Светочка

На небе ярко зажглись звезды. Их не одна тысяча! Это просто фантастическое сверхъестественное зрелище. А звезды сияют и мерцают на небе. Постепенно более мелкие звезды начинают гаснуть. Вот, кажется, одна из них упала!

Интересно, а ночное звездное небо притягивает всех людей или это зависит от души человека? А мне нравится наблюдать за ним. Звезды манят меня в глубины чего-то непознанного, того, что до конца не изучено.

Кажется, что каждая звезда выкрашена в свой цвет, но в тоже время, соединяясь с остальными звездами и небом, создают единую картину, которая мне помогала, когда я подвергалась стрессам во время обучения в школе, - думала Светлана, умиротворенно вглядываясь в нескончаемую даль синего неба.

Во время обучения в школе длинные прямые светлые от природы волосы Светланы всегда были собраны в хвост. Зеленые глаза постоянно чего-то боялись и не решались взглянуть на мир полным взглядом. Бог одарил Светлану изящным телосложением: высокая, худощавая, с прямой осанкой, гордой походкой. Но она боялась показать перед окружающими свою красоту, именно поэтому большие глубокие глаза она скрывала под длинными прядями челки. Но доброту, которая царила в глазах, было сложно скрыть, поэтому проблем с учебой, а в частности с учителями у нее не было, да и не могло быть. Светлана росла прилежной, доброй, застенчивой ученицей и дочкой.

С выбором гардероба обстояло все гораздо сложнее. Она с ярым упорством, невзирая на советы мамы, покупала вещи на два размера больше того, какой она носила. А причиной таких ее действий лежала в детстве.

Светлана родилась в обеспеченной полной семье. Папа работал архитектором, ездил на объекты, наблюдал за постройкой, а мама занималась всей документацией, подбором стилей, мебели, цветов. В семье всегда царил покой, уют, порядок. Светочку родители очень любили, баловали; дарили много подарков по случаю и без. Водили по циркам, зоопаркам, театрам. За свои шесть лет Светлана объездила многие красивые  места своей страны. Несмотря на то, что родители Светочки были очень занятыми людьми, они успевали все, и везде появлялись вместе.

Марине Леонидовне, маме Светы, завидовали,  почти, с самого детства. Она росла веселой маленькой девочкой, пухлые розовые губки постоянно были вытянуты в улыбке, черные кудрявые волосы, распределенные в два хвостика по бокам, придавали ребенку большое умиление со стороны взрослых в детстве. Она была буквально везде, посещая разнообразные кружки: шахматы, вышивание, пение, театр и отлично успевая при этом по школьным предметам. Но более всего ей нравилось катание на коньках.  В глубоких зеленых глазках скрывалось жизнелюбие. С детских лет заставляла себя терпеть боль, преодолевая трудности в катании на коньках. В один из дней на тренировке она упала, получив сильную травму, и больше не смогла встать на коньки. Ее это не сломило, а наоборот показало, что нужно любить жизнь еще с большим желанием. Взрослея, все большую необходимость видела в красоте, но не только внешней. Она много читала «тяжелой» литературы, смотрела передачи с развивающим уклоном, старалась посещать концерты, разнообразные постановки, общаться с интересными людьми, от которых, как говорила она, можно узнать что-то новое. Подруг и друзей было немного, так как  при знакомстве с ними она предъявляла достаточно большие негласные для них требования, в отношении себя же о них не забывала. Повстречав Дениса, поняла сразу, что это был ее человек: и образованность, и воспитание, и сила духа, все, отвечало требованиям, которые ставила перед людьми.

Денис выглядел статным парнем в то время. Коротко постриженные темные волосы, маленькие, глубоко посаженные глаза излучали доброту, преданность к людям. Губы, изогнутые полумесяцем говорили о жизнелюбии, любовь к шуткам. За свой рост (а он был выше других) никогда не испытывал смущение, напротив, даже придумал шутку, мол, всегда вижу больше чем остальные, и принципиально отказывался от игры в баскетбол, поясняя это тем, что своим ростом я могу пригодиться не только там. Но о спорте не забывал, регулярно посещая занятия боксом.

- Везет же некоторым бабам с мужиками, - злорадно перешептывались знакомые Марины  Леонидовны.

Марина Леонидовна никогда не реагировала на такого рода реплики. Для нее главным был Денис – ее муж, и конечно же их общее счастье – Светочка. Но их подстерегала беда.
В один из обычных рабочих дней Марину Леонидовну вызвали в кабинет начальника. И вот она уже входила в кабинет с мыслями о том, что Брониславу Игоревичу не понравились ее буклеты с подборкой цветов для детской комнаты для очередного заказчика. Эти буклеты она передала через мужа до его отправки в командировку, для оценки.

- Здравствуйте, Марина Леонидовна, - поприветствовал ее директор, вальяжно расположившись в кресле.

Бронислав Игоревич выглядел старше своих сорока лет. Темные густые брови были сросшимися на переносице. Темно-карие глаза были на выкате.  Нос имел нечто схожее с клювом орла.  Рот был широкий, губы были настолько узкими, что казалось, будто они и вовсе отсутствуют. Ходил он медленно и имел постоянную привычку, когда был недоволен ситуацией, шмыгать, поглаживая при этом указательным пальцем правой руки кончик носа.  Острые и подчас грубые черты лица выдавали его как человека грубого, надменного, своенравного, человека который всегда стоит на своем. 

- Здравствуйте, - поздоровалась Марина Леонидовна, сияя улыбкой, и присаживаясь за стол для гостей. – Вы ознакомились с моей работой?
- Да, я ознакомился и должен признаться не перестаю удивляться вашей профессиональной пригодности, - говорил Бронислав Игоревич, растягивая каждое слово, и сверкая глазами в сторону своей подчиненной. Хочу пригласить вас в ресторан – отметить, так сказать, ваш успех.
- Простите, но я не могу. Я замужем и я не хожу в рестораны с чужими мужчинами.
- А он и не узнает – мы ему не скажем, - заверил Бронислав Игоревич, ближе подсаживаясь к ней и шмыгнул носом поглаживая его пальцем.
- Нет, я не могу, - отказала Марина Леонидовна, отсаживалась от него.
- А если я прикажу как твой начальник? – спросил Бронислав Игоревич, стараясь принять удобное положения для поцелуя.
- Нет, я не могу, я замужем и тем более это не входит в мои служебные обязанности, - нашла последнюю соломинку и желая захватиться за нее всеми силами.
- Значит, будешь уволена и такие профессионалы как ты – очередью стоят за дверью.

Наступили выходные, и в воскресенье вечером приехал Денис Александрович, жена была вынуждена обо всем рассказать мужу, так как они не старались таить друг от друга секретов.

Денис Александрович поступил как настоящий мужчина – защитник семьи и без промедления двинулся на фирму. В кабинете Бронислава Игоревича разгорелся скандал, который быстро перерос в драку. По своим соображениям Денис Александрович считал, что сделал все правильно и не принял всерьез слова Бронислава Игоревича.
 
- Ты уволен вместе со своей сучкой Маринкой! Вас никуда не возьмут! Я это обещаю и позабочусь об этом! – говорил Бронислав Игоревич, шепелявя и убирая изо рта сгустки крови.
- Тебе, гнида, мало?! Так получи еще! – Денис Александрович добавил красок к его итак раскрашенному лицу.

Бронислав Игоревич сдержал свои слова. С этого дня супругов Михеевых никуда не брали на работу. Муж Марины Леонидовны от безысходности пустился во все тяжкие, и бутылка водки стала для него лучшим другом, не внимая беседам с женой. Жена знала, что его мировоззрение сможет изменить только чудо или другое сильное потрясение. Понимая, что семью нужно чем-то кормить, она переступила через горло собственной гордости  и устроилась техничкой в одну из школ. Никакого другого потрясения или тем более чуда не произошло. Супруг не последовал примеру Марины Леонидовны и продолжил жить, не изменяя своей недавней слабости. Пил, почти, каждый день. Марина даже удивлялась, откуда он берет деньги на водку, так как сама ему не давала.  Через два года он умер.

Светочка тяжело переживала потерю отца, и замкнулась в себе. Разговаривала только с мамой, и то не часто. Светлану хотели перевести в коррекционную школу. Но Марина Леонидовна, поговорив с Иваном Петровичем - директором школы, в которой она работала сама, пошел ей на встречу и согласился оставить девочку в школе. Иван Петрович проникся  всей душой в проблемы, которые свалились на хрупкие плечи его сотрудницы, и старался ей помочь. Подбадривал, старался, чтобы у Марины Леонидовны  не опускались руки, продолжала борьбу за ребенка, и даже подыскал для ее дочки бесплатного психолога.

- Не переживай, Мариночка, все в порядке будет с твоей дочкой и для себя ты тоже найдешь человека.

За год работы психолога со Светочкой виднелись большие результаты. Светочка начала улыбаться, свободно разговаривать с мамой и немного общаться с одноклассниками.
Марина Леонидовна не знала, как отблагодарить Ивана Петровича. И в церковь ходила за его здравие ставила свечку, и к жене его с благодарностью приходила. Однажды даже пыталась упасть на колени, но Иван Петрович поднял ее и показал некое недовольство ее поступку. Но помня, сколько добра, сделал для нее этот человек, Марина Леонидовна думала, что не сможет его отблагодарить.

Все казалось, у Марины Леонидовны стало налаживаться, даже любимого мужчину встретила – Павла. На четыре года младше себя. Небольшого роста, слегка полного с очками на глазах, но с изящной улыбкой, пленяющая своей красотой многих.  Жили недолго потому, как и здесь ее снова подстерегала неудача.

Светочке исполнилось десять лет. Она забыла о своей перенесенной психологической травме, стала больше общаться, гулять с подругами, увлеклась рисованием. Сердце мамы Светочки ликовало, радовалось, что проблемы с ее дочерью закончились. На приход Павла в их дом Света отреагировала положительно.

- Мамочка, главное, чтобы на твоем лице была улыбка. Папу я никогда не забуду, но и против дяди Паши тоже ничего говорить не стану.

В один из дней, когда мама была на работе, Света решила зайти в ее спальню, чтобы поближе познакомиться с Павлом, но стала свидетельницей неприятной сцены. Павел складывал фотографии Дениса Александровича в пакеты из под мусора.

- Нет! Зачем вы это делаете?! – кричала Светочка, выхватывая из его рук фотографии.
- Потому что теперь я здесь хозяин. И я не желаю, чтобы фотографии этого алкоголика здесь находились!
- Он не алкоголик! Это мой папа!
- Слушай сюда, соплячка, - Павел уставил на нее свои широко расставленные глаза наполненные злостью. – Не мешай мне, пока я не упек тебя в интернат, - сказал он, и толкнул Светочку.

Светочка упала на телевизор и разбила его, об осколки которого порвала старенький халатик. Халатик был уже потрепанным и в некоторых местах рисунок потерял свои краски, но она его не выкидывала. Ей казалось, что когда его надевает, папа находится рядом с ней и греет своим теплом.

- Вы порвали мой халат, который подарил мне папа!
- Я так и думал, что это тряпье мог подарить только твой папаша, - говорил дядя Паша, закончив с фотографиями и включая компьютер, чтобы поиграть в игры. – От тебя одни проблемы, Мариночка замучилась с тобой. Совершенно не понимаю, как от такой красивой женщины как Мариночка могла родиться дочь похожая на тебя? В тебе же никакой красоты нет, заметь, это я как мужчина тебе говорю.

Светочка заплакала, спрятав в худеньких ладошках свое лицо, и убежала к себе в комнату. А дядя Паша добавил, посчитав, что не все сказал.

- Убери здесь бардак, который ты развела, - сказал он, показывая на осколки. Маме скажешь, что случайно разбила, когда играла и только попробуй правду сказать! Сразу в интернате окажешься, а Мариночку я смогу уговорить!

Светочки стало обидно, что он говорит такие плохие слова, а при маме показывает себя с хорошей стороны. Ей стало страшно находиться рядом с ним. А что она будет делать, если расскажет маме и она не поверит? Где она будет жить, когда мама будет на работе? Ведь она приходит со школы гораздо раньше мамы, да и еще бывают ночные дежурства … - думала Светочка, когда шла к себе в комнату с видом побившей собаки и всхлипывала, утирая слезы маленьким кулачком ручки.

Разгар дня медленно переходил в вечер, и вот уже в дверях старенькой квартирки второго этажа появилась Марина Леонидовна, усталая, но с большой улыбкой на лице. После встречи с Павлом она всегда ходила веселая, радостная, будто выпила эликсир оживления.

- Ты выглядишь, будто приехала из санатория, а не с работы, - сделал комплимент Павел, беря в руки пакеты с продуктами принесенные ею.
- Какой ты у меня заботливый, - ответила она с комплимента на комплимент.
Повесив верхнюю одежду на вешалку, она направилась в комнату к Светочке.
- Светулик, как у тебя дела?
- Все хорошо, - поникшим видом отвела Света.
- Очень хорошо, я рада за тебя, - улыбнулась мама и ушла на кухню.
- Она даже не заметила ее заплаканное лицо. Она не поверит … , - думала Светлана, когда мама вышла из комнаты.

Надев фартук, Марина Леонидовна принялась разбирать пакеты с продуктами и приготавливать ужин.

Когда ужин был готов, Марина Леонидовна пригласила всех к столу. Светлана наотрез отказалась сидеть за одним столом с Павлом. Как ни пыталась мама уговорить дочь, она решительно отказывалась.

- Марин, если не хочется ей, пусть не сидит со мной – я не обижусь.
Марина Леонидовна, немного сконфуженная таким решительным отказом дочери, разрешила идти в комнату, но предупредила, что позже у них состоится неприятный разговор.
- Мариш, тебе не кажется, что ты слишком избаловала свою дочь?
- Паш, она столько всего перенесла, что я этого не замечаю.
- Как человек со стороны я это сразу заметил. Убавь свою безмерную любовь к ней, доброта к ней в будущем для тебя обернется нехорошей стороной.
- Паш, если я сейчас изменю к ней отношение, она может неправильно это понять.
- Если так оно окажется, то есть хороший выход – девичья школа- пансион. У меня есть связи, я бы смог помочь тебе в этом вопросе и сумма окажется приемлемой.
- Нет, Паш, спасибо тебе за твою внимательность и желание помочь, но Светлану я не буду никуда отправлять, она будет со мной.

Павел помог Марине убрать со стола. Он ликовал, что не встретил со стороны Марины бурного отказа, пусть она и не согласилась ее никуда отправлять. Но ничего, постоянные ссоры с дочерью, его поддержка и ее любовь к нему сделает свое дело. И мы будем жить вдвоем.
Немного полежав, мама отдохнула и решила сдержать свое обещание по поводу дочери. Такую выходку с ее стороны нельзя оставлять без внимания, тем более за таким упорным отказом однозначно что-то должно стоять.

- Светуль, у вас с дядей Пашей что-то случилось? – спросила мама, аккуратно, еле слышно входя в комнату и присаживаясь поближе к ней на кровать.

Светлана лишь посмотрела на мать поникшими полными слез глазами, которые вот-вот могли начать капать.

- Ты мне не поверишь, мам.
- Дочь, разве было такое, что я тебе не верила?

Светлана покачала головой и рассказала все то, что произошло днем, и в качестве подтверждении своих слов показала дырку на халате. Мама, молча, смотрела и ничего не говорила.

- Почему же, дочь? Совсем нет, - ответила мама и отправилась к Павлу.
Он лежал на кровати и просматривал передачи по телевизору со спортивным уклоном.
- Паш, собирай свои вещи и уходи из моего дома, - тонко, с ледяным тоном в голосе попросила она.
- Мариш, ты чего? – спросил Павел, привстав с кровати.
- Я не позволю такого отношения к своей дочери, которое ты позволяешь себе. Уходи отсюда!
- Я просто хотел показать мужское воспитание, ты сама сегодня согласилась, что она стала избалованная. А она, наверняка, придумала невесть что. Тем более вон, телевизор сегодня разбила, как за это можно не кричать? 
- Паш, хватит врать! Мнение моей дочери важнее всех твоих доводов. Убирайся!
- Мариночка, но ты неправильно поступаешь, ты будешь сожалеть об этом.
- Убирайся, я тебе говорю, чтобы ни я, ни моя дочь рядом с нами никогда тебя не видели.

После ухода Павла жизнь мамы и дочери снова вошла в прежнюю колею. Только у Светланы появился комплекс неполноценности. Она считала себя непривлекательной, уродливой, обделенной, не похожей на других. Причинами такого состояния являлся переходный возраст и слова, сказанные Павлом в тот день.

Но комплекс исчез, когда Светлана на отлично окончила школу, и смогла поступить в институт на бюджетное отделение. Она мечтала стать экономистом.

Светлана стояла возле зеркала и наносила макияж. За совсем короткое время после начала обучения в институте она сильно изменилась

- Свет, а этот макияж не слишком яркий? Да и твоя одежда не похожа на строгий костюм, - спросила мама, обеспокоенная внешним видом дочери.
- Мам, ты сама все годы твердила, что нужно выбирать одежду по фигуре, начать краситься. В чем проблема? Что тебе снова не нравится? Всю жизнь ты говоришь, что я живу не так как нужно молодой девушке. Дай денег, а то я уже опаздываю.
- Светлан, я тебе вчера уже дала тысячу рублей. Неужели тебе не хватило?
-  Хватило, но сегодня еще нужно. Ты посмотри, как другие девчонки живут! Не как я одну сумку три года ношу.

Марине Леонидовне стало обидно за такие слова, но понимала, что дочь права. Перед началом учебного года Светлана просила денег на новую сумку, но мама не дала, оправдываясь тем, что и так все деньги потратили на покупку всего необходимого к новому учебному году. Светлана тогда сильно обиделась на мать. И судя по всему, до сих пор этого не забыла.
 
- Вот у меня остались последние четыресто рублей, сто рублей тебе хватит? Зарплата только через неделю, нам продуктов каких-то еще нужно купить, - тихо, почти извиняясь, говорила Марина Леонидовна, протягивая, дочери купюру.
- Ладно, уж, оставь, обойдусь как-нибудь, - обиженно произнесла Светлана.

Марина Леонидовна давно заметила, что отношения с дочерью у нее испортились. Светлана стала поздно приходить домой, огрызаться на замечания, брать много денег. Но Марина Леонидовна  ссылалась на то, что новое учебное заведение, новые знакомые, другие требования все это вызывает у нее такую бурную, а порой неадекватную реакцию. Да и первая любовь произошла – Илья прекрасный молодой человек. Перед поступлением дочери в институт мама переживала, как бы ее единственная дочь, ее отрада и смысл жизни не связалась с плохой компанией. Но когда Светлана познакомила мать со своим молодым человеком, ее переживания враз исчезли. Илья внушал ей надежность, спокойствие, желание, чтобы дочь продолжала с ним общение.

В институт Светлана так и не дошла. По дороге ей встретилась девушка - подруга. Она была одета в черный плащ, брюки, буцы. На плече была спортивная сумка наперевес на которой был изображен череп. Черные длинные волосы обрамляли бледное, покрытое толстым слоем пудры лицо. Голубые глаза были подведены жирной линией подводки черного цвета. В носу был пирсинг. Губы накрашены в яркий, почти кровавый цвет помады. Весь ее облик у окружающих оставлял ощущение какой-то отчужденности, страха, презрения. Но Светлана так не считала, Алина была для нее лучшим другом, с которым проводила много времени, а так же с компаний Алины.

Алина приходилась дочерью директора нескольких банков в Москве. Проблем с финансами у нее не было. На обучение в институте много времени не тратила, потому как была уверена, что все проблемы, которые могут у ней возникнуть папа сможет справиться. Инга Викторовна – мать Алины и жена Аркадия Петровича родила дочь совсем в юном возрасте, уже в шестнадцать лет на нее руках росла Алина. Ребенка она не хотела, но услышав решения Аркадия, приняла решение отказаться от аборта и дала согласие на замужество. Алина росла, а Инга все больше времени уделяла себе, посещая разные бутики и салоны красоты и совсем забывая о том, что у нее есть дочь. Алина росла в роскошных условиях, ни в чем не видела отказа, но одного она не получала никогда – родительской любви. Ее постоянно водили в места для лучших. Элитный садик, учителя, которые сами приходили к ней в дом и обучали, ежегодные поездки за границу, личный водитель. Все это к концу семнадцати лет девушке надоело, и она захотела общаться с нормальными, живыми по ее мнению ребятами. Компания для этого попалась не привлекательная: ежедневные пьянки, гулянки, распущенная половая жизнь, употребление некоторыми людьми травки. Все это является неприятным и даже аморальным для других людей, но не для Алины. Здесь ее понимали, сочувствовали, поддерживали; здесь она являлась своей, здесь она считала своим домом.

Со Светланой она познакомилась вначале учебного года, пронаблюдала несколько дней за которой она подметила, что Светлана замкнутая и, предположив что в свое время она была кем-то сильно обижена и, не имея сил защитить себя, она замкнулась. Ей показалось, что если это на самом деле так, то они немного похожие люди и начала большее внимание уделять ей. Так и получилось, что Алина и Светлана стали подругами.

- Светк, ну что, сегодня зажжем? Волосатый нас приглашает, - сообщила Алина присев, на скамейку затягиваясь сигаретой.
- А как же институт? Меня уже целую неделю там не было – отчислят ведь, что я матери скажу? Она ведь меня съест!
- Не боись, я папику скажу, он все решит.
- У тебя есть, кому решать, а я сама еле смогла сюда поступить.
- Я и за тебя, и за себя договорюсь – решайся, весело будет.
- Ну, хорошо, - ответила Светлана, немного подумав и подкурив у подруги сигарету. – Давай только в институт сегодня зайдем, а вечером пойдем?

Подруги пошли по дороге, которая ведет к институту. Не успела Светлана придти, как ее вызвали к ректору. Разговор был коротким, главная суть которого состояла в том, что если со стороны Светланы будет замечен еще хоть один прогул, она пойдет на отчисление.
Выйдя из кабинета, Светлана присела на подоконник и уставила свой взор на осеннюю природу за окном. Природа цвела, золотая краса туманила взгляд, яркие лучи солнца одновременно заглядывали во все окна, на лице сама собой появлялась улыбка.

- Не исключат, отца Алины на крайний случай попрошу, - заключила Светлана и отправилась на пару.

У Волосатого подруги решили встретиться в восемь часов вечера, сказав родителям, что они будут ночевать друг у друга.

Придя домой, Светлана разбросала одежду по комнате и легла спать. Проснулась от сильного крика матери без четверти пять.

- Это что такое? – спросила мать, найдя в кармане дочери сигареты и презерватив.
- Что, что, сама не видишь? – ответила дочь, пробуждаясь ото сна.
- Я вижу что это, но зачем тебе это понадобилось?
- Как будто сама не догадываешься, для чего продают такие предметы. Для тебя между прочем стараюсь.
- Для меня? Что ты несешь? Ну как быстро вставай, пока я тебя не отпорола.

Светлана залилась истерическим смехом. Ты меня отпорешь? Да ты за восемнадцать лет меня пальцем не тронула, а тут говоришь, что отпорешь – тебе самой смешно не становится?

- Ты права, не тронула, но видимо зря этого не сделала. Встань я тебе сказала!
- Ну, встала, и что дальше, воспитывать будешь? Поздно мамочка, поздно.
- Я не понимаю, ответь мне – это что такое, зачем ты это носишь с собой. Неужели ты куришь? А презерватив..? – Марина Леонидовна на последнем слове стихла, боясь проговорить в слух.
- Ну, что стихла то? Сейчас все в моем возрасте и курят, и половую жизнь ведут, а презервативом пользуюсь, если ты не поняла, чтобы внучка  тебе не принести – все равно не сможем прокормить, - уколола дочь мать в самое больное место.

Марина Леонидовна опустилась на диван лишенная всяких слов и эмоций. Это говорила ее дочка, ее кровинка, ради которой она работала на нескольких работах, не досыпала ночами, ничего не покупала для себя, лишь для того, чтобы дочери доставалось лучшее. Неужели я плохая мать? Неужели я плохо воспитала дочь? Почему вместо того, чтобы Светлана стала для нее опорой, помощницей она вот так отвратительно себя ведет и считает это нормальным? А ее жизнь, что делает она со своей жизнью? Нужно спасать дочь, но как? С чего начать? В то время пока Марина Леонидовна сидела на диване потрясенная всем тем, что сказала дочь, Светлана собрала разбросанные ею вещи по комнате, захватила сумку и  хлопнула дверью. Ушла в неизвестном направлении.   

Просидев еще несколько минут в таком состоянии, Марина Леонидовна решила позвонить подруге – Вике. Виктория Дамировна и Марина Леонидовна были подругами. На протяжении четырех лет.

Вика работала в женской консультации  - врачом и в один из дней Вика пришла в школу для осмотра детей. Марина показала дорогу в запрашиваемый Викой кабинет. На обратном пути Вика протянула Марине свою визитку.
 
- Будет нужна помощь – звоните. Буду рада помочь.

Марина воспользовалась визиткой, когда пришло время для осмотра у такого специалиста как Вика. С этого визита между Мариной и Викой зародилась дружба. Когда-то, только окончив обучения в школе, подруга поступила в педагогический институт на факультет психологии. Но закончив два года учебы там, поняла, что такой вид науки ее не привлекает, и подалась в медицину.

- Вик, я не знаю, что делать, - сразу сказала Марина, как только на том конце провода взяли трубку.
- Что у тебя случилось? Рассказывай.
И она все рассказала подруге, еле сдерживая слезы, потому как знала, если пустит слезы, может не успокоиться. Вика, посоветуй что-нибудь.
- Мариш, я тебе давно говорила, что такой прессинг с твоей стороны на дочь до добра не доведет.
- Я только хотела, чтобы она выросла культурной, образованной девушкой. Разве этого не хотят другие родители?
- Хотят, но есть разница в методах, как они этого добиваются. Она постоянно находилась под чутким твоим руководством, ты не воспринимала ее как взрослую личность со своими желаниями и взглядами. Она никогда не видела поле для самостоятельности
- Вика, какая самостоятельность?! Она еще ребенок!
- Она не ребенок, но и не взрослый! Она в поиске самой себя, а ты постоянно ее толкала к книгам. Ей не с кем было поделиться, вот она и начала применять разные «наряды» на себя, - говорила Вика, в очередной раз, стараясь достучаться до Марины в неправильности ее воспитания.
- Что же мне делать...? – тихо, еле слышно произнесла Марина, ближе прислонив трубку телефона к уху.
- Нда..,  сложно сохранить дом, когда тот начал гореть, - процитировала народную мудрость Вика. Перестань ругаться с ней, начни интересоваться ее жизнью, не только учебой, да и в институт сходи, возможно, не все так страшно как ты говоришь, хотя… я в этом не уверена.
- Спасибо Вика. Попробую начать с твоих советов.

За окном смеркалось. Звезды одна за другой начинали постепенно загораться,  стараясь освещать дорогу людям. Прошел легкий дождь, и на улице стало легко дышать. Маленькая стрелка часов остановилась на цифре одиннадцать. Легкий шелест деревьев разогревал чувство беспокойства в душе Марины. Светлана до сих пор не пришла. Обзвонив школьных подруг Светланы спокойствия не получила – Светланы не было. Подруг по институту она не знала. Сотовый телефон был отключен. Ожидая дочь на кресле в красном длинном до пола халате и в теплой кофте, Марина сама не заметила, как ее веки стали тяжелеть и ссужаться. Проснувшись в три часа ночи, увидела, что дочь лежит на диване в верхней одежде. Подойдя поближе и стягивая с дочери одежду, она унюхала запах спиртного.

«Перестань ругаться с ней» вспомнила Марина слова подруги и не стала будить дочь, а сама отправилась спать радуясь тому, что с дочерью все в порядке.

Наутро она наметила небольшой план, по которому начнет работать. Позвонив утром на работу, попросила разрешение, чтобы на два часа позже придти на работу ссылаясь на нехорошее самочувствие.

- Может, отгул возьмете? Со здоровьем шутить нельзя! – предупредил ее директор.
- Нет, нет Иван Петрович, я только в аптеку зайду и сразу приду на работу, спасибо.

Новости в институте Марину Леонидовну не утешили, а напротив дали дополнительные поводы для переживания.

- Вот посмотрите, я только вчера с ней поговорил, а сегодня ее нет – о чем думает ваша дочь? Может, - предположил директор, у вас какие-то проблемы в семье?
- Понимаете, начала Марина Леонидовна. Света росла очень замкнутым ребенком, но сейчас я ее не могу узнать, она стала неуправляемой: дерзит, курит, выпивает, может не придти домой, ночевать. Я просто в отчаянии, я не знаю что делать, - Марина опустила глаза заполненные горем. А сейчас еще проблемы с институтом. Я воспитываю дочь одна и материальный достаток у нас не высок, оплачивать учебу как вы уже поняли я не смогу…

- Марина, простите, не запомнил вашего отчества. Единственное, чем я могу вам помочь в такой ситуации – это дать срок, чтобы вы уладили проблемы в семье. Больше ничем я не могу помочь. Бюджетное место пока остается за вашей дочерью. На мой взгляд, ваша дочь никогда не знала строгости и именно к такому результату приходит воспитание, если всегда пользоваться только пряником. Удачи вам, - сказал директор института. Если потребуется моя помощь, я готов помочь – предложил Антон Гаврилович, стараясь хоть чем-то помочь женщине в ее проблемах.

Выйдя из кабинета, Марина не могла понять, что чувствует: отчаяние или радость. Ее худшие опасения подтвердились. Направляясь на работу, Марина рьяно вспоминала прошлое, стараясь найти тот самый момент, когда упустила дочь. Желтые, мокрые от росы листья липли к ботинкам. Но женщину это мало волновало, она усердно пыталась вспоминать каждый год жизни дочери, стараясь анализировать все подробнее и подробнее.

Отработав очередной день в школе, Марина собиралась на вторую работу – охранника в соседней школе.

- У тебя какие на сегодня планы? – спросила мать свою дочь.
- Гулять пойду с друзьями.
- Надолго?
- Не знаю, до вечера, наверно.
- А что ты своих друзей к нам не приглашаешь?
- Мам, как я могу их пригласить к себе, если ты постоянно дома или заставляешь сидеть за учебниками.

Марине было неприятно, что дочь, глядя ей в глаза – обманывает. Но говорить ничего не стала.

- Я сегодня на дежурстве, с утра буду в школе – пригласи к нам. Не все же у других быть.
Светлана, осмотрев интерьер своей комнаты, немного поморщилась, но согласилась на предложение матери.
- У нас конечно далеко не замок, но мне понравилось твое предложение. Я соглашусь спасибо мам.

Марина преднамеренно предложила дочери собрать друзей в своей квартире, сказав при этом, что завтра будет в школе. Она хотела утром пораньше освободиться и наконец,  познакомиться с друзьями. Ее планам не суждено было сбыться сменщица пришла гораздо позже обычного и Марина хотя бы радовалась тому, что в школе сегодня выходной.

- Как такое может быть? Как? – вела Марина с собой диалог. Именно в такой день, когда дочь согласилась пригласить друзей и у нее появилась возможность узнать о жизни дочери больше.
 
Подходя к подъезду дома ее, окликнул молодой человек лет двадцати.

- Здравствуйте, Марина Леонидовна! Вы уже хорошо себя чувствуете?

Это был друг Светланы – Илья.

- Хорошо, спасибо, Илья, - ответила она, не совсем поняв частицу «уже». Как ты поживаешь? Как учеба?
- Спасибо, все в порядке. Значит, я могу к вам заходить?
Странные вопросы Ильи не давали покоя. Она поняла, что кто-то из них чего-то не знает.
- Конечно, можешь. Хочешь сейчас зайти? Чай попьем. А раньше, зачем не приходил?
- Вы же болели – Светлана сказала, что вы не желаете принимать гостей.

Марина поняла, что Светлана обманывала Илью, прикрываясь выдуманной болезнью матери. Разоблачать дочь не желала, решила продолжить ее выдумку.

- Мне уже легче, я совсем забыла, что было время, когда присутствие гостей меня не радовало. Ты сегодня вечером заходи.
- Хорошо, я забегу не на долго. А вы хорошо выглядите после болезни.

Поднимаясь вверх по лестнице, Марина думала о том, для чего потребовалось Светлане придумывать болезнь, чтобы Илья не приходил к нам? На ум приходила только одна версия, Светлана не желала видеть его дома. А почему? Значит, они просто поссорились. Из-за чего? Давно? Надо что-то к чаю купить и обсудить эти вопросы с дочерью, да и Илья сегодня придет. Марина повернулась, снова спустилась по лестнице и зашла в магазин на углу дома и, вот, она уже открывает дверь квартиры.

- Странно, дверь открыта. Неужели Светлана ее не закрывала? – думала Марина, кладя на тумбочку ключи и снимая обувь.
- Светлана, ты дома? – крикнула она, проходя внутрь квартиры.
В ответ было слышно лишь гулкое молчание. Не успокоившись такого ответа, Марина начала обсматривать квартиру. Все лежало на своих местах, ничего не было тронуто.
- Ничего не понимаю. Квартира была открыта и в ней такой порядок?

Свои предположения она ничем не могла подтвердить, пока не зашла в комнату дочери.
Небольшая комната дочери оклеена розовыми еще совсем давними обоями с мишками. От большого окна с нежно-розовыми тюлевыми занавесками свет падает на письменный стол. С одной стороны которого находится компьютер, а на другой более большей части стола примостился органайзер с ручками и карандашами, фотография в рамке и несколько тетрадей, на которых имеется тонкий слой пыли. Стол большой, массивный, с множеством различных ящиков и отделов, в которых находится все необходимое для учебы: учебники, канцелярский принадлежности, фотоальбом. Возле стола не менее массивный стул.

В левом углу комнаты стоит шкаф. Справа, возле стены, стоит платяной шкаф. Напротив кровать, застеленная коричневым пледом с белыми цветами. На стенах висит календарь на этот год, разнообразные плакаты  с актерами, певцами, группами и карта мира, которая пестрит разнообразными яркими оттенками. На полу расположился круглый светлого цвета ковер с геометрическими фигурами.

- Что здесь происходит? – вскрикнула Марина Леонидовна.

На полу возле входа в комнату разбросаны вещи, в одном из углов виден мужской сапог. Пивные бутылки видны тут и там. Коричневый плед выкинут в середину комнаты, а на кровати лежит полностью раздетая Света, ягодицы которой прикрывает какой-то хмырь с черными волосами бородой и длинным хвостом на затылке. Не жалея своих эмоций, Марина закричала:

- Это что такое? – и бросилась к кровати будить бесстыжую дочь.
- Что так орать то? – воскликнула Светлана вместе со своим другом. – Голова и без этого сильно болит.
- Это кто? Что он здесь делает? – спросила Марина, с разъяренными глазами уставившись на парня.
- Как то Вася меня зовут, - вскочил он, и судорожно начал бегать  глазами по комнате в поиске своих штанов.
- Света! Ты хоть встань и оденься!
- Мам, оставь меня, - сказала, махнула рукой Света и перекатилась на другой бок.
- А ну вставай, паршивка! Устала, говоришь?! Я тебе  сейчас покажу, как я устала!
Марина Леонидовна выволокла дочь из постели за волосы, прикрыла ее наготу простыней и начала трясти.
- Ты что же делаешь со своей жизни мерзавка? Куда ты катишься? А ты? – обратилась женщина к мужчине.

Тот, судя по всему, не хотел вступать в семейные разбирательства женщин и больше всего на свете желал быстрее ретироваться из этого дома. Наспех надел ботинок, не теряя драгоценного времени, взял в руки второй и, спотыкаясь о разбросанные предметы в комнате, поспешил к выходу.

- Вася, ты куда? Подожди меня! – вопрошала дочь, натягивая первую попавшую кофту и штаны.
- Ты никуда не пойдешь! – заявила, как отрезала мать.

В горле Марины Леонидовны запершило. Дышать становилось сложнее, и она присела на кровать, жадно вдыхая спертый, затхлый до невозможности тяжелый воздух. Пробуя найти в себе силы, она попыталась встать и остановить убегающую дочь. Но годы, бегущие вперед, каждодневные без отдыха нагрузки и проблемы с дочерью, которые по ее мнение вообще не могли возникнуть давали о себе знать и здоровья от этого не прибавляли.

Красивое, моложавое с персиковым оттенком от природы лицо женщины под тяжестью проблем осунулось, все больше проступающие морщины делали облик измотанным, безрадостным и даже каким-то (некоторым казалось) безжизненным. Отыскав в кармане сумки валидол, положила под язык, через несколько минут подступившая недавно боль начала угасать.

Как только в ногах появилась сила встать, Марина Леонидовна стремглав выбежала в подъезд, в несколько секунд одолев лестницу, оказалась на улице. Прохладный ветер дул прямо в лицо. Ее взору представилась детская площадка с веселящими на ней детьми и находящими рядом скамейка, мамы которых были увлечены каким-то разговором и совсем не обращали внимания на ребятню.

- Вы дочку мою, Светлану не видели? Не подскажите, куда убежала? – спросила она у женщин на детской площадке.

Одна из них, провела Марину надменным взглядом с головы до ног, закинула волосы за плечо и сухо ответила: - «Нет» - и продолжила более важный по ее мнению разговор с другими мамашами. 

Марина присела на скамейку и подняла глаза к небу. Белые перистые облака потихоньку скрывались, и небо закрашивалось в более темный цвет. Верхушки деревьев еще шелестели поникшей листвой, птицы стаями кучкавались все выше к небу, прощаясь с родными местами.

- Почему она так поступает? – спросила Марина Леонидовна у кленового листа, который попал к ней в руки гонимый ветром, и на лице невольно проступила слеза.

Но лист не дал никакого ответа и она, тяжело вздохнув, снова посмотрела вверх. Слезы будто специально не хотели заканчиваться, и она, преодолев в себе жалость, улыбнулась. Правда, улыбаться-то было особо нечему, и поэтому Марина Леонидовна задумалась. Женщина думала обо всем, что ей просто взбредало в голову. О погоде, о птичках, о соседях, в конце концов, только бы не вспоминать сегодняшний день. Точнее, день-то был ничего себе, но вот ее отдельный эпизод… Как же Марина Леонидовна хотела повернуть его вспять. Она бы тогда не накричала на дочь, а поговорила бы с ней за чашечкой крепкого цейлонского чая, возможно, тогда бы она искоренила задаток конфликта… Но нет же, умные мысли всегда приходят не в тот момент…

Женщина, призадумавшись, совсем не заметила появление молодого человека под носом. Это был Илья – лучший (по крайней мере она так думала), друг ее дочери. Это был человек высокого роста, худощавый, с удивительно гармоничным лицом: красивые карие глаза, в обрамлении слегка светлых ресниц, брови навылет, прямой, аристократический нос, и пухлые губы.

- Здравствуйте, Марина Леонидовна, - вежливо поздоровался молодой человек. – Что же вы тут одна сидите? – тут же удивленно спросил он.
- Да вот, дома что-то воздуха не хватает, решила, что тут посижу, отдохну.
- Это хорошее дело, - согласился Илья, однако на его бледном лице была замечена решительность все выяснить, пусть даже результат его и не обрадует. – А Света где?

Вот тут женщина замолкла. Конечно, Илья должен все знать, однако как-то не особо хочется рассказывать все досконально даже лучшему другу Светочки.

- Илья, пошли в дом, я тебя чаем напою,  - вдруг предложила Марина Леонидовна, замечая, как сердобольные мамаши, сидящие стайкой, как-то удивленно покосились в ее сторону.
« Не любовник он мне, милые мои,» - хотелось сказать им, однако она гордо подняла голову и направилась к подъезду. Илья шагал рядом с ней, не отставая ни на шаг.

Дома женщина, напоив парня чаем и пирожками с черникой, принялась ожесточенно вести борьбу с нитками у скатерти.

- Марина Александровна, вам плохо, может, скорую вызвать? – молодой человек обеспокоенно взглянул на посеревшее лицо женщина.

Она отрицательно покачала головой и выдала все, что было у нее на душе. Вопреки ожиданиям Марины Леонидовны, Илья ее не осуждал, он лишь с минуту помолчал, а потом встал со стула и произнес:

- Вы не волнуйтесь, я Светку отыщу, а вам ведь волноваться нельзя, вы успокойтесь, поспите, а завтра с новыми силами поговорите с дочерью. Обещаете, что если я сейчас уйду, вы все выбросите из головы и ляжете спать?
- Конечно, Илюшенька, ты только мне доченьку найди, я ведь так беспокоюсь за нее …
- Конечно-конечно, отдыхайте, Марина Леонидовна, я дверь прихлопну. До свиданья.
- До свиданья, Илья…

Хоть женщина и обещала лечь спать, но обещания своего не выполнила. Ненаходя себе места она слонялась из одной стороны квартиры в другую, держа в холодных ладонях рук сотовый телефон. Время от времени нажимала на кнопки и прислоняла к уху, нет, не отвечали.

- Хотя бы что-то узнать о ней. Мол мама не переживай жива, здорова, скоро приду домой.
Но нет ни номер Ильи, ни номер дочери не отвечал.

- Ведь так недолго и в больницу попасть, - говорила она то, вставая, то снова садясь на диван.

Марина смогла задремать на какие-то считанные минуты только ближе к утру, как только в районе пяти часов в дверь позвонили. Женщина сразу же соскочила с постели и выругала себя за то, что позволила заснуть. Не раздумывая ни минуты, она побежала к двери. На пороге стоял весь в грязи, порванной куртке и со струящей из носа кровью Илья. На руках у него без сознания лежала Светлана, укутанная в какое-то видавшее видов покрывало.

- Боже! Что с вами? – спросила мама, тотчас помогая Илье войти в квартиру.
- Все в порядке, - тихо ответил Илья, укладывая Светлану на диван, а сам тем времен рухнул на кресло без сил. – Можно стакан воды?
- Конечно, держи, - ответила мать, быстро сбегая на кухню за водой.
- Светлана просто спит от большого количества выпитого спиртного, скоро придет в себя.
- А  почему она голая? И что с тобой случилось? – вся встревоженная спрашивала Марина Леонидовна. – Дай-ка я тебе рану обработаю.
- Не надо, пройдет, - говорил Илья, отмахиваясь от нее, но Марина была настойчива и он сдался.
- Свету я нашел через друзей ее подруги Алины в одном из подвалов, где наркоманы «арендовали» свою обитель. Ее нужно искупать и проверить у врача. Когда она проснется, вы ее ни о чем не спрашивайте. Если хотите я завтра могу пораньше освободиться в институте, чтобы сходить со Светланой к врачу?
- Нет, нет Илюшенька! Ты что! Ты и так для нас много сделал. Мы сами, тем более у меня подруга врачом работает – поможет. Давай я тебе у себя в спальне постелю, а сама здесь лягу, - предложила Марина.
- Нет, я домой пойду, тем более на учебу скоро, тетрадки нужно взять.

Марина Леонидовна пыталась уговорить Илью, но безуспешно. Посидев еще несколько минут, Илья ушел домой. Вскоре были сданы все анализы и пройдены все тесты. Марина Леонидовна молилась всем святым в надежде на то, что ее услышат, и Света окажется здорова. Счастью Марины не было предела, когда та услышала отрицательный ответ – Света не больна.

Сколько мать просила дочь не общаться с Алиной, буквально в ногах валялась, но Света ее не слушала.

- Что ты все заладила: не общайся да не общайся? Она классная мам, понимаешь? Мне весело с ней. Ты вспомни, какое у меня было общение в школе.
- Какое? Хорошее оно было у тебя, - Марина Леонидовна старалась говорить тихо, не кричать, надеясь на то, что разговор в таком тоне принесет больше плодов.
- Мам, неужели ты не замечала, что оно у меня отсутствовало вовсе? Я всегда была одна. В школе я ни с кем не общалась, дома так же была одна, так как ты постоянно пропадала на работах. Мам, я жизнь хочу чувствовать, а с Алиной у меня это получается.
- Светочка, но мне же нужно было обеспечивать нам с тобою жизнь.
- Только мне от этого не легче. Я как общалась с Алиной, так и буду продолжать. Ты мне не помешаешь.

Света встала с потертого временем дивана вишневого цвета, зашла в свою комнату и села за компьютерный стол. Посидев за ним, несколько минут Светлана снова вернулась в гостиную и села на диван возле матери. Марина Леонидовна вопросительно посмотрела на дочь.

- Единственное, что я тебе могу пообещать с полной уверенностью так это то, что я никогда не стану принимать наркотики. Мам, пойми, я хочу жить, я хочу общаться, я хочу чувствовать свою молодость. Но делать это я буду стараться с умом.
- Постарайся, доченька, постарайся, - мама с дочерью улыбнулись и обнялись.

Впервые за последние несколько месяцев дочь и мать поняли друг друга и смогли обняться. Сегодня для них историческая дата – они помирились. Как важно для дочери и матери иметь друг с другом не только биологическую связь, но и духовную. Непонимание родителей и детей – это постоянный конфликт, но нужно находит какие точки соприкосновения, уступать и только тогда ваше общение станет хорошим.

- Мам, а давай мы сегодня попьем чай с твоим любимым пирогом, который ты офигенно готовишь?

Марина Леонидовна была удивлена, что дочь сделала такое предложение, да и еще ее и похвалила. Она и совсем забыла, что такое похвала от дочери.

- Конечно, я согласна, дочь, - широко улыбнулась мать. Вместе приготовим?
- Нет, ты же знаешь какие у меня отношение к выпечке. Давай ты одна с этим справишься? А я часам к девяти приду и мы с тобой чай попьем, поговорим. Я с Алиной и другом хотим на машине покататься.

Марина Леонидовна улыбаясь, и сияя своими яркими счастливыми глазами, молча, согласилась, и они снова обнялись. Светлана начала собираться на улицу, а мать, которой будто подарили крылья, понеслась на кухню. Она то и дело заглядывала то в шкафчики, то в холодильник, то еще на какие-то полочки, доставая нужные ингредиенты. В этот день даже ее фартук с изображением малины поверх старенького серого халатика выглядел по-особенному. Ее тело радовалось, веселилось, пело. Двигаясь в такт включенной музыки ее тело, выглядело подтянутым. Она как будто заново родилась.

Вынув из плиты пирог, она решила проявить фантазию и при помощи сахарной пудры выложила слово дочь и продолжила добавлять второй рисунок -  сердечко, в правом нижнем углу выкладывая его из изюма. Время еще оставалось, и она снова засунула его в плиту, желая, чтобы, когда придет Светлана, он остался еще теплым. А сама направилась в гостиную, прилегла на диван, включила телевизор и решила именно так переждать время. Оно тянулось долго, но она так отчаянно ждала прихода дочери, что ей казалось, что это самый ответственный день в ее жизни. Но Светлана ни в девять, ни в десять не пришла.

А Светлана тем временем со своими друзьями катались по городу, смеялись, заходили в кафе, танцевали на площади, не стесняясь никого. Но как только она  посмотрела на часы, выругалась.

- Десять минут десятого, - хмуро посмотрела она и окликнула Алину. – Отвезите домой, я матери обещала вернуться в девять.
- Свет, ты угараешь? Девять часов – это же не наше время.
- Алин, просто отвезите меня и все.
- Странная ты какая-то, ладно сейчас отвезем, - ответила Алина удивленная поведением подруги и снова продолжила веселиться.

Машина приближалась к середине моста. Антон (друг Алины)  и сама Алина разговаривали на передних сиденьях, и временами их разговор разрывался в ужасающем смехе. Антон привлек к себе Алину, насколько это позволял ремень. Антон отвел глаза от дороги, чтобы заглянуть ей в глаза, а когда снова посмотрел на дорогу, заметил… но было уже слишком поздно. Сноп огней ослепил его, а затем яркая вспышка разорвала темноту. Пламя, рев, грохот, скрежет металла, осколки стекла — машины врезались друг в друга, как разъяренные быки. Мчащиеся по мосту автомобили начали вилять, чтобы избежать столкновения с покалеченными машинами, ревели, захлебываясь, визжали тормоза.

Две искореженные машины переплелись в смертельном объятии. Послышался протяжный вой сирены. Люди начали выскакивать из машин. Казалось невероятным, что в этом смертельном столкновении кто-то мог уцелеть.

Разобрав машину и вытащив оттуда людей, медики смогли с уверенностью сказать, что парень и девушка на переднем сидении скончались, как только машины столкнулась. А вот с девушкой на заднем сидении дело обстояло намного лучше. У нее были переломы рук в двух местах, один открытый перелом на ноге и сильное сотрясение мозга.

Как только Марине позвонили, она тотчас бросилась к шкафу, надела джинсы, старый выцветший свитер, местами проеденный молью. Она его обычно надевала, когда убиралась или ходила в лес за ягодами и грибами, и сунула ноги в сапоги. Марина выбежала в ночь, захватив с собой свою сумочку и села в такси, предварительно вызвав его.

- Ваша дочь будет жить, - сказал полноватый мужчина в халате, как только Марина прилетела больницу  быстрее ветра. – Только ей придется долгое время провести под наблюдением врачей.
- А к ней можно пройти? – спросила Марина, убирая скатывающиеся с глаз слезы.
- Да, можно, - она способна поддерживать с вами разговор, - ответил врач, но для начала успокойтесь сами. – Долго не задерживайте ее, вы понимаете мозг – это такой орган, он может выдать непредвиденную реакцию.

Марина прошла в палату. Света лежала под наблюдением медсестры, та, все поняв без слов, сразу вышла. Светлана была перевязанная, вокруг нее сверкали множество препаратов, которые то и дело пиликали. На ее лбу лежала косынка, а волосы слиплись от пота и крови.  Она выглядела такой беззащитной и маленькой, что Марина не могла сдержать слез.

- Мамочка, прости меня, пожалуйста. Я так виновата перед тобой.
- Нет, нет, доченька ты ни в чем не виновата.
- Виновата, мама. Я умру скоро, да?
- Нет, что ты говоришь. У тебя есть переломы, но они не угрожают твоей жизни, - отвечала мама, то и дело, целуя дочь. 
- Ты не обманываешь? Я точно буду жить?
- Нет, нет, конечно, не обманываю. Мы еще будем с тобой самыми счастливыми. Уедем на моря, будем плавать, кушать фрукты. У нас все будет, - Марина говорила тихо, протяжно, вытирая слезы и обнимая дочь.

Светлана плакала. По ее щекам тонкой струей текли маленькие слезинки. Эти слезы были похожи на слезы из детства, когда она падала и разбивала коленки об асфальт.