Тревожные сны ветерана

       Холодный снег, пропахший людской кровью и окрашенный в грязно-ржавые цвета военного времени, наконец-таки растаял. На побитых, а нередко и покалеченных пулями и осколками деревьях, показались первые признаки жизни. Следом за набухшими почками пробивалась молодая листва. Кое-где из вдохнувшей после зимнего сна весеннего тепла земли, к солнечному свету потянулась зеленая трава. Вслед за уходящими под натиском бушующего мая зимних холодов, постепенно на запад стала уходить и долгая изнурительная война. Вражеская армада несметных полчищ нехотя начала отползать туда, откуда пришла с надеждами на блиц-крийг. На многострадальной земле не было такого места, которого не коснулось бы смрадное дыхание лютого хищного зверя. Не было ни одной пташки-букашки, которая не познала бы всех ужасов этой страшной войны. Над землей вставало яркое многообещающее солнышко. Но вдруг наступившая тишина была еще обманчивой. То и дело слышалась артиллерийская канонада. Синеву небес разрезал вой чужих и своих самолетов, и где-то раздавались еще винтовочные выстрелы и автоматные очереди, разрывы гранат и снарядов. Но все-таки война постепенно стала откатываться от Смоленщины к западным границам, оставляя за собой разрушенные города и села, покореженные груды остывающего железа, плачущих от горя вдов и матерей и незаживающие раны земли. На освободившуюся от зимних холодов землю пришла голодная весна. Но это все-таки была весна! В воздухе запахло не только весной, но и долгожданной победой, до которой, тем не менее, оставалось еще целых два года долгого ожидания. Но все же война постепенно стала уходить от русских городов на запад…
      Отошла война и от Ярцево, где неподалеку, в деревне Плаксино, что в 30 км от районного центра, проживала семья Василия Епифановича Тараканова. Ветерана империалистической и гражданской войн от призыва в действующую армию освободили – не позволял возраст. К тому же , во время первой мировой Василий Епифаноович, лишившись пальцев правой руки, стал инвалидом. Но, как говорится, не стареют душой ветераны! Нашлось в войну дело и для Василия Епифановича Тараканова, родившегося в 1892 году – он ушел в партизаны и дошел до Карпатских гор, изгоняя с родной земли фашистского супостата. Его супруга, Ксения Ермолаевна, с двумя детьми – Иваном и Марией, ждала дома. И, когда в мае 1943 года немцы отошли от Ярцево, десятилетний Ваня пошел на оттаявшее после зимы поле, чтобы подобрать там то, что могло еще сгодиться в пищу.. Немцев поблизости уже не было, а наши, по представлениям местных жителей, были еще далеко. И тут началась артподготовка.
     Сколько она продолжалась, Ваня не помнил. В нескольких метрах от него разорвался снаряд, и взрывной волной его отбросило в кусты. Мальчика, находившегося без сознания, подобрали наступавшие солдаты пехоты. Сначала подростка направили в полковой госпиталь, а затем перевезли в город Торжок Тверской, (тогда Калининской), области, где он лечился на протяжении долгих трех месяцев. Ни мама, Ксения Ермолаевна, ни младшая сестра Маша, не знали, где находится Иван. Они думали, что он либо случайно погиб где-нибудь, либо…
     Но не будем думать и гадать о том, что могли тогда думать и предполагать его мать и сестра. Когда в середине августа 1943 года ее мальчика выписывали из госпиталя, навестить его пришли люди из милиции и стали расспрашивать: кто да откуда. Ваню прямо с больничной койки хотели прямиком направить в детский дом, но узнав от него из какой он деревни, кто его родители, разыскали маму.
     Знала или не знала Ксения Ермолаевна о страшном недуге сына, постигшем его в результате разрыва снаряда, мне неизвестно. Может быть, и знала. Спросить об этом Ивана Васильевича я постесн ялся. Но она – мать! Ей стало известно, что ее сын жив, и она почти двести километров из Плаксино Ярцевского района пешком шла до Вязьмы. Оттуда до Торжка, чтобы забрать домой потерявшего зрение сына, добиралась на попутных машинах.
     Да-да! В десятилетнем возрасте уроженец Смоленщины, а ныне петрозаводчанин Иван Васильевич Тараканов, лишившись в сорок третьем году зрения, остался на всю жизнь инвалидом. Родился он в 1933 году и уже в следующем отметит свой восьмидесятилетний юбилей. О войне, которая для него, наверное, никогда уже не закончится, знает не понаслышке. Во время оккупации, рассказывает Иван Васильевич, смерть не раз смотрела ему в глаза. Видел он, как расстреливали людей, видел, как жгли дома.
     - Это, в основном, делали не сами немцы, а русские люди, надевшие форму полицая! – с горечью в голосе вспоминает ветеран. Здесь следует добавить, что И. В. Тараканов приравнен к участникам Великой Отечественной войны.
     Послевоенная жизнь складывалась трудно. Нужно было восстанавливать разрушенное врагом народное хозяйство. А каково было людям, потерявшим зрение! Но человек – сам кузнец своего счастья, и жизнь Ивана Васильевича, несмотря на все невзгоды, выпавшие на его долю, удалась. Сначала он поступил в Смоленскую школу для слепых детей, в которой отучился пять лет. После школы пошел работать на одно из предприятий Всероссийского общества слепых – в Вязьме. Трудовую деятельность начинал обыкновенным шорником – за время учебы в школе научился шить сбрую для лошадей. В этом качестве проработал полтора года. Здесь же он освоил веревочное производство и далее уже работал на чесальных и прядильных машинах, за свой труд получая 60 рублей. Но до этого прошли трудные годы восстановления и становления, ибо война лишила людей многого. Все, или почти все, приходилось начинать заново, с нуля.
     - Жилья своего у большинства тогда не было, заработков тоже, - вспоминает эти годы И. В. Тараканов, - приходилось скитаться по частным домам и квартирам.
     - А как же пенсия по инвалидности? – задал я ему вопрос.
     - Пенсию начали платить только в 1956 году…
     Но ночь не вечна. За темной ночью всегда приходит светлое утро. Жизнь тоже склонна не только к ухудшениям, у нее есть не только трудности. Предприятие, где трудился Иван Васильевич, получив от государства соц. заказ, стало развиваться. Сначала для работников построили общежитие, что значительно облегчило их жизнь и быт, а затем стали возводить дома и предоставлять в них благоустроенные квартиры. Изменялись и условия труда, поскольку предприятие перешло с прядильного производства на металлообработку. И. В. Тараканов взялся за изготовление дросселей для ламп дневного света.
     Иван Васильевич любопытен с детства. Возможно, именно любопытство позволило ему не только нежданно-негаданно свалившийся недуг пересилить, но и доказать, сначала себе, а затем и людям, что с потерей зрения жизнь не заканчивается. Сам он об этом говорит буквально следующее: «Слепота, как думают все, всем бедам беда. Но это не так. Когда на Земле появился человек, он был наделен не одним только зрением или слухом. Ему были даны еще и осязание, обоняние и другие природные свойства и качества, за счет которых можно жить и без зрения»… И Иван Васильевич личным примером доказал, что это возможно. Во-первых, он со школьной скамьи вполне осознанно заразился радиолюбительским делом. За данное увлечение, которое Иван Васильевич пронес через всю свою жизнь, он прежде всего должен быть благодарен своему школьному наставнику, слепому преподавателю физики Самуилу Захаровичу, заразившему мальчишку любовью к радио. Уже тогда Ваня, будучи подростком, своими руками собрал трансивер. С тех пор данное увлечение стало для Ивана Васильевича любимым делом, хобби. Кроме того, он научился играть на аккордеоне. А однажды увлекся велосипедным спортом и для занятий им собственноручно собрал тандем, где, сидя за рулем, педали крутит зрячий велосипедист, а за ним – уже слепой. Пока была мала дочь Наталья, ныне работающая заведующей отделением Петрозаводского роддома, на велосипедном тандеме катался с ней. Сейчас этот тандем-велосипед стоит на балконе, будто на запасном пути паровоз…
     …А еще Иван Васильевич ремонтирует часы!
     - Кстати, одни ходики, - шутит он, - по своему знанию-незнанию я все-таки угробил! Но это были первые часы, за ремонт которых я взялся. Зато многое понял и разобрался что к чему! Бывает, люди разберут дома часы, а собрать не могут. Потом завернут в тряпочку и несут ко мне: дескать, на, Васильич, разберись!
     Услышав в моем голосе нотки удивления, Иван Васильевич добавил:
     - Радиолюбительство или же ремонт настенных часов – это же очень просто! Сейчас у меня другие задачи! Хочу вот компьютерную технику освоить. Все пользуются компьютер через монитор – видимо. Но компьютерной техникой можно пользоваться и по другому. Есть такой сервер – краматорский. Через него общаются слепые всего земного шарика и через общение решают свои проблемы…
     И он тут же продемонстрировал мне возможности данного сервера, выйдя через компьютер в эфир и пообщавшись с такими же незрячими пользователями компьютера, как и  он сам…
     Но сейчас Иван Васильевич, как и его детище тандем, уже почти два года никуда не выходит из квартиры. Раньше у него была собачка-поводырь, сейчас, увы. Его супруга, Ольга Васильевна – тоже инвалид по зрению. Всеми необходимыми продуктами питания их обеспечивают дочь Наталья Ивановна и организация соцобеспечения «Истоки».
     И все-таки, Иван Васильевич – счастливый человек! У него четверо детей: две дочери и сын от первого брака, одна дочь – от второго. У него девять внуков и девять правнуков – девятый родился недавно.
     Когда мы прощались с И. В. Таракановым, он как бы невзначай заметил:
     - Хочется, чтобы не обо мне лично знали люди… Я, когда ослеп, как-то не замечал своего недуга. Я всегда находился в кругу людей, и люди ко мне хорошо относились. У меня не было такого понятия «не могу». Надо, например, делать скворечник, я беру рубанок, другие инструменты и делаю скворечник…

     Когда писался этот материал, я вдруг подумал о снах: а снятся ли сны Ивану Васильевичу Тараканову, который в будущем году одновременно будет отмечать две даты: 80-летие со дня своего рождения и 70 лет своей слепоты.  Решил ему позвонить, спросить о снах.
     - Снятся! – ответил он. – Да еще какие! Все больше беспокойные и тревожные! Я все куда-то еду и не успеваю.
Такие сны могут сниться далеко не каждому. Такие сны снятся только безнадежным романтикам, людям, которые никогда не сидят без дела, в ком заложена искра божьего промысла и творческого начала. И никто, пожалуй, не знает, кем бы стал Иван Васильевич Тараканов, если бы в сорок третьем году злополучный взрыв снаряда не отнял у него зрение…