Поцелуй полуночи. 44

Лера. Иногда ученость бесполезна.


Ох, как неслись мы на крик! Лошади, королевы, старики, бывшие псы, действующие псы… Даже призрак Виро, мерцая, скользил впереди всех, как замполит, поднявший бойцов в смертельную атаку (ну, так рассказывали раньше в школе, что были такие отважные политработники). Нас не было и десяти особей, однако шума мы произвели на целый казачий полк.

Так разогнались, что едва не затоптали находящихся посреди поляны Рейва и… И мою девочку Лонни, в своем прежнем человеческом теле. Обнаженную, худенькую, посиневшую от холода, с вертикальной резаной раной в груди.

Рейв сидел, склонившись над дочерью, с окровавленными руками. Тут же и нож валялся, тоже в алых сгустках. Господи, творцы и вседержители, простите мне прегрешения и грех убийства, сейчас я буду вершить самосуд…

Морфей, подогнувший передние ноги, склонился к Лонни, исследуя рану. Но он стоял между мной и Рейвом. Говорят, были случаи, что матери переворачивали машины, задавившие их ребенка. Вот и моя ярость придала мне столько сил, что я просто снесла коня, будто картонного. Технопес был подхвачен буквально подмышку, по инерции я пролетела еще несколько метров и затормозила в дерево, предварительно выставив Рейва перед собой. Все его кости брякнули при ударе. Или это были латы? Неважно. Теперь он, прижатый мной к стволу, болтал ногами, не доставая до земли. Хрипел что-то, но за горло я его держала крепко. Для меня он был убийцей моей дочери. Свободной рукой я нашаривала за спиной клинок, но он все не нашаривался никак. Муж просто вовремя вытащил его.

Оттащить меня пытались все три гужевых Лорда, но только оторвали спину у куртки. Кенья, Виро, и Ильяс тянули за руки, потом дед залез ко мне в голову, и напустил в ней ядовитого тумана, от которого ноги мои подогнулись, пальцы разжались, и полузадушенный Рейв коснулся подошвами корней дерева. Но стоять не смог, тоже упал, поверх меня.

Обездвижив сумасшедшую при помощи веревки, друзья положили меня, как бревно, рядом с дочерью, так, чтобы я видела, как она оживает.

-Где Рейв? – слабым, но таким родным голоском, спросила девочка.

-Он там, рядом, малыш. – проговорила я. Но, видимо, злость на пса еще отражалась на моем лице, потому что дочь испугалась вдруг.

-Мама, что с ним? Он превратил меня обратно! Он жив?

Морфей, наконец, оправился от удара, посмотрел на меня, качая головой. Если бы у него был хоть один палец на ноге, он точно бы уже крутил им возле виска. А потом вновь склонил морду над Лонни, сканируя ее своим рентгеновским глазом. Кенья аккуратно обтерла края разреза какой-то тряпкой. Старик Виро надоедливым дымком маячил тут же. Тело он даже для видимости не прорисовывал,  изобразил только голову, и стал похож на джинна. Только чалмы не хватало.

-Что думаете, коллега? – спросил дед коня.

-Диду, не мешайте проводить диагностику! – за Морфея ответила королева, видя, что тот не может говорить, по причине сосредоточенности на пациентке.

Тогда неугомонный призрак принял горизонтальное положение, улегшись между мной и дочерью, и закрыв мне обзор. Поскольку руки и ноги у меня были связаны, мне оставалось только сильно дуть в его сторону. Думала развеять его, как ветерок делает это с легким облаком. Но сделала только хуже, изо рта моего начал выходить тот самый дедов химический туман.

-Кенья, миледи, - сквозь зубы процедил Морфей. – Сделайте милость, уберите эту женщину подальше, она мне все анализы портит!

-Я разберусь! – подбежал Ильяс. И, обняв меня, потащил в сторону от Лонни.

-Продался чужеземцам! – последствия отравления еще не давали мне мыслить здраво. – Давай, выбрось жену на помойку. Ведь так вы от надоевших самок избавляетесь там?

-Малыш, ты бредишь… - муж попытался меня поцеловать, но я оказалась быстрее, и укусила его за нос. И опять превратилась в бревно, со стуком упавшее в траву. Ильяс в это время держался обеими руками за орган обоняния.

-Оставьте вы ее в покое! – распорядился Виро. – У девки шок, не видите что ли? Что там с нашим новым целителем?

-Я в порядке. – Рейв, пошатываясь, подошел к группе реаниматологов. – Как девочка?

-Жить будет. Несомненно. – Уверенно сказал жеребец. – Рана больше не кровоточит. Воспаления нет. Края пореза чистые. Как ты так решился, без наркоза, вскрывать грудную клетку?

-Не знаю. Просто очень захотел, чтобы она жила.

-Ну, голубчик, - старик подлетел к псу вплотную. – А если бы летальный исход? Это же ответственность, вина на всю оставшуюся жизнь…

-Я просто хотел ей помочь. Что вы от меня хотите?

-Рейв, брат, ты же знаешь, какие у нас строгие законы? – королева нахмурилась. – Наше пребывание здесь тщательно фиксируется. Каждый шаг, каждый поступок.

-А я, может, здесь останусь! – выпалил Рейв, как в воду ледяную нырнул. – Меня на родине теперь ничто не держит. И я никому не должен больше.

-Тише все! – вдруг крикнул Морфей. – Лонни сказать хочет.

Девочка нашла в себе силы сесть. Кенья тут же опустилась рядом. И накрыла дочь плащом, придерживая ее, чтобы было удобнее.

-Не ругайтесь, пожалуйста. Ведь все получилось. Я вернулась к вам, такая, какая была. И сделал это Рейв. Своими руками. Уже все равно, по правилам он это сделал, по закону, или вопреки всему. Он победил. Мой Рейв.

Пес опустился перед Лонни на колени, и нежно поцеловал ее в губы. Я хотела возмутиться, но Ильяс просто закрыл мне рот ладонью. В этот раз я кусаться не стала.