Очарованная 12 Говард

Предыдущая глава, одиннадцатая: http://proza.ru/2012/11/09/1756

- Говард… Говард! Ты меня слышишь?

Я открываю глаза и прислушиваюсь. В первую секунду мне кажется, что голос приснился мне, но он в очередной раз называет мое имя, и я понимаю, что это не сон. В комнате темно, шторы плотно закрыты, так что даже лунный свет не может сюда проникнуть. Веста – именно она позвала меня – сидит на одеяле рядом со мной и вглядывается в мое лицо, так, будто пытается понять, проснулся я или нет.

- Тебе не спится? – спрашиваю я у нее.

- Сон требуется нам не так часто, как смертным. Ночные часы можно потратить на другие вещи.

- На какие, например?

- А на какие вещи ты бы их потратил?

Дежурное «я не знаю» уже готово сорваться с моих губ, но я не произношу ни звука, наблюдая за Вестой: она снимает легкий халат и достает из него шелковый пояс, аккуратно расправляя его в пальцах.

- Поиграем? – предлагает она, поймав мой взгляд.

- Смотря во что, – отвечаю я осторожно.

- В игру «Кто быстрее – каратель или смертный».

Я не успеваю даже уследить за ее движениями – уже через секунду мои руки крепко привязаны к спинке кровати, а Веста сидит на мне верхом.

- Похоже, что каратель, – говорит она с нотками сожаления в голосе. – Не хочется огорчать тебя. Ты заслужил утешительный приз.

- Да что ты, я совсем не расстроился, наоборот… – Я смотрю на то, как она кладет ладонь мне на грудь, а потом медленно опускает ее ниже. – У тебя такая… холодная кожа.

- Ну разумеется, это потому, что во мне не только человеческая, но и вампирская кровь. Не переживай, ты привыкнешь. Наше тело быстро подстраивается под температуру вашего тела.

И через несколько секунд ее рука уже не кажется мне ледяной: теплая, даже горячая человеческая кожа. Веста наклоняется к моим губам, но останавливается и замирает, будто ожидая чего-то. Ее волосы касаются моей щеки, и я чувствую их запах: они пахнут солнцем, летом, полевыми цветами – откуда такому запаху взяться зимой?

- Не бойся меня, Говард. – Она осторожно прикасается пальцами к моим векам, и я, понимая невысказанную просьбу, закрываю глаза. – Вот так. Ничего не бойся. Думай, что это просто сон.

Мне кажется, что все мое тело превратилось в какой-то странный энергетический клубок, каждый миллиметр кожи пытается что-то нащупать в темноте и понять, что же происходит. Я чувствую дыхание Весты на шее, чуть пониже уха, и сам на мгновение прекращаю дышать.

- Я так и не попробовала, Говард, – говорит мне она. – Мне не нужно много. Всего лишь один крошечный глоток.

… – Детектив Логан? Проснитесь, пожалуйста. Прошу прощения, что мне пришлось разбудить вас в такой ранний час…

Вивиан, стоявший в паре шагов от кровати, внимательно смотрел на меня.

- Вам приснился плохой сон? – спросил он.

- Нет… нет, доктор. То есть, да, но это был только сон.

- Я уже было подумал, что вам нездоровится. Мне нужно уехать по делам, я буду после обеда. Вот второй ключ от квартиры на случай, если вы решите отлучиться, – он положил связку на прикроватную тумбочку, – а завтрак на столе. Госпожа Вайс поедет со мной, а вам нужно будет развлечь наших дам. Вы ведь справитесь?

Я потер лицо руками – мой организм до сих пор сопротивлялся возвращению в реальность и не хотел отпускать сон.

- Конечно, доктор.

- Вот и славно. Желаю вам приятного дня. Надеюсь, ничего страшного не случится, в противном случае у вас есть мой номер.

В дверях кухни я столкнулся с Афродитой: она задержалась для того, чтобы убедиться, что я сяду завтракать.

- Вот яичница с беконом, детектив Логан, – пояснила она. – Если вы хотите овсяную кашу, она на плите. В холодильнике есть свежий салат, а если вы не очень голодны и пожелаете просто выпить кофе, то в духовке найдете пирог с корицей, он еще теплый, я приготовила его недавно. Ах да… кофе. – Она заглянула в прозрачную пластиковую емкость кофеварки. – Вот про кофе-то я и забыла, там почти ничего не осталось… вы ведь сможете приготовить его сами? У Вивиана деловая встреча, он не любит опаздывать, нам нужно выезжать прямо сейчас. Вы умеете обращаться с этой машинкой для приготовления кофе?

- Я справлюсь, госпожа Вайс.

- Ну, тогда я пойду. Всего доброго.

Я проводил ее взглядом и достал из шкафа чистую тарелку. Есть мне не хотелось, но от пирога с корицей отказаться было невозможно. Афродита вставала в начале пятого утра (похоже, что без будильника – даже «жаворонки» позавидовали бы), и к тому моменту, когда просыпались все остальные, успевала не только приготовить завтрак, но и сделать косметическую уборку. Со стороны все выглядело так, будто она не гостит в этой квартире, а живет тут уже целую вечность. Хотя, наверное, это было ничем иным, как отголоском того периода, когда они с Вивианом еще имели статус «гражданского мужа и жены».

Парой они были странной, чего уж там говорить. Наверное, еще в Мирквуде это определение – «странная пара» – прилипло к ним намертво. Афродита, девушка из простой семьи, талантливая актриса, которой скоро исполнится тридцать, милая и хозяйственная и даже, можно сказать, при деньгах, но не блещущая умом. Кого вы можете представить рядом с ней? Лично я – кого угодно, но только не аристократа-полукровку, врача с двумя докторскими диссертациями, имеющего профессорское звание, бывшего университетского преподавателя классического психоанализа и хозяина собственной клиники, а нынче – бизнесмена, состояние которого (накопленное, впрочем, задолго до принятия решения открыть собственный бизнес) исчисляется несколькими миллионами долларов.

Афродита, открытая и общительная, любящая красивую жизнь, дорогие платья и драгоценности, и Вивиан, тоже общительный, но в какой-то своей, особой манере: даже если он с кем-то говорит, то создается ощущение, будто он беседует сам с собой. В отличие от его бывшей «гражданской жены», ему если и не наплевать на все материальное, то он относится к деньгам и вещам довольно ровно, не имеет ни одной причуды, которая была бы свойственна богатому человеку. И, как мне казалось, верх странности – впустил совершенно чужих людей в свою квартиру так, будто это его близкие друзья или родственники.

Афродита часто давала интервью и с огромным удовольствием рассказывала о своей жизни: в ее неполные тридцать она уже удостоилась написанной кем-то биографии, и книга была напечатана приличным тиражом. Вивиан редко соглашался на интервью, а если такое и случалось, то отвечал исключительно на общие вопросы. Все попытки журналистов узнать что-либо о его личной жизни пресекались вежливым «без комментариев», за которым следовала обезоруживающая улыбка, и становилось понятно, что интервью подошло к концу.

С другой стороны, ничего нового он и при желании не рассказал бы: желтая пресса и так на все голоса обсуждала его романы, которые редко длились дольше двух недель, и их можно было отличить друг от друга разве что с помощью имен главных героинь. Если не ходить вокруг да около, ответа на вопрос «что же снова свело вместе Афродиту и Вивиана» у меня не было: то ли доктору Мори надоела бесконечная вереница пустых и ни к чему не обязывающих связей, то ли Афродита так переживала расставание с мужем, то ли что-нибудь еще.

- Доброе утро! Ты так рано встал?

Веста на секунду замерла в дверях кухни, а потом подошла к столу и заняла один из свободных стульев. Я бросил взгляд на наручные часы: не так уж и рано, без четверти семь.

- Да, Вивиан разбудил меня и сказал, что уезжает. Я решил, что будет не очень вежливо валяться в кровати, когда хозяев нет дома.

- Как тебе спалось? Ты видел сны?

- Да. Очень странные сны.

- Какие?

Мы замолчали. Внезапно возникшее между нами напряжение не почувствовал бы разве что полностью погруженный в себя чурбан. И это было очень странное напряжение: я даже при большом желании не смог бы объяснить его природу. Не сексуальное напряжение, не страх, а какое-то необъяснимое притяжение, которое одновременно и отталкивает, и дает понять, что слишком далеко ты отойти не сможешь, как бы ни старался.

Я в очередной раз подумал о том, под каким невообразимым углом вывернулась реальность за последние двое суток. Такой привычный мир внезапно стал чужим – настолько чужим, что иногда я и вовсе не чувствовал себя его частью, хотя раньше вписывался в эту картину, пусть и не очень удачно. Может, я на самом деле до сих пор сплю? Это было бы самым удачным объяснением. Или я спал до этого, а теперь проснулся? Или все, включая меня, сошли с ума?

- Не помнишь? – вышла из положения Веста. – Я знаю, что смертные часто забывают свои сны.

- Нет, почему же, помню. Мне снилась ты. Правда, то, чем мы занимались, до сих пор не укладывается у меня в голове.

- Мы занимались любовью? – предположила она с улыбкой.

- Если бы я проспал подольше, может, и занялись бы…

Веста подняла глаза к потолку и принялась накручивать на палец прядь длинных светлых волос.

- Сегодня я уеду, – снова заговорил я. – Уверен, что твоя жизнь сложится благополучно, и ты…

- Уедешь? – перебила меня Веста. Искреннее изумление на ее лице сменилось разочарованием и, наконец, она снова улыбнулась. – Ты не можешь уехать, Говард. Еще не время.

- Послушай, я понимаю, что… спас тебя в каком-то смысле, но я не могу больше стеснять доктора, у меня есть свой дом и своя жизнь, да и у него тоже. И… рядом с тобой я больше находиться не могу.

- Почему?

Вопрос, заданный с искренностью маленького ребенка, не понимающего, почему его обижают, повис в воздухе. И на самом-то деле – почему? Как я просто возьму и оставлю ее в чужом доме, там, куда сам ее привел? Что мне вообще с ней делать? Забрать с собой, захватив и ее сестру? Страшно представить, что из этого получится. Катастрофа мирового масштаба.

- Говард, ты сможешь уйти только после того, как я тебя отпущу, – снова заговорила Веста. – А пока, пожалуйста, веди себя спокойно и не пытайся сделать что-нибудь, что мне не понравится, хорошо?

- А что тебе может не понравиться?

- Твое желание оставить меня в одиночестве. Еще немного – и я подумаю, что ты меня не любишь.

Я отставил чашку с кофе в сторону.

- Веста, послушай, то, что я тебя… м… выбрал и спас, еще не дает тебе право думать, что я тебя люблю. Я, конечно, тепло к тебе отношусь…

- Если ты не любишь меня, то зачем же тогда выбирал? Для того чтобы потом оставить и забыть?!

- Люди встречаются, а потом расстаются. Из встреч и расставаний состоит вся наша жизнь.

- Я не человек!

Мы снова замолчали на несколько секунд – я подбирал слова, и с каждым разом это становилось все сложнее и сложнее.

- Ты ведь понимаешь, что у нас с тобой разная жизнь? Что мы – существа из разных миров, и пересеклись абсолютно случайно?

- Нет, Говард. В моем мире нет ничего случайного. Да и в вашем мире тоже. Хотя, ты знаешь… это на самом деле жестоко – не оставлять тебе выбора. Иди. Ты можешь попробовать уйти. Но я могу сказать тебе уже сейчас: у тебя не получится.

Я достал последнюю сигарету и закурил, сминая пустую пачку.

- Откуда ты знаешь?

- Я знаю многое, чего не знаешь ты. Большинство из этих вещей ты пока что не способен понять, а часть из них навсегда останется для тебя тайной, потому что ты не способен их постичь. А поэтому иди и помни: стоит мне позвать тебя – и ты придешь.

- Всем доброе утро! – поздоровалась Дана, подходя к нам и стряхивая с волос снежинки. – Я решила пробежаться, на улице отличная погода. Совсем не жарко.

Сложно сказать, что в ее облике показалось мне более странным – то, что на утреннюю пробежку она отправилась в той же тонкой летней футболке, в которой я увидел ее впервые, или то, что на улицу она, похоже, выходила босиком. Дана остановилась у стола и оглядела нас.

- У вас тут, похоже, серьезный разговор, а я помешала? – спросила она.

- Нет, сестра, ты не помешала. – Веста опустила глаза и принялась изучать скатерть. – Есть вещи, о которых со смертными говорить бесполезно…

- Я рада, что до тебя это наконец-то дошло. – Дана посмотрела на меня. – Судя по тому, что у тебя кислое лицо, тебе уже рассказали про жертву?

- Про жертву? – переспросил я.

Дана снова глянула на сестру, но та, похоже, ничего объяснять не собиралась.

- Значит, про жертву тебе не рассказывали. Что же, тем лучше. Ваше и без того хрупкое здоровье требует хорошего сна.

- То есть, я – жертва?!

На лице Даны появилось обычное для нее скучающее выражение.

- Нет, глупец, – сказала она. – Ваш скудный ум обычно понимает под словом «жертва» что-то физическое, а в нашем мире оно имеет тысячу разных смыслов. Жертва – это что-то, с помощью чего можно искупить свою вину. Не обязательно убийство, но отказ от чего-то дорогого твоему сердцу… или создание чего-нибудь или кого-нибудь. Попытка восстановить равновесие. Понимаешь? Это вы в своем мире делаете, что хотите. А в нашем мире царит тонкий энергетический баланс, который нужно соблюдать.

- Ничего не понимаю, – честно признался я.

- Все правильно, и не поймешь. Подавляющее большинство из вас мыслит непростительно узко. Вы и предположить не можете, что существует что-то, отличное от общепринятого. Ты ведь об этом думаешь? «Сейчас я проснусь»?

Веста поднялась, отставляя стул.

- Куда ты? – удивилась Дана.

- Я… пройдусь. Мне нужно подумать. Много всего. Так много, что мне тяжело дышать.

- Я тоже пойду, – сказал я. – У меня есть дела.

Дана посмотрела сначала на сестру, а потом – на меня.

- То есть, вы просто берете и оставляете меня, так? – Она раздраженно махнула на нас рукой. – Ладно, черт с вами. Я пойду смотреть телевизор.

… К тому времени, как я решил все вопросы с ремонтом машины, город уже окончательно проснулся, а дороги вернулись в свое обычное состояние: состояние сплошной «пробки». По какой-то странной причине между метро и такси я выбрал последнее, хотя умные горожане с утра поступают иначе, и мы с водителем успели обсудить все темы на свете, от постройки очередного дворца культуры до угрозы международного терроризма, пока, наконец, не остановились у дверей моего дома. Несмотря на то, что часы показывали начало десятого, машина Регины стояла на своем парковочном месте, и я невольно вздохнул, предвкушая очередной серьезный разговор без смысла и конца. Впрочем, вечно убегать от такого разговора было невозможно.

Герда сидела в гостиной перед электрическим камином и читала книгу. Повествование так увлекло ее, что она даже не услышала, как открылась входная дверь, и повернулась только на звук моего голоса.

- Смотрю, у тебя уже начались рождественские каникулы? – спросил я.

- Говард! – В этом возгласе без труда можно было различить и разочарование, и упрек, и целую гамму эмоций, увы, не положительных. – Где ты пропадаешь?! Мама чуть с ума не сошла…

- Ну, хватит, – оборвал ее я и сам удивился тому, как спокойно и категорично это прозвучало. – Я уже слышал об этом. Где мама?

Герда внимательно вгляделась в мое лицо.

- Что с тобой? – спросила она осторожно. – Что это за тон? Ты со мной никогда так не разговаривал.

- Я спросил, где мама. Я впервые задаю тебе такой вопрос?

- Я здесь, Говард. Отстань от девочки. Что ты хотел?

Регина подошла к нам, держа в руках сумочку и пакет с парой белых халатов – скорее всего, она в очередной раз по ошибке взяла размер L вместо M, и теперь намеревалась их сменить. Несмотря на яркий макияж – уж слишком кричащий для нее, обычно она такого себе не позволяла – ее усталый вид бросался в глаза: можно было подумать, что ночью она и глаз не сомкнула. Что-то всегда менялось в ее лице тогда, когда она смотрела на меня… но сейчас я смотрел на нее и думал, что передо мной стоит совершенно чужой мне человек. Я не мог понять, что изменилось: выглядела она так же, как всегда, это была именно та женщина, которой я когда-то признался в любви. Или не та? Что я увидел в ней тогда? Что-то необычное? Решил, что она отличается от остальных? Что-то почувствовал? А что именно?

Я задавал себе эти вопросы и понимал, что у меня нет ответов. Значит, я просто… обманывал себя, да и ее тоже? Она уже не казалась мне такой красивой, как раньше – самая обычная женщина, такая, каких в огромном количестве можно встретить на улице. Простое, ничем не примечательное лицо, которое с трудом можно выделить из толпы. Даже, наверное, немного пошловатое из-за отсутствия намека на оригинальность. Что я хотел ей сказать? Зачем я вообще сюда пришел?

- Я хочу, чтобы ты собрала вещи и ушла.

Регина нахмурилась и приложила ладонь к уху, желая продемонстрировать, что не расслышала.

- Чтобы я собрала вещи и ушла? – переспросила она. – Что бы это значило?

- Это значит, что я хочу, чтобы ты собрала вещи и ушла. Или эту фразу можно трактовать по-разному?

- Но ведь это наш…

- Нет. Это мой дом. У тебя есть свой, в старой части города, верно? Твой адвокат постарался и отсудил его у твоего бывшего мужа. Он давно пустует и ждет своих хозяев. Там есть камин, а еще оттуда открывается отличный вид на Темную площадь.

- Говард, что ты несешь?

Я сам не понимал, что несу, но ложь о бесконечном счастье, самопожертвовании ради несуществующей любви и смерти в один день, казалась мне еще более бессмысленной, чем произносимые мной слова. Они были правдой – и сейчас говорить правду казалось мне наилучшим выходом из положения.

- Говард, ты нас выгоняешь? – вторила Регине Герда. – Куда же мы пойдем…без тебя?

- Туда же, куда ходили тогда, когда меня не было. В оперу, в театр, в музей. Я уеду и вернусь только вечером. Сделайте мне одолжение – соберите вещи.

- Говард, послушай. – Регина замолчала, снова посмотрев на меня. – Наверное, я тогда немного перегнула палку, мне не нужно было разговаривать с тобой так резко. И у тебя есть полное право обижаться на меня, но не надо рассуждать так категорично. Мы сядем, выпьем чаю и поговорим. Любую проблему можно решить, да и бывают ли пары без проблем? Я думаю, что человеку под силу сделать все и пережить все, если им движет любовь…

- … любовь, которой нет, – перебил ее я. – Или ты предпочитаешь, чтобы я обманывал тебя? Так, как это делал твой бывший муж?

Регина опустила глаза и покачала головой.

- Не знаю, что на тебя нашло, Говард, но я надеюсь, что разум вернется к тебе. Я вернусь после обеда, и мы соберем вещи. У тебя есть мой номер телефона, ты можешь позвонить, если передумаешь. Пойдем, Герда. Я довезу тебя до Малого торгового центра – помню, ты хотела зайти в книжный.

Звук удаляющихся шагов затих, дверь чуть слышно скрипнула, и я услышал, как щелкает замок: Регина никак не могла избавиться от привычки запирать дверь даже в те моменты, когда дома кто-то был. И на самом-то деле – а что я ей наговорил? Откуда это вообще взялось? Я подошел к креслу, в котором несколько минут до этого сидела Герда, и, перевернув книгу, прочитал автора и название: Франсуаза Саган, «Немного солнца в холодной воде». Регина всегда говорила ей, что она читает чересчур романтичную литературу, хотя дальше слов не заходила и уж точно не стала бы выбирать ей книги.

Надо было позвонить Этьену и сказать, что со мной все в порядке, и я готов вернуться к работе, но чем дольше я об этом думал, тем яснее осознавал, что этого мне совсем не хочется. Что со мной происходит? Может, я действительно сошел с ума? На меня так действует выпитое вчера вино? Может, это и есть то самое похмелье – когда мир выглядит так, будто это и не мир вовсе, а цветные стекла в калейдоскопе? У меня была хорошая работа, у меня была женщина – чего еще нужно человеку для счастья? Человеку вечно что-то нужно. В этом наша беда: нам постоянно что-то надо. И замечаете, как оно бывает? Тебе вечно что-то надо – и одновременно ты кому-то что-то должен. Жене, любовнице, начальнику. Всем. Вот уж нет. С сегодняшнего дня я никому ничего не должен.

- Простите, что отвлекаю вас от размышлений, детектив Логан.

Я обернулся и встретился взглядом с высоким смуглокожим мужчиной. Он стоял посреди гостиной, сложив руки на груди, и спокойно изучал меня – можно было подумать, что он наблюдает «сцену у камина» уже несколько минут.

- Как вы сюда попали?

- Через дверь, разумеется, – пожал плечами незнакомец.

- Но она заперта!

- Будем считать, что я открыл ее, а потом снова закрыл.

Лицо моего гостя оставалось бесстрастным – похоже, он не воспринимал сказанное как шутку.

- Послушайте, это не смешно, – снова заговорил я. – Кто вы такой?

- Если мы позволим себе грубое обобщение, то сможем сказать, что я ваш друг.

Я в очередной раз оглядел мужчину. Он был одет в видавшие виды джинсы и кожаную куртку – такие обычно носят байкеры. Для завершенного образа «ночного всадника» ему не хватало разве что байкерских сапог или ботинок (вместо них гость надел кроссовки) и длинных волос (он носил короткую и аккуратную прическу – как раз по последней моде).

- Меня зовут Винсент, – представился, наконец, незнакомец. – Если я буду объяснять вам, кто я, то мы будем беседовать очень долго. А поэтому перейдем к сути. У нас есть общая знакомая. Ее зовут Веста. Вот о ней-то я и хочу с вами поговорить.

Следующая глава, тринадцатая: http://proza.ru/2012/11/09/1765