Вечность. Часть III. Глава 2. Моя любовь

Продолжение. Начало: http://www.proza.ru/2012/09/29/952


Глава 2
Моя любовь…



Вокруг меня мелькали радужные искорки. Это было так красиво, что я замерла в восторге. Не отрывая взгляда, я смотрела на беспорядочный, но прекрасный танец.
– Тебе нравится? – послышался голос рядом со мной. – Это действительно красиво. Я тоже люблю смотреть на радужный танец.
Я узнала голос и вздрогнула.
– Зачем ты пришел? – спросила я.
Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты усмехнулся.
– Нет, котенок, это ты пришла. Здесь мои владения, здесь я живу, если можно так выразиться. И ты у меня в гостях. Правда, на этот раз ненадолго. А вот в следующий раз ты останешься со мной навсегда. И будешь не гостьей, а хозяйкой этого прекрасного мира. Моего мира! Да, да, котенок, я создал свой мир. И сделал это для тебя. Кто еще, скажи мне, может бросить к твоим ногам не только свою любовь, но и целый мир?! Никто! Потому что только мне это по силам!
Он приблизился ко мне. Я видела, как сверкают его глаза, и мне было страшно. Он заметил мой страх, в глазах у него появилась печаль.
– Ты боишься меня? Боишься?! Почему?! Почему, котенок?! Я так люблю тебя! Никто не может так любить тебя, как я! Ты не должна бояться меня… Скоро мы будем вместе, я заберу тебя к себе! И тогда ты поймешь, как велика моя любовь к тебе. Ты будешь счастлива, я добьюсь этого.
Откуда-то издалека донесся другой голос. Его я тоже узнала, и сердце мое затрепыхалось от счастья.
– Ты не сможешь сделать ее счастливой! – гневно закричал Он. – Она не любит тебя, неужели ты еще это не понял?
– Кого же она, по-твоему, любит? Уж не тебя ли?
– Может, меня, а может, и нет. Это не столь важно, – спокойно ответил Он и вдруг выкрикнул. – Но только не тебя! Не тебя, гнусное и подлое существо!
– Попрошу без оскорблений, – с нескрываемой издевкой произнес Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты. – Заметь, я не перехожу на личности, не пытаюсь оскорбить тебя. Почему же ты, такой хороший и правильный, допускаешь нечестные, я бы сказал, непорядочные приемы? Я отвечу: потому что ты не уверен в своих словах. Ты кричишь: «Не тебя!», но уверенности в тебе нет. И ты боишься. Во-первых, ты боишься, что она все-таки любит меня, что вполне возможно. Во-вторых, ты боишься признаться самому себе, что такая возможность существует. И в-третьих, ты боишься меня, потому что я сильнее и увереннее тебя. Уж я-то не откажусь от своей любви, не стану, как ты, прикидываться великомучеником. Если она не любит меня, я заставлю ее полюбить! Заставлю, чего бы мне это ни стоило!
– Глупец! Разве можно силой добиться любви?! Любви, которая незаметно входит в сердце человека, которая не терпит никакого насилия, которая по природе своей свободна! Малейшее насилие убивает любовь, уничтожает ее безвозвратно! Никому еще не удавалось «заставить» полюбить, никто не смог добиться любви женщины силой!
– Что ж, если я не смогу заставить ее полюбить меня, я смогу сделать так, что она всегда будет рядом со мной. День за днем, год за годом, век за веком. И, окруженная моей заботой и безграничной любовью, она постепенно проникнется ответным чувством.
– Нет, этого не будет! Разве можно полюбить своего тюремщика?
Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты хрипло засмеялся:
– Не полюбит? Пускай! Тогда ей придется вечно жить рядом с нелюбимым, ненавистным тюремщиком, как ты меня назвал.
– То, что ты хочешь сделать, – безнравственно! С точки зрения морали и…
– Мораль! – перебил Его Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты. – О какой морали ты говоришь?! Ее не существует! Это выдумки слабых трусливых людишек, которые пытаются скрыть за так называемыми моральными нормами свою несостоятельность, свое убожество. Мораль! Это очередная ловушка насквозь прогнившей цивилизации. По-твоему, я моральный урод, выродок, недостойный называться человеком. Открой глаза и взгляни на тех, кто пользуется уважением и никогда не нарушает нормы морали, не вступает в конфликт с законом и так далее. Посмотри, как они кричат о справедливости, рассуждают о добре и зле, восстают против лжи и насилия, а рядом с ними, корчась в предсмертных муках, умирают сотни, тысячи людей. Голод, болезни, войны, преступления, а вокруг них и внутри них те, кого ты называешь «положительными», кто с утра до вечера рассуждает о морали и правах человека. Кому нужна такая мораль?! Кому она принесла пользу?!
– Ты не прав, потому что ты смотришь не с той стороны. Ты говоришь о тех, кого можно назвать ханжами, лицемерами. Такие, как они, манипулируют моралью. Они перекраивают ее, выбрасывая все, что мешает им спокойно жить. Их принципы не являются моралью, они преступны и лживы. Я же говорю об истинной морали, несущей свет, о высших этических нормах, которые делают человека человеком.
– Пустые слова! В этом мире, отвратительном и жестоком, есть только одна мораль: мораль силы. И я принимаю только ее. Побеждает сильнейший, выживает сильнейший, потому что слабым не место в этом мире. Мне по душе простая мораль дикаря: если у меня в руках дубинка, а ты встал на моем пути, я без колебаний ударю тебя по голове этой дубиной и проломлю тебе череп. А потом я спокойно перешагну через твой труп и пойду своей дорогой, на которой станет одной преградой меньше.
Мне захотелось закричать: «Вы забыли обо мне!», но я промолчала. А они продолжали спорить и действительно забыли о том, что я рядом. Впрочем, я была уже не совсем рядом с ними, так как они в пылу спора все больше и больше отдалялись от меня. Голоса их становились все тише и тише, я уже не различала их лиц. Я осталась одна в незнакомом и враждебном мне мире. Да, враждебном, я это ощущала не только на духовном уровне, но и на физическом. Мне было холодно и страшно, неимоверная тяжесть давила на мою грудь, мешала дышать, мои мышцы свело болезненной судорогой, глаза слезились от резкой боли, а в горле стоял отвратительный комок. Я попыталась закричать, но мне не удалось издать ни звука.
Вдруг сквозь плотный туман, заслоняющий от меня окружающий мир, до меня донесся знакомый голос. Я встрепенулась. Володя! Да, это его голос, но он где-то далеко, за пределами этого страшного пустого пространства. Я сделала неимоверное усилие и… начала падать. Мое падение было стремительным, но я не испытывала ни малейшего страха. Напротив, во мне поднялось какое-то дикое, безумное чувство восторга.
Падение закончилось.
Я увидела голубое небо и ветки сосен над моей головой. Почему-то мне стало ужасно смешно. Я засмеялась. Надо мной склонилось чье-то лицо, подернутое голубоватой дымкой.
– Лера! – услышала я. – Лера! Что с тобой!
Лицо приблизилось, и я наконец-то поняла, кто склонился ко мне.
– Илюша! Любимый! Как я рада, что ты здесь! Со мной… – прошептала я.
В этот же миг дымка рассеялась. И я увидела Володю, который смотрел на меня как-то странно. Я заметила, что у него дрожат губы.
– Володя! – едва слышно произнесла я и вдруг поняла, как он мне нужен, как он дорог мне.
Нет, это не было похоже на озарение. Я и до этого уже знала, что Володя стал для меня особенным человеком. Но сейчас я вдруг поняла, нет, скорее, – осознала, что люблю его. Люблю так, как никого никогда еще не любила. Мысль эта была настолько простой, что я даже засмеялась. И почувствовала, что мне все равно, какой будет наша дальнейшая судьба, мне наплевать, выживем мы или погибнем, важно лишь то, что происходит сейчас, сию минуту. Важно то, что мы любим друг друга, а остальное не имеет никакого значения!
Пока я, лежа в траве, размышляла над этой простой, но такой важной для меня мыслью, Володя выпрямился и отошел от меня на несколько шагов. Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на меня все тем же странным взглядом.
Я улыбнулась. Глупенький мой Володя! Он страдает и даже не знает, что я люблю его. Вернее, он потому и страдает, что не знает этого. Я ведь еще не сказала ему о своем чувстве. Вернее, я сказала ему, что не люблю его. А это неправда! И теперь я должна сказать ему правду!
Я вскочила и протянула руки к Володе. Он не шелохнулся. Лишь лицо на мгновение исказилось какой-то болью, и снова стало похоже на маску со странными глазами. Я сделала шаг к нему. Еще шаг. Еще. Он не пытался отодвинуться от меня, он просто стоял, скрестив руки на груди, и не шевелился.
Я подошла совсем близко и остановилась в растерянности. Неужели Володя больше не любит меня?! Этого не может быть! Нельзя же разлюбить человека за несколько минут. Или можно?..
Я совсем запуталась. Мне захотелось убежать, спрятаться в кустах и плакать, плакать, плакать. А ведь секунду назад все было так хорошо! Я хотела сказать Володе о своей безграничной любви, я думала, что он будет рад, нет, просто счастлив, когда услышит мое признание… И что же?! Я бросаюсь к нему с одним желанием – отдать ему всю себя без остатка, а он стоит, как статуя, и молчит. Меня охватило отчаяние. Все кончено, моя любовь ему больше не нужна. Я опять опоздала! Ну, уж нет! Я все равно скажу ему все, что хотела. А потом пусть он объяснит, почему так холоден со мной и куда делась его любовь!
– Володя! – решительно начала я и осеклась под его холодным взглядом. – Что с тобой, Володя? – совсем тихо закончила я.
– Что со мной? – так же тихо переспросил Володя и вдруг закричал, схватив меня за плечи. – Что со мной?! Ты спрашиваешь, что со мной?! Со мной все в порядке! Да! Со мной все хорошо! Я люблю женщину, безумно, больше жизни! Люблю женщину, которая любит другого! И эта странная женщина спрашивает меня: «Что с тобой?» – он замер, а потом чуть слышно продолжил. –  Ничего, отвечаю ей я… Ничего… Просто сердце готово разорваться на части от боли, а так все в порядке… Все хорошо…
Он замолчал, но продолжал все так же сильно сжимать мои плечи. Я не пыталась вырваться из его рук, хотя мне и было больно. Он любит меня! Это все, что я услышала и поняла. Он любит меня больше жизни! Я ощутила такой восторг, что просто не в силах была скрыть его. Счастливая улыбка расплылась по моему лицу. Где-то в глубине души я удивилась, как легко я перехожу от глухого отчаяния к безграничному счастью. Это было совсем не похоже на меня. Совсем! От этой мысли мне стало еще радостнее. Я живу! Я чувствую! Я счастлива!
Впервые в жизни я не думала, как я выгляжу со стороны. Мне было все равно. Мысль о том, что я выгляжу глупо со своей счастливой улыбкой, мелькнула и исчезла, не оставив никакого следа. Он любит меня! Любит!
Вдруг я почувствовала, что Володя отпустил мои плечи и отступил на шаг от меня. Взглянув на него, я почувствовала, как улыбка медленно сползает с моего лица. Володя стоял передо мной весь бледный, с перекошенным от бешенства лицом, со сжатыми кулаками. Губы его дрожали, а в глазах застыли боль и отчаяние.
– Володя! – крикнула я и протянула к нему руки.
– Ты смеешься! – криво усмехнувшись, произнес он. – Что ж, смейся, это действительно смешно. Бедный художник влюбился в богиню, в мечту… Как это пошло! Как банально! Какой избитый сюжет! – он снова усмехнулся. – Как глупо он выглядит с этой своей любовью! Бедняжка! Он так страдает! Но ее это не трогает! – вдруг с бешенством выкрикнул он. – Она смеется! Смеется, потому что не знает, что такое боль и страдание!
Он отвернулся. Я увидела, что плечи его вздрагивают. А потом я услышала, как из его груди вырвался странный звук, похожий на сдерживаемые рыдания. Сердце у меня сжалось до боли, в груди защемило. Мне было жалко, невыносимо жалко этого взрослого мужчину, который напридумывал себе невесть что и теперь страдает от своих выдумок. Я улыбнулась: сейчас он успокоится, у меня есть прекрасное лекарство от таких страданий. Я представила, как Володя обрадуется, когда я скажу ему: «Я люблю тебя!»
Вдруг Володя резко обернулся. Лицо его по-прежнему оставалось бледным, но глаза были сухими. Воспаленные, лихорадочные, как у больного, но без слез. Они были… колючие.
– Лера! Скажи, скажи мне, чем он лучше меня?! Что нашла ты в нем такого, чего нет во мне?! – он говорил тихо, медленно, словно с трудом подбирая слова, и я чувствовала, что каждое слово причиняет ему боль. – Может, он красивее, умнее, сильнее меня. Конечно же, он богаче меня, – он усмехнулся, – это не так уж и трудно – быть богаче меня. Но – я знаю это точно! – он не может любить тебя сильнее, чем я. Никто не может любить тебя сильнее, чем я, – голос его окреп, в глазах появился какой-то странный блеск. – Да пусть он хоть сам господь бог, я не отдам тебя ему без борьбы! Не отдам!
Он отвернулся. Мне стало до боли жалко его и себя. На глаза навернулись слезы. Странно, слезы, снова слезы… Странно…
– Володя, – тихо окликнула его я, – Володя! Я…
Он резко повернулся и схватил меня за руки.
– Не надо, Лера! – почти закричал он. – Не надо меня жалеть! – и чуть тише добавил: – Не жалости я ждал от тебя… Я любви ждал! – снова выкрикнул он. Выкрикнул и поник, как будто что-то сломалось в нем. – Лера, Лера, – печально покачал он головой, – если бы ты знала, как я тебя люблю и как мне больно сейчас, – и вдруг снова до боли сжал мне руки и закричал: – Скажи мне, скажи, чем он лучше меня?! Чем?! Кто он такой, этот чертов Илюша?! За что ты любишь его?! Почему его, а не меня?! Скажи, Лера!
Я вздрогнула. Он не может знать ничего о моем прошлом! Я никому не рассказывала ни о чем. Никто ничего не знает. Никто! Но Володя назвал имя, которое, кроме меня, никто не знает здесь. Но Володя знает! Откуда? Он не может ничего знать! Но, тем не менее, знает... Он назвал имя моего мужа… Моего бывшего мужа… Я растерянно смотрела на Володю и молчала.
– Скажи, Лера, – с мольбой повторил Володя, – скажи, что ты нашла в нем? Почему он, а не я? Почему, Лера?! Кто он такой, этот Илюша? Кто он, Лера? Скажи мне, скажи! Не молчи, Лера! Я должен знать, кто он и почему – он!
– Он – мой… – начала я и замолчала, не зная, как объяснить Володе то, что необъяснимо.
Внезапно совсем рядом послышался смех.
– Котенок! Что ж ты молчишь?! Скажи ему, этому бедному художнику, кто такой Илюша! Ты не знаешь, как сказать? Глупенькая маленькая девочка! Я научу тебя! Скажи: Илюша – мой любимый муж, которого я убила топором. Так и скажи ему!
Я оцепенела от ужаса. Он опять здесь! Боже мой, он никогда не оставит меня в покое! Широко раскрытыми, остановившимися глазами я смотрела поверх Володи, туда, откуда до меня доносился ужасный смех Того-Кто-Пришел-Из-Пустоты.
– Лера, Лера, не молчи! Почему ты выбрала его?! Да, ты не знала тогда меня, но теперь ты знаешь. Знаешь и все равно любишь его! – услышала я откуда-то издалека умоляющий голос Володи. – Чем он лучше меня?! Лера!
– Тем, что он мертв, – захохотал Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты. – Мертв! В буквальном смысле этого слова! Мертв совершенно и окончательно, окончательно и бесповоротно! А почему он мертв, моя нежная девочка?! Почему?! Твой художник хочет знать правду! Все люди хотят знать правду, но никогда не говорят ее друг другу. Смешно, правда?! Но ты, моя ласточка, ты скажешь художнику все. Скажи ему, дружок, что твой любимый, горячо любимый, до безумия любимый Илюшенька превратился в кровавое месиво под ударами топора. Топора, который ты держала в своих нежных, слабых, любящих руках. Расскажи своему художнику всю правду, заинька! Расскажи о том, как череп твоего любимого мужа треснул и раскололся, как орех, и мозги, его замечательные мозги, может, самые лучшие на всей планете, разлетелись по комнате. Расскажи ему…
– Замолчи! – крикнула я, пытаясь вырвать свои руки из Володиных рук, чтобы заткнуть уши, чтобы не слышать, не слышать, не слышать! – Замолчи!
– Нет! Я не замолчу! – бешено сверкнув глазами, закричал Володя. – Я не замолчу, потому что ты должна объяснить мне все! И пока ты не объяснишь мне, я не замолчу! Почему ты не хочешь говорить со мной о нем, об этом Илюше?!
– Действительно, любовь моя, почему бы тебе не поговорить с милым наивным художником о нем, «об этом Илюше»? – раздался вкрадчивый ехидный голос. – Кто он, собственно говоря, этот Илюша? Труп, разложившийся труп с развалившимся надвое черепом… Удар был очень силен, котенок, очень силен, поверь мне, уж я то знаю! Откуда только в тебе взялось столько силы, нежная моя?! Прости, я отвлекся! Так вот, о нем, «об этом Илюше». Он – труп, несчастный, безмозглый труп. Какой вред он может нанести твоему художнику? Никакого. Так почему бы тебе не поговорить о нем? Ну, не хочешь с художником, ну и бог с ним! Честно говоря, я его как-то недолюбливаю. Почему бы это, а?! Сколько вопросов и ни одного ответа! Поговори со мной, любимая моя, поговори со мной о нем, «об этом Илюше»!
– Я не хочу говорить о нем! Тем более с тобой! С кем угодно, но только не с тобой! – заорала я.
– Ах, так! – голос у Володи прерывался от еле сдерживаемой ярости. – Ты не хочешь говорить со мной?! Не выйдет! Я хочу знать, и ты скажешь мне! Скажешь все, потому что для меня это очень важно! Говори!
– Котенок, – голос Того-Кто-Пришел-Из-Пустоты звучал мягко, бархатисто, но сквозь этот бархат прорывалась сталь, готовая в любую минуту сразить любого, кто встанет на пути. – Мне показалось, или твой художник немного рассердился? Как жаль, как жаль! Почему бы это, не подскажешь, птенчик мой? Тебе не кажется, что художник слишком нервный? Нет? А я подумал, что ему не мешало бы заняться всерьез своим здоровьем. Нервная система ни к черту! Впрочем, я совсем забыл: это уже не имеет никакого смысла. Скоро твой художник растает, как утренний туман, разлетится на сотни, тысячи, миллионы крохотных светящихся кусочков. Печально, правда? Когда я думаю об этом, мне хочется плакать. Такой нелепый финал… Это ужасно! А ведь он очень талантлив, чудовищно талантлив! И я завидую ему! – голос потерял бархатные нотки, в нем звучал теперь только металл. – Завидую не по-хорошему, котенок, нет, не по-хорошему. Я завидую ему и ненавижу его! За то, что он жив, за то, что он с тобой, за то, что ты его любишь! А ведь ты его любишь, правда?! И потому я рад, что скоро его не станет! Искренне, от всей души рад этому! Ты не понимаешь, почему? Бедная глупышка! Я объясню тебе. Когда не станет художника, твоя любовь достанется мне. Вся! Вся твоя любовь достанется мне! Ведь ты будешь любить меня, правда?
– Нет! Ни за что! Я ненавижу тебя! Ненавижу! Я не хочу больше слышать тебя!
– Ты ненавидишь меня?.. – тихо, еле слышно прошептал Володя и отшатнулся от меня. – Ненавидишь? За что?! За мою любовь к тебе?!
Я слышала Володин голос, я слышала и запоминала слова, но не понимала, о чем он говорит…
– Котенок, – простонал Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты, и в голосе его впервые прозвучало что-то искреннее, похожее на боль. – Художник прав, действительно, за что? За что ты меня ненавидишь? За мою любовь?! За мою безграничную любовь к тебе?!
– Разве твое чувство можно назвать любовью? – гневно выкрикнула я. – Нет, это что угодно, только не любовь!
– Это любовь, Лера, – погасшим, безжизненным голосом сказал Володя. – Как жаль, что ты не поняла этого. Как жаль… Я не смогу жить без тебя, Лера…
– Не любовь! – воскликнул Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты, не давая мне сосредоточиться на словах Володи, понять их и ответить ему. – Не любовь! Как смеешь ты сомневаться в моей любви к тебе! Мои чувства – безграничны, они – сама Вечность! Я на все готов ради тебя, неужели ты еще не поняла это?! На все, слышишь, котенок?! И это не пустые слова, нет! – в его голосе все больше и больше звучал металл. – Кто дал тебе больше, чем я? Кто хотел бросить к твоим ногам весь мир? И я сделаю это! Я уже близок к цели. Скоро, очень скоро огромный зверинец, называемый Землей, ляжет к твоим ногам, и миллионы диких зверей, называемых людьми, будут с радостью лизать твои ноги! – он усмехнулся. – Вот так-то, любовь моя. А ты говоришь, что это не любовь, – он помолчал, а затем продолжил совсем другим тоном, в нем мне снова послышалась искренняя боль. – Ты делаешь мне больно, солнышко… Мне больно слышать от тебя такие слова… После таких слов теряешь всякий смысл жизни. Не хочется жить…
– Вот и прекрасно! – зло рассмеялась я. – И не живи! И убирайся в пустоту! Навсегда! Навеки! Чтобы я никогда, слышишь – никогда! – больше не слышала тебя! Чтобы ты никогда больше не касался меня своими грязными паучьими лапами! Мерзкая тварь! Отвратительная и подлая! Ненавижу тебя, ненавижу!
Я закрыла лицо руками и заплакала. Я даже не заметила, что меня больше никто не держит за руки…
– Котенок, – раздался совсем рядом, прямо над моим ухом насмешливый злой голос, – куда это побежал твой художник? Не знаешь, а? Мне показалось, что он сильно расстроился. Не знаешь, почему? Вот и я не понял… Тебе не кажется, что он слишком ранимый, такой чувствительный и нежный. Как же ты могла, любимая моя, так безжалостно разрушить все его мечты, растоптать его любовь?! Ты одним словом уничтожила все светлое, прекрасное, чистое – все, что было в душе у этого юноши… Он бросил к твоим ногам свое любящее сердце, свою душу, а ты втоптала его сердце в грязь, плюнула в его чистую душу. Как же ты могла так поступить с ним?! Хотя, сердце и душа – это так мало для тебя. Я предлагаю тебе в придачу к этому весь мир, а ты и то раздумываешь, брать или нет… Ты слишком избалована, дитя мое! Слишком! Я отвлекся, а художник тем временем побежал куда-то… И знаешь, зайчонок, мне кажется, он хочет сделать что-то ужасное, непоправимое. Впрочем, какое тебе до этого дело, правда? Ты ведь не любишь его? Ты просто забавлялась и смеялась в глубине души над наивностью этого бедолаги, ведь так? Я не ошибся? Боже мой, боже мой! Я потрясен! Как ты лицемерна! Как жестока! Ты молчишь? Тебе нечего сказать в свое оправдание? – он расхохотался. – Что я вижу, ты тоже потрясена? Ты в ужасе? Что же это?! Боже мой! Произошла ошибка! Нелепая, глупая ошибка! Ведь это меня ты ненавидишь, а не его! Ведь это у меня грязные паучьи лапы! (Не пойму, с чего ты это вдруг взяла?) Ведь это меня ты отправляла в пустоту навеки вечные! А художник, он-то подумал, что ты все это говоришь ему… Бедный художник, он ведь не слышал моего голоса, не слышал моих слов...  Какой ужас! Бедный юноша подумал, что ты разговариваешь с ним! Любовь моя! Что мы наделали! Теперь художник чего доброго покончит с собой! – он говорил все громче и все злее. – Повесится на каком-нибудь суку, или размозжит себе голову о камень, или…
Я не стала его дослушивать. Наконец-то до меня дошел страшный смысл слов Того-Кто-Пришел-Из-Пустоты. Я бросилась вслед за Володей. Я не знала, в какую сторону он побежал, я не знала, где его искать, но я бежала, падала, вскакивала и снова бежала. Мои колени были в крови, я исцарапала руки и лицо, но продолжала бежать. Слезы ручьем струились по моему лицу и смешивались с кровью и грязью. Я размазывала по лицу эту кровавую грязь, вид у меня, наверно, был ужасный, но мне было все равно. В моей голове стучала, билась, долбилась с ужасающей болью одна-единственная мысль: «Только бы успеть! Только бы успеть!» Один раз я уже опоздала. Опоздала и… Вставай, беги! Ты опоздала, и случилось непоправимое. Но второго раза не будет! Вставай! Беги! Я успею! Успею! С Володей ничего не случится! Я успею! Не случится… Успею… Успею… Успею…

Он сидел на пеньке спиной ко мне. Я увидела его издалека и резко остановилась. Что я скажу ему?! Что?! Как я смогу объяснить ему все те ужасные слова, которые я в гневе и отчаянии бросила не ему, а ненавистному мне чудовищу, которое преследует меня и отравляет мне жизнь?! Володя не поверит, не поверит ни одному слову. Как можно поверить в такой бред! «Володя, послушай, я убила  топором своего любимого мужа, а теперь меня преследует какой-то монстр, который пришел Ниоткуда, из Пустоты, и которого слышу только я одна. Володя, пойми, я не сумасшедшая, со мной все в порядке! Я просто слышу голос, вернее, голоса, ведь я слышу не один голос, а два. К тому же, Володя, иногда я их даже вижу и чувствую, я даже занималась с одним из них любовью, но это нормально, Володя, нормально!» После этих слов Володя с отвращением и ужасом отвернется, нет, отшатнется от меня, я потеряю его навсегда… Нет! Я ненавижу слово «навсегда»! Но так будет, и ты не в силах что-либо изменить… А если это случится, а это обязательно, непременно случится, я не смогу больше жить… Не смогу… Что ж… Пускай… Пусть он прогонит меня, пусть думает обо мне что угодно, но я успею сказать ему о своей любви! На этот раз я все успею. Я не опоздаю. Я…
Володя медленно повернулся ко мне.
– Я знал, что ты придешь, Лера, – тихо и как-то потерянно сказал он. – Я ждал тебя… – он говорил очень медленно и смотрел поверх меня, куда-то в… Пустоту! – Не надо ничего объяснять, не говори ничего. Я рад, что ты пришла, правда, рад… Но ты молчи, не надо ничего говорить. Я не знаю, чем я вызвал такую ненависть, не знаю… Но я и не хочу этого знать. Я не хочу слышать оправдания, жалкий лепет, лживые слова. Мне не нужна ложь во спасение! – голос его окреп, его взгляд скользнул по моему лицу и остановился, теперь он в упор смотрел мне в глаза. – Лучше жить с этой болью, чем с ложью! Ты любишь другого, что ж… Это больно, но я переживу, – он с горечью рассмеялся. – Недолго осталось. И тебе, и мне. Скоро мы все исчезнем, перестанем быть. Меня согревает эта мысль. Я унесу с собой свою любовь, она еще не успеет перегореть, а боль… боль я оставлю здесь, в этом богом проклятом месте. В последние минуты жизни я буду думать о тебе, Лера… Моя богиня…
Я должна была задохнуться от жалости к нему, я должна была броситься к нему на грудь с рыданиями и умолять его простить меня, я должна была… Но вместо этого я разозлилась. Даже больше – на меня накатил приступ неудержимой ярости.
 – Я не богиня! – закричала я, глядя в его потерянные глаза. – Не богиня, слышишь! А если и богиня, то смерти! – захлебнулась я смехом. – Да, богиня смерти, которая разрушает все, к чему прикасается! Меня нельзя близко подпускать к людям, я приношу людям боль и смерть, слышишь, ты, влюбленный болван! Вокруг меня Пустота, смерть, боль! А ты твердишь свое: «богиня»! – я замолчала, чтобы перевести дух, и снова продолжила. Уже без ярости – спокойно и язвительно. – Теперь ты знаешь, кто я. Хочешь, я скажу, кто ты? Ты, ты – просто нытик, который спрятался в свою боль, потому что так легче. Ты не хочешь выслушать меня, потому что боишься. Да, да! Боишься! Ты боишься правды, потому что именно правду я хочу тебе сказать. Это ты сейчас живешь с ложью, которую сам же и выдумал. И тебе не нужна правда, ведь так?! Не нужна, потому что она может быть страшнее твоей выдумки. А она и есть страшнее. Что ж, сиди и оплакивай свою богиню, которая оказалась не богиней, оплакивай свою любовь и свою несчастную жизнь. Жалей себя, сколько тебе вздумается. Ведь это легче, чем бороться за свою любовь. Да что ты, вообще, знаешь о боли и о борьбе?! Ничего! Так и сиди здесь, жди, когда превратишься в звездную пыль! А я… Я…
Договорить я не смогла. Словно кто-то схватил меня за горло, и у меня перехватило дыхание. Задыхаясь, я молча смотрела на Володю. Внезапно я почувствовала сильную дурноту, и в тот же миг у меня потемнело в глазах. Я покачнулась, но не упала, меня удержал на ногах новый приступ ярости. Нет! Я не упаду! Я буду сильной! Я не дам ему повода снова жалеть меня! Нет! Хрипло выдохнув, я как-то нелепо вскинула руками, вскрикнула и бросилась в лес, не разбирая дороги. Володя не шевельнулся, он снова смотрел в Пустоту потерянными глазами…
Я не оглядывалась. Я просто чувствовала, как он сидит и смотрит своими пустыми безжизненными глазами. Мне стало страшно. Я побежала еще быстрее, чтобы только не чувствовать у себя за спиной Пустоты, жуткой и манящей одновременно…