Дом с привидениями

Д О М     С     П Р И В И Д Е Н И Я М И.
( Хроники Амитивиля )

    Если вы думаете, что я не любил Джудит, то вы очень ошибаетесь. Ведь она меня потому и обожала, что крепче, чем я, её никто никогда не любил. Она мне довольно часто говорила: Лучше тебя Пол, я ни одного парня не встречала. Мы были счастливы, вкушая сладость поцелуев и страсть ночей. Прошла зима и весною мы поженились. Джудит  сверкая ослепительной улыбкой, кружилась в белоснежной фате, проливая шампанское. Мы пили и хмелели от счастья. Родители и знакомые были рады, за нас благословляя на долгие годы. И вот Джудит мертва.
    Поверьте, то, что я её убил, было просто ужасной ошибкой. Я надеюсь, что те события, которые привели к трагическому концу и которые я собираюсь вам рассказать, оправдывают меня. Хотя  какая мне сейчас разница. Джудит мертва и я так же.

А всё началось около недели назад, когда Джудит  подавая мне за завтраком чашечку чая и присев напротив, сказала:
- Пол, милый, ты будешь непротив, если я съезжу к родителям, дней так, на десять. Немного погощу у них, а ты, приедешь позже, как только сможешь. Они нас уже много раз приглашали. Хорошо? Я не возражал, и после недолгих сборов закинув пару чемоданов в багажник, я проводил её в дорогу. Джудит уехала, и я остался один в нашем новом доме.
    Кстати, дом наш очень красивый, он нам сразу понравился. Мы с Джудит долго выбирали, пока перебрали горы проспектов, рассматривая фотографии и цены, выискивая тот один вариант, который бы нас полностью удовлетворил. Двух этажный коттедж достался нам с несколько старой, но добротной  мебелью, а в гараже под домом я обнаружил покрытый пылью "Паккард".  Перед домом рос  сад. К нему давно не притрагивалась рука садовника, небольшой пруд обмелел и зарос тиной, а за домом мы увидали засыпанный листьями теннисный корт. Но нам, с нашим энтузиазмом,  всё было нипочём, и, засучив рукава, с шутками и смехом мы взялись за восстановление уже своего гнёздышка. Вскоре всё было убрано и подправлено. В гараже,  рядом со старым "Паккардом,  мы поставили свой "Додж". И всё это наше счастье находилось вдали от шумных дорог, где мы мечтали наслаждаться идиллией в доме и тишиной сада. Мы с любовью свили своё уютное гнездо, которое собирались оберегать от всех невзгод. Хотя, сейчас я понимаю, почему дом достался нам так легко.
    Так вот, Джудит уехала, а я пошёл на кухню, поставил на электроплиту чайник и вышел в холл взять свежие журналы. Через несколько минут зашёл с журналами на кухню, плита выключена, вода для кофе холодная. Что бы вы подумали? Конечно, то- же что и я, забыл включить сеть. Включил, и пока вода нагреется, вышел на минутку во двор. Набрал лейку воды и начал поливать недавно посаженые розы на клумбах под окнами. Знаете, окна открыты у нас всё лето, только занавешены противомоскитной сеткой. Прислушиваясь к звукам  закипающей воды, вдруг услышал в доме, на кухне, чьи-то тихие шаги. Я насторожился, вот отодвинулся табурет, глухое восклицание, и звук разбившейся об пол чашки. Я поставил лейку, вытер об джинсы руки и вошёл в дом. На кухне, куда я направился, никого не было. Китайская фарфоровая чашка стояла на столе, хотя точно знаю, когда выходил, её там не было. Я подошел, и взял её в руки, но она рассыпалась мелкими осколками на пол.
-- Кто здесь? Удивлённо спросил я, вертя ручку от чашки и оглядываясь по сторонам. Но никто не отозвался. В доме была тишина, лишь билась муха в сетку на окне, и доносился с улицы шелест листьев. Я осмотрел кухню, заглянул за дверь, прошёл в ванную, туалет, и вернулся назад. Никого. Плиту снова кто-то выключил, но кофе я нашел тёплым. Я сам себе  улыбнулся, наверное, это кто-то из знакомых спрятался в доме и решил меня разыграть. Но кто? Я поставил табурет между ног, и сел на него.
-- О,кей, пошутили и достаточно. Выходите, кто здесь? Джудит? Питер, ты? Я прислушивался к малейшему шороху, шестым чувством улавливая в доме чьё-то присутствие, чей-то взгляд на своём затылке. Озираясь по сторонам, я был полон надежд, кого-то обнаружить. Но не тут-то было. Мой взгляд натыкался на кухонную утварь – немых свидетелей, которые не хотели открыть мне тайну.
    Зачем прятаться, ну ладно, розыгрыш удался, хватит, можно выходить, посмеяться над моей растерянностью. Так с беспокойством думал я, бродя по дому. В тревоге пролетел остаток дня. Начинался вечер и я не знал, что предпринять, но, не смотря на внутреннее смятение, приготовил себе на ужин жареный бекон с яйцами и запил всё это кефиром с холодильника. Поел, и, пройдя в холл, лёг на диван, включил телевизор и уставился в экран ни о чём не думая. Нервы мои были натянуты, как струны. Я всё ещё не мог успокоиться, кто-то же был на кухне, разбил и снова сложил чашку, оставленную на столе? На улице стемнело. Я поднялся, закрыл и опустил на окнах жалюзи, а дверь закрыл на запор. Какая-то смутная тревога закралась в моё сердце. По телевизору шли «Новости», неожиданно каналы сами по себе начали переключаться; музыка, ток-шоу, снова «Новости». Дистанционным управлением я едва успевал возвратить назад передачу. Телевизор явно не хотел работать, нужен был мастер. Пришлось выключить ящик, что окончательно испортило и без того плохое моё настроение. Плюнув на всё, я отправился наверх, где залез под одеяло. Спал я очень беспокойно, во сне меня преследовало жуткое рогатое чудовище, скачущее за мной как кузнечик на кривых длинных лапах.
    Проснувшись рано утром, почувствовал, что больше заснуть не смогу, надел тапочки и пошёл вниз на кухню. Я не выспался, у меня разболелась голова, а где-то в аптечке я знал, есть таблетка аспирина. Идя на кухню, ещё на ступенях услышал свисток кипящего чайника, а когда зашел, увидал расставленные на столе блюдца, а на них полные чашки дымящего кофе. Я так и застыл в дверях. Мне показалось, что всё это сон, я просто сплю. Нет, бред какой-то. Чтобы убедиться, что я не сплю, больно ущипнул себя. Я действительно не спал.
    -- Джудит! Позвал я. Ответом мне была угнетающая тишина. В сердцах я подошёл к столу взял чашку, и выплеснул содержимое в раковину. Тишина. Это уже было слишком. Я начал закипать.
 -- Да, что это такое? Выходите. Кто здесь есть? Сгоряча трахнул чашкой об пол. Она разлетелась вдребезги. Я всё ещё надеялся, что кто-нибудь покажется, рассмеется, но никто не показался, никто не рассмеялся, однако волосы на моей голове стали подниматься, когда я увидел, как чья-то невидимая рука двигает горячий чайник к краю электроплиты. Я так и застыл пригвождённый ужасом. Чайник упал, и горячие капли веером брызнули на мои голые ноги. С криком и ругательствами подпрыгивая и подвывая, я помчался в ванную комнату, где поставил их под струи холодной воды. Мокрый и растерянный увидал себя в зеркале, вокруг глаз чёрные круги и взгляд затравленной собаки. Мне абсолютно не нравилось, что в доме кроме меня ещё кто-то есть, и этот кто-то играет со мной в прятки.
   Обтёршись, так и не выпив аспирин, побрёл обратно по ступенькам на второй этаж в спальню. Я хотел одеться и обдумать происходящее. Сел на нашу роскошную деревянную кровать и тут же вскочил, под одеялом что-то было. Твёрдое, но точно, то, чего я туда не клал. Отойдя от кровати на безопасное расстояние, сдёрнул одеяло и уставился на свои запыленные туфли. Я зло и грязно выругался в адрес того, кто всё это проделывает, зашвырнул подальше обувь и пообещал, что если до него доберусь, ему не поможет даже реанимация. Одевшись, решил обыскать весь дом, от гаража, до чердака. Ещё раз проверил, заперта ли дверь и, положив в карман брюк ключ, начал обход. В доме не нашлось места, куда бы я не заглянул, но я так никого и не обнаружил. Мне было непонятно, кто, как, и зачем надо мной так зло шутит. Душа моя была не на месте, в неё постепенно чёрной гадюкой вползал страх.
   На работе я получил замечание за рассеянность и невнимательность и попросил шефа дать мне на несколько дней отпуск раньше, чем я предполагал взять. Домой идти не хотелось. Побродил по городу, посидел в парке над рекой и только к вечеру возвратился к себе. С тревожным чувством я подъезжал на "Паккарде" к коттеджу. Загнал машину в гараж и поднялся на крыльцо. Мне пришлось долго повозиться с дверным замком, который почему то не хотел открываться. В конце концов, нашёл в пристройке для садового инвентаря топор и взломал дверь. В доме стоял густой  туман, что-то горело. Я бросился на кухню, откуда валил дым и увидал жаровню, над которой клубился дым. Судя по запаху, горели мои кофейные запасы. Надев рукавицу и подхватив жаровню со сгоревшими зёрнами, выбросил её в наспех распахнутое окно во двор. Внутри всё клокотало. Со злостью откинул ногой табурет, который, падая, ударил мне по чашечке. От боли в глазах поплыли разноцветные круги. Зазвонил телефон. Я проковылял в холл и взял трубку.
 -- Привет, милый! Это был глоток холодной  воды в сорокоградусную жару: Поль, я тебе уже столько раз звонила и всё не могу застать дома. Как ты там без меня?
 -- Джудит? Здравствуй дорогая. Слушай, я не знаю что делать. Я просто в растерянности. Ты даже не представляешь, в нашем доме что-то очень странное происходит. И я бегло пересказал всё, что произошло за эти два дня.
 -- Милый, может быть мне вернуться, или.., уже поздно, завтра обратись в полицию, оставь это на них и приезжай к нам.
 -- Что ты, Джуд, я не могу оставить дом без присмотра, в нём кто-то есть, ещё что случится. Лучше я завтра загляну к Питеру и мы попытаемся найти того кто здесь прячется.
 -- Удачи тебе Поль, пока. Я, как только смогу приеду. Целую.
 -- Пока Джуд. Я положил трубку и оглядел гостиную. Ничего не было сдвинуто или нарушено, лишь под потолком плавал сизый туман. Я упал в кресло, расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и уставился в потолок. Что же, чёрт возьми, происходит в этом доме?
   Вдруг услышал в углу за трюмо сдавленный смех. Я замер. Кто-то, кому то, что-то нашёптывал, сдержано смеялся и снова шептал. Сердце моё остановилось. Я замер, как гончая почуявшая дичь. Ага, наконец, то, сейчас я поймаю того, кто не даёт мне покоя. Тихонько поднявшись, подкрался к зеркалу и заглянул под тумбу, никого. Я потянул трюмо на себя, оно наклонилось и тут, его кто-то подтолкнул, и оно с грохотом упало на пол. Послышался смех и звон разбитых зеркал.
 -- Ну, гады, выходите. Кто здесь? В моей крови бурлил и вскипал адреналин. Я стоял, сжимая кулаки и оглядываясь вокруг, готовый наброситься на любого, кто появится.
 -- Или вы думаете, что сможете всё время дурачить меня. Ну?! Я орал, потрясая кулаками не в силах скрыть раздражение и… страх. Я с остервенением принялся бегать по дому заглядывая во все углы выискивая того кто мог бы прятаться в нём. Перевернул всё вверх дном, отодвинул  шкафы, заглянул даже за картины, перевернул диван, кресла, телевизор никого. Шёпот продолжался, кто-то комментировал мои действия и смеялся надо мной. Я не мог понять, откуда идёт смех, из-под пола или со стены и даже с потолка. К чему бы я ни приближался, везде слышал невнятное бормотание и смех. Я был на грани срыва, но всё же, взял себя в руки.
 -- Хорошо. Раз вы так… Я направился к выходу. Вывел из гаража «Паккард» и покатил по шоссе. Через час вернулся. Со мной был брат Джудит, Питер, хороший малый, на которого сейчас я возлагал свои надежды. Я в какой-то степени сам хотел убедиться, что со мной всё в порядке, и я не схожу с ума. Питер жил тут неподалёку, и, несмотря на то, что было поздно, я всё же вытянул его из тёплой постели. Он, конечно же, мне ни капельки не поверил, решив, будто я хлебнул лишнего перед сном, но я не злоупотребляю алкоголем и он нехотя пошёл со мной.
   Увидав погром, который я устроил в доме Питер, присвистнув,  уставился на меня.
 -- Э, да ты точно свихнулся, покажись психиатру. Здесь что, торнадо пронёсся? Он стоял, расставив руки разглядывая устроенный мной кавардак. Прошёлся по комнате, переступая различную мелочь, поставил доставшееся нам от прежних хозяев старое кресло-качалку, которым я иногда пользуюсь и откинулся в нём.
-- Ты точно не пил? Ладно, ладно. Верю. Так, рассказывай, что здесь произошло? Но не успел он закончить фразу, как кресло закачалось и опрокинулось назад. Питер, взмахнув руками, через голову, кубарем покатился на пол, затем сел потирая ушибленный локоть.
 -- Э, Поль, что это, что это было, землетрясение? Питер уставился на меня. Я криво усмехнулся, помогая ему подняться.
-- Не знаю, это что-то новое, такого ещё не было. Под потолком закачалась люстра, позванивая хрустальными сосульками, и послышался смех. Питер побледнел.
 -- Ничего не понимаю, кто это?
 -- Чёрт возьми, ты что забыл, о чём я тебе рассказывал час назад? Если бы я знал, кто это?
 -- Необходимо позвонить в полицию, уж они-то с этим точно разберутся. Я набрал 911 и позвонил. Дежурный принял вызов.
 -- Не верится, что кто - ни будь,  приедет, уж больно весело он смеялся.
   В дальне конце комнаты за нашими спинами на окне задымилась и вспыхнула снизу занавесь.
 -- Кажется, что-то горит: Тихо сказал я, оглядываясь вокруг. Пламя уже охватило штору, кровавыми языками съедая её. Питер подскочил и, обжигаясь, принялся срывать гардины, которые горели, кусками падая на пол наполняя комнату едким дымом. Он хватал их и выбрасывал через поспешно открытое окно во двор.
 -- Вот дьявол: вскричал я, выбегая на кухню по воду. Мы не без труда затушили огонь и стояли мокрые, закопченные, глядя на вздувшуюся краску на подоконнике. Питер обжёг пальцы и держал их в банке с холодной водой, время от времени тряся и дуя на них.
 -- Не нравится мне всё это. Я ходил по комнате из угла в угол.
 -- Кто-то делает всё возможное, что бы досадить мне. Я остановился у открытого окна. Вдали во тьме блеснула молния, как костлявая рука скелета, протянутая в нашу сторону, и через время послышался отдалённый гром. Ветер, в парке раскачивая ветви, шелестел листвой. Ночной воздух дышал свежестью.
 -- Сейчас будет дождь: констатировал Питер, поставив банку на подоконник. Как же понять всё то, что происходит в этом доме? Кто-то же должен в этом разобраться. Нечистая какая-то, ей богу. Полтергейст что ли, ты как думаешь?
 -- Да какой там полтергейст, не верю я во всю эту чепуху.
 -- Слушай, Поль, поехали ко мне, а утром на свежую голову решим, что делать. Только давай немного уберём. Мы начали подвигать назад шкафы, поправлять картины, в общем, наводить порядок. Закончив на скорую руку убирать, спустились в гараж. Я открыл ворота, сел в машину и включил стартер. Машина молчала. Я со злостью стукнул ладонью по рулю.
 -- Проклятие, приехали.
 -- Что случилось? Питер с тревогой глянул на меня. Что будем делать?
 -- Что делать? А ничего. Это значит, что мы никуда не едим. Да пропади оно всё пропадом. Буду спать в машине. Откинувшись назад устало закрыл глаза. Питер так же отказался идти в дом и, ворча о неудобствах, последовал моему примеру. Перешёл на заднее сидение, снял пиджак, сложил его, положив под голову, и лег, пожелав спокойной ночи. Молча, мы так и заснули. Ночь прошла спокойно, без эксцессов.
   Утром, едва открыв глаза, мы вышли из машины. Я не выспался, тело ломило, голова трещала, как с хорошей попойки. Немного размявшись, поднялись в кухню. Питер после ужасной ночи пожелал выпить кофе, добавив в него немного коньяку, и я предложил чашечку, от которой не отказался и сам, слегка, пригубив. Дверь из кухни в коридор была приоткрытой и вдруг, я заметил чью-то тень, которая бесшумно поднялась по лестнице на второй этаж и исчезла в комнате. Молча, приложив палец к губам, кивнул Питеру и встал из-за стола. Мы тихонько подкрались к спальне и быстро вбежали туда. Какая-то фигура, в халате Джудит, шла через комнату, пересекла кровать, пройдя сквозь неё, и исчезла в стене.
 -- Бог ты мой! Жуть какая-то: прошептал, содрогаясь, Питер, пятясь назад: Не хотел бы я встретиться с ней ночью. Пошли ко мне, я в этом доме больше не останусь ни минуты. Это же привидение!
Мы почти выбежали и, скатившись по лестнице, ворвались на кухню, захлопнув за собою дверь. Питер  плеснул себе в рюмку коньяку и залпом осушил. Я последовал его примеру. Сердце бешено колотилось. Я не был трусом, все кто меня знают, могут это подтвердить, но привидение… Я не знал, что делать дальше, но понял, кто со мной играл в прятки.
 -- Ух. Я зло погрозил кулаком в закрытую дверь. Питер плюхнулся на табурет, повторив порцию виски.
 -- Поль, едим ко мне. Я не знаю что делать, но здесь я больше не хочу оставаться.
Я с тоской понял, что положиться на Питера не могу, и нехотя согласившись с ним, спустился следом в гараж. Длиннорылая машина тускло поблёскивала краской. Подняв капот «Паккарда»  окинул взглядом мотор, на глаз пытаясь выяснить причину, почему он вчера отказался заводиться. На месте не оказалось свечей зажигания и аккумулятора. Я был уверен, что всё это находится в доме, но где его подевали привидения, вот вопрос.
 -- Гады. Я был зол, осматривая гараж. Питер так же пытался на полках найти пропавшие части. Поиски ничего не дали и мы решили идти пешком. Уже уходя по аллее, я оглянулся назад и в окне второго этажа заметил чьё-то лицо, глядящее нам в след, выглядывая из-за портьеры.
 -- Питер там кто-то есть: У меня опустились руки. Как уйти, зная, что чужой ходит по твоему дому. Я не могу.
 -- Пошли, Поль, пошли. Мы всё равно  не сможем гоняться за призраками. Тем более если они проходят сквозь стены. Питер явно не желал возвращаться назад. Я глубоко вздохнул и повернул к дому.
 -- Э, Поль, ты куда?
 -- Ну, нет, Питер, ты иди, иди, а я возвращаюсь. Там кто-то есть и я заставлю их покинуть МОЙ дом. Во мне заиграла хмельная кровь и, загоревшись желанием покончить с домовыми, привидениями и всякой чертовщиной, внезапно ощутил прилив сил.
 -- Я объявляю им войну. Твёрдым шагом по дорожке я вернулся назад к дому. Но не успел открыть дверь, как мне, чуть ли не на голову, свалился аккумулятор, промелькнув, как комета, и разлетевшись вдребезги у моих ног.
 -- Вот чёрт: я отскочил и оглянулся. Питер со всех ног, не оборачиваясь, убегал за ворота. Я вошёл в дом. Где то наверху, в письменном столе у меня лежал старый «Люггер». Найдя его на месте, проверил спусковой механизм, вставил обойму и пошёл по комнатам. В руках у меня был пистолет.
   Внезапно повеяло холодом, и я услышал сладкий голос из спальни.
 -- Поль, иди ко мне мой милый, ну, чего же ты медлишь?
 -- Джудит? Я забежал в спальную комнату. На нашей роскошной резной деревянной кровати лежала Джудит и игриво улыбалась мне. На ней был её светлый китайский халат с яркими фантастическими цветами. Она протягивала ко мне руки и, улыбаясь, влекла в постель. Я глянул на пистолет в своей руке, и мне стало неловко.
 -- Прости дорогая. Когда ты приехала? Ты видала этот погром. Я подошёл и присел на край кровати.
 -- Обними меня, приласкай: томно прошептала Джудит, не обращая внимания на мои слова. Я попытался это сделать, но у меня ничего не получилось. Я хватал воздух. В ужасе я вскочил и выхватил пистолет.
 -- Ты не Джудит. Сгинь нечисть, уйди, прочь. Я стрелял, глядя, как прыгает от выстрелов халат. То, что казалось Джудит, со смехом растаяло и исчезло в воздухе. Пули рвали обои и отваливали куски штукатурки, но я продолжал стрелять. С улицы раздался звонок. Я сбежал по ступенькам вниз, пряча пистолет за спину за пояс брюк, и открыл дверь. На пороге никого не было, лишь осколки разбитого аккумулятора валялись вокруг. Я вышел, постоял, позвал, никого. Меня дурачат, понял я, оглядываясь по сторонам. На улице сиял солнечный полдень слегка прохладный после вчерашнего дождя. По небу плыли клочья ватных облаков, но в душе моей был мрак. Мне было страшно, и всё же я не решался покинуть дом, это означало бы отказаться от него навсегда. А я не хотел этого. Ещё несколько раз звонил звонок и раздавался стук в дверь всякий раз заставляя выбегать на улицу. Появлялись и исчезали при моём приближении призраки, а в холле кто-то шептал и смеялся надо мной, когда я туда заходил. Я стрелял на любой звук, на шорох и шёпот; бывало, из стенки покажется всего лишь часть тела, рука или нога, да и, то, только для того, что бы сделать мне какую-нибудь пакость толкнуть в спину или подставить ногу, когда я пробегал мимо. Я падал, получая очередные ссадины и шишки, ругался и стрелял. В комнатах всё было разбито и разорвано, следы от пуль зияли в стенах, занавеси, опаленные и растерзанные, валялись на полу, в окнах кое-где стёкла были биты. Это уже не был наш тихий и укромный уголок, который мы называли маленьким эдемом. Привидения, настолько похожие внешностью, и в одеждах Джудит появлялись так часто, что я терялся перед каждой, принимая за свою жену. В конце концов, мне надоел их смех надо мной, и я начал стрелять во всех, кто появлялся предо мной. Бывало на звонок  выбегаю на порог, стоит Джудит, засмеётся и растает предо мной. Я скрипел зубами и сыпал проклятия, но в ответ слышал смех.
   Прошёл ещё один день. Нервы мои сдали, я бродил по комнатам, вздрагивая от малейшего шороха. Зайдя на кухню, почти машинально плеснул и допил коньяк, и как охотник настороженно озираясь и поводя пистолетом в который раз начал обход дома. Но вот патроны закончились и я, вооружившись  ножом, с проклятиями носился по дому выискивая ненавистных призраков. Глаза мои горели диким огнём, я ругался и плакал в бессильной злобе, но, что я мог сделать, если враг бесплотный  и весь мой гнев оборачивался злом против себя. Я стучал кулаками и головой в стену, разбивая их до крови. Вечером в беспамятстве упал на кровать и заснул. Ночь пролетела как мгновение, но я не ощутил радости сна. Избитое тело болело. Утром я встал ещё более замученным и разбитым чем вчера. Побрёл в ванную, нужно было привести себя в божеский вид, я  глянул в зеркало. На меня смотрело страшное, чужое лицо; не бритый, грязный, с потёками засохшей крови на лице и слипшимися бурыми волосами я глядел на себя впавшими воспалёнными глазами. Провёл рукой по лицу, по бороде, с интересом рассматривая себя, не веря, во что превратился за несколько дней. Затем открыл кран и подставил голову под струю холодной воды, глядя на сбегающую в раковину красную воду. Вздрагивая и вскрикивая, закусывая губу, кое-как вытер голову и пошёл на кухню, хотя есть, вовсе не хотелось. На столе на блюдце стояла чашка горячего кофе. Я уже перестал удивляться, сказал: «Спасибо», взял чашку и принялся пить. Лишь через несколько глотков заметил, что вместо сахара в кофе всыпали соль. Послышался смех.
 -- Чёрт, ну, что вы за люди? Скривившись, я выплеснул содержимое чашки в раковину. Начинался новый день. Я незнал, что он мне принесёт, но наверняка не облегчение. Я уже не удивлялся когда видел шкаф открывающий и закрывающий предо мной створки дверей, разбитый телевизор продолжающий передачу, картины, из которых выглядывали живые лица, предметы обихода и обстановки лежащие, висящие не на своём месте. Иногда, прямо из воздуха появлялись мелкие предметы, которые летели в меня, но, не долетая, подали предо мной на пол. Меня пытались вывести из равновесия, но это им удалось вчера и даже позавчера, мне стало абсолютно безразлично всё, что происходило вокруг. Я ничего не мог изменить, это было выше моих сил. Отбиваясь от летающих предметов, получая затрещины и подзатыльники, я вновь побрёл на кухню за очередной порцией выпивки. Выпил и, вернувшись, сел в холле в разбитое кресло. Голова моя была пуста, я глядел и не узнавал наш дом. Если бы описать моё состояние, то сделать это было бы нелегко, безразличие и апатия сменялись приступами неудержимой ярости и злобы. Любой физиономист пришёл бы в восторг, видя всю гамму чувств отражающихся как в зеркале на моём лице. Коварно-лукавое, когда я подкрадывался к шкафу, слыша в нём голоса, или бешенное, когда со злобой крушил мебель, и наверняка пустил бы слезу, жалея меня голодный каннибал, видя, как я рыдаю на разбитой кровати, колотя израненными кулаками в подушку.
   Вчерашний день возвращался. Опять появлялись и исчезали призраки. В который раз раздался звонок в дверь, я выбежал с ножом в руках, предо мной стояла улыбающаяся Джудит, она рассмеялась мне в лицо и растаяла превратившись в пузырь который лопнул перед моим носом. Я выругался и потоптавшись на крыльце вернулся в холл. В кресле, напротив двери сидел незнакомый мне мужчина.
-- Ух!! Ты кто? Удивлению моему не было предела. Как попал в мой дом? Давай выметайся. И я зло сжал кулаки направляясь в его сторону. Я не собирался выбирать слова, что бы прогнать незваного визитёра. – Чего молчишь? Незнакомец состроил гримасу и подняв руку демонстративно показал мне средний палец. С кулаками я набросился на наглеца. Но напрасно я вымахивал руками сдирая кожу с пальцев об обивку кресла, фантом беззвучно рассмеялся и очень больно ткнул меня пальцем в грудь. Я отскочил едва не упав на пол. В руке моей вновь блеснул нож.
  Но всё это скоро должно было закончиться, ибо приближался миг развязки.
   Я уже час бегал вверх и вниз, размахивая ножом, выскакивал на улицу, матерясь и проклиная всех дьяволов на свете. Отбивался и падал, когда из под моих ног выдёргивали ковровые дорожки. Книги, и другие мелкие предметы, направленные в меня попадали в цель. Я был весь в синяках и ссадинах, но упорно продолжал сражаться. А призраки уже не исчезали при моём появлении, а проплывали грациозной походкой мимо  по одному и парами, о чём-то беседуя. Я бросался на них, и нож резал ткань лучших одежд Джудит.
   Снова раздалось дребезжание входного звонка. Я сбежал вниз с перекошенным от злобы лицом, и с размаху открыв дверь, выскочил на улицу. Предо мной в который раз стояла Джудит.
 -- А а а!!! Дико закричал я и всадил нож в живот. Джудит тихонько охнула, глаза её широко раскрылись, удивление и боль отразились в них, она покачнулась и, обмякнув, упала мне на руки. Я стоял, поддерживая её тело и заглядывая в наполненные болью глаза. Только сейчас я понял, что это была Моя Джудит. Предо мной ясно нарисовался весь ужас произошедшего.
 -- Джудит, что с тобой, Джудит? Я тряс ее, взывая к ней. Лицо моё побелело, если могло ещё бледнеть. Я осторожно опустил Джудит на крыльцо и глянул на свои руки. По моим дрожащим пальцам стекала яркая кровь. Этого вынести я не мог, лицо исказила гримаса боли, и горькие слёзы покатились из глаз.
 -- Поль, за что? Она держалась одной рукой за живот, сквозь пальцы которой сочилась кровь, а другой медленно провела по моему небритому и измученному лицу. Ей не хватило сил, рука обессилено упала и взгляд, устремлённый в бесконечность, остановился. Я услышал нечеловеческий крик. Я огляделся, кто-то это так жутко кричал, и только тогда до меня дошло, что это кричу я. Она была мертва. Лёгкий ветерок развевал локоны её русых волос.
 -- Джудит, не умирай, Джудит: крик отчаяния вырывался из моей глотки. Я поднимал ее, прижимая к груди, и рыдал, размазывая кровь и слёзы, но никто и ничто не могло мне её вернуть. Спазм сдавил горло, выпуская из груди лишь приглушенные стоны. Я долго стоял на коленях, орошая лицо любимой слезами отчаяния и горя, покрывая поцелуями. Во мне вдруг что-то оборвалось, и я стал самым одиноким и несчастным человеком на свете. Не знаю, сколько я так простоял, пока не поднялся. Мне здесь больше не было что делать. Оглядываясь пустыми глазами на особняк, я пошёл прочь от этого проклятого места. Не помня себя, вышел на подъездную дорогу, ведущую к шоссе. Если бы кто глянул на человека идущего сейчас по дороге, наверняка бы сказали, что это идёт семидесятилетний старец. Силы покинули меня, голод и нервные потрясения сделали своё дело. Спотыкаясь, я шел, не зная куда. Повернув на шоссе, увидал старика молочника, который ехал на повозке запряженной парой рыжих лошадей, он вёз бидоны и что-то тихо напевал себе под нос. Старик остановился около меня и, глядя подслеповатыми глазами из-под роговых очков с толстыми стеклами, предложил подвезти, если конечно нам по пути. По-видимому, ему было скучно, и он нуждался в собеседнике. Я, молча, влез на повозку. Старик рассказывал такое, к чему я невольно прислушался.
 -- Вы вышли из этого коттеджа, красивый дом. Знаете, сейчас в нём поселились молодые люди, я с ними пока не знаком. Этот дом давно пустовал, и как вы думаете, прочему? Здесь до них жили молодожёны, так, тот парень свою жену, красавица была, я видел её; убил самым зверским образом. Его повесили. Так он на суде такую чушь рассказывал, будто на него напали привидения как две капли похожие на его жену. Ха- ха – ха !!!  Думал, что ему поверят, но мы ведь не такие болваны.
Старик весело смеялся. Я, молча, слушал, на душе было муторно и тоскливо. Соскочив с повозки и не оборачиваясь, я пошёл по дороге назад, не обращая внимания на призывные возгласы старика.
   Вернувшись, домой я застал всё так, как оставил. С тяжестью и болью в сердце опустился на колени перед любимой. Осторожно, боясь и стараясь не потревожить её сон, взял на руки, занёс в дом, и бережно поднявшись по ступенькам, положил в спальне на нашу кровать. В доме стояла мёртвая тишина. Я не рассматривался по сторонам, меня сейчас ничто не интересовало. Часто останавливаясь, что бы унять боль в сердце, тяжёлой походкой спустился в гараж и взял канистру с бензином. Медленно и очень тщательно поливал всё в этом доме. Полная отрешённость царила во мне, все движения я делал механически, душёй и мыслями оставаясь рядом с Джудит. Закончив поливать, я поставил пустую канистру рядом с кроватью, сел около любимой, поцеловал её, зажёг спичку и небрежно бросил на пол. Огонь стремительно помчался во всех направлениях, по лестнице вверх к чердаку, по лестнице вниз в гараж. Через мгновение на месте дома пылал огромный костер, разложенный вероятно самим дьяволом, который живет, вероятно, в каждом из нас, в окружающих нас предметах.
   А в комнате на пылающей кровати лежали, обнявшись двое возлюбленных. Огонь смерчем носился над ними, завывая свою ужасную песнь и выстреливая мириады искр, точно салюты. Под домом в гараже раздались взрывы, и от коттеджа не осталось ничего.