Мили впереди. Миля первая. Столовая

                Столовая.
       Я никогда не говорила никому в школе, что я езжу на прослушивания в Л.А., но похоже, у моих мучителей было развито шестое чувство, и они знали, что я езжу куда-то. Когда я вернулась из Л.А., девочки издевались надо мной хуже, чем обычно. (Может издевательство вообще быть обычным?) Это были большие жесткие девочки. Я была худая и маленькая. Они были вполне способны нанести мне телесные повреждения. Мало того, что они и так были страшные, так они прислали мне записку с угрозой, чтобы я не появлялась в столовой на ланч на следующей неделе. Я не собираюсь давать другим хулиганам идеи, сказав, что там было написано. Просто скажу, что некрасиво. И я знаю, звучит глупо и избито, боятся маленькой записки. Вы просто доверьтесь мне. Те девочки не угрожали просто так.
       Я пыталась справиться с ними все это время. Я не хотела показывать мой страх, ни тем девочкам, ни моим родителям. Я никогда не плакала. (По крайней мере, при всех). Я не рассказывала родителям. Я перепробовала все, что могла придумать. Иногда я пыталась защищать себя. Иногда я извинялась. Я просто уходила. Я всегда была одинокой. Но ночью, когда я получила угрозу о столовой, мне показалось, что  операция «Сделаем Майли Несчастной» перешла на новый уровень. Больше похоже на «Операция по Унижения Майли». Я так боялась, что рассказала подруге с чирлидинга об этом по телефону. Я должна притворяться больной? Я должна пропускать ланч? Я должна вооружиться бутылкой кетчупа и готовиться к сражению?
        Как только я повесила трубку, в комнату вошел папа. Он сел рядом, на кровать, и сказал, что подслушал разговор. Я закатила глаза. Папа хотел знать, что происходит. Я показала ему записку и сказала, что очень боюсь. Я попросила его ничего не делать. Я знаю, что если он скажет маме, то она позвонит директору. Она именно такая мама. Если она позвонила бы директору, они уничтожили бы меня. Папа послушал и сказал, что понял. Но потом добавила: «Ты знаешь, что я скажу маме».
           Я пошла за папой к маме и сказала: «Мам, я никогда не буду с тобой разговаривать , если ты расскажешь, что-нибудь.» Я поняла по их лицам, что как только я лягу спать, они начнут Разговор.
            Я пошла на ланч на следующий день, так и не узнав, на чем окончился их Разговор. Что еще я могла сделать?  Если бы я скрывалась от девочек сегодня, они бы поймали меня завтра. Это было похоже на истоию о маленькой девочке, которая устала от борьбы. Но вместо того, чтобы иметь счастливый конец с преодолением всех невзгод, мне придется доживать остаток дней двенадцатилетним старым отшельником и совершенно одиноким.
           Как только я села за пустой столик для лузеров, ко мне подошли три девочки и встали надо мной. Живот скрутило. Я схватила свой сэндвич с сыром, как будто это было рука моего лучшего друга. Он был моим лучшим другом в те дни. Я обречена.
           Они начали ругать  меня, и сказали, чтобы я встала. (Знаете, типа «Вставай и дерись! А-а-а-а!»)
           Я сидела там, будто заморожена. Я не знала, что делать. Я оглянулась и увидела маму одной девочки, она сидела за соседним столом. Мама! И она смеялась. Наконец, я не выдержала. Я не была цыпленком. Что они могли сделать мне? Я была в окружении людей. Я встала, все еще на фут ниже, чем они, и сказала: «У вас проблемы? Что я вам сделала?»
           Прежде, чем они могли сказать или сделать что-нибудь, вошел директор и прервал: «Девочки!» Одно слов от директора  и все дети произнесли «О-о-о-о». (Это означает « у всех большие проблемы). Похоже на замешательство и облегчение.
          Оказывается, что это после вчерашнего Разговора, мама позвонила директору. Во-первых, мама думала, что не это не будет большим делом, девочки и будут девочками или что, но папа сказал ей: «Ты никогда не поймешь. Такие вещи в школе случаются постоянно». От этого у мамы поехала крыша. Когда дошло до дела, я была довольна тем, что мама заступилась за меня. (Оставим это между нами). Честно, не знаю, что сделали бы со мной те девочки, даже если одна их мам сидела и смотрела на это. Директор привела нас в ее кабинет, чтобы все выяснить. Это было похоже на двусторонний спор о том, кто украл карандаш, когда все прекрасно знали, что это был простой случай для пытки невинного.      
          Только три девочки набросились на меня в тот день, но было чувство, что другие дети наслаждались шоу. Меня всегда дразнили из-за известного отца. Одноклассники говорит: «Один хит твоего отца-чудо. Ты никогда не будешь такой, как он». Я просто игнорировала это. Я считала его успешным и счастливым. Может быть, они думали, что я была не такой, чтобы гордиться своим папой (ну, он самый замечательный мужчина), или из-за желания быть сама по себе, или актрисой и певицей. Либо они знали, что я не защищена. Может быть, это из-за того, что я выделялась. Как бы то ни было, в тот день я не знала, что это было. Я, вероятно, никогда не узнаю этого, да и не хочу.
          Я не виню свою бывшую подругу Рейчел в предательстве (Напомню, имена изменены). Она никогда плохо ко мне не относилась. Честно, я думаю, что они запугали ее, поэтому она обзывается и игнорирует меня. Мне нравится думать, что я никогда не отделаюсь от друга, как сделала это она, но у меня такое чувство, что она тоже напугана своими новыми друзьями, как и я, разница лишь в том, что она внутри, а я снаружи.
          Я всегда нахожу комфорт, указания и ответы на вопросы с помощью веры. Я обратилась к Библии, тогда я делала это часто, и начала этот Псалом:
 
        Псалом  25:1-2,5-7.
ГОСПОДИ, я отдаю мою жизнь тебе,
Я верю в тебя, мой Господь.
Не дай меня унизить,
Или моим врагам радоваться моему поражению.

Веди меня к истине и научи меня,
Ибо ты Бог, который спасает меня.
Весь день я надеюсь на тебя.
Помню, О, ГОСПОДЬ, милосердие
                и вечную любовь,
Которые ты показал много лет назад.

        После разговора с директором, большая угроза прошла, но я все еще была одинока. После долгих прослушиваний, даже на чирлидинге было не комфортно. Я прошла через все. Я начала зависать с ребятами старше и выкинула все из головы, но девочки-задиры не давали мне покоя. Я ненавидела школу. Я никогда не поворачивалась спиной, чтобы открыть свой шкафчик, если в зале был еще кто-то. Я никогда не медлила между уроками или после школы. Каждый раз, когда я шла в ванную комнату или за угол, мне было страшно. Я не чувствовала себя в безопасности.

Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2012/11/09/1295
Следующая глава: http://www.proza.ru/2012/11/10/738