Очарованная 9 Говард

Предыдущая глава, восьмая: http://proza.ru/2012/11/08/2020

Странные сны снились мне этой ночью. Не то чтобы я никогда не видел снов, но почти всегда они были либо черно-белыми, либо обрывочными или лишенными смысла. Но сегодня мое воображение (мое подсознание?) разыгралось вовсю.

…Мрачный замок на вершине горы, окруженной дремучим лесом (это Храм, думаю я, хоть и понятия не имею, откуда это знаю). Небольшое скопление людей в комнате без мебели, освещенной факелами. В центре внимания – красивая сероглазая шатенка в ярко-алом платье и ее спутник, высокий смуглокожий мужчина в белом. Веста улыбается мужчине, подходит к шатенке и заключает ее в объятия.

- Будь счастлива, сестра, – шепчет она ей тихо – так, чтобы не услышали окружающие. – Пусть Великая Тьма хранит вашу любовь.

… Широкие улицы Рима постепенно переходят в узкие улочки, а потом – в крохотные закоулки, такие, где два человека расходятся с трудом. В старом доме, в квартире на одном из последних этажей, живет мужчина. Точнее, он давно уже не живет – просто лежит в кровати, так как тяжелая болезнь не позволяет ему встать, и для того, чтобы время шло быстрее, вспоминает события своей жизни. Пытается восстановить все, начиная с детства и заканчивая тем периодом, когда он только узнал о том, что его дни сочтены. Мужчина смотрит в потолок. Мне кажется, что я где-то видел его, знакомое лицо… с другой стороны, ничем не отличается от тысяч лиц, которые можно увидеть в толпе. Он призывает смерть, но она все не приходит.

В дверь его квартиры стучит поздний гость. Мужчина не знает его имени, он не видит его лица – даже при ярком свете на нем лежит тяжелая темная тень, не позволяющая ничего разглядеть. Это неправильно. Тут что-то не так. Нужно попытаться понять… или просто спросить. Но мужчина быстро понимает, что ему не нужно ничего знать об этом человеке. Человеке ли? Скорее, существе. Потому что у того, кто видел глаза этого создания, язык не повернется назвать его человеком.

У него глаза чудовища. Тяжелый серо-стальной взгляд, в котором сосредоточилось все темное, что только существует в этом мире, обещающий такие ужасы, о которых смертный боится даже думать. Взгляд, который пришпиливает вас, как бабочку, которую поймал коллекционер. Который, наверное, может убить – если ты, конечно, еще жив. Один-единственный взгляд – и мужчина понимает все. Он не будет задавать лишних вопросов. Он вообще не будет задавать вопросов. Он будет только отвечать. Но первый (он же и последний) вопрос он все же задает.

- Как тебя зовут? – спрашивает мужчина у гостя.

- Мое имя ничего не скажет тебе, – отвечает гость. – Зови меня так, как ты хочешь. А пока ты будешь размышлять, послушай меня внимательно. Мне нужна твоя помощь. В обмен на твою услугу я готов дать тебе все.

Человек в черном. Так мужчина будет звать это существо. Сначала он подумал, что человек в черном – обычный вампир, но он не был вампиром. Он во много раз ужаснее самого древнего и кровожадного вампира. Это не тот ужас, который поджидает вас в подворотне в виде преступника, пытающегося перерезать вам горло, не тот ужас, который прячется под вашей кроватью в виде маленьких пыльных демонов. Это другой, невысказанный ужас. Когда ты знаешь, чего боишься, тебе уже почти не страшно. Гораздо хуже, когда ты не можешь встретиться со своим страхом лицом к лицу. Он где-то рядом, дышит тебе в затылок, но стоит тебе обернуться – и он меняет позицию.

- Даю тебе неделю на размышление, – говорит человек в черном и уходит.

Мужчина не испытывает даже секундного замешательства – он уже принял свое решение. Он еще не знает, что уже занес ногу над капканом, который сам установил для себя. Здоровье. Молодость. Вечная жизнь. Любовь. Талант. Деньги. Слава. Это похоже на сделку с Дьяволом, но ему наплевать. Только Великие могут направлять свои мысли в будущее. Удел смертных – жить в настоящем, постоянно оглядываясь в прошлое.

… Старинный особняк где-то за городом – излюбленное место обитания привидений и духов в готических романах и жутких сказках. Он снова приходит. Человек в черном. Это их третья и последняя встреча – больше мужчина никогда не увидит его, хотя будет взывать к нему бесчисленное количество раз. Если бы он тогда назвал свое имя… впрочем, это уже не имеет никакого значения. Человек в черном приходит не один. Он несет на руках женщину, тело которой плотно завернуто в темную ткань. Мужчина кивает на диван, и человек в черном осторожно опускает туда свою ношу, а потом убирает ткань с ее лица. Похоже, молодая светловолосая женщина глубоко спит. Знакомое лицо… я видел ее когда-то во сне?

Человек в черном бережно берет женщину за руку и снимает с пальца перстень с крупным камнем, на котором изображен какой-то древний символ – две змеи, сплетшиеся в клубок.

- Не думай о том, как бы меня обмануть, Марко, – говорит он, обращаясь к мужчине, и тот вздрагивает, будто его ударили по лицу – постоянно забывает о том, что человек в черном умеет читать мысли. – У тебя ничего не выйдет, ты знаешь сам. Где бумага?

Марко. Где же я слышал это имя?

Мужчина достает из кармана небольшой лист бумаги и кладет его на столик возле дивана.

- Перо, – приказывает человек в черном.

Он быстро пишет на бумаге несколько слов, а потом протягивает перо мужчине.

- Ставь подпись.

Мужчина послушно расписывается и, торопливо свернув записку, прячет ее в карман. Человек в черном целует женщину в лоб, шепчет ей на ухо несколько слов на незнакомом языке и снова накрывает ее лицо тканью, после чего поднимается и подходит к мужчине. Последний невольно съеживается – это существо выше его головы на две, если не больше. Человек в черном достает из потайного кармана небольшой серебряный кинжал и прикасается острием к своему пальцу. Мужчина завороженно смотрит на то, как на коже выступает капля крови – в полумраке она кажется черной.

- Ты помнишь о том, что пути назад не будет? – спрашивает у него человек в черном.

- Да, хозяин.

- Тогда пей.

… Я резко сел на кровати, и тут же чья-то прохладная ладонь легла мне на лоб, приглашая снова прилечь.

- Все в порядке, – услышал я знакомый голос. – Это был просто сон. Он закончился. Он больше никогда к тебе не вернется.

- Господи, Регина, слава Богу, я проснулся в своей кровати.

- Веста, – мягко поправил меня голос. – Регина – это твоя подруга?

Я снова попытался сесть, но чужая рука в очередной раз успокоила меня. Только теперь я оглядел спальню и понял, что мою она не напоминает даже отдаленно. Как я оказался в чужой кровати? Как я вообще умудрился уснуть в чужом доме? И что здесь делает Веста?

Женщина, из-за которой, собственно, и начался весь этот сумбур, лежала рядом, на расстоянии вытянутой руки от меня. Когда наши взгляды встретились, она улыбнулась и протянула руку для того, чтобы еще раз прикоснуться ко мне, но я отодвинулся.

- Что ты тут делаешь? – спросил я. – Что я тут делаю? И… – Я осекся, глядя на то, как она потягивается и выскальзывает из-под одеяла. – Почему ты без одежды?!

Веста посмотрела на меня так, будто я сморозил глупость.

- Мне жарко, – просто ответила она.

- Жарко? Ты поэтому открыла окно? Да тут такой холод, что меня никто из-под одеяла не вытащит! В морге и то теплее!

- Извини, пожалуйста. Мне на самом деле очень жарко… посмотри, моя температура ниже твоей, я не обманываю.

На очередную попытку нарушения моего личного пространства я отреагировал попыткой его увеличить – отодвинулся к краю кровати и чудом не скатился вниз.

- Ну все, хватит. Я тебе верю. Закрой окно, будь добра, а то я окоченею. – Я перевел взгляд на потолок, когда Веста встала и подошла к окну, и тут понял, что мне кажется странным: мы свободно общались. Она говорила по-английски. – Смотрю, ты немного подучила наш язык?

- Да, совсем чуть-чуть, – подтвердила Веста, закрывая окно и возвращаясь в кровать. – Вивиан дал мне… – Она нахмурилась. – Говорильник? Фразник?

- Разговорник, – поправил я. – Уж не хочешь ли ты сказать, что свободно заговорила по-английски после пары-тройки часов изучения разговорника?

- Это было несложно, – легкомысленно махнула рукой она. – Я займусь этим серьезно. Посмотри, Афродита сделала мне модную прическу! Я попросила ее подстричь меня, но она сказала, что мне идут длинные волосы. И что это… – Она замялась. – Сексуально.

Веста повернулась ко мне спиной, позволяя разглядеть прическу, состоящую из сложного переплетения прядей.

- Очень красиво, – сделал комплимент я. – Ты не хочешь рассказать мне, каким образом я оказался в чужой кровати?

- За последние несколько дней ты очень устал, и тебе нужно было отдохнуть. И, так как я – главная причина твоей усталости, то я взяла на себя ответственность и вернула тебе то, что забрала.

- Вернула что?

Веста легко пожала плечами.

- Силы. Мне нужны были силы. Я могла взять их только у тебя. Ведь ты сам выбрал меня.

Я со смехом покачал головой.

- Не понял ни слова из того, что ты сейчас сказала.

- Ты сам выбрал меня тогда, в магазине кукольника. Ты помнишь?

- Тебя выбрала Герда.

- Нет. Меня выбрал ты. А потом мне только и оставалось, что внушить девочке мысль о красивой кукле.

Я откинулся на подушку и посмотрел, как Веста аккуратно приглаживает волосы ладонью – проверяет, не растрепалась ли прическа.

- Я долго ждала того, кто освободит меня, – продолжила она. – Годы шли, в магазине кукольника появлялись люди, но они даже не смотрели в мою сторону. А привлечь к себе внимание я не могла. Ведь это не вещь выбирает хозяина, а хозяин – вещь.

- То есть, тебе нужен был новый хозяин?

- Да. Хозяин, у которого есть жизненные силы… человек.

Она устроилась поудобнее и положила руки под голову.

- А что же кукольник? – спросил я. – Разве он не человек?

- Нет. Поэтому-то у него и получалось держать меня. А его, в свою очередь, держал договор.

- Договор с кем?

- С моим… родственником. Но, если говорить точнее, он заключил договор с самим собой. Запер сам себя в темнице и выбросил ключ, потому что был уверен, что ему не захочется выходить. Но как бы тепло и уютно ни было в темнице, как бы хорошо тебе там ни жилось бы, рано или поздно ты понимаешь, что это темница, и начинаешь тосковать по внешнему миру. Но уже слишком поздно. Выхода нет. Ты сам замуровал единственный выход.

- Твой родственник… кто он? Это тот человек в черном из сна, да?

Веста выдержала долгую паузу.

- Да, – ответила она коротко.

- Это… Дьявол?

Она рассмеялась.

- Конечно, нет. Но он очень могущественное существо.

- Судя по всему, ты его сильно разозлила, если он отдал тебя кукольнику, а тот сделал из тебя игрушку.

- Совсем наоборот. Он спас меня.

- Спас от чего?

- От справедливого наказания за серьезный проступок.

Это была одна из тех ситуаций, когда ты понимаешь, что ответы на твои вопросы облегчения не принесут, но по какой-то странной причине все равно спрашиваешь.

- Что ты сделала?

- Я полюбила того, кого мне нельзя было любить. – Она посмотрела на меня. – Не трудись, Говард. Ты все равно не поймешь. Мы другие. Не такие, как вы.

- А кукольник… кто он, если не человек?

- Ты узнаешь, кто он. Всему свой срок. Не торопись. Ваша жизнь коротка, но именно поэтому вы должны научиться ждать.

Я сел и потянулся, а потом взял с прикроватной тумбочки сигареты.

- И что ты собираешься делать сейчас?

- Мне нужно найти кукольника. Нам предстоит серьезный разговор. – В глазах Весты мелькнула ярость – всего лишь на долю секунды, но этого хватило для того, чтобы понять: она не шутит. – Но до этого… до этого мне нужно найти вещь.

- Да что же это за вещь? – не выдержал я.

- Это моя вещь. Он обманул меня и забрал ее. И он дорого заплатит за это.

Я подошел к окну, приоткрыл ставни и присел на подоконник.

- Ты знаешь, где ее искать?

- Да. Знаю и другое – он тоже искал ее, но не нашел. Она чувствует, что он чужак, и прячется. Мы пойдем туда сегодня вечером.

- Если она так нужна тебе, то почему бы не пойти сейчас?

Веста опустила голову и принялась разглядывать свои руки.

- Мне нельзя выходить на солнце, – ответила она. – Пока что нельзя. Еще немного – и я смогу. Но теперь оно сожжет меня. Превратит в пепел. Я слишком много… ела.

Нужно было быть уж слишком недогадливым парнем для того, чтобы не понять, что она имеет в виду.

- Эти женщины… это ты выпила из них кровь?!

- Да. Но я сделала это не специально… я была голодна. Очень голодна. Я ничего не ела двести лет.

- Понимаю. «Не ела ничего двести лет» – это звучит невесело. Так недолго и умереть от голода.

Веста повернулась ко мне.

- Нет, ты не понимаешь, Говард. Это не такой голод, который испытывают смертные. Это другой голод. Ты не можешь терпеть. Ты готов сделать все, что угодно – только бы его утолить. Ты готов даже на убийство. И ты не остановишься, пока его не утолишь. Даже если для этого тебе придется убить сотню человек.

- Но Снежанну ты не убила.

Веста вяло подняла бровь.

- Снежанна? Да. Я оставила ее в живых. Я наелась.

- Но она умирает!

- Вовсе нет, с ней все хорошо – сегодня утром она проснулась здоровой и свежей. Вивиан поехал к ней, привез шоколад, а потом забрал ее из больницы. Он скоро вернется – он купил лазанью. Она еще теплая, уверена, тебе понравится.

- Он что, не спал? – удивился я.

Веста пожала плечами.

- Кажется, нет. Он уехал рано утром – по дороге в больницу отвез Афродиту туда, куда ей было надо. Я понимаю его – вы так много времени тратите на сон…

- А откуда ты знаешь, что он купил?

- Это еще проще, чем английский, – улыбнулась она мне. – Не забивай себе этим голову. Ты, наверное, хочешь выпить кофе?

… Оказалось, что я проспал всего два часа, впервые за несколько дней чувствовал себя выспавшимся и бодрым. Решив последовать совету Весты и «не забивать себе голову», я выпил кофе, а потом отправился в прихожую и достал из кармана пальто сотовый телефон (со всей этой историей я полностью забыл об окружающем мире). Со вздохом посмотрев на список непринятых звонков (десять от Регины и два от Этьена), я набрал рабочий номер своего начальника.

- У тебя совсем крыша поехала, Логан?! – тут же набросился на меня Этьен. – Ты совсем ничего не соображаешь?! Я звоню тебе для того, чтобы спросить, как прошел визит в больницу, но ты не отвечаешь. Я звоню тебе домой, твоя жена поднимает трубку и говорит, что не знает, где ты, но ваша соседка видела, как ты выходишь из дома с красавицей-блондинкой. А сегодня с утра она звонит мне, говорит, что ты не вернулся домой и не отвечаешь на телефон!

- Ну, во-первых, она мне не жена, – начал я. – Во-вторых, у меня тут… небольшая проблема. Думаю, меня не будет несколько дней.

- Какой размер груди у твоей проблемы? Второй? Третий? Не понимаю, что с тобой случилось, Говард, – неожиданно спокойным тоном продолжил он. – Я могу представить кого угодно в роли одного из главных персонажей такой истории, но не тебя. Я всегда ставил тебя в пример всем остальным, когда говорил о чести и морали! А что теперь?

- Теперь, Этьен, я знаю причину появления этих трупов и могу объяснить, что произошло с Снежанной.

- И что же с ними произошло, умник? Их принесли в жертву языческому богу? Растерзали на вакханалии? Сварили из них чертов кровавый борщ?!

Я замолчал. Что я мог ему ответить? «Кровь выпил вампир, который и вовсе не вампир, а просто был очень голоден»? Может, показать ему Весту? Позвать ее к телефону? Или же сделать что-нибудь еще, за что меня тут же отправят в сумасшедший дом?

- Только скажи, чей номер мне набрать, Говард, – снова заговорил Этьен, – офиса охотников за привидениями или офиса Малдера и Скалли. Проспись хорошенько и приди в себя, а потом возвращайся на работу! И выбей уже из своих мозгов этот бред, а то я подумаю, что тебе нужно посетить психиатра!

Я сбросил звонок, постоял с минуту в нерешительности, а потом набрал номер Регины. Звонить пришлось трижды – она не поднимала трубку.

- Надеюсь, Говард, у тебя есть внятное объяснение тому, что произошло, – наконец, услышал я ее голос.

- Конечно, сейчас я тебе все объясню. Начнем с того, что это совсем не то, о чем ты подумала…

- Заткнись, Говард, – неожиданно оборвала меня она, и в первую секунду я подумал, что ослышался – Регина никогда не позволяла себе высказываться так резко. – Где-то я уже слышала эту фразу. Даже могу сказать тебе, где. Я слышала ее от Карла, этого сукиного сына, за которого я когда-то имела несчастье выйти замуж. Не ты ли говорил мне, что не все мужчины одинаковые, Говард, и что вот с тобой-то все точно будет иначе? Теперь я понимаю, что мне уже тридцать пять, пора вырасти и перестать верить в дурацкие россказни. Единственное, что вы можете делать – это давать пустые обещания и подыскивать оправдания своим изменам.

- Регина, послушай, я вовсе не собирался… – начал я.

- Конечно, конечно, – продолжила она, будто и не слыша меня. – У нее ноги длиннее, она блондинка, она выше меня. И моложе. Лет на десять как минимум. Наверное, надо было бы – как там говорят в кино? – побороться за свою любовь. Но, по правде говоря, мне наплевать. Ты даже не подумал о Герде, Говард. Каково ей будет узнать об этом?

- Регина, просто послушай меня, хорошо? Ты навыдумывала кучу ерунды и даже не представляешь, как на самом деле обстоят дела. Ты веришь на слово какой-то полузнакомой соседке, а не своему мужчине?!

- Бывшему мужчине, – ответила она спокойно. – У меня сегодня ночное дежурство. Самое подходящее время для того, чтобы ты приехал, собрал свои вещи и исчез из моей жизни. Только сделай одолжение, Говард – исчезни тихо, без всех этих пафосных любовных записок, дорогих подарков, размазывания соплей и разговоров о самоубийстве. С Карлом мы это уже проходили. В первый раз не сработало. Во второй раз точно не сработает.

Несколько минут я простоял без движения, изучая вид на город, открывавшийся из окна. Никогда не был любителем высотных зданий и уж точно не купил бы квартиру в одном из таких, но еще в детстве в квартирах родственников мог надолго замереть, прислонившись лбом к холодному стеклу и изучая происходящее внизу.

От размышлений меня отвлекло легкое прикосновение к плечу. Завладев моим вниманием, Веста улыбнулась.

- Мне нужно уехать, – сказал я.

- Нет, – возразила Веста. – Она должна подумать. А ты должен подождать. Я говорила тебе. Вы должны научиться ждать.

- Но она сказала мне собирать…

- Я знаю. Она злится. Если она любит тебя, то скоро успокоится. А если она тебя не любит, то подумай: нужна ли тебе женщина, для которой ее обида важнее, чем ее мужчина?

Я не нашел, что ответить, и Веста снова тронула меня за плечо.

- Когда ты живешь на этом свете тридцать лет и знаешь, что скоро умрешь, то все кажется очень сложным, – сказала она. – А когда с тех пор, как ты появился на свет, минуло три тысячи лет, а ты бессмертен, ты почти не задаешь вопросов. Но не потому, что тебе теперь все понятно, а потому, что все просто. Нужно просто захотетьпонять.

… Мы отправились искать вещь поздним вечером – на часах было начало одиннадцатого. Машину мою запорошило снегом, а после того, как я разгреб его, выяснилась еще одна неприятная деталь: я забыл выключить фары, аккумулятор сел полностью, и теперь двигатель завелся бы разве что с помощью опытного фокусника. Заниматься вопросами ремонта времени не было, и поэтому мы решили воспользоваться машиной Вивиана.

На центральном шоссе его легкий «фольксваген» мог дать фору моему джипу, так как почти свободно лавировал между несколькими рядами автомобилей в пробке (соблюдением правил дорожного движения доктор, судя по всему, себя утруждал очень редко). Когда же мы прибыли на место, выяснилось, что проехать тут можно было разве что на внедорожнике: «фольксваген», вероятно, преодолел бы заваленные снегом тропы, но никому не хотелось застрять ночью в безлюдном районе – а опасность застрять существовала. Недолго думая, мы оставили машину на одной из платных стоянок и продолжили наш путь, но теперь уже пешком.

- Где Афродита? – спросила Веста у Вивиана.

Они оба шли быстро: первая – потому, что ей не терпелось найти вещь, а второй – просто потому, что у него был широкий шаг. Вещь я найти не торопился и длинными ногами похвастаться не мог, поэтому едва за ними поспевал.

- Не знаю, – ответил он. – Я звонил ей с час назад – она не ответила мне. Позвоню, когда мы закончим. Когда мы расставались утром, она сказала, что ей понадобится помощь с перевозкой вещей.

- Ладно, в любом случае, о ней позаботятся. – Веста чуть замедлила шаг и кивнула Вивиану, предлагая сделать то же самое. – Постой. Говард не успевает за нами.

Я наконец-то нагнал их, и теперь мы шли рядом.

- Как себя чувствует Снежанна? – задала Веста очередной вопрос.

- Отлично. Она хотела выйти на работу уже завтра. Минут десять уговаривал ее побыть дома до конца недели – и, наконец, уговорил.

- Теперь с ней все будет хорошо. Я отпустила ее, но она под моей защитой, потому что во мне ее кровь.

Вивиан оказался умнее меня и понял, что лишних вопросов лучше не задавать. Тем временем мы в последний раз повернули, вышли из узкого переулка и подошли к старому, обветшалому особняку.

- Нам сюда, – сказала Веста и, решительно подойдя к двери, подергала за большое кольцо-ручку. – Заперто. Тут должны быть ключи.

Я в растерянности огляделся.

- Что-то подсказывает мне, что последний человек ушел отсюда уже давно, и ключи забрал с собой.

- Нет. Он был здесь. У него были ключи. Он не смог бы открыть дверь без них. Смертные обычно оставляют ключи под ковриком возле двери или в цветочном горшке.

Мы с Вивианом переглянулись, и от Весты это не ускользнуло.

- Я видела это сегодня в кино, – пояснила она.

- Жаль тебя разочаровывать, Веста, – сказал Вивиан, – но цветы у нас зимой не цветут, а коврика, похоже, тут не наблюдается.

- Жаль, – согласилась она, после чего приложила ладонь к двери и тихо, почти шепотом, произнесла несколько слов на том самом языке, который пыталась использовать для разговора со мной при первом знакомстве.

Мы молча наблюдали за тем, как дверь медленно, будто нехотя открывается без посторонней помощи.

- Чудеса, – только и сказал я.

- Заклинание для поиска тайников, – поправила меня Веста. – Детская считалочка. Здесь очень темно. Идите за мной, а то споткнетесь.

Масляные светильники зажечь было невозможно, так как последняя капля масла в этом доме высохла сотню лет назад, а о керосиновых лампах говорить вообще не приходилось. Зато один из факелов, щедро облитый смолой, как ни странно, оказался целехоньким – я щелкнул зажигалкой, и постепенно разгоравшееся пламя осветило комнату. Я узнал ее, и почему-то меня совсем не удивил тот факт, что это – комната из моего сна. Тут практически не было мебели: стол (вероятно, раньше он был обеденным), пара кресел вокруг него, диван и низкий столик чуть поодаль. В углу за кованой решеткой чернел камин, конечно же, затянутый паутиной.

- Только фильмы ужасов снимать, – озвучил мои мысли Вивиан.

- Да, жутковато, – согласился я.

Веста не обращала на наш диалог никакого внимания. Она подошла к столику возле дивана и открыла стоявшую там шкатулку из черного дерева.

- Пусто, – объявила она, но вместо ожидаемых ноток сожаления в ее голосе звучало торжество. – Я знала, что он до нее не доберется!

С этими словами она обошла диван на несколько раз, иногда замирая и прислушиваясь, а потом опустилась на пол и принялась шарить руками по ковру.

- Может, тебе нужна помощь? – спросил Вивиан.

- Нет! Я нашла!

Веста закатала угол ковра и подняла с пыльного пола вещицу цилиндрической формы. Мы с Вивианом подошли ближе для того, чтобы рассмотреть ее. Вещица оказалась крошечным стеклянным сосудом с темной жидкостью, оплетенным тонкой, изготовленной из какого-то светлого металла полоской – змеей.

- Это и есть вещь? – спросил я, глядя на то, как Веста поднимается и восхищенно, как ребенок, наконец-то заполучивший желанную игрушку, разглядывает лежащий на ладони предмет.

- Да. Это она. Теперь Великая Тьма на моей стороне. – Она сжала свою находку в кулаке и подняла глаза к потолку. – Дэйна, сестра, если ты слышишь меня, помоги. Ты нужна мне.

Следующая глава, десятая: http://proza.ru/2012/11/09/1751