Разговор с ангелом

      Он совсем не умеет варить кофе. Ноя пью, потому, что не хочу обидеть. Мы сидим у меня на кухне: я, съежившись на табуретке как воробышек, грею руки о кружку с горячим кофе; он – на подоконнике, неловко подогнув под себя одну ногу и наклонив голову, чтобы не стукнуться о форточку. Грустно смотрит на плиту со следами убежавшего кофе и виновато улыбается. Озорной мартовский ветерок, еще не теплый, но уже и не такой холодный, перебирает его светлые волосы. Мы долго молчим, думая в унисон обо всяких глупостях. Мороз пробегает по спине, и я невольно ёжусь. Он, спохватившись, тянется закрыть форточку. Одно неловкое движение – и все приправы на полу. Опускается на колени, разбирает все по коробочкам, складывает обратно на подоконник, отряхивает джинсы… Все молча. И так каждый раз. Это уже напоминает старый ритуал, который негласно соблюдают обе стороны. Забирает у меня кофе, пробует и, сморщившись, выливает в раковину:
      - Как ты пьешь эту гадость? Я сейчас тебе другой сварю…
      Засыпает в джезву кофе и убойную дозу каких-то специй, попутно смахнув со стола чайную ложку и рассыпав сахар. Доливает воды, зажигает газ. Удивленно смотрит на обожженный палец… Снова устраивается на подоконнике, подхватив падающую пепельницу уже у самого пола. Из-за его высокого роста он кажется таким нескладным и ему так тесно в моей маленькой кухонке. Но я точно знаю – в нужный момент вся его неуклюжесть исчезнет. В нужный момент он будет рядом, как скала, которую не сдвинуть. В нужный момент он услышит мой беззвучный зов, где бы ни был и укроет своими крыльями.
      …На удивление, в этот раз кофе у него не только не сбежал, но и оказался очень вкусным. Он всегда варит мне кофе, зная мое почти наркоманское пристрастие к данному напитку, сам же его пьет редко (зато чай готов пить ведрами - холодный, горячий, черный или зеленый, с травами или ягодами, с сахаром или без, с лимоном или вареньем – ему все равно).
       Почему-то он люби смотреть, как я пью кофе. Вот и сейчас он смотрит на меня и курит в приоткрытую форточку, стряхивая пепел в веселую пепельницу – кайфующего растамана в цветной полосатой шапочке и с широким смайлом на лице. Смотрит задумчиво, с легкой улыбкой, слегка прищурив серо-синие глаза. Уж не знаю, что там во мне сейчас такого прекрасного? Рыжая, встрепанная, уставшая… Тени осыпались, подкрасив и без того темные круги под глазами. Глаза красные – весь день за монитором. Цвету лица, пожалуй, даже покойник не позавидует. Шмыгаю носом, уткнувшись в кружку. Вечно простывшая. А он смотрит на меня и чего-то улыбается. И я на него совсем не обижаюсь. Он всегда улыбается. Мое светлое солнышко, мой непутевый ангел…
       Достает из кармана горсть слипшихся ирисок, смотрит недоуменно на них, снова улыбается. Как маленький мальчишка. Жуткий сладкоежка, он так любит ириски! Стоит заглянуть в любой карман на выбор – и вы обнаружите там вот такой сладкий и липкий комок конфет и оберток. И каждый раз, доставая его из кармана, мой ангел сильно удивляется сему факту. Потом долго отколупывает ириски от фантиков с такой стеснительной улыбкой, словно натоптал в только что вымытой прихожей.
      Он какой-то неправильный ангел. Он совсем не умеет играть на флейте и слушает рок. Он постоянно теряет ключи. Он курит. Он неисправимый сладкоежка (так же как и я). И весь такой нескладный и непутевый! Он очень напоминает мне маленького мальчишку. В его глазах – озорные искорки… Я вообще удивляюсь, как он может летать, не врезаясь во что-либо. Нет, дело не в его весе, хоть он и крепко сложен. Просто он такой… такой совсем не похожий на ангела. Ну разве ангел может пить пиво?.. Мой – может.
      Он кажется таким беспомощными беззащитным со своей обезоруживающей улыбкой… Но я точно знаю, что прячется за его безмятежностью. Спокойная внутренняя сила, уверенность, знание того, что он – на верной дороге. Рядом с ним так хорошо и спокойно; когда он обнимает меня своими огромными белыми крыльями – я словно за каменной стеной. Что бы ни случилось – он всегда рядом…
      Его постоянно где-то носят непутевые крылья (работа такая…), да и меня жизнь постоянно крутит в своем водовороте. Но я все равно его люблю, такого смешного и такого серьезного. А он любит меня. Люблю смотреть, как он спит – он так сладко и устало улыбается во сне! Он устает и это не удивительно, ведь быть моим ангелом и решать мою судьбу так сложно… Но я не могу представить на его месте другого ангела. Другого и не надо. Другой бы не справился. Другой бы убил меня уже давно, а не варил мне кофе после работы. Не смотрел на меня понимающим взглядом. . Не курил задумчиво в форточку. Не ждал меня с работы часами на морозе, потому что опять потерял ключи от домофона. Не шуршал застенчиво ирисками. И как он меня терпит?
      …Смотрит на меня и улыбается. Смотрит как-то хитро, не иначе мысли прочитал. Достает сотовый и включает одну из моих любимых песен группы "Linkin Park" - "Valentine’s Day". Прочитал все-таки.
       Открывает пачку сигарет и достает оттуда… ириски. Ясно, опять пытается бросить курить. Курит и жутко от этого мучается, чудак…
Я так люблю эти наши вечера. Нам даже не обязательно что-то говорить – мы понимаем друг друга с одного взгляда. А наши с ним беседы незаконченным фразами не вполне понятны окружающим и вызывают странную реакцию. Иногда ловлю себя на мысли, что мы – как мысли в голове Безумного Шляпника: этакая болтанка слов, понятная только самому Шляпнику. Как же я люблю эти разговоры с ангелом! МОИМ ангелом.
       Устало тру глаза, размазывая остатки макияжа по лицу. В кружке – давно остывший кофе. Рядом – недоеденная плитка шоколада и футлярчик для линз. И когда успел принести? Снимаю линзы, смываю косметику. Одним глотком допиваю кофе. Щурясь на лампочку, тянусь за шоколадкой. Что такое?.. Она же была тут, я точно помню!
       - Мням?.. – раздается с подоконника. Поднимаю глаза. Так и есть. Слямзил у меня шоколадку прямо из-под носа, изверг! Последней радости лишил… Протягивает свои ириски (интересно, откуда он их берет в таких количествах?). Зачем мне твои ириски? У меня был вкусный молочный с тирамису… Гад. Перья все повыдергиваю. И на подушки пущу.
       - Ик? – полушутливо-полуиспуганно. Знает, что ничего я ему не сделаю и пользуется. Птыц белокрылый.
       - Ты - неправильный, - заявляю ему, беспомощно щурясь.
       - Твой же. У тебя не может быть. – Слышится с окна.
       - То есть, я - тоже?
       - Мы все. Нормальных нет.
       Мне хочется кинуть в него подушкой, но для этого надо идти в спальню. Кстати, это мысль. Уже начало второго, завтра – на работу… Встаю и что-то задеваю. Теперь у меня все валится из рук, со стола, а я – с ног. Это была кружка. Разбиться не успела – подхватил. Между прочим, эту кружку он мне подарил. На ней на фоне радуги упитанный розовощекий ангелок задувает свечи на торте.
      Не вписываюсь в косяк, больно ударяюсь коленкой и громко зову чью-то мать, попутно вспомнив всю деревянную родословную этого косяка. Ангел укоризненно смотри на меня (кто бы говорил?), а потом подхватывает меня на руки и, не слушая моих протестов, тащит в спальню (ни разу не вляпавшись ни в один косяк!), где сейчас получит в лоб подушкой. О, подушка… подушечка… мягонькая, лохматенькая… Не, не получит, она мне нужнее… Обнять ее и спааать…
      Гасит свет, забирает подушку, кладет ее под голову и укутывает крыльями. Засыпаю с улыбкой, потому что так хорошо, так спокойно… И потому, что завтра опять продолжу мой неоконченный разговор. Разговор с ангелом.

Весна 2010г.