О клятвах

   О КЛЯТВАХ.
   Вопрос первый? Почему Он говорит о недопустимости клятв в предыдущей главе, а эта глава, в которой о клятвах много меньше, называется «О клятвах?»  Не потому ли, что Он собирается говорить с нами о содержании клятв. То есть Он не просто запретил клятвы, но Он в этой главе обязательно объяснит свой запрет подробнее рассмотрев типичные случаи клятв.
  О чем, как правило, были клятвы в те давние времена? Христос говорит о фразе «око за око и зуб за зуб» Значит ли это, что зачастую клялись люди, что отмстят тем, кто, по их мнению, оказался пред ними виноватым. И что же говорит в противление этому деянию Христос? «Не противься злому»…  Зло порождает зло. Человек, жаждущий мести, будучи в состоянии придумывания мести, постоянно продуцирует мысленное зло. Это зло разъедает окружающее его пространство, это зло разъедает его изнутри, это зло порождает на земле новые и новые каверны тьмы, которые поднимают и расширяют на земле в человеческом мире власть темного господина. Да, Моисей дал закон «Око за око и зуб за зуб» Но почему он дал именно такой закон. Наверное, потому, что до этого законы были иные законы много хуже этого. Он не мог не дать им закон возмездия, но он удерживал их от многократного возмездия, произнеся, что за око полагается одно око, не два, не жизнь и не гибель. Люди постепенно стали следовать закону Моисея, и прекратили явно добиваться двойного тройного наказания. Он, насколько это было возможно, продвинул  к меньшей жестокости отношения мести, хотя это было совершенно не самое лучшее соотношение. Я бы скорее склонилась к тому, что Моисей таким образом стремился упорядочить отношения между людьми в его племени. Он видел, сколь разрушительна месть, сколько от нее горя и гибели. Он видел, как иногда из-за случайной чьей-то гибели в последующем развязывалась кровавая война мести между кланами, которая приводила к гибели обоих кланов. Это надо было остановить. Но невозможно в племени, где велась кровавая мстительная война до уничтожения, сразу провозгласить закон милости, такой закон через ступеньку развития, его бы не поняли и не приняли. Поэтому Моисей провозгласил закон следующей, более высокой ступени развития: закон равного возмездия. То есть этим законом он снял такой страшный бич межклановых отношений как кровная месть. Кстати, у нас в России до сих пор в некоторых регионах продолжаются отношения кровной мести. И вот в обществе, где месть, ее безудержность только сумели обуздать жесткими законами, не позволяющими мести распространиться на все и вся и мстить бесконечно. В этом обществе звучит закон милости. Закон более высокого по уровню общества: не следует порождать зло в ответ на зло; не следует порождать ненависть в ответ на ненависть, но следует снести чужую злобу и подставить другую щеку. Следует противопоставить злу смирение. Да, на земном физическом уровне это выглядит нелепо. А на высшем духовном уровне как выглядит когда в ответ на удар, человек загорается желанием ударить в ответ? А выглядит это так: зло первого человека налетает на второго человека и захватывает его. Теперь уже оба активно продуцируют зло, пополняя его количество в этом мире. А как выглядит на тонком уровне, когда зло первого человека налетает на второго, но в ответ тот не загорается ненавистью и желанием вернуть удар, но смиренно сносит зло? Итак, зло первого человека ударяет второго, но не может его захватить. Так как второй человек выставляет в свою защиту от зла смирение. И зло не может захватить второго человека. Зло не может распространиться, расширить свои владения. Напротив, первый, не встретив ожидаемого контрпозыва, теряется. Он либо начинает более активно провоцировать второго, стараясь вызвать ответную агрессию, либо отходит, растерянный и даже иногда испуганный. Почему он пытается увеличить агрессию? Потому что чувствует, что второй где-то внутри себя имеет зло и для того, чтобы зло во втором проросло сквозь возводимые препоны, надо его еще пробуждать. А в ситуации, когда первый человек испуганно отходит, проявляется смирение второго конфликтующего, оно столь велико, что в ответ на выплеск зла, второй реагирует выплеском добра, любви, смирения. И таким образом на тонком уровне второй своим высоким духом побеждает первого, уменьшает его зло. Мне могут сказать, мол, хорошо рассуждать, а он хлещет и хлещет. Что же позволить ему убить себя? К сожалению, да, надо отбиваться. Но при этом отбивайтесь от этого человека так, словно перед вами ребенок. Злобный, агрессивный, но ребенок. Вы же не позволите себе серьезно рассердиться на ребенка, что с него возьмешь. Его надо нейтрализовать, принудить прекратить злобное действо. Но не нужно заражаться его агрессией, не нужно терять ощущение себя, не нужно терять из сердца любви. Не нужно включаться в тихое соревнование: кто сильнее ударит, кто кого сильнее приложит. Это неправильно. Исходно в каждом человеке есть внутренний ограничитель смертонаносительства, сильнее, чем вот так, не навредя, ударять нельзя – нанесешь вред. И в былые времена женщины фактически не дрались, а если дрались, то это была жалкая картина взаимного унижения и таскания за волосы. Но не было и речи об изуродовании, и тем более об убийстве. Сейчас, к сожалению, многие это табу переступили. Бороться за мужчину, «за свое» стало даже модно. Это страшно. Тьма так и входит в незащищенные верой сердца, мол, так модно, так принято, так престижно, а потому так правильно. Нет, правильно не позволять агрессии, ненависти, злобе захватить душу твою, правильно любовь и смирение, но не гордыня. Правильно прийти и помириться с братом своим, пока на одной стезе, в одном мире. Пока еще есть время.