ивановича посетила скрытая печаль, которая тускло отсвечивала в каждом его движении. Пытаясь сублимировать душевную боль, он написал желчную статью в местную газету, где изощрённо теребил больную мозоль власти: проблему  жилищно-коммунального хозяйства.

Он пересолил борщ, передержал в духовке жаркое, а на жалкие попытки супруги взять на себя обязанность по приготовлению обеда, тихим голосом сказал:
- Зоинька, ты уже через пару дней будешь востребована в иной сфере. А моя судьба останется неизменной…
- Милый, ты – гений пера! Творец! Тебе нужна спокойная домашняя обстановка. И эти условия, к счастью, у нас есть!
- Но, зайка, я так привык, что ты – шуршишь рядом. Я хочу чувствовать за спиной дыхание живой жизни…. Вот ведь как сказал! Тавтология – первый признак угасания таланта.

На челе Зои Михайловны отразилась усиленная работа мысли. Она воскликнула:
- Дорогой! Я знаю, что нужно сделать. Мы заведём собаку!
- Только не это. Тебе прекрасно известно, что раньше десяти часов я не могу проснуться. А с этим псом придётся гулять. И в зной, и в слякоть. И в звёзд ночной полёт…
- Хорошо. Тогда – кошку. Такую милую, пушистую, грациозную. Она станет мурлыкать, а ты – писать, писать…
- Ага. А она пИсать. С детства не выношу этот отвратительный кошачий запах. Если бы ты знала, как воняло у нас в подъезде!
- Хомячка? Попугая? Рыбок? Морскую свинку?
- Свинку…. Это, пожалуй, интересно.
- Да! Именно свинку!

Назавтра Виктор Иванович отправился на рынок. Вернулся довольный: поставил кошёлку на пол и торжественно извлёк на свет крошечного поросёнка…

Изумлённая Зоя Михайловна опустилась на стул:
- Витюша, это что?
- Не что, а кто. Род – мужской, одушевлённый, единственного числа.
- Падеж именительный… - эхом отозвалась жена. Потом встрепенулась:
- Зачем ты купил свинью?!
- Но ты сама русским языком сказала: пойди на базар, купи свинку.
- Морскую! Мы же договорились: морскую свинку!
- Зайка, ты в своём уме? Где бы я нашёл тебе морского поросёнка?

А поросёнок, между тем, напустил приличную лужицу и, казалось, с большим интересом прислушивался к разговору супругов Громовержцевых. Зоя Михайловна произнесла дрогнувшим голосом:
- Памперсы надо купить.
Через час они возвращались из магазина: Виктор Иванович нёс складной детский манеж, а Зоя Михайловна – две упаковки памперсов  и питательную смесь для грудничков.

Бабка Нюся, которая пять минут назад приняла вахту на скамейке от Лукерьи Петровны, ласково поинтересовалась:
- Никак, внучонка в гости ждёте?
Супруги одновременно споткнулись, но через секунду хором отрапортовали:
- Именно так!

Первым делом они решили своё приобретение искупать, поскольку от него исходил весьма уловимый запах хлева. Виктор Иванович держал поросёнка за разъезжающиеся копытца, а Зоя Михайловна нежно тёрла мочалкой за ушками и ворковала: «Будет у свинки чистая щетинка….».

После ванных процедур, они облекли поросёнка в памперсы, поместили в манеж и уселись рядком на диван. Виктор Иванович обнял жену и спросил:
- Зайка, а как же мы его будем звать?
В это время поросёнок сладко зевнул, показав белые ровные зубки. Зоя Михайловна улыбнулась и сказала:
- Мы назовём его Зевс.
- А что? Звучит: Зевс Громовержцев!

Обряд имянаречения состоялся, и они приступили к обсуждению меню. В результате недолгого спора, перед Зевсом поставили несколько блестящих мисочек с творожной массой, пекинской капустой, салатом из огурцов и помидоров и смесью, совершенно идентичной грудному молоку, как было указано на коробке.

Виктор Иванович, полюбовавшись на ушастое чудо, почувствовал творческие позывы и направился к компьютеру. Он вдохновенно сочинял статью, название которой молнией сверкнуло в голове: «Мотокультиватору – нет! Свинье – да!». Он привёл множество примеров, что использование свиней откроет новые горизонты в органическом земледелии. Нежный пятачок раз и навсегда должен заменить грубые инструменты, которые вспарывают живое тело земли. К тому же основа плодородия почвы – баланс аэробных и анаэробных бактерий уже никогда не будет нарушен. Он привёл методику использования незаменимых животных в условиях обычного дачного участка: на грядке шириной сорок пять сантиметров необходимо тонким слоем рассыпать любой привлекательный корм, и свинка, двигаясь строго по заданному курсу, не только разрыхлит почву, но и одновременно удобрит её.

Из глубокого погружения в тему его вывел мелодичный звук кухонного рельса. Зоя Михайловна ждала его за празднично накрытым столом.  Она открыла дверцу буфета и достала свою знаменитую настойку. Этот рецепт Зоинька унаследовала от своей матушки, которая часто говаривала: «Лучше водки, настоянной на ржавых гвоздях – ничего быть не может!» Действие было проверено жизнью: Громовержцевы никогда и ничем не болели.

Перед тем, как выпить первую рюмку, они переглянулись и на цыпочках прокрались в комнату. Зевс сладко спал. Он лежал на боку, картинно перекрестив короткие ножки. Его пятачок изредка подрагивал, будто и во сне он продолжал принюхиваться к угощению.

Зоя Михайловна, нанизывая на вилку пельмень, задумчиво спросила:
- Витюша, а каким ты видишь будущее нашего Зевса?
- Ну, как тебе сказать… Многообещающим. Два копчёных окорока, грудинка, холодец опять же….
Пельмень шлёпнулся обратно в тарелку, а настойка мгновенно  исчезла в недрах дубового буфета. Виктор Иванович проводил её печальным взглядом и сразу же сменил тон:
- Я пошутил…. Конечно, из него вырастет прекрасная поисковая свинья. Мы поедем в Париж, и он будет искать трюфели на Елисейских полях. На доходы мы купим тебе голубую норковую шубку. Нет, две шубки!
Настойка вернулась на место. Зоя Михайловна разрумянилась, подпёрла щёку рукой и, прикрыв глаза, слушала своего любимого Витеньку.

Утомлённые трудами и обильным ужином, супруги направились в спальню. Но как только выключили свет, внезапно раздался пронзительный визг, и они бросились к манежу. Зевс стоял, широко расставив копытца и, подняв морду кверху, истошно вопил.

Как только они сели на диван, свинёнок мгновенно успокоился и принялся с аппетитом уминать капустный лист. Минут через пять Громовержцевы поднялись и медленно, пятясь, стали отступать в сторону своей кровати. Но поросёнок зорко следил за их манёврами и тут же выдал такую серию визгов, что Виктор Иванович заткнул уши, а Зоя Михайловна подхватила Зевса на руки и прижала к груди:
- Бедный мой…, маленький…
И обратилась к мужу:
- Помнишь, наша Изольдочка перепутала день с ночью? Мы тогда неделю не спали….
- Ты хочешь сказать, что и теперь мы тоже будем всю ночь носить его на руках?
- Ну, допустим, и не всю. Попробуй-ка  колыбельную спеть…

С этими словами Зоя Михайловна осторожно передала Зевса ему.  Виктор Иванович оторопел, потом поправил очки и прогнусавил:
- Баю-баюшки, баю, не ложися на краю, придёт серенький волчок…

Жена возмущённо зашипела:
- Ты в своём уме?! Такое петь ребёнку!  У него же будет стресс…Я читала, что может даже развиться фобия!
Виктор Иванович наизусть знал почти весь репертуар Вертинского. И послушно запел: «Доченьки, доченьки, доченьки мои… Где же мои ноченьки, где же соловьи?»
Жена покрутила пальцем у виска:
- Он же – мальчик! Ты хочешь, чтобы наш Зевс стал гомосексуалистом? Ты нарушишь ему половую ориентацию.
Супруг прокашлялся и начал: «А когда придёт бразильский крейсэээр, лейтенант расскажет вам про гейзээээр…»

Тем временем Зоя Михайловна внимательно изучила показания термометра, потом распахнула дверь на балкон:
- Малышам полезен свежий воздух. Надо проветрить помещение!

Через полчаса у Виктора Ивановича зуб на зуб не попадал. Жена озабоченно потрогала уши поросёнка, принесла из прихожей ушанку, надела её Зевсу и тщательно завязала тесёмки. Его тельце она укутала байковым одеялом ещё раньше. Муж взмолился:
- А мои уши ты не хочешь пощупать?
- Ах, да, прости…
Она вернулась с лыжной шапочкой.

Пару раз они поменяли Зевсу памперсы, потом поили его отваром ромашки и
череды. В три часа ночи пришлось включить вальсы Шопена, и Зоя Михайловна с неподражаемой грацией скользила в свете ночника, стараясь не пропадать из поля зрения Зевса.

Первые лучи солнца осветили супружеское ложе, где спали Громовержцевы, а между ними, заботливо укрытый, устроился Зевс. И казалось, что всем им снится один и тот же – счастливый сон….

Продолжение цикла http://www.proza.ru/2012/11/09/837