Глава 8. Грёзы

            Первый месяц нового года в Афганистане – хамал. Первое хамала соответствует нашему 21-му  марта. Хамал месяц весны. Весна, новый год, пробуждение,  весенние хлопоты и надежды. Надежды на урожай, на завтрашний день, на будущее, на Весну – пятьдесятпервую весну своего пробуждения.
             Был очень тёплый весенний день, я сидел на летней площадке чайханы, недалеко от дома ожидая машину. Когда подошла машина и мы поехали я произнёс вместе с обычным приветствием и поздравление в связи с 51-м годом освобождения Афганистана. В ответ я услышал нечто такое, чего совсем не ожидал. Смысл им сказанного привожу по памяти. Он сравнил Афганистан и Индию и сказал: зачем нам эта свобода, когда у нас ничего нет, он имел в виду промышленность. Вот Индия освободилась на 27 лет позже нас, а  Англичане оставили им заводы и фабрики. А у нас ничего нет, вы строите нам дорогу, а мы можем заплатить за это изюмом. Я перевёл разговор на изюм, а с него перешёл на необыкновенный ташкурганский гранат без косточек, котрого в нашей стране нету, тут он снова оживился и добавил, что такой гранат растёт только в Таш- Кургане и больше нигде в Афганистане он не прижился.
            В тот день, вернувшись с работы, я отдыхал, пока подогревался на плите обед. В раскрытое окно был виден сад весь в розовом цвету. Я лежал и думал о том, что это мой последний месяц в Самангане,что предстоит снова переезд в Мазар- Шариф, о новом объекте, который будет в ущельи или как мы его называли по афгански – танги. Было бы, конечно, хорошо оставить за собой те же бригады гилькоров и шоферов, с которыми уже сработался.
           Девочки  Абдусалома играли во дворе, бегая по асфальтированным дорожкам. Во двор вышла Соня – их мать и стала звать их к обеду.
           Вообще, кроме Сони и двух её девочек ведь никого во дворе не осталось.Или тишина, или резвятся дети, или мать их зовёт домой. Временами Абдусалом выходил во двор отдохнуть от работы и они с женой разговаривали и я слышал их голоса и смех.  Помню в то время мне много приходилось работать за моим рабочим столом – что то конструировать, расчитывать или просто планировать работу на следующий день. Новый объект в ущельи возник вне проекта дороги. Это была площадка отдыха, которую надо было разрисовать на стадии эскиза утвердить его у папы, а потом приступать к работе. Идея с площадкой отдыха возникла у афганской стороны. В этом месте, недалеко от дороги, был небольшой тёплый родник. В те дни, когда в ущельи работало много наших специалистов, т.е. в дни строительства самой дороги, обнаружив этот родник возникла идея сделать запруду, чтобы после работы можно было окунувшись освежится, смыть с себя пыль и пот и вообще понизить температуру тела, которое афганское солнце не щадило. Когда на этом месте образовался небольшой пруд и успешно просуществовал более полугода, вот тогда и возникла идея с зоной отдыха. Идея меня увлекла и в общих чертах всем понравилась. У меня появилась вечерняя нагрузка  и это было хорошо, т.к. было о чём думать и чем заняться, чтобы уйти от дум об одиночестве, о семье и о том почему я здесь, а они там.
              Вдруг голос показавшийся мне знакомым донёсся со двора. По двору смеясь и переговаривая с соседкой шла мама

            Когда я осознал видение, то уже сознательно, не желая с ним расставаться, я домысливал то, что мне вначале померещилось: - мама открывает дверь, на ней её серый плащ, а в руках её небольшая хозяйственная сумка. От самых дверей, широко улыбаясь она входит и говорит: - «Ну как ты здесь»… Вот и сейчас услышав голоса Сони и Наргиз мне померещилась мама. Так бывает часто у меня, чудится сначала голос, а потом кто-то входит в комнату, а я его встречаю возгласом: - «Вай, вот не ожидал!».
           Так входили ко мне Натела, Леночка, входила мама, входили разные женщины-соседки из далёкого детства. Это происходило в результате звуковой ассоциации  голосов и тогда я переносился или во двор далёкого детства или к себе домой на улицу Меликишвили или в Дигомский массив, где жили родители и моя сестра.