3. Кишинёвская гитара

На фотографии вокзал в Кишинёве тех времён

Кишинёвская гитара

На следующее утро на Киевском вокзале мы сели в плацкартный вагон поезда, который должен был домчать нас до Софии. Нас предупредили, что никто нас кормить не будет, поэтому все запаслись едой, которую тут же начали выкладывать на столики. Кроме того, откуда-то каждый знал, что с собой надо взять по бутылке водки. Я вспомнил: на инструктаже нам говорили, что бутылка водки – лучший подарок при знакомстве с туристскими группами из других стран. Но я не думал, что это замечание каждый примет на свой счёт. Кроме того, оказалось, что многие купили предметы народного творчества – хохлому, дымковскую игрушку, всевозможных ванек-встанек, расписные подносы и т.п.

Все с нетерпением смотрели на меня, явно ожидая, что я это все сейчас заберу себе и освобожу их от лишнего груза. Но я не горел желанием собирать все вместе, да и чемодан у меня был не резиновый. Кроме того, я как руководитель группы выдвинул идею, что за знакомство можно выпить, все восприняли мое предложение с энтузиазмом, и бутылок с водкой стало на пять меньше. Легко посчитать, что 5 бутылок – это 2,5 литра, а если разделить на 25 туристов, – будет ровно по 100 граммов.

В группе было на два человека больше, они подошли ко мне, как к руководителю и представились. Посмотрев на них, я сразу понял, что вот они-то и прикреплены к группе от КГБ.

– Вы откуда? – поинтересовался я.

– Из Москвы? – ответили они дружно. Это было лишним подтверждением того, что я опознал их правильно. Группа-то была новосибирская.

Через час, когда есть уже не хотелось, а первый приступ красноречия прошел, наступило молчание. Захотелось попеть. Я поинтересовался, играет ли кто-нибудь на гитаре. Оказалось, что играет три человека, но гитары ни у кого не было.

Это был удар, – сказалось полное отсутствие опыта у меня. Если бы я подумал об этом вчера, можно было бы купить гитару в любом московском универмаге. В те времена семиструнная гитара была более популярна, чем шестиструнная, и именно она всегда была непременным товаром любого отдела «культтоваров».

Все приуныли. Я подумал, что теперь нам и выступить на «вечерах дружбы» с другими туристами из «стран народной демократии» будет трудновато. С туристами капиталистических стран нам встречаться не рекомендовалось. Молчание длилось минут пять, а потом мне в голову пришла идея.

Надо дать телеграмму в Универмаг какого-нибудь города, который мы будем проезжать, и попросить его директора, чтобы кто-нибудь принес эту гитару к вагону нашего поезда.
Половина туристов нашей группы сразу сказала, что ничего не получится, – нечего и пытаться. Другая половина придерживалась мнения, что вряд ли получится, но попробовать можно. Один я только сказал, что уверен на 95%. 5% я скинул на то, что либо телеграмма не дойдёт, либо директор универмага ее вовремя не прочитает, либо гитар в универмаге по каким-либо причинам нет. Я видел, что люди смотрят на меня, как на мечтателя, оторвавшегося от наших жизненных реалий.

– Через какие крупные города мы поедем? – спросил я. – И в какое время мы будем их проезжать?

Расписание движения нашего поезда висело в рамочке на стенке напротив купе проводника. Самым подходящим городом оказался Кишинев. Мы там оказывались примерно в полдень назавтра. Я составил текст телеграммы и на ближайшей станции сбегал на вокзал и отправил её. Адрес был, примерно, как у чеховского Ваньки: «На деревню, дедушке». У нас в телеграмме было: «Кишинев, Центральный универмаг, директору».

Все-таки, несмотря на отсутствие аккомпанемента, три девушки сгруппировались вокруг Александра Иванович, и песни не стихали весь день. Другие все ещё обсуждали вопрос, принесут или не принесут к поезду гитару. Я относился к третьим. Львов пригласил меня расписать пульку. Я умел играть в преферанс и согласился. Двоих он уже нашёл, так что нас стало четверо. По игре я сразу понял, что не уступаю своим соперникам по силе, но, правда, и не превосхожу их. Играли по маленькой, по-моему, по 0,1 копейки, так что много проиграть или выиграть было трудно. Правда, я ожидал, что мы сыграем в короткую пульку, а она затянулась на 20 дней.

На следующий день, когда поезд приближался к Кишиневу, все сгрудились у окон. Перрон медленно уходил назад, поезд уже почти остановился, а гитары не было видно. Раздались голоса скептиков: «Ну, что я говорил(а)?!»

С этими возгласами, буквально за секунду до полной остановки мы увидели в окне маленького толстенького человечка с ореолом пуха вокруг абсолютно лысой головы, в пиджаке и мятых брюках. Он держал в руках гитару и несколько растерянно вглядывался в окна нашего вагона. По-моему, он думал, что это розыгрыш, и не очень надеялся на то, что кто-нибудь купит у него гитару.

Мы бросились к выходу, и галдящая орава молодых людей окружила посланника кишиневского универмага, и, кажется, хотела его качать.

– Кто-нибудь, возьмите у него сначала гитару, а то она сломается, – крикнул я. И, действительно, кто-то попытался взять у этого человечка, гитару, но это не удалось. Он держал ее крепко.

Наконец, догадались пропустить меня вперёд:

– Здравствуйте, – сказал я, – Вы представитель Центрального универмага?

– Да, я торговый агент. Он похлопал добрыми глазами.

– И Вы принесли сюда по нашей телеграмме гитару?

– Принёс. Хотя и не был уверен, что найду тех, кто просил нас об этом.

– Это мы! – сказал я торжественно. Огромное спасибо и Вам, и директору универмага.

Теперь я протянул руку и взял гитару. Руки человечка с добрыми глазами нехотя отпустили её, и гитара перешла ко мне. Раздалось громкое «Ура-а-а!! Спасибо!!», и два-три туриста снова попытались начать качать его. Он смотрел на меня и как бы говорил:

– Гитару я принёс не в подарок вам. Она денег стоит. Но если…
Он ничего не сказал, – говорили его глаза. Я увидел это и понял, что еще минута, и он просто подарит нам гитару от восторга, что толпа молодых людей благодарит его так, как никогда в жизни его ни благодарили. Более того, никогда не будут благодарить и в будущем. Это был его звёздный час. Он доставил людям огромную радость, и ему уже больше было ничего не нужно. Какие деньги? Зачем?

Нас окликнул проводник. Поезд вот-вот должен был тронуться. Все начали запрыгивать на подножку и проходить в вагон.

– Сколько мы Вам должны? – спросил я.

– Двадцать пять рублей, – машинально ответил он, возвращаясь откуда-то издалека, из другого мира, где он жил последние минуты, испытывая несказанные чувства радости и счастья.

У меня была купюра 25 руб., и я молча вручил ему ее. Он так же молча взял и положил в бумажник, который достал из внутреннего кармана пиджака. Я ещё раз пожал ему руку. Ещё раз поблагодарил. В поезд я запрыгнул уже на-ходу.

Меня встречали, как героя. Пропели какой-то бравурный марш. Я прослушал дифирамбы по поводу моих организаторских качеств. В общем, я понял, что как руководитель группы я завоевал авторитет.

А Александр Иванович сказал негромко:
– Давайте сбросимся по рублю на гитару.
И каждый достал 1 рубль и положил его на столик.

Вскоре мы пересекли границу. Наши пограничники были хамоваты, но я это уже знал по прошлогодней поездке. Кроме того, я теперь был руководителем группы, поэтому делал вид, что это в порядке вещей, хотя во мне всё кипело, когда я видел, как они грубо оборвали Александра Ивановича, когда он что-то их спросил. А румынские пограничники просто ничего не проверяли. Ни на въезде, ни на выезде. Болгарских же – я вообще не увидел.

К вечеру мы прибыли в Бухарест. Очень хотелось взглянуть на город, но нам сказали, что хотя по расписанию поезд должен стоять 15 минут, но он может уйти раньше, потому что наш поезд опоздал. Так оно и было. К поезду прицепили другой тепловоз со стороны последнего вагона, и он поехал как бы в обратном направлении. Еще через полсуток – утром следующего дня – мы приехали в Софию.

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2012/11/15/38


Рецензии