Работа критика

Александр Анатольевич Зеленцов работал. Нелегкая работа - работа критика. Ведь необходимо не только прекрасно знать теорию литературы, но и уметь аргументированно и убедительно выразить свое мнение по поводу произведения, которое, разумеется, более чем часто не совпадает с мнением писателя. Что до практики, Александр Анатольевич твердо придерживался позиции: знаешь теорию - при надобности придет и практика. Недавно он издал свою свобственную книгу, в которой преподавал основы его профессии, и был весьма доволен этим событием, поскольку книга была достаточно популярна в литературных кругах. Он даже слышал, что уже известные писатели, прежде чем начать писать очередную книгу, перечитывают его пособие.
На столе лежала раскрытая книга "Непонятный смысл". Ее страницы были уже замаслены - так часто она была перечитываема. Александр Анатольевич относился к своей работе весьма добросовестно. Книга эта - кстати, весьма объемная - принадлежала новому автору, который прежде никогда не печатался. Уже одно это заставляло Александра Анатольевича скривить губы и приподнять свою и без того непропорционально высокую бровь. Роман Березнев - так значилось на обложке книги.
Александр Анатольевич вопреки установленному распорядку дня, сегодня засиделся до полуночи. Корзина для бумаг была наполнена до самого верху неудавшимися статьями. Ясно было одно - Александр Анатольевич был в ярости. Ярко горела лампа на его письменном столе, но еще более ярко горели его глаза.
Книга этого заносчивого выскочки, практически никого, вопреки здравому смыслу и пониманию Александра Анатольевича, расходилась огромными тиражами. Главный герой романа, от чьего лица, собственно говоря, велось повествование - студент Толя Апашев - "пытался осознать сам, без чтения философских рассуждений, законы мира и нравственные принципы общества" - так написал в своем отзыве один из известных писателей. - "Самобытность мышления и непринятие стереотипов - вот то, что привлекает молодежь в этом произведении." Александр Анатольевич, в своей жизни изучивший все известные философские учения, был поражен в самое сердце таким пренебрежением.
И сейчас он готовил статью, которая должна была в пух и прах разнести скороспелый авторитет. Но время шло к полуночи, и голова Александра Анатольевича клонилась все ниже и ниже, несмотря на то что лампа горела все так же ярко.
Он вдруг услышал звук открывающейся двери и обернулся, испугавшись, что это воры, но сейчас же улыбнулся. Это был никто иной как его собрат по духу критик Владимир Иосифович Шеховской.
- Рад вас приветствовать, дорогой Александр Анатольевич, - сказал Владимир Иосифович, проходя к столу и садясь на оказавшийся здесь же свободный стул. - Я столкнулся с некоторым затруднением относительно одной книги, научной книги... И я бы хотел, чтобы вы помогли мне разрешить его. И мне бы хотелось, чтобы вы мыслили непредвзято, поэтому я не буду сообщать вам свое мнение о ней, и просто попрошу прочитать несколько абзацев.
Александр Анатольевич, ничем не показавший своего удовольствия, вызванного оказанным к нему доверием, внимательно вчитался в строки, которые показывал ему Владимир Иосифович.
- Я бы рекомендовал вам прекратить ее распространение в научных кругах, - на лбу и без того возмущенного Александра Анатольевича вздулась жилка. - В нескольких страницах - и уже сразу столько фактических ошибок, неувязок... И я уже молчу по поводу слога, по поводу стиля, которым написано это... Произведение.
Он встал и воздел руки:
- Чему же мы сможем научить наших преемников, если их учителями будут такие, как автор этой книги!
- Дорогой Александр Анатольевич, - Владимир Иосифович встал и пожал ему руку, - вы подтвердили мое мнение, и за это я премного вам благодарен. Вероятно, вы сочтете удовольствием поупражняться при помощи этой книги, потому я оставлю ее вам.
Александр Анатольевич кивнул, все еще думая о том, что никогда не видел такой отвратительной книги, и закрыл ее. На обложке было написано "Зеленцов А.А. "Основы критики"".
Александр Анатольевич усилием поднял голову и проснулся.
Рука его сползла с листа и оставила на нем странные каракули. Он взял его и брезгливо поморщился.
- Ну и сон, никакой реалистичности, никакого развития сюжета, - подумал он, и отправил листок в корзину.