26 Пинкус встречает Синеглазку

   Пинкус решил обыскать весь лес и непременно найти ведьму. Задача для одного эльфа титаническая, но Пинкусу это попросту не пришло на ум.

   После собрания в домике Талии он ловко отделался от Хауи и направился в своё гнездо – вначале стоило, как следует всё обдумать. Поэтому Пинкус завалился спать. День был в самом разгаре, но Пинкуса не смущали подобные мелочи – он твёрдо решил, что во сне ему должна явиться ценная идея. Когда он принимал решение, то выполнял его тотчас и без колебаний. Заснул он мгновенно.

   Проснулся ранним вечером – бодрый и посвежевший. Сегодня обыскивать лес было поздно – вот-вот сгустятся сумерки. Во сне Пинкус увидел одно заброшенное местечко, в котором иногда бывал. Он выкарабкался из гнезда и полетел к ручью. 

   Ручей пересекал половину леса, потом тёк сквозь луга и поля, по пути, вероятно, увеличивался и превращался в настоящую реку. Потом куда-то впадал. Но это ни эльфам, ни феям не было известно. Фей он интересовал, только пока протекал по их территории. Для них ручей имел огромное значение. По его берегам росли ивы – главный источник ивовых прутиков, которые в руках у любой феи моментально превращаются в волшебную палочку. Для эльфов ивовые прутики это обычные кусочки дерева, но и они любили прилетать к ручью – покачаться на ветвях или беззлобно подразнить фей. Однажды Пинкус провёл там три ночи подряд. Погода стояла превосходная, он засыпал прямо на ветках, ленясь возвращаться к себе в гнездо. И вот что случилось.

   Эльфы, как и феи, обожают подглядывать. Да только особо не за кем – повадки друг друга им и так прекрасно известны, а с людьми они мало пересекаются – поэтому они так чувствительны ко всему новому.

   На третье утро Пинкуса разбудил плеск воды – в ручье кто-то купался. Вода по утрам довольно холодная, ни эльфов, ни фей туда палкой не загонишь, а от людского жилья это место находилось слишком далеко.

   «Русалки!» радостно подумал Пинкус и затаился. В русалок он верил, хотя ни разу их не видел. Он стал осторожно протискиваться сквозь ветки, подбираясь всё ближе и ближе к ручью, пока не оказался с ним нос к носу. Да так и замер.

   Русалка – по его представлениям – должна быть с хвостиком. У этой хвостика не было, зато были крылышки, точно как у феи. Да и сама она весьма  напоминала фею – с такими же распущенными волосами и в таком жё лёгком шёлковом платьице.

   Она поднималась высоко над водой, складывала крылья и с размаху кидалась вниз. С плеском погружалась в воду, бултыхалась там какое-то время, затем выскакивала из воды, взлетала вверх и повторяла те же самые действия снова и снова. До Пинкуса донёсся её радостный смех, напоминающий звон колокольчиков.

   Пинкус почесал в затылке. У любой феи крылья бы сто раз намокли, и пошла бы она камешком ко дну. Да и не станут они нырять в холодную воду, и ещё при этом радоваться. Вторым моментом была одежда. Фея купалась прямо в платьице, которое от этого должно было неминуемо намокнуть и обвиснуть складками вдоль тела, как и её распущенные волосы – но этого не произошло. Больше всего она напоминала сделанную из стекла фигурку, которую хоть сто раз макай в воду – и ничего ей не будет.

   Над ручьём поднимался лёгкий туман, поэтому третья странность бросалась в глаза не сразу. Туман вскоре развеялся. Фея выскочила из воды и понеслась навстречу Пинкусу.

   Пинкус мысленно назвал её Синеглазка, за ярко-синие глаза. Только вблизи он понял, что это имя неточное. Синими оказались не только глаза, но и всё остальное – кудряшки, платье, руки и даже лицо. Не настолько синее, чтобы с воплями ринуться прочь, а как бы сделанное из голубоватого тумана или, скажем, из черничного желе. Прозрачного и призрачного – как будто перед Пинкусом предстал Дух Ручья. Он слегка вздрогнул. Как он ни присматривался, он не мог различить, где заканчивается её платье и начинается шея или руки. Она вся была как бы одним целым. Ни о чём подобном он раньше не слыхал.

   Но когда Синеглазка заговорила, это впечатление быстро развеялось. На уме у неё были только разные шуточки да глупости – ни дать ни взять фея.

   После купания она ужасно проголодалась, и они вдвоём полетели подкрепиться нектаром. Капельки воды блестели на её платьице и кудряшках, но это её нисколько не беспокоило, как будто она находилась в таком виде всегда. Любая фея моментально взмахнула бы волшебной палочкой и тут же высохла. Солнце поднималось всё выше, но капельки так и продолжали блестеть. Да и волшебной палочки Пинкус не заметил – у фей они обычно выглядывают из кармана, или засунуты за поясок платья.

   Они разговорились. Синеглазка считала себя обычной феей, Пинкус не стал спорить. Кого-кого, а фей он повидал на своём веку. Если это и фея, то только какая-то очень и очень отдалённая её разновидность.

   Синеглазка жила поблизости от ручья, и каждое утро приходила купаться. Пинкус переспросил.

   Да-да, каждое утро, с полной уверенностью повторила она – и именно на это самое место. Пинкус проводил тут третью ночь подряд, поэтому прекрасно знал, что это не так. Своим плеском ей бы и сурка удалось разбудить. Затем она попрощалась и исчезла, и больше он её не видел.

   Странно, что до сего дня он ни разу о ней не вспоминал, а ведь мог бы кого-нибудь расспросить – хоть ту же Дагмар. Забывчивостью он не страдает, так почему же на этот раз память его подвела? Волшебство?

   К тому же, ведьму она нисколько не напоминала, скорее, русалку – почему он тогда о ней подумал? Хотя… ведьмы, русалки, лешие и тэ дэ – одного поля ягоды. Стоит найти одних, а там глядишь – другие сами объявятся. Во всяком случае – о ведьмах в их лесу никто не слышал, о Синеглазках тоже, значит, хоть что-то общее у них есть.

   Пинкус резко затормозил… Постойте, а вдруг он опять её найдёт и тут же забудет? Что ж делать-то?... Точно! Придумал… придётся пойти на крайние меры. Очень ему бы не хотелось этого делать, да вот попасть впросак в таком ответственном деле… Нет, рисковать он не станет. На этот раз. Придётся уж переступить через себя… Да, правильно, подстраховаться не помешает…

   Сумерки успели сгуститься над лесом.

   Пинкус развернулся и полетел в обратном направлении.



                27 Грибница под яблоней

   Артур открыл калитку. По садовой дорожке они с Талией обогнули дом и попали прямо в сад. Тильда летела впереди.

   Здоровенный светло-рыжий кот спал в корзинке под яблоневым деревом.

  -Ты его в доме не закрываешь? – удивлённо спросила Талия, - А вдруг он убежит?