8. История фамилии Кистерные. Часть 12. Юрий - я

Учеба в военном училище.
Были нюансы, в абитуре от холода и дождей распухло колено, которое я повредил в школе, могли отчислить. Но я на колено не жаловался, терпел, а потом приехал отец забрал меня из палатки, где мы сдавали тест на выживаемость в гостиницу. И колено пришло в норму. Потом учеба рок-группа с пошлым названием Poilo. Игра на свадьбах с таксой 20-25 рублей на человека. Танцевальные вечера встреч курсантов с медсестрами роддома (прямо в роддоме), продавщицами магазина ГУМ (прямо в ГУМе в актовом зале), студентками Пединститута, Института иностр.языков, Культуры и т.д.. В конце каждого курса, когда старшекурсники начинали повально жениться, мы играли на свадьбах каждую субботу и воскресенье. Помню у нас была юбилейная 100 свадьба, где мы все ужрались, и за нас сыграли новоиспеченные лейтенанты. Интересные были свадьбы: в деревне Сосновка на границе трех стран, где даже света не было и мы запитывались от ДЭС. Свадьба, где мы играли на козырьке подъезда 5-эт дома, в гараже, в ресторане Потсдам, в нашем курсантском  кафе Театральное, которое почему то курсанты называли «Скалы». От нескончаемых свадеб и соответственно выпивок на них у меня начинали дрожать пальцы. Я давал себе слово не пить на очередных свадьбах и держался, покуда какой то въедливый дедок не замечал это и начинал докапываться, что мол мне не нравится их общество, что я не уважаю жениха и невесту. Я для порядка выпивал рюмку и опять срывался в штопор. Однажды после нескольких свадеб выдался свободный воскресный день, я отказался от ресторана и женской компании и просто пошел в город Минск в кино. Был фильм «Красные дипкурьеры». Он (на фоне моего злоупотребления на свадьбах)оказал на меня такое сильное впечатление, что у меня съехала крыша. Особенно заключительная сцена, когда умирающий, лежащий в луже своей крови курьер не разрешает приблизиться врачу, так как охраняет секретную почту. Вот что значит "резко завязать". Я приехал в училище, чувствуя, что у меня что-то произошло с головой. В воскресенье вечером в санчасти были только молодые медсестры, которые, выслушав мои жалобы, решили, что я прикалываюсь и дружно ржали. А мне было не до смеха. Я понимал, что с моим сознанием творится что то непонятное. Что бы доказать им серьезность моих ощущений, я схватил руками горячий стерилизатор с шприцами и им со шнуром и розеткой разнес в дребезги стеклянный шкаф. После этого в моей медицинской книжке появился диагноз «Белая горячка». Старенький врач психиатр (тоже ненормальный, как и я) 2 недели не отпускал меня из санчасти.
Мы любили коллективом отдыхать в бане «Лазня» с пивом, парилкой и бассейном. Любили ходить в турпоходы по Белоруссии пешком, я с гитарой и мамонтом (так мы звали самого маленького курсанта  Ермантовича) в походе автостопом и на байдарках. Как это было здорово. На майские праздники просыпались в палатке в очередном походе, а за ночь на землю выпадал последний весенний снег. А мы веселые, здоровые как кони, катались по этому снегу в одних трусах в место водных процедур. Лагерем становились у деревни. Кто то из нас с 10 рублями шел в белорусскую деревню за свежими продуктами (нам в училище давали паек консервами)и возвращался с продуктами и с 10 рублями. Денег у солдат (а деревенские жители принимали нас не за курсантов, а за солдат)никто не брал. 
С апреля по май проходили тренировки к параду каждый день по 2-4 часа и 3 раза - ночные. Вдруг у курсантов началась «эпидемия» аппендицитов. Однажды пришел мой черед и меня ночью с острой болью в животе увезли в госпиталь. Ночной дежурный хирург определил, что РОЭ у меня в норме и объявил, что это у меня печень шалит с перепою. Потом разговорились и он предложил мне вырезать здоровый аппендицит, тем более, что у него куча свободного времени. Мотивировал он тем, что я могу попасть в отдаленный дивизион и умереть от приступа аппендицита. Тем более, что раньше считалось, что аппендицит вообще не нужен. Я с начала не хотел, но вдруг вспомнил, что  у нас начинаются тренировки к параду. Не колеблясь, я принял решение. Через час меня побрила медсестра. Когда делали операцию, я не спал, а рассказывал анекдоты. Не приятно было только когда искали аппендицит, роясь по локоть в моих внутренностях, ведь  аппендицит был маленький, без воспаления. За одно вырезали три дивертикула – это похожие на аппендицит отростки кишечника, более опасные. С утра ко мне подошел жирный старлей - сосед и предложил выпить с ним самогону. Я сказал, что мне только что вырезали, он сказал – быстрей заживет. Мы выпили без закуски, у меня начало жечь внутри, я испугался, но медсестра принесла манную кашу с яйцом. Я закусил, все прошло и я заснул. На обед меня уже заставили согнувшись идти в столовую. У старлея – вертолетчика три месяца назад был приступ аппендицита. Его увезли, а с экипажем полетел другой командир и все разбились вдребезги. Когда ему об этом сообщила жена, у него от стресса разошлись швы и рана перестала срастаться. И вот он уже месяца 2 пил со всеми, тех выгоняли из госпиталя, а его нет – опасное загноение. Меня офицеры предупредили, и я больше с ним не пил. Лежали и рассказывали анекдоты, я от смеха умирал от  боли. Но я был молод и зол. Швы срослись и меня через неделю выписали из госпиталя с освобождением от строевой. Это счастье. Не надо месить сапогами пыль и ходить по нескольку раз на вылет, пока не понравится слаженность командующему.
Однажды после очередной свадьбы я с Тектором (ритм гитара по фамилии Приемко) остались без ночлега. В парк им Горького, снять ночных бабочек с жильем, не пошли, а приехали на вокзал. Прицепились к поручню скорого поезда и поехали, что бы спрыгнуть на повороте за училищем на министерских озерах, где жила его жена. Когда поезд начал набирать скорость, я понял, что мы убьемся, если сейчас не спрыгнем. Я прыгнул, Тектор за мной. Так мы (по крайней мере, я – точно) остались живы.
На 4 курсе в училище ездили на курсовую стажировку в город мечты всех женщин – Херсон. Со старшим нашей группы полковником поехали две его толстые дочки. Одна влюбилась в меня, но так как я не отвечал взаимностью, то она мне напортила в учебе. Я получил 3 за стажировку от ее папаши. Вот какие они, женщины.

Войсковая практика во Всеволожске Ленинградской области.
На 5 курсе в 1979 г. холодной зимой теща Анюта провожала меня на стажировку. Я стакан, она рюмку, я стакан, она все ту же рюмку. И вот пьяный с тещей на такси с опозданием приезжаю на вокзал, вернее меня тащила теща, а жене было за меня стыдно и она была не далеко. На мое счастье поезд опаздывал на 2 часа и я на него успел. Когда я пьяный через турникет и вещи какого-то полковника продефилировал на перрон, жена от нас отошла в сторону. Видно полковник сделал мне замечание и я строго поставил его на место словами: «Развелось тут полковников – курсанту пройти негде». Проснулся я ночью в поезде на боковом плацкарте. Башка гудела с похмелья. Я ничего не понимал. Помню, что опаздывал на поезд, а вдруг я еду не в своем. Сунулся под полку-там моего дипломата нет, чей-то позорный баул. Пошел по спящим людям, нашел знакомые рожи курсантов, понял, что еду в правильном направлении - в Ленинград. Открыл позорный баул и обнаружил свои вещи. Теща из осторожности переложила мои вещи в «портфель» похуже, что бы не украли. Мне кажется, что хуже уже не бывает. И вот я с позорным баулом в Питере. В в/ч нас к технике не допускали, они и сами боялись ее трогать. Техника дорабатывалась под частотное модулирование. Потом часть личного состава попали в госпиталь с диагнозом дизентерия, не подтвердилось но держали долго. Одним словом как стажировка началась – так и закончилась.   
Это была моя курсантская юность. Мы в троем: Шура Вершок, Жора Марьин и я ездили на Черное море в Адлер и Сочи. Жили у хозяев в Старой Иммиритинской бухте. Ездили на озеро Рица, пили вино Черные глаза. Фотографировались с Вершком на голубом озере. Ходили в питомник пить пиво. Потом ездили в четвером в Юрмалу. Жили в «курятнике», встречались с Вайкуле и Пугачовой. Потом у меня родилась дочь Янина и Юрмалу пришлось прекратить. В отпуске в Астрахани я встретился с одноклассником Марахтановым он учился в Свердловском танковом училище. Именно в Свердловск я и поехал служить.
Я поругался с начальником курса майором Синявским Григорием Ивановичем. Он пообещал распределение в самую дыру и сдержал свое слово. Я попал под Свердловск.
В училище я оставил в гостинице под кроватью свою бас гитару «Alexis Super 2», с которой прошел огонь и воду. Про бас гитару и моих друзей по группе «Poilo»: Галиева Серегу (умер), Сулейманова Виктора, Приемко Евгения, Кулака Петра у меня 2 стихотворения:
Моей курсантской «подруге» бас
Моей гитаре Alexis Super 2 посвящается

Alexis Super 2
( 23.05.09)

Где нас с тобою только не носило?
Откуда брали время, брали силы?
На свадьбах,  вечеринках, дискотеках,
Везде мы добивалися успеха.
И в трезвом состояньи и в не очень
Мы зажигали свадебные ночи.
А вечеринки в Гумме и в роддоме?
Подобные «Гаморе о Садому»:
На бюст Вождя одет курсантский китель
При капитане Зайцеве, учтите,
В сортире льют «чернило» в унитазы –
Невинные курсантские проказы.
«Потсдам», гараж, Дом офицеров, «Скалы»
Аплодисментами тебя ласкали.
А сколько проносили водко-тары
В твоем чехле, любимая гитара!
Скольким девчонкам сердце ты разбила?
Мне кажется, вчера все это было…
Мне снится низкий бас на все октавы
Не знаю, как я мог тебя оставить…
Где ты сейчас, тебя я вспоминаю,
Спасибо, что служила мне, родная!


По волнам моей памяти (описано фото нас троих)
(23.05.09)


Внимательно всмотритесь
в эти лица!
Жизнь коротка,
она не долго длится.
Пред Вами группа POILO –
-муз легенда,
Титаны песен
свадебного брэнда.
Галиев-средний,
тот уже далече
И путь его
на облаках отмечен.
Правее Суля – -барабанщик старый
Левее я, солист и бас гитара.
Нет Тектора –-Приемко, канул в Лета
Ритм гитарист железный – где ты, где ты?
Что мы на свадьбах с музыкой творили?
Сплошной кошмар, как люди говорили.
Как незаметно время пролетело.
Нам раньше так увидеться хотелось.
Желание пропало, между прочим.
Что вспоминать? Кто жив, а кто не очень?