Сашенька

               
                Сашенька

          Очень часто люди судят человека по его внешности, и как бы ты не пытался предстать перед ними в ином свете, но если ты тщедушен, то все так и будут  думать, что ты и духом немощен, и наоборот…
     Сашенька росла необычайно хрупкой.  Даже в школе, занимая призовые места по спортивной гимнастике, ее называли либо тростинкой, либо, что казалось ей гораздо грубее, худыгой.
   Окончив школу, она поступила в педагогический институт на дошкольное отделение. Учась на третьем курсе, она перешла жить в однокомнатную квартиру, доставшуюся ей от бабушки. Родители особенно не возражали.      Получив в очередной раз стипендию, Саша зашла в цветочный магазин купить пальму, которая заняла бы хоть немного места в ее полупустом жилище.   Пальма, о которой она так мечтала, оказалась нелегкой ношей, и, когда она очутилась на спускающемся эскалаторе, и что-то с силой ударило ее под ноги, она не выдержала и села…
      С пальмой в руках и сидя в детской ванночке, она выехала на перрон.
Под нескончаемый хохот она просидела несколько секунд, пока к ней не подошел высокий молодой человек и не помог ей выбраться из западни.
- Простите, меня, ради бога, - лепетал молодой человек, едва скрывая улыбку, - как я ее не удержал?
- Зато я удержала свою пальмочку, - сказала девушка, оглядываясь на проделанный путь.
И вдруг, к изумлению обидчика, она рассмеялась так, что стала приседать, не в силах уже удержать свой цветок.
- Давайте я вам помогу, - предложил молодой человек, а-то вы его не донесете до дома.
Они вышли из метро, к счастью ее дом был рядом.
- Спасибо, - с улыбкой произнесла Саша.
- Не за что. И простите меня, пожалуйста.
- Я думаю, что завтра уже услышу эту историю в институте, хорошо, если меня из моих знакомых никто не видел. Анекдот прямо.
- Черт меня дернул именно ванночку купить ребенку в подарок.
- Что ж, полезная вещь, желаю вашему малышу счастливого плаванья.
     Она вошла в арку и скрылась во дворе, а он еще стоял, думая о том, как это он не решился спросить ни имени, ни номера телефона.
Уже в автобусе он вдруг вновь улыбнулся, вспомнив ее глаза, удивление с которым  она сидела в ванночке на глазах смеющейся толпы, а еще оттого, что он не знал не только номера ее квартиры, но и подъезд в который она вошла.
       Несколько вечеров проведенных у ее дома дали кое-какой результат.
От сидящих около подъездов бабушек он узнал, что живет она одна на седьмом этаже, скромная, вежливая, учится в педагогическом институте.
Придя в очередной раз уже с цветами, старушки встретили его как родного.
- Опоздал, прошла уже, да ты поднимись, поднимись, ишь, какой букетище!
- Тебя как звать-то? – спросила одна из старушек.
- Павел.
- Так вот, Павлуша, ты нашу тростиночку не обижай, хрупка больно.
- Ну, иди, иди, чего маяться-то, - подтолкнула другая старушка.
- Красив!
- Силен!  Летели вслед ему восторженные возгласы старушонок.
Ноги Павла почему-то стали тяжелыми, едва передвигались по ступенькам.
- А вдруг не узнает? Отдать бабулькам цветы, да уйти?  Ну, уж нет!
На звонок вышла тоненькая девушка со светло русой головкой и огромными глазами.
- Это вы?!– открыв дверь, удивленно спросила она.
- Я.  Я – Павел.
- Зачем это, - глядя на цветы, спросила Саша, - я на вас не обижаюсь, даже как вспомню – смеюсь. И, знаете, никто в институте не верит, что это именно со мной произошло.  Жаль, что в этой ванночке не ваш ребенок первым побывал. А цветы подарите лучше своей жене.
- У меня нет жены.
- Простите, мне очень жаль.
- Мне тоже.
Павел все никак не мог сказать, ради чего он пришел. А Саша, видя его смущение, продолжила:
 - А с кем же он сейчас у вас?
- Кто? – не понял он.
- Не знаю, мальчик или девочка.
- Да это не мой ребенок! Наконец понял Павел и облегченно вздохнул.
- Вы что же отказываетесь от своего ребенка?
Когда Павел вскинул удивленный взгляд на девушку, она не выдержала и рассмеялась.
- Что, подумали, что я сумасшедшая?
- Мелькнула мысль.
- Ладно, заходите, я как раз чай пью.
    Павел запомнил только ее огромные синие глаза, теперь он обратил вни-мание на ее  волосы, высокую, немного щупловатую фигурку. На ней был белый махровый халат, синие мягкие шлепанцы.
- Может, кофе?
- Все равно, смущенно ответил Павел, только без сахара.
    Ему почему-то казалось, что он давно живет в этом доме, что все вещи ему знакомы, а голос девушки он слышал с детства.
- Как поживает пальма?
- Отлично, жаль, только что никто не запечатлел ее на снимке в метро…
     Вскоре они вышли на улицу и, под любопытными  взглядами соседок, пошли в сторону парка.
Казалось, что в этот вечер они рассказали друг другу все, что было в их жизни, скрывая только самое важное, самое главное, что когда-то произошло с ними.
     Многие мужчины утверждают, что женщины живут ощущениями, не понимая, что строят свои умозаключения именно на них.
   Ощущения, присущие всем людям, помогают,  но иногда и мешают нам что-то понять, ибо мы не всегда правильно можем их истолковать.
  Часто, мы сами не понимаем, что именно нам не нравится или нравится в другом человеке, но тянемся к нему или наоборот, уходим, унося в душе неприятный осадок. Думая о ком-то, мы вскоре получаем от него известие, зная наверняка, что так и должно было произойти. Ощущение, или неведомое чувство выводит порой  нас из дома, и мы идем как завороженные навстречу своей судьбе, ошибаясь и радуясь, удачам или невезению.
Некая околдованность присутствовала и при их встречах.
- Неужели это любовь? - думал Павел.  Порой, ему казалось, что он знает причину ее сутуловатости, неуверенности в себе, но желание объяснить, помочь распрямиться пугало его самого, и он не мог объяснить себе этого, будто именно он и был  причиной ее неосознанных страхов.
   Это чувство не покинуло его даже тогда, когда он вел ее сияющую в белом свадебном наряде в загс, когда на руках вносил после свадьбы в спальню.     Оно оставалось в нем еще много лет, пока однажды она не оказалась в онкологическом отделении. Старшему их сыну  было двадцать пять лет, а дочь училась на третьем курсе экономического института.
 - Опухоль выявлена на ранней стадии, возможно не злокачественная,
операция и последующие анализы все покажут.
- Но от чего это… - Павел не договорил, но доктор и так понял.
- Простуда, стресс, ушиб в детстве, все, что угодно может послужить толчком…
- Ушиб в детстве?! – Оторопев, Павел ясно увидел берег моря, маленькую щуплую девчушку, с которой он играл в мяч и камень, которым он бросил в нее, когда по ее вине мяч оказался в море. Он вспомнил эти синие в слезах глаза, тонкие длинные пальцы, которые она прижимала к груди.
- Это была она.  Почему же я сразу ее не вспомнил, почему я вспомнил это только сейчас? – думал Павел, заходя в палату к жене.
- Ты так взволнован, что-то случилось? – улыбаясь, спросила женщина.
- Нет, пойдем в скверике посидим, здесь душно.
Он вел ее к лифту, а сам торопливо прогонял  мысленно разговор с ней.
- Да, что случилось, Паша? Я же вижу!
- Ты только не волнуйся, - усаживая жену на скамейку, просил Павел.
– Вспомни, зачем ты купила пальму тогда?
- Паша, О чем ты?
- Ну, помнишь нашу встречу, и пальму, которую ты везла.
- Да, что стряслось-то?
- Просто вспомни, почему именно пальму?
- Ну, детские воспоминания, море, пальмы… Мне почему-то все время хотелось туда вернуться.
- Поедем, обязательно поедем, ведь мы  с тобой впервые там познакомились, Сашенька. Я это всегда чувствовал, а только сегодня, когда доктор сказал « ушиб в детстве», меня самого как камнем ударило.
- Каким камнем, ничего не понимаю…
    И вдруг до ее сознания стало доходить, что тот мальчишка, которого она так ненавидела всю свою жизнь и есть ее дорогой и любимый Павлик.
- Твое лицо будто стерлось из моей памяти, а какое-то необъяснимое чувство оставалось еще многие годы, до самой встречи  с тобой. Неужели это был ты?
- Анапа, сорок лет назад.
- Господи, неужели я - причина всему? Павел прижал крепко жену к своей груди, украдкой утирая слезы.
- Да, что ты, что ты, Пашенька. Это судьба, и мы  с тобой счастливо жили. Какие дети у нас взрослые, Паша… Ты даже не думай, это ведь счастье, что мы с тобой встретились.
      На третий день после операции анализ подтвердился.
Саша держалась все это время стойко, но после выписки попросила сына отвезти пальму, объяснив это тем, что низкий потолок не позволит ей расти выше.
   Павел постарел, все время виновато глядел на жену, пока однажды она не сказала:
   - Давай разъедемся, разменяем квартиру дочери, мне и тебе по однокомнатной, не могу так больше, сам не живешь, и мне нет житья от твоей жалости.
Павел упал перед женой на колени, рыдая и упрашивая ее. Но Саша настояла на своем. Дочь осталась с отцом, так и не поняв свою мать.
 Нелегко было Александре обживаться на новой квартире, без мужа  и дочери, но видеть его жалким и опустившимся она не могла.
      Инвалидность оформлять не стала, вышла на работу. Дочь приходила редко, жаловалась, что отец запил. Зато сын с невесткой заходили и вместе, и порознь.  Рассказы о муже беспокоили ее, но она твердо знала, что Павел  сам должен взять себя в руки, никто ему не поможет, иначе он окончательно сопьется. И все-таки женщина не выдержала, забрала мужа к себе.
- Если я тебя такая уже не устраиваю, ты можешь найти другую и уйти, но не смей вести себя и дальше со мной, как с тяжело больной, не смей опускаться, противно же.
Когда-то сильный, уверенный в себе Павел покорно кивал.
  - Ты понял меня!? - стукнув кулаком по столу, крикнула жена.
  - Понял, Сашенька, понял, - изумленно пробормотал он.
      Павел больше не пил, но как-то весь сник, похудел.
Что происходило в его душе, Саша не могла понять, сам он не говорил, и она решила, что он просто поменялся с ней ролями.  Теперь она была его опорой, его поводырем в жизни.
    «Смогу ли я вытянуть его из этого омута, хватит ли у меня сил?» - часто, ложась в постель, думала женщина. - Почему горе делает одного сильнее, а другого, порой более сильного, ломает? Не люба я ему стала без одной груди, а бросить стыдится?
    Сколько бы все это продолжалось, никто не знает, только повадился сосед по даче часто наведываться к ним на участок. То деревья предложит обрезать, то удобрения привезет, то просто чайку попить придет со своим вареньем. Жены у него не было давно, но он так больше и не решил жениться после ее смерти.
        Саша будто и не замечала его ухаживаний, даже когда однажды он на-бросил ей свой пиджак на плечи, она лишь благодарно кивнула и продолжала говорить о цветах, рассаде, сидя рядом  с ним на скамеечке в саду под яблоней.  И только когда они, прощаясь, расходясь по своим домикам, и он поцеловал ей руку, Павел, наблюдавший в окошко за ними, не выдержал.
    -Чего это ты с ним милуешься? Он ведь старше меня на пять лет!
    - Да? – удивленно спросила жена, а я думала, что он мой одногодка. Ты видел, какие у него сильные руки, а глаза какие…
     Павел, громко выругавшись, пошел опрыскивать деревья. Уже солнце пряталось за горизонт, когда он, сполоснувшись под душем, вошел в домик
с плетеной корзинкой, наполненной ароматной клубникой.
 - Поешь, глянь, какая красивая, глаз не оторвать.
Саша, покраснев от его взгляда, присела на старое кресло, стоявшее у окна, где она любила вязать по вечерам кофточки и свитера детям, себе и мужу.
Павел сел у ее колен прямо на коврик. По комнате дачного домика разливался дивный аромат клубники. Поглаживая взъерошенные волосы мужа, Саша угощала мужа самыми крупными ягодами.
   В эту ночь его было не узнать…
Утром же, едва Саша проснулась, Павел принес кофе, приготовленное на костре, как она любила. И смотрел он как-то смущенно и вызывающе  на нее.
- Да что  с тобой? – делая вид, что не понимает, спрашивала Александра.
- А ничего, - сев напротив нее и, заглянув в ее синие глаза, сказал Павел, - я и сам тебя люблю, нечего ему чужим женам руки целовать…