Чуть трепещущая звёздочка надежды

Чуть трепещущая звёздочка надежды

Ненависть никогда не прекратит ненависти в этом мире.
Только любовь положит ей конец. Это — древний закон.
Сиддхартха Гаутама (Будда)

Глава I.

Мусорный ветер, дым из трубы
Плач природы, смех сатаны
А все оттого, что мы
Любили ловить ветра и разбрасывать камни

Песочный город, построенный мной
Давным-давно смыт волной
Мой взгляд похож на твой
В нем нет ничего кроме снов и забытого счастья

Дым на небе, дым на земле
Вместо людей машины
Мертвые рыбы в иссохшей реке
Зловонный зной пустыни
Моя смерть разрубит цепи сна
Когда мы будем вместе

«Крематорий» «Мусорный ветер»




От входа в пещеру снова потянуло ледяным холодом. Шшухх-Йо поёжился. Ему не хотелось выходить туда, на мороз, в колючую, непроглядную тьму, где на антрацитово-чёрном небе неверным светом поблёскивали далёкие, чужие и враждебные звёзды.
. Однако организм требовал еды. Когда же он ел? Неделю назад? Месяц? Он мог не есть очень долгое время, но сил от этого не прибавлялось. А они были ох как нужны! После схватки с Врагами в третьем секторе, где были обнаружены продовольственные запасы, когда острые жвала самого матёрого Врага пропороли ему плечо, он ослабел. Рана плохо затягивалась, из неё капал гной, шерсть от запёкшейся крови слиплась колтуном, и боль пронзала тело при каждом движении.
Правда, тому Врагу тоже пришлось несладко – Шшухх-Йо отсёк ему три лапы с правой стороны, а потом острыми когтями пропорол хитин и вырвал сердце. Крылья Врага он повесил у себя в пещере как трофей. Сколько их сейчас? С учётом убитых отцом, дедом и прадедом – двести тысяч пятьсот восемнадцать. Пар. И столько же голов с длинными усами, беспощадными жвалами и бесстрастными фасеточными глазами, положенных возле Алтаря. Но если бы.. Ах, если бы он нашёл и уничтожил Гнездо Последних – потомков тех, Прежних, чья цивилизация, как они сами считали, владела всей планетой, её воздухом, её пищевыми и другими ресурсами – о, как бы он вознёсся! На Великом Пиру он бы имел лучший кусок, он мог бы оплодотворять лучших самок, его потомки стали бы Великими Воинами! Найти бы… И уничтожить. Потому что двум расам на этой планете места нет. Прежним, за то, что они сделали с планетой, здесь не жить! Не заслужили! Их, оставшихся Последних надо уничтожить, уничтожить, как заразу, как раковую опухоль, разъедающую организм! Они потеряли право на жизнь с того момента, когда выпустили на волю Невидимую Смерть, пришедшую с Красными Грибами, выросшими повсеместно, и которая стёрла с лица земли всё живое, миллиарды предков Шшухх-Йо и самих Прежних…
Плечо опять откликнулось мозжащей болью. Наверное, Вирус снова мутировал – на другие штаммы у Шшухх-Йо был иммунитет, выработанный поколениями и поколениями Предков.
Из Пещеры, одного из ответвлений, послышался шорох. Негромкий, еле слышный топот лапок по ледяной поверхности. Потом – кто-то неосторожно задел панцирем стену.
Так и есть! Враги!
Шшухх-Йо схватил Огнедыщащую Трубу, доставшийся от Прежних, снял её с предохранителя и передёрнул затвор. Показался первый из врагов – огромный, черный, чья хитиновая броня отливала воронёной сталью в неверном свете флюоресцирующих бактерий, длинные усы угрожающе шевелились.
Шшухх-Йо дал очередь. Потом ещё одну. И ещё. Твари ретировались, оставив на поле боя два трупа, ещё подрагивающих лапами. Из пробитых пулями брюшек текла белая густая жидкость.
Еда! Много еды! Шшухх-Йо втащил один труп в Пещеру, и стал зубами рвать хитин, стараясь добраться до внутренностей. Протеин! Пища! Это было ему нужнее всего! И он глотал куски плоти Врага вместе с ошмётками хитинового покрова, давился, глотая. Его немедленно вырвало – давно не функционирующий желудок исторг пищу обратно.
Ещё один симптом… Проклятый Вирус! От досады Шшухх-Йо взъерошил вибриссы. Так обидно! Это признак того, что ему недолго осталось… А он должен уйти Туда только Победителем! Как жаль…
Он через силу запихнул в себя новую порцию еды. Вроде полегчало, и можно идти дальше.
Шшухх-Йо поковылял в ту сторону, откуда появились Враги. В последнее время его тревожило, что они стали значительно проворнее и смышлёнее – куда заведёт мутация в этот раз, предсказать было трудно. Как, впрочем, и у Племени – или рождались нежизнеспособные особи, которых тут же, по древнему Обычаю, съедал Род, или такие, как он – сильные, крупные, с более светлой шерстью, значительно умнее своих соплеменников.
За углом затаился Враг. Это Шшухх-Йо определил по тени на перпендикулярной ходу стене – Враг стоял, слегка пошевеливая усиками. Шшухх-Йо, стараясь не шуметь, снял с пояса Огненное Яблоко, целый ящик которых он нашёл на складе, оставленном Прошлыми, дёрнул за кольцо и метнул снаряд за угол, после чего бросился на пол. Раздался взрыв, звук его гулко прокатился по Пещере, осколки высекали искры из стен.
Шшухх-Йо поднялся, и осторожно заглянул за угол. Там, на оплавленном пламенем полу, корчились в агонии тушки Врагов, вяло шевеля необорванными конечностями и обгорелыми усиками.
За кем они вели Охоту? За ним? Или за кем-то другим? Ответа не было… Как и не было пути назад – за спиной образовался обвал, инициированный взрывом.
Шшухх-Йо перешагнул через дымящиеся трупы Врагов, и направился дальше. Минут через десять коридор раздвоился. Шшухх-Йо повернул направо, прошёл по изогнутому лазу метров сто, и упёрся в завал. Он вернулся, и вошёл в правый коридор, изгибавшейся дугой, а потом делавший резкий поворот. Его чуткие уши уловили едва слышный шорох. Шшухх-Йо насторожился, передёрнул затвор автомата, но из-за угла показался старый Ххыымм, прихрамывающий на левую заднюю лапу, с располневшим туловищем, покрытым клочками белёсой шерсти.
Они поздоровались, традиционно обнюхав друг друга. Для ушей Прежних, если бы они его слышали, их разговор представлял собой набор писка, повизгиваний и похрюкиваний, не говоря уж о не воспринимаемых ими ультразвуковых дифтонгах. И тем не менее, это была Речь!
Ххыымм, скалясь правой стороной морды, где была начисто сорваны мягкие ткани и ноздря, проскрипел:
- Есть хороший товар. Очень хороший! Это Письмена!
Шшухх-Йо заинтересовался. Помимо материальных Артефактов, оставленных прежними, Письмена был всего предпочтительней, ибо содержали Знание. Знание, как обращаться с другими Артефактами.
Ххыымм, дрожа от возбуждения, показал ему обрывки бумаги с Письменами Прежних. Шшухх-Йо протянул было лапу, но Ххыымм отдёрнул свёрток и оскалил обломанные коричневые резцы:
- Нет! Мне нужна Пища! О! Много Пищи – за один Артефакт!
Шшухх-Йо раздумывал недолго:
- Пошли! Я дам тебе много Пищи!
Он первый повернул назад, за ним, припадая на заднюю лапу и покашливая, засеменил Ххыымм.
Петляя по коридорам, они добрались до места последней стычки Шшухх-Йо с врагами. Несколько трупов врагов по-прежнему лежало там.
- Вот тебе Пища! Ну, давай!
Ххыымм зловеще ощерился:
- Не дам! Этого мало, мало, мало! – завизжал он, и жадно впился в брюшко одного из врагов, смешивая свою слюну и жидкую, густую плоть Врага.
-Дай! – угрожающе повторил Шшухх-Йо.
Ответом ему было жадное урчание.
Взмах когтистой лапы с зажатой в ней тесаком – и голова Ххыымма покатилась по опалённому полу Пещеры, орошая его кровью.
Шшухх-Йо брезгливо отряхнул хвост, на который упали капли крови убитого соплеменника, и достал из пояса на его теле Письмена. Бумага была пожелтевшая, траченная влагой и огнём, испачканная маслянистой жидкостью. Но это были Письмена!
Шшухх-Йо с жадностью стал листать страницы. При взгляде на первую его объял смертельный Ужас, Ужас Веков, шерсть на загривке стала дыбом, и жёлтые резцы оскалились, как бы в преддверии Схватки – со страницы на него, широко открыв зелёные, с вертикальным зрачком глаза, на него глядел Тот-О-Ком-Молчат, тот, чьи Предки были злейшими врагами его Народа, давившие его на протяжении тысячелетий, служа Прежним и просто ради Пищи.
Шшухх-Йо острыми, ка бритва, когтями порвал изображение на мелкие кусочки. Успокоился, и стал перебирать листы дальше.
Его постигло разочарование. На других листах были изображения Самок Прежних, без Наружной Шкуры, в позах, говорящих о желании спариться. И только последний лист, лист с Письменами, заинтересовал Шшухх-Йо. Он напряг зрение, стараясь прочесть строчки, написанные на языке Прежних:

Видно, мы согрешили, и мстит нам Природа,
Не дано нам сегодня увидеть Заката,
И по звёздному Небу однажды уходим
В Край, откуда уже не бывает возврата.

Среди плесени, копоти, гари и гнили,
Ураганом взметнувшейся атомной скверны
Всё исчезнет.. Всё то, что когда-то любили,
И что мы никогда не увидим, наверно…

Пусть Любовь умерла, в Лету канула Вера,
Были мы так беспечны, наивны, небрежны…
Всё прошло, всё смелось…Невозвратны потери…
Только звёздочкой маленькой светит Надежда! *

Текст оборвался. Шшухх-Йо задумался. Ему и прежде довелось читать подобные Письмена. Он знал, что это были Стихи – их сочиняли Прежние, наивные, глупые мечтатели. Но Стихи всколыхнули его душу, забились, затрепетали в клетках мозга, в уголках глаз защипало – столько было в них боли и страдания за всех и вся… «Почему? Зачем? Как?» - эти мысли не давали ему покоя.
Он должен найти Прежних! Интересно, откуда старый Ххыымм достал эти Письмена?

Глава II.

Ты дочь врага, ты сестра врага,
Ты жена врага и мать врага.
Это ничего, это ерунда,
Ты мне только тем и дорога.

«Агата Кристи» «Истерика»



Шшухх-Йо вернулся к трупу старика, втянул воздух, запоминая его запах, и пошёл, напрягая нюх и зрение и слух. Так, в этом месте он встретился с Ххыыммом. Так… Направо… прямо… снова направо… Запах Ххыымма служил ему путеводителем. Внезапно за поворотом он наткнулся на два обглоданных трупа Соплеменников. Судя по всему, они были убиты Огнедыщащей Трубой, а потом объедены мерзким старикашкой. Шшухх-Йо почувствовал сквозняк. Из коридора ощутимо тянуло холодом и свежим воздухом. Осторожно, стараясь не шуметь, он прокрался в боковое ответвление и замер. Перед ним было отверстие. Небольшое, но сильно согнувшись, практически припав брюхом к полу, он мог бы протиснуться. Если впереди завал, то он пропал. Но вдруг? Он пополз, обдирая шкуру об осколки камней. Лаз был узкий и кривой, пару раз он натыкался чувствительным носом в стены.
Наконец впереди забрезжил неверный свет. Шшухх-Йо с трудом протащил своё тело последние метры, высунулся из лаза, и после мрака щели зажмурился от яркого света, который излучали бактерии на стенах. Он находился в просторной пещере, полной незнакомых запахов и звуков.
Шшухх-Йо огляделся. Справа от входа в обнаруженную пещеру ничком лежал растерзанный, окровавленный труп самца в рваной одежде из искусственного серебристого материала в окружении нескольких тел Врагов – он, очевидно, дорого продал свою жизнь - в неживой руке покойник крепко сжимал остро заточенный обломок металлической полосы. В дальнем левом углу он увидел самку – она лежала на боку, и лёгкий пар от дыхания, вылетающий из её полуоткрытого рта говорил, что она жива, но без сознания. К самке прижимался испуганный детёныш – весь грязный и в лохмотьях.
Шшухх-Йо приблизился. Живые Прежние! Теперь Награда, считай, в его лапах. Он нашёл Гнездо и его обитателей! Его глаза хищно сверкнули, верхняя губа оттопырилась, обнажив крупные ярко-жёлтые резцы, он присел на хвост перед смертельным броском.
И тут…
Детёныш поднялся на пухлые ножки, сделал несколько неверных шагов к Шшухх-Йо, и пролепетал:
- Мы-ы-ы-ся!
Потом он погладил светло-серый мех на брюхе опешившего Шшухх-Йо, прижался к нему, и зарылся мордочкой в мягкий пушистый подшёрсток…
Удивительное дело! Вся злоба, вся ненависть Шшухх-Йо к Прежним куда-то внезапно испарились, улетучилась, сменившись сперва недоумением, а потом… Нежностью! Это было невероятно – перед ним был Враг, в которого он должен был вонзить кинжально острые резцы, вонзить так, чтобы горячая алая кровь оросила их тёплой, вязкой волной, солоноватой на вкус, чтобы смачно хрустнули кости и хрящи, разорвались сухожилия…
Но… Он не мог! Не мог – и всё! Память молоточками стучала:
«Только звёздочкой маленькой светит Надежда…»
Самка внезапно очнулась. В её казавшихся неестественно огромными глазах с расширенными зрачками плескался смертельный ужас. Она огляделась, ища что-нибудь, что могло служить оружием, чтобы защитить детёныша, руки лихорадочно ощупывали пол вокруг. Но натыкались только на мелкие камни. Внезапно она вскочила на ноги, и прыгнула в сторону Шшухх-Йо.
Он отпрянул к выходу из пещеры, из которого мигали мертвенным светом звёзды, потом поднял обе лапы, вытянув их перед грудью, показывая, что он не намерен ни атаковать, ни защищаться. От удивления Самка замерла. Пятясь, чуть не отдавив собственный хвост, Шшухх-Йо добрался до выхода, и ввинтился в него. Он не сделает зла этим Прежним. Не может… Он вышел на холод, и ветер взъерошил его шкуру. Вдруг показалось, что с враждебного, таящего угрозу небосвода, ему подмигнула маленькая звездочка, звезда надежды. Пусть Прежние живут! Расе, которая способна не только уничтожать всё, но и созидать, и писать стихи, любить и страдать, нужно дать ещё один шанс… Пока она есть. Есть надежда…


* - стихи автора