О том, как макотра жениху пригодилась

Из цикла «Свадебные истории»

1. ПАРЕНЬ И ДЕВУШКА

Редко кто из парней в селе Каменоватом дарил своим девушкам цветы. Не заведено и даже стыдно – при всех, на улице. А Витька никого не стеснялся: бежал на свидание, наклонялся в палисаднике, срывал несколько чернобрывцев, астр, а то и георгин, нес их осторожно, чтобы не помять, не потерять даже листика. Всегда надевал белую рубашку, а сверху – вельветовую куртку с «молнией» - предмет зависти сельских ребят. Куртка комбинировалась из вельвета двух цветов – темно-коричневого и черного. Вставки размещались по линии груди и сзади, на лопатках, будто крылья. Витька не бежал, а летел навстречу своей любви. Веселый, с непокорной белесой гривой волос, тонкий, как лозина. В своих голубых глазах носил вечную мечту о море. Стоило только завести разговор на морскую тему – Витьку будто подменяли, мигом оказывался в центре внимания, никто не мог его остановить: и о ветрах он знал, и о парусниках, и о службе на кораблях…

Парни и девчата прекращали разговоры, поражались и удивлялись познаниями сельского механизатора. Только одна томительно и тихо вздыхала: впереди была долгая трехгодичная разлука.

Нина любила укладывать свои длинные темно-русые косы пышным веночком вокруг маленькой головки. От этой короны нежно-розовое личико будто расцветало, игриво светились на щечках смешливые ямочки, большие серые глаза смотрели из-под ресниц осторожно и стыдливо. Пристальных зовущих взглядов она никому не посылала. На улицу выходила, как правило, попозже: тот, кто ждал ее появления, должен был терпеть и оттого сильней других радоваться, его чувство должно было как бы настояться…
 
Девушка считала, что на гулянку непременно нужно надевать только светлые платья. Она шила их сама, перенимая фасоны из женских журналов. В большинстве это были ситцевые и штапельные платья с воротничками и без них, с оборочками и украшениями в виде накрахмаленных цветочков, помпончиков, бантиков.

Все уважали Ниночку за то, что она работала счетоводом в конторе и была очень старательной в работе, не боялась никаких ревизоров. Ее записи в конторских учетных книгах – самые чистые и аккуратные, без исправлений или неточностей. Очень любила музыку и замирала душой, когда слышала звуки духового оркестра. Именно поэтому и прониклась симпатией к длинноногому Виктору. Голосистая труба, на которой исполнял соло парень, поднимала девичьи чувства к небесам. Но внешне это было трудно заметить, разве только догадаться по блеску ее глаз, готовых разразиться целым потоком слез – от восхищения и восторга.

2. ПРОВОЖАЛА, РУКУ ЖАЛА

Становилось прохладнее, чистые звезды с темных небес будто отражали холодный металлический блеск Вселенной – небесного океана, напоминающего парню и девушке тот настоящий, который должен был разделить их – соленый, грозный, бурный… Виктора он привлекал, притягивал своей таинственностью, романтикой морских путешествий, а Нину – наоборот: отпугивал, вынуждал вздрагивать даже во сне, когда ей снились высокие волны, качающие ее, как мелкую щепку. Когда же удастся прибиться к берегу?

Юноша радовался, когда узнал, что пополнит ряды морфлотцев, принимал это извещение, как подарок судьбы. Но любимая не разделяла его триумфа, отводила в сторону увлажненные глаза, держалась так, будто он уезжает навсегда.

Во двор к родителям Виктора сходились родственники, соседи, друзья. Девчата ждали появления Нины: в чем она придет на проводы к своему любимому? В ситцевом платьице уже холодно. Осень светлого убранства не любит. Утренняя трава уже серебрится инеем, а на гроздьях калины висят холодные крупные капли. Небо затянуло хмурыми облаками, деревья трепещут жидкой листвой, будто стыдятся своей наготы.

Она появилась тогда, когда гости уже усаживались в просторной веранде и передавали друг другу рушники, салфетки, ложки и вилки. Виктор облегченно выдохнул:

- Наконец-то… Нина, проходи, вот место для тебя, рядом со мной.

На девушке был новенький темно-синий жакет, такая же и юбка. Но особой привлекательности и праздничности придавал белоснежный шарфик, огибавший девичью шейку и прятавшийся под бортиками строгого наряда. Нина вежливо поблагодарила, присела скраешку на предложенный стульчик, потупила взгляд.
 
Постепенно гости развеселились, стали подниматься с мест, чокались с новобранцем, провозглашали тосты и пожелания. Виктор улыбался всем, надпивал рюмку, время от времени склонялся к Нине, что-то успокоительно шептал, ободрительно щурил лукавый левый глаз. Она склонялась еще ниже и тайком промокала салфеткой мокрые щеки.

Гуляли до утра, затем провожали юношу к райвоенкомату. Нина уже прятала припухшего от слез лица, содрогалась всем телом, обессилено опираясь на руку Виктора. Когда он сделал шаг к автобусу, где уже сидели новобранцы, девушка вдруг заголосила, приговаривая:

- Родненький мой, родненький! Люблю, буду ждать! Слышишь?

С ЗАЯВЛЕНИЕМ – НЕМЕДЛЕННО В ЗАГС!

Годы службы на флоте миновали, и молодые наконец-то снова были вместе. Шагали по улице, как и три года назад, но все уже казалось иным. Даже прохожие встречались совсем незнакомые. Осматривали моряка со стройной девушкой в белом свитере, уступали дорогу на тротуаре, улыбались вослед.

- Ну, что – в магазин? Мороженое хочешь? – спрашивал Виктор.

 - Хочу! – вызывающе отвечала Нина и тянула его за рукав к ближайшему киоску.

- Но там очередь, - упирался моряк, но девушка уже становилась за каким-то дяденькой.

- Мы будем за вами?

- Еще чего? – обернулся мужик к молодым. – Моряку не пристало в очереди нашей стоять. Он – защитник Родины, гордость ее и опора. Нет, нет, проходите вперед! Граждане! Не будете возражать?

- Нет! Пусть проходит! – весело и дружно гудела толпа.

Виктор с Ниной, оба покрасневшие, подошли к прилавку, купили мороженое и, радостно смеясь, прибавили ходу. Флотская форма очень украшала парня, любимая ни на минуту не отводила от него глаз. Он даже засмущался:

- Что ты, Нин, все смотришь? Хорошая моя… Никогда ведь так пристально меня не рассматривала. Да и я, признаться, стыдился, запрещал себе любоваться тобой…

- А теперь все позволено, - прильнула к нему девушка. – Догоним упущенное…

- Слушай, а сколько времени?

- Уже четыре часа прошло с тех пор, как мы вместе. В семь приехал, значит, скоро одиннадцать. А почему ты спрашиваешь?
 
- Успеваем! – крикнул на ходу Виктор и потащил за собой Нину.

- Куда?

- В ЗАГС!

ПРОИСШЕСТВИЕ В ПРЕДСВАДЕБНУЮ НОЧЬ

Ох, и напугали своих родителей молодые, едва явившись и с порога сообщив о том, что подали заявление в ЗАГС. Через месяц их должны расписать, узаконить брак.

- Кто ж так делает? – сокрушалась мать Виктора. – Мы ведь не уложимся со свадьбой… Сынок, ты только с вокзала, пускай бы попозже… Завтра еще отметим твое возвращение со службы, люди сойдутся…

- Ничего, принято говорить, что свадьба рубашку найдет! – успокаивал ее муж. – Для кого мы кабанчика и свинку растили?

- Так разве ж тем обойдешься? В веранде уже будет тесно, нужно шалаш из брезента мастерить, столы, лавки завозить…

- Ну, ты и нашла проблему! Шалаш тот по селу передается, и столы-лавки тоже!

- Одежду молодым покупать…
 
- Не надо, - несмело возразила Нина. – Я все сумею сама: и свадебное платье, и костюм для Виктора. На то я и закройщица-швея…

- Видишь, мать, какую невестку нам Бог послал! – просиял отец. – Эх, Витька, какое счастье тебе выпало! Рад за тебя, сынок!

В предсвадебную ночь решили остаться вдвоем до утра. Во дворе родителей Виктора – два дома: старый и новый. В новом почти не жили, ясно, что предназначался он Виктору. Но теперь очередь подошла: мать натопила печь, поставила тесто для свадебного коровая в большой увесистой макотре, пузатом керамическом горшке, служившем семье с давних времен. Постелила новую тканую постилку на лежанке. Допоздна во дворе была толчея и суматоха: кухарки, распорядители, помощники… Всех донимал своей активностью дед Еремей – бегал, тараторил, советовал… Дольше всего вертелся у коптильни: там, в самодельном жестяном шкафу висели на крючках два свиных окорока.

 - На чердак их – пусть выветриваются! – дергал дверцы коптильни Еремей. – Где лестница?
- В сенцах, там в новом доме крючки и вход на чердак, - объяснял хозяин.

- Ерема! Не путайся под ногами! – злилась одна из кухарок. – Без тебя освятится!

- Ну и уйду! Без меня к полуночи не управитесь!

- Как же! Испугал… Марш отсюда!

 - Уже ушел… Будете звать - не приду, - бубнил дед.

 Тем временем Виктор с Ниной тайком миловались в светлице: сначала попробовали свадебного вина за столом, потом посидели на теплой лежанке, дальше решили укрыться на печи за занавеской. Никто молодых не беспокоил, даже казалось, что о них забыли.

 Натешившись, разомлелые влюбленные задремали. Было далеко за полночь, в небе сияла луна, светили звезды. Стихло все вокруг, только псы перекликались хриплыми голосами.
Рыжий Тарзан остался на привязи, поскольку рано поутру должны были сходиться кухарки. Родители Виктора ночевали в своем старом доме, предоставив молодым полную свободу. Где-то в углу, в запечнике, сонно трещал сверчок, мурлыкала объевшаяся за день кошка. В доме пахло опарой, свежепобеленой грубой, акациевыми дровами, подсыхающими возле печи. Вдруг что-то корябнуло оконное стекло, потом окно заскрипело. С натугой одолевался внутренний крючок. Наконец две половинки распахнулись.

Нина испуганно подняла голову, стала будить сонного жениха:

- Витя! Кто-то в окно лезет!

- М-м-м…

- Да проснись ты! – шептала невеста. – Оно уже в доме, я боюсь!

И вправду, на подоконник уже взбиралась чья-то тень, ноги в темноте искали опору. Моряка будто ветром сдуло с печи. Он ухватил тяжеленную макотру с тестом и потащил ее к окну. Со всего маху опрокинул содержимое на того, кто застыл в оконном проеме. Неизвестный не удержался, тяжело всхлипнув, вывалился наружу. Там хрипло крякнул и не поднимался.
Молодые схватились за руки, подошли к окну, выглянули. При лунном свете увидели скрюченного… Еремея. Весь в тесте, будто привидение, лежит и не шевелится.

 - Воды! Скорей! – сообразила Нина. – Он без сознания!

Вскоре Виктор уже тянул из-под окна неудачного злодея и приговаривал:

- Дед, ну ты ведь старик, чего тебе не спится? Лазишь по окнам…

- Так я по-хорошему, по-соседски… Не знал, что вы там спите… Дом-то был пустой!

 - Не стыдно: в чужой дом среди ночи! По-хорошему…

 - Сынок, ты меня не понял! Я же хотел проверить…

 - Что проверить?

 - Так копчение-то нужно было на чердак повесить! Проветрить на сквозняке, чтобы дымом не воняло…

 - Эх, ты, дед… Все лестницей интересовался, понятно!

- А ты меня чуть не убил, - опомнился Еремей и осмелел после собственной выдумки. – Моряк называется…

- У нас, моряков, принято давать добавку, - одернул деда Виктор. – Хотите? – и поднес деду свой кулак, обмазанный тестом.

- Бог с тобой, хватит кулаками-то махать. Иду я, иду!
 
Вот такая история случилась перед самой свадьбой…

ВОТ ВАМ И ЕРЕМА, ВОТ И ЕРЕМЕЙ…

Наутро молодые никому не признались о ночном происшествии. Никто бы ничего и не узнал, если б не напечатали эту историю. А если б читатели увидели бы деда с огромной шишкой на лысине за свадебным столом… Клялся-божился, возле колодца коловоротом зацепило.

- Рука-то у меня скользнула, ладонь мокрая была, - объяснял Ерема, поглядывая на жениха.

Но тому было не до деда…