Красные пианисты 36

     17 октября Эдуард Хаммель должен был встретиться с Джимом. Надо было предупредить Джима, что встреча не состоится.
Радо позвонил Футу по телефону:
— Джим, это Альберт. Эдуард не сможет к тебе прийти. Он тяжело заболел и находится в больнице.
— Очень жаль. Может, Эдуарду нужны какие-то лекарства? — спросил Фут.
— Я сам позабочусь об этом, — пообещал Радо.
    Действительно, Радо удалось с помощью хорошо знакомого юриста установить связь с одним надзирателем, работающим в женевской тюрьме Сент-Антуан.
Надзиратель сочувствовал антифашистам. От него Радо узнал, что арестована также Роза — Маргарита Болли. Девушка не послушалась его, не уехала в Базель к родителям, а только заперла свою квартиру и переехала к своему «жениху» Гансу Петерсу. Тревога за его судьбу оказалась сильнее предостережений руководителя группы. Она не смогла оставить возлюбленного, все еще полагая, что опасность грозит не ей, а ему. Ее арестовали вместе с Гансом Петерсом. И факт ареста Петерса как бы подтверждал ее опасения. Однако, когда на допросе следователь предъявил ей неопровержимые доказательства, что ее «жених», в прошлом сутенер и сводник, уголовник, завербованный гестапо, чтобы следить за ней, она настолько была потрясена, что врачи опасались за ее рассудок.
После того как нервное потрясение прошло, Розу стали допрашивать. Ей показывали фотографии, где она была снята вместе с Шандором Радо на лестнице в парке «О Вив».
Об аресте радистов Радо с помощью единственно уцелевшей радиостанции в Лозанне сообщил в Москву. Центр ответил 25 октября.
«Александру Футу.
Сократите ваши передачи до минимума. Для маскировки работы предлагаем: не выходите в эфир дольше, чем на двадцать минут. При соблюдении этих условий вы сможете вызывать нас два-три раза каждую ночь. Слушать нас для вас не опасно.
Директор».
Тюремный надзиратель ухитрился пронести и передать Радо записку от Эдуарда Хаммеля. Хаммель сообщал, что швейцарской полиции известно многое. На допросе ему показывали фотографию Альберта. Инспектор прямо заявил, что швейцарская полиция считает этого человека по имени Александр Радо руководителем разведывательной группы, в которую входили Эдмонд и Ольга.
Кроме того, от инспектора полиции Эдмонду стало известно, что пеленгаторы ищут третий радиопередатчик в Лозанне.
    На допросах упоминалась также Сиси — ее псевдоним. Но ее настоящую фамилию, очевидно, швейцарской полиции пока установить не удалось.
    Это было последнее известие из тюрьмы. Надзирателя, по всей вероятности, в чем-то заподозрили. Он был переведен в глухое горное местечко вдали от Женевы.
Стало ясно, что опасность нависла над всей группой.
    Шандор Радо сумел тайно переправить сообщение Пакбо в Берн о провале радистов и об опасности, которой теперь подвергалась вся группа, и дал ему адрес квартиры в Женеве, которая до сих пор была законсервирована и не могла попасть под наблюдение швейцарской полиции.
     Напротив дома, где жил Радо, у входа в парк стояла деревянная будка. В ней находился сторож, обязанный присматривать за порядком. Хотя сторожа несколько раз менялись, Радо почти со всеми был знаком. Но вот совсем недавно в будке появился человек лет тридцати с небольшим, который и по виду своему, и по возрасту вряд ли подходил для такой работы. Шандор сразу обратил на это внимание.
Понаблюдав за «сторожем», Радо понял, что «молодой человек» приставлен к нему.
Слежку за собой в последнее время Шандор чувствовал постоянно. Ехал ли он на трамвае — следом на небольшой скорости двигался мотоцикл или автомобиль, шел ли пешком по пустынной улице — за спиной слышались шаги…
     Настало время перейти на нелегальное положение. Радо могли арестовать со дня на день.
    Лена легла в больницу. Ей необходимо было подлечиться. К тому же из больницы, как решили супруги, ей тоже легче будет уйти в подполье.
    Убежище супругам Радо предложил лечащий Шандора врач. Он был немцем, эмигрантом, ненавидящим Гитлера.
    В сорок втором году Шандор пришел к нему на очередной прием. После осмотра врач неожиданно спросил его:
— Не согласились бы вы встретиться с группой людей по ту сторону границы, во Франции?
— Что это за люди и почему я должен с ними встретиться?
— Это люди из маки;[25], — ответил врач. — Они сейчас очень нуждаются в моральной поддержке. Положение на Восточном фронте, под Сталинградом, как вы знаете, у русских отчаянное. И они сомневаются, есть ли смысл продолжать борьбу.
— Но почему вы обратились ко мне, доктор?
— О! Вы — прекрасный пропагандист. Только благодаря вам я тоже не пал духом.
— А откуда вы знаете этих людей? — поинтересовался Радо.
— Пусть у каждого будут свои маленькие секреты, — ответил доктор.
   Радо встретился тогда с французскими партизанами. Ночью его тайно по тропам провели через границу.
   Встреча состоялась в пещере при свете факелов. Партизаны сидели на старых ящиках, деревянных чурбанах и слушали его, затаив дыхание.
    Палкой на земле Шандор начертил линию фронта под Сталинградом и стал называть известные ему цифры и факты.
Французы слушали его сначала молча. Их лица ничего не выражали. Но вскоре его красноречие, его убежденность стали передаваться и им. Их тени на стенах пещеры ожили, задвигались, послышались оживленные реплики, вопросы…
    Он провел тогда с французами около четырех часов. Его провожали целой делегацией. И с ним был врач. Вот у этого врача Радо теперь и собирался укрыться.
Прежде чем покинуть дом, он встретился с Александром Футом. В парк «О Вив» Шандор приехал на такси. Расплатившись с водителем, он вышел из машины и направился к скамье, на которой сидел Джим. Вдруг Фут поднялся и пошел ему навстречу.
— Ни о чем не спрашивайте, быстро следуйте за мной! — сказал Фут.
Джим, а за ним Радо почти бегом устремились обратно к такси. Шофера на месте не было. Фут распахнул заднюю дверцу:
— Садитесь!
— Что все это значит? — Радо недоуменно пожал плечами.
— Садитесь! — Джим бросился на место водителя. Взвыл стартер, раздался рокот мотора. Машина рванулась с места. Радо увидел шофера, который выбежал из будки телефона-автомата и отчаянно замахал руками.
— И все-таки что все это значит, Джим? — спросил Шандор, когда машина, круто свернув в одну из проезжих аллей, скрылась из глаз таксиста.
— Кажется, оторвались! — облегченно вздохнул Фут. — Когда вы вышли из машины, шофер достал что-то из багажника, посмотрел на это «что-то» и бегом бросился к телефонной будке… Я не ошибся, Шандор. Посмотрите, что лежит на переднем сиденье.
Радо перегнулся и увидел на переднем сиденье свою фотографию. Стало быть, дело дошло до того, что полиция снабдила его фотографиями даже таксистов.
Остановив машину, Радо и Фут юркнули в ресторанчик в конце парка. Выпив по стопке «Кюммеля», расплатившись, Шандор и Джим прошли через кухню, бросив на ходу: «Извините, нам нужно сюда», и через черный ход выбрались в парк, где начинался густой кустарник.
— Спасибо, Джим, — сказал Радо.
— Не за что. Из Центра шифровка — вам надо переходить на нелегальное положение.
— А по поводу нашего предложения установить связь с английским посольством есть ответ?
— Да. Вот он. — Фут протянул листок бумаги.
«Ваше предложение укрыться у англичан и работать оттуда совершенно неприемлемо. Вы и ваша организация в этом случае потеряли бы самостоятельность. Мы понимаем ваше тяжелое положение и пытаемся вам помочь. Привлекаем известного адвоката из США с хорошими связями в Швейцарии. Этот человек наверняка сможет помочь как вам, так и вашим людям, попавшим в беду. Немедленно сообщите, сможете ли вы продержаться или укрыться на два-три месяца».
Прочитав радиограмму, Шандор сказал Футу:
— Сообщи Центру, что я смогу продержаться. Квартира, где я собираюсь укрыться, по-моему, надежная. Тебе придется пока поработать одному. Запомни адреса Сиси и Пакбо. Свой новый адрес я сообщу тебе на днях.
— А как же Лена? — спросил Джим.
— Лена сейчас в клинике. Оттуда она переберется ко мне. Младшего сына отправим пока в пансионат под Женевой, а старший останется с бабушкой. Наша бабушка ведь тоже стреляный воробей, — ласково сказал Шандор. — Если почувствуешь непосредственную опасность, тоже уходи немедленно, — добавил Радо.
— Хорошо, Альберт. Только я полагаю, что прохожу у них по-прежнему по картотеке «Интеллидженс сервис»…
— Будь осмотрительным. — Шандор пожал руку Джиму, и они пошли в разные стороны.
8 ноября из Лозанны в Москву пошла радиограмма:
«Директору.
Альберт уверен, что его дом под наблюдением. Он успел перейти на нелегальное положение.
Связь со мной Альберт установит через Сиси.
Если я получу от него по телефону определенный сигнал, то пойду на конспиративную квартиру к Альберту.
Мария (жена Радо) легла на лечение в клинику, младший сын в пансионате, старший с бабушкой.
Эдуард и Мауд все еще под строгим арестом, но они ничего не выдают.
Джим».