Восемь писем. Письмо шестое

Жизнь. А ведь и на самом деле, разве могли мы предположить ещё всего-то немногим больше полутора десятка лет, что жизнь наша изменится? А лет двадцать-двадцать пять назад ты могла подумать об этом на своём дальнем Севере или я, тут, что где-то на страницах Книги тонкие линии Судьбы прочерчены и неуклонно пересекутся в одной географической точке? Господи, как же хорошо, что линии были не параллельны, пусть не под бОльшим уклоном, чем хотелось бы, но всё равно, они пересеклись!


Память. Никогда не вспоминаю свою прежнюю жизнь, жизнь до тебя. Вернее вспоминаю, но так, будто бы это было не со мной: то ли видено, то ли слышано, то ли писано кем-то, когда-то, для кого-то, и случайно увидено, услышано, читано мною. Да и вспоминать не хочется, хотя память, конечно же, хранит в укромном уголке прошлое и прожитое. Ну и пусть себе хранит, мне в тот чуланчик ни зачем не нужно и не хочется!