Защитник всегда прав

В нашей стране всех обижают. Всех. Геев, мигрантов, оппозиционеров…. Геев за то, что они разрушают наше общество, мигрантов за то, что они в чужой стране устанавливают свои законы, оппозиционеров за смуту … А раз людей обижают, их надо защищать, ведь защитник всегда прав. Даже само слово правозащитник  говорит об этом.

Именно с этой позицией плыл в летнем мареве уроженец Саратова  к зданию американского посольства, которое как раз начало выдачу грантов. Рядом шла юная дама, которая должна была сделать несколько кадров на память – русский борец за права человека Юрий и посол демократической страны США. Девушка рассказывала ему о том, что какого-то человека выселили из дому только потому, что на месте этого дома будут строить торговый центр. Нашли какую-то зацепку и выселили без  всякой компенсации.

- Надо бы ему помочь, - сказал правозащитник, подобный кораблю, качающемуся в летнем зное по волнам и  нехотя так плывущему к берегу. А может и не плывущему. Зачем плыть, когда можно остановиться и помечтать о высшем?

После встречи с послом, Юрий Митрофанович пригласил фотографа на ужин. Девушка была мелкой и худощавой, затянутой в узкие джинсы. Как она носила на себе сумку с фотоаппаратом и тремя объективами, для Юрия оставалось загадкой.

- Тебе надо кушать.

Она улыбнулась и заказала зелёный салат с креветками.  Он, помедлил, уточнил не хочет ли она чего-нибудь ещё. Юлия попросила минеральной воды и экспрессо. Юрий понял, что нужно делать заказ, немного покраснел и огласил список.

- Мне, пожалуйста, суп с гренками, цыплёнок-табака у вас мягкий? Да? Тогда цыплёнка. Попить. Так, попить тархун, большой, который пол литра. Но это вначале. Потом, когда я закончу с цыплёнком, кстати, к нему в качестве гарнира рис с яйцом, принесите мне кофе... Нет, чай, что-то знаете жарко, давление. Значит, чайничек чаю, большой. И какие у вас десерты? Вот штрудель, он как, ничего? Тогда яблочный штрудель. А вы Юлия, будете штрудель? Нет? Как жаль. Вы знаете в Вене есть ресторанчик, куда все едут, чтобы съесть штрудель.

- Вы ездили ради этого в Вену?

-О, нет, что Вы! Я обменивался опытом. В Вене людей так не обижают, как в России. Знаете, есть австрийская партия, её возглавляет гомосексуалист, и он совершенно открыто об этом говорит. Если бы это было в России, его бы давно избили. А Вы, как Вы живёте, ведь, наверное, платят мало?

-Мало, но работа творческая. Любимая.

-Такая хрупкая и такую тяжесть носить, как нехорошо! Я вот думаю, сделать бы серию снимков мигранты Москвы… Запечатлеть их всех. Их обижают.

- Красивая была бы серия. Восточные лица интересны, но знаете, они ведь тоже иногда нарушают закон.

- Да, конечно. Неужели на Вас напали?

-Меня как-то трое окружили, приставали,  а я больше всего испугалась за технику.

-Как это плохо, а Вы обратились в правоохранительные органы? Их надо посадить, чтобы потом депортировать!

-Что вы!- рассмеялась Юлия – Мало разве среди наших таких идиотов, а потом больше нечем полиции заниматься – отделалась лёгким испугом.

Принесли штрудель. Юля нравилась ему всё больше. Чистая, наивная, но с огоньком под опущенными ресницами, эдакая рыжая бестия с лицом ангела. Он сочинил хокку в своём стиле и посвятил ей.

Локоны Лилит, завитки у лица,
Страсть, беса, нежность ангела
Лолита

Однако, пора было и честь знать, ведь в стране было много геев, которые требовали его защиты, а американское посольство выделило грант и предложило привести гея в Госдуму, который открыто говорил бы о своей ориентации. Одним словом, он получил от неё снимки, оплатил всего один  из заказанных десяти, так как грант ему ещё не перевели на счёт, а рестораны обходятся дорого. Юрий часто встречался с коллегами и клиентами в ресторанах, но эти встречи были вложением в дело, а обед с фотографом деловым он назвать не мог. Но так как хотелось увидеть  вожделенную Лолиточку, то  спустя месяц он  пригласил её в кофейню на открытом воздухе. В зелёных глазах он увидел всё то, чего не видел уже давно – ручьи и птиц, смех и радость, радугу и летний дождь. Голова закружилась, он заказал к шашлыку ещё две порции суши и бутылку вина. Он нравился ей. Он был в этом уверен. Потом они шли по бульвару, и он доставал кошелёк и покупал букеты цветов, чтобы видеть в её глазах  пляшущие искры пламени. Грант вот-вот должны были перевести на счёт его ОЗГ – общество защиты граждан. Ну, или геев, кому как нравится.

Юле нравилось, что этот вроде бы юрист и чиновник, ведь её новый друг был членом всех комиссий, какие были в пределах Садового кольца, оказался столь тонкой натурой. Заядлый театрал, знал наизусть «Евгения Онегина», играл на трубе, восхищался закатами на Волге, и не будем скромничать, – восхищался ею. Встречи пролетали незаметно, в ресторанах и кафе, так как с прогулками было сложно – он очень уставал, и к тому же она любила ходить быстро, а к его медленной походке надо было приноравливаться. Одним словом – она была лёгким прогулочным корабликом, он – Титаником.

Лето летело, он должен был уехать на воды. Билеты заказал ещё давно, по скидкам. Здоровье его пошатывалось. Большие нагрузки, давление, печень. Юля обещала ждать, ей так хотелось, чтобы он поправил здоровье, ведь где-то видано в сорок с небольшим так тяжело дышать? Но, конечно, труд на благо гражданского общества, ведь гражданское общество просило встреч в ресторанах, а ты же понимаешь надо пить, надо, хотя не хочется, но надо.

Лишь сев на борт, он стал писать ей. Его волновало, как там она, его Лилит, демон страсти, воплощение нежности. Грустил и печалился. Помнил, что не так и не оплатил своему милому другу фотографии. Но верил, что материальное не важно. Написал, когда приземлился. Она не всегда отвечала, но, когда отвечала, писала весело, где она и с кем.

В богемной тусовке многие судачили о ней. Ему вспоминались эти слухи. Она была далеко в городе соблазнов, где минута, проходит за две, а он жил размеренной жизнью на водах. Прогулки, диета, доктора. Доктора говорили, вы что-то заметно волнуетесь, у вас высоковат пульс, вас будто ваши проблемы грызут изнутри, надо бы спокойнее, а то лечебное голодание пропишем. Юрий Митрофанович опускал голову, а перед глазами была Юля, проводящая съёмку спортсмена в частной студии. Спортсмен был молод и хорош собой. Давление подскакивало. Он написал своим знакомым пару писем с просьбой  и притом весьма  конкретной.

Часы превращались в годы. Старушки медленно ходили по улицам, мощённым брусчаткой, и пили кофе в изящных кофейнях, туристы утоляли жажду пивом, а он, глотая лечебные воды, испытывал всю большую жажду. Перед отъездом Юрий втайне от доктора выпил пива, закусил кальмарными кольцами, обжаренными в луке, и сырными палочками.

О, как неискренна она была, когда кинулась к нему на шею и заглянула своими глазами со всем их волшебством в его… Ведь он уже знал. Он всё знал. Как лживо она щебетала всю их встречу, и как подло  и низко попросила всё же оплатить её работу. Там, в ресторане «Сытый бык», Юрий сказал ей тихо.

- Я не могу тебе заплатить, и мы больше не увидимся. Ты была не верна  мне.

Бестия. Ведь он знал это с самого начала! Как только она услышала, что не получит своё, она изменилась сразу же, и сощурив глаза, метающие теперь молнии, пообещала переслать в СМИ ряд его других  фотографий. Юля была уверена – заплатит, ведь никому не хочется видеть себя в газетах в нелицеприятном виде, а поскольку всё ещё думала, что грезит, то никуда ничего посылать не собиралась. Правозащитник ответил сухо.

- Твоё дело уже ведёт ФСБ. Заявления на тебя я  также отправлю в ГУВД, налоговую, а также в Союз фотографов. У тебя больше не будет работы.

-Не забудь также в гестапо и господу Богу. И напиши также, что убедительно просишь спилить тебе рога.

Защитник прав человека прав всегда. У нас всех обижают. Всех. Он написал в налоговую, ГУВД, Союз фотографов и ФСБ.  Но успел отправить лишь одно. Новость об отказе в гранте застала его на почте. Надо было учиться жить по-другому. И отправив заявление в налоговую, он вдруг ощутил себя убеждённым сталинистом…

11 ноября 2012 года