Короткие размышления. Аркадий

 Аркадий появился в мире людей, машин и всех прочих однородных предметов во время, которое многие смело зовут смутным. Возможно, все люди на земле родились в эту эпоху.    Аркадий казался обычным парнем, испортившимся от времени, места и собственных мыслей и деяний. Его детство – лёгкая пора, наполненная слёзами, изгнанием, ленью и любопытством. В жизни этого предателя редко наступали тяжёлые времена – то ли сердце оказалось крепким, то ли «ноша по горбу». Далёкие родственники и ещё более далёкие друзья не объяснили, что с ворот рая льют горячую смолу на голову грешникам.
Наступило совершеннолетие, пришли пьянки, рок-музыка, беспутство, тюрьма, а этот гордец никак не хотел взрослеть. Это нежелание часто смешивалось с беспечностью и ленью. Редкая работа приносила ещё более редкие заработки, а шея матери становилась всё слабее. Настала пора уйти, но невозможность разрыва «нитей втрое скрученных» не давала совершить это.
 Лень, ложь, стихи, рассказы, вера и сомнение. Всё это пылилось на сердце и книжных полках.
 «Грехи мои – страшнее нет грехов – в суде толпятся и кричат: «Виновен…»
 В двадцать три Аркадий увяз в прелюбодеянии; и если до Р... он был просто анонимным онанистом, то с её приходом стал ездовым жеребцом, которому место в стойле, но никак не в раю. Но Р... ушла, как ушли когда-то Д..., О..., Ю..., С..., С... и Э... Опять пришли стихи, рассказы, бессонные ночи.… Закончились двусмысленные слёзы, и Аркадий увидел «Т...» – девушку, рядом с которой он не стоил и грязи из-под ногтей. Конечно, ведь они разных достоинств, хоть и одинаковых мастей. Аркадий никогда не видел никого красивее «Т...» – ни душой, ни телом. Это ещё одна причина, по которой он уходил.
Да, правда, Аркадий по-настоящему решил уйти, невзирая на страх и связи. Ведь спираль неизбежно шла вниз, а правда, к которой он так стремился, находилась наверху. Аркаша, конечно, был христианином, и речь тут идёт не о самоубийстве. Хотя и о нём тоже. Мысль свалить себя с коня в пропасть не давала покоя Аркадию – он порой даже вязал петли. Хорошо, что тогда он завязал с алкоголем, а то его неизбежно задушило бы уныние. В самые грустные часы он повторял стихотворение Киплинга «Заповедь», и, наверняка, повторяет и сейчас.

 Тюрьма тоже не прошла даром. Аркадий запомнил её как «репетицию ада» или «концентрат зла, добра и всего мирового зла». Она дала ему паспорт, физическую силу, неизлечимую болезнь, вкус одеколона, собачьего мяса и иной гадости. Она же лишила его образования, престижа, некоторых друзей и девушки. Там было много славных людей,… а может они все были такими, но возврат к ним страшнее лика Горгоны.


 Аркадий много думал об уходе, и надо бы затронуть эту тему подробнее. Он очень хотел покинуть зло этого мира. Как выход, этот «подлец с развитым чувством ответственности» видел суицид, глухие деревни, пустые города, монастыри. Но все они давали лишь внешнее, физическое уединение, а он жаждал душевного покоя. Он решил уйти умирать – для него это был подвиг – просто выйти. Аркадий всегда кричал на душу, а теперь решил дать ей право высказаться, очиститься, опустошить ту злобу, что скрывалась в тайной комнате. Он решил почти замолчать, уединиться в мыслях и молитвах (никогда не получалось у него и не получится!), а потом отбросить внешний тлен городов, прочего космоса и… своего тела.