Михаил Яковлевич Сюзюмов переживает, бродя среди н

Вот  я не то, что бы стеснен комплексами с детского своего аутизма, – с самым поэтичным выражением лица и со светлой ясностью в речи начал переживающий,  -  я просто без проблеску с головой окунаюсь в собственные мечты и мысли, манипулируя ими, добавляю примечания к идеалам и принципам. Но порой так окунаюсь, что теряюсь, даже  не знаю, как мимо людей порой проходить: то шаг ускорю, усмиряя, руки в стороны поведу, не нащупав радиус размаха, то стороной попячусь, стремясь к прежней траектории. А тут и зачем-то взгляну на проходящего как бы уверенно, и сразу руки ко рту поднесу вроде отвлекаюсь и чуть ли не побегу дальше, чтоб за спину уйти. Бывает у меня такое. Или студентка пройдет, или студент – все равно. Не понимаю и как вести себя, я и знаю как правильно, но хронологию иногда забываю и путаюсь, а от этого и мямлю и осекаюсь, не зная, что сказать или хуже того – сделать. Вчера меня обидел великан, не из злобы, а потому что нельзя не пошутить, ну как бы и с ощущением власти от размеров своих членов и густой щетины. Что, мол, "не надсажусь от сумки такой?" - ехидно обратился он ко мне, с какой-то напускной самоуверенностью.  Я и в ступор сразу – «не надсажусь»  шуткой, у себя на уме и как бы с ношей, которую почувствовал только после его выходки.  Я не то, что бы боюсь, я знаю достоинство, и все думал, ну, что так спасовал, но и что из того будет, если б и не спасовал?  А достоинство лишь колышек, прибивший фанеру, чтоб ветром не унесло.  Ну. И дробит же в щепки. Это не по-человечески. У меня же ум, и я могу им руководствоваться до сужения хотя бы к самым общим  человеческим принципам, чтоб правильно реагировать. А, может, я вовсе не справедливости ищу!? А оправдание слабости своей ищу, оттого, что тяжесть сумки почувствовал? И если б я ему экспансивно высказал свое неудобство, то это как раз стало бы оправданием за слабость, и нет у меня никакого достоинства? Нет, достоинство я знаю. Ох, если б я только знал, что я такое. А надо ли? – сбиваясь, выпуская из текста предложения, начинал несвязно мямлить изобретатель дневника, -   только бы меньше волнения и этих сотрясений души. Они заставляют волноваться. А что если он опять заметит мне про сумку? Сегодня меня вызвали к отчету за неуспеваемость. Постараюсь больше не думать.