Клетка золотая. Окончание

Сколько Аркаша казнил себя за свою нерешительность в тот момент, сколько раз потом она ему снилась в сладких снах и звала к себе, и как долго ждал ее, одну ее - знает только он.
И вот вновь он видит Лену.


Аркадий Иванович стал стремительно подниматься, чтоб обнять Лену, его лицо, наверное, выражало искреннюю радость от встречи, но тут он наткнулся, как на стенку, на ее взгляд - холодный и отчужденный. Глаза ее сразу вроде взметнулись, заискрились, как прежде, но через мгновение  мраморно красивое лицо Лены ничего не выражало.
- Елена, – представилась она сначала семейной паре, потом Аркадию Ивановичу.
Тень сомнения на минуту закралась в душу Аркадию Ивановичу: может, он ошибся? Но когда они стали пробираться к своим местам, проходя мимо него, и она поравнялась с ним, обдав его приятным ароматом духов, он больше ни на секунду не сомневался, что перед ним та женщина из поезда Москва – Шары - Шаган.
Лена практически не изменилась, такая же стройная, с красивым лицом, новой короткой стрижкой, которая ей удивительно шла, в обтягивающем дорогом платье, с глубоким вырезом на груди, в ушах бриллиантовые сережки, на пальце кольцо с сапфиром. Ухоженные руки с хорошим маникюром на длинных ногтях дополняли внешний облик очаровательной женщины. Вот только лицо, глаза ее были чужими, не хочется сказать, безучастными ко всему происходящему, но какими-то пустыми, неинтересными.
Лена сидела почти напротив Аркадия Ивановича, но смотрела только на сцену и на сидящего рядом Бориса. Она вяло ковырялась в тарелке, ни с кем не разговаривала, изредка отвечала лишь на его вопросы. Но если Борис что-то подкладывал ей в тарелку или наливал в рюмку, она сразу пробовала  это и тут же сообщала свое мнение Борису. На Аркадия Ивановича Лена так ни разу и не взглянула, хотя он незаметно и неоднократно пытался поймать ее взгляд. Он не сомневался, что она узнала его, и ему было обидно за ее такое показательно отчужденное поведение.
Вечер перестал быть интересным, и Аркадий Иванович, сухо простившись со всеми, отправился к себе в каюту, надеясь, что завтра ему удастся где-нибудь переговорить с Леной и получить ответы на его многочисленные вопросы, прежде всего по поводу ее таинственного  и непонятного молчания.
На следующий день, в районе Рыбинского водохранилища, зарядил мелкий дождь, может, поэтому на завтраке Бориса и Лены не оказалось. После завтрака Аркадий Иванович отправился на экскурсию по Рыбинску и, когда вернулся к обеду, увидел на столе еще не убранную посуду после их посещения. То ли погода, то ли какая-то хандра навалилась на него, и он сам не пошел на ужин.
На третий день они встретились за завтраком. Аркадий Иванович уже заканчивал трапезу, когда подошли Борис и Лена; он был бодр и весел, а она казалась чуть заспанной. Аркадий Иванович старался помедленнее пить кофе, чтоб немного поговорить с Борисом о всяких мелочах. Лена тем временем съела вареное яйцо, и выпила стакан апельсинового сока и упрямо не вступала в мужскую беседу, и даже не смотрела на Аркадия Ивановича.  В какой-то момент разговора Лена, вставая, сказала:
- Может, я пойду в номер?
Но Борис, почти не глядя, произнес:
- Посиди, видишь, я разговариваю.
И она безропотно села на место.
Где та веселая, жизнерадостная Лена? Куда делись ее игривость и жизнелюбие? Где очаровательная улыбка и искрящиеся глаза? Неужто она стремилась к такой жизни?
Аркадий Иванович почти не находился в своей каюте, а ходил по палубам корабля в надежде увидеть ее или хотя бы их вдвоем. Только вечером в этот день он обнаружил их в одном из баров. Борис был уже немного навеселе и с удовольствием предложил присоединиться к ним Аркадия Ивановича.
Этот момент он не мог упустить, надеясь услышать детали их отношений, да и узнать о нем самом. Аркадий Иванович, видя, что они пьют, заказал всем по двойной порции самого дорогого виски, и это не осталось не замеченным Борисом. Тот начал рассказывать про себя, регулярно чокаясь и выпивая по хорошему глотку. Если вдруг Лена только делала вид, что пригубливает, Борис тут же произносил строго:
- Лена, не обижай меня.
И она покладисто тоже выпивала, морщась, глоточек.
В этот вечер Аркадий Иванович узнал, что Борис являлся владельцем  известного  лесоперерабатывающего комбината и в Екатеринбурге, где они  жили вместе с Леной уже шесть лет, имел и городскую четырехкомнатную квартиру, и большой загородный дом.  Он считал себя удачливым бизнесменом, знал всю местную власть и бывал на всех официальных мероприятиях города. К нему не раз обращался  глава местной администрации за финансовой поддержкой городских проектов. За свой денежный вклад Борис никогда не испытывал проблем с налоговой инспекцией, пожарниками и другими институтами власти. Он жил по своим законам и начинал подумывать о своем приходе во власть.
Борис не привык себе ни в чем отказывать, старую в прямом и переносном смысле жену, заставил переехать к ее родителям, купив им трехкомнатную квартиру, и после этого привел в свои хоромы Лену, с которой его познакомили на очередной выставке ее рисунка. Он уговорил ее бросить работу в школе, перестать выставляться и, как Борис выразился, быть дорогой принцессой на его празднике жизни.
Он дал ей все, что она хотела – красивые шмотки, драгоценности, прислугу в дом, шофера с машиной, чтоб она успевала вести богемный образ жизни, посещать массаж, фитнес, парикмахерскую, магазины, пока он сам крутился на работе. Лена всегда радовала его своим хорошим настроением, удивляла неподдельной искренностью, когда вскрикивала от изумления при каждом новом подарке – норковой шубке, золотых часах или очередной поездке куда-нибудь в теплые заграничные места.
Слушая все эти подробности, а иногда откровенно интимные моменты,  Лена явно находилась не в своей тарелке, но только она порывалась встать или хотя бы выпить самостоятельно, как Борис вяло говорил ей:
- Я тебе разрешал?
И Лена тут же  успокаивалась.
Аркадий Иванович заказывал еще виски, потом еще, надеясь, что алкоголь расшевелит Лену, и она взглянет на него, снова узнавая, но та упорно не смотрела. Потеряв надежду и видя, что ей противно пить и уже вполне достаточно, а то может стать плохо, он предложил продолжить знакомства завтра и, сославшись на усталость, отправился в свою каюту.
На завтраке Борис и Лена не появились, и Аркадий Иванович увидел их только на экскурсии в Белоостровском монастыре. Они вежливо кивнули друг другу и договорились вечером посидеть в том же баре.
- Теперь угощать буду я, – сказал самодовольно  Борис.
В очередной раз, осматривая весь церковный комплекс, Аркадий Иванович обратил внимание на парадоксы того времени. Как невероятно трудно было тогда выживать, живя в маленьких клетушках – кельях, работать, не покладая рук от зари до зари в этом, отнюдь не средиземноморском климате и при этом создавать чудо – монастыри, органически вписывающиеся в окружающуюся природу и подчеркивающие своей удивительно теплой архитектурой близость окружающему миру. А те удивительные иконы, написанные таким образом, что отвести взгляд от них невозможно, хочется смотреть и смотреть, как будто вот-вот получишь ответ на самые главные жизненные вопросы.
На ужине они не встретились, и часов в десять Аркадий Иванович отправился в бар. Там уже расположился Борис, явно скучая в ожидании собеседника.
- Елены не будет, она немного приболела, – сказал он без сожаления.
 На столе стояла немного начатая бутылка такого же, что и вчера, виски, он налил в стаканы до трети, и их беседа продолжилась. В основном говорили на производственно – экономические темы. Борис делился, как он уходит от некоторых налогов, как много решает черный нал, сколько стоит подпись того или иного чиновника. Он готовился расширить производство и  вот-вот купит еще один лесхоз, но пока не мог найти необходимую сумму денег. Аркадий Иванович, в свою очередь, рассказал о своей работе, даже занижая свои возможности, видимо боясь, что Борис может обратиться к его помощи, а ему ничего для него делать не хотелось.
Затем разговор незаметно вновь вернулся к его спутнице. Подруг Борис не разрешал Лене заводить, мол, нечего попусту тратить время. Знакомыми оказывались лишь женщины - жены его компаньонов, и с теми ей удавалось встречаться только на вечеринках или случайно в салонах и в магазинах. Водитель неотступно находился рядом с ней и не дай бог, если с Леной пытался заговорить какой-нибудь мужчина, этот амбал недвусмысленно объяснял, куда должен идти незнакомец.
Ликование Лены долгое время не знало предела, она безмятежно и счастливо чувствовала себя в окружавшей ее роскоши и сама не хотела никого видеть, кроме Бориса. Она ходила опьяненная от ощущенья того, что любое ее желание быстро исполнялось. Борису также нравилось неподдельное восхищение  коллег по бизнесу красотой и лучезарностью Елены, и его мужскому самолюбию  льстило их всеобщее внимание. Он долго не мог понять, как тонко она чувствует его желания, и всегда волшебно исполняет любые его прихоти. Она могла завести его с пол-оборота и мгновенно возбудить его страсть, если только получала от него сигнал, что он не против близости. Но в последнее время Елена немного погрустнела, и вот Борис решил устроить ей праздник и поехать с ней в этот круиз.
Когда бутылка изрядно опустела, Аркадий Иванович спросил, а почему он не женится на Лене. Хотя в его ответе ничего нового услышать он не ожидал, он знал позицию Бориса заранее. Зачем, мол, ему связывать себя юридически, ведь у него большая собственность, мало ли что произойдет в будущем. Так Борис и ответил, считая, что дал Лене очень много. Ведь без него она и в мечтах не смогла бы жить так припеваючи. У нее сейчас есть все – деньги, золото, время и никаких обязанностей, кроме одной -  ублажать и радовать его. Детей он пока не хотел, и если Лена беременела, то заставлял ее делать аборты.
Аркадию Ивановичу вдруг стало скучно, ему оказался неинтересен этот новый тип хватких собственников, которые, так ему представлялось, имели одно мерило в жизни – деньги. Он тут же захотел, чтоб поскорее закончилась эта поездка, а он вернулся бы домой, и там  погрузился бы в свою работу, чтоб быстрее забыть эту встречу, так сильно взволновавшую его. Но он не сделает этого, пока не услышит Лену.
На следующий день они приплыли на Валаам. Кто бывал там, наверное, подтвердит, что на этом острове испытываешь особые ощущения, то ли там другой воздух, то ли там особая энергетика, но внутри постоянно присутствует какое-то нравственное успокоение. Здесь люди не могут делать зло, здесь нет места дурным мыслям, тут само собой происходит удивительное самоочищение.
А рассказанные экскурсоводами истории становления монашества на острове вряд ли кого могли оставить равнодушным. Аркадий Иванович трудно представлял себе, как для того, чтобы вырастить фруктовый сад, монахи натаскивали на местные камни землю толщиной в пять метров, а для простых кустарников в полтора метра – какой же это тяжелый труд. Но, видно, Бог награждал их за это хорошими урожаями. Так здесь во всем – тяжкий труд, молитва и заслуженная отдача от Всевышнего.
После посещения Валаама Аркадий Иванович еще сильнее захотел вернуться домой или, скорее всего, быстрее покинуть общество Бориса. Он боялся, что может резко высказать ему то, как он думает о нем, понимая, что этим, возможно, обидит Лену и невольно выдаст их давнее знакомство, которое отрицательно скажется опять же только на ней. Поэтому за ужином Аркадий Иванович сообщил, что дела вынуждают его прервать круиз. И он завтра после завтрака пересядет на другой катер, который плывет в Питер, т.е. в  Санкт-Петербург, и оттуда поездом отправится в Москву.
Неожиданно Лена предложила  отметить последний вечер их знакомства и совместной поездки. Даже Борис, удивленно взглянув на Лену, добавил:
- Это не по-русски, без отвальной не годится.
Но Аркадий Иванович, сославшись на желание выспаться перед тяжелым завтрашним днем, отправился к себе. Ему не спалось, он беспокойно вертелся,  то сиюминутно хотел встать, чтобы пойти в бар и там найти способ поговорить с Леной, то ругал себя за эту минутную слабость. Его подсознательно угнетало состояние не восприятия – что бы сегодня ни сказала Лена, он все равно душой, сердцем не понял бы ее, и это еще сильнее раздражало его. Вспоминая ее в поезде и сравнивая с ныне увиденной Леной, Аркадий Иванович только больше распылялся и отгонял сон. Лишь под утро он немного забылся и когда зазвонил будильник, встал весь разбитый и недовольный, прежде всего собой. Пока укладывал вещи поздно вспомнил про время завтрака и поспешил туда в последние минуты перед закрытием. В зале ресторана уже никого не находилось, но, к его удивлению, за их столиком сидела одна Лена и явно ждала его, медленно пригубливая свой апельсиновый сок. То ли что-то произошло, то ли она неважно выспалась, но ее покрасневшие глаза выдавали плохо проведенную ночь. Едва он сел за стол, как услышал ее голос:
- Здравствуй, Аркаша. Я осталась, чтобы тебя проводить. Прости, что я тебе не писала, Марина меня тогда уговорила остаться поработать в Караганде, а когда я через год вернулась обратно, писать не стала, потому, что не нашла твоих писем. Извини и за то, что я делала вид, будто не знаю тебя, я ведь была не рада тебя увидеть здесь, так как ты напомнил про действительно дорогое мне время. А теперь до свидания, меня уже заждался Борис.
И протянула ему руку для прощания. Аркадий Иванович машинально взял и сразу почувствовал ее нервозность: то ли она боялась, что сейчас кто-то войдет и увидит их рукопожатие, то ли напряжение связано с чем-то иным, может  быть воспоминанием о той поездке. Голова Аркадия Ивановича казалась пустой и тяжелой, и он не знал, что сказать. Лена, немного высвобождая руку, продолжила:
- Думаешь, я не помню? Нет, я все помню, может, я была дурой, может, ею и осталась, но сейчас изменить ничего нельзя, даже если бы и хотелось. И с этим надо жить, мне жить.
И окончательно высвободив руку, повернулась и усталой походкой пошла туда, где призрачно мерцала ее “богемная” жизнь.