предчувствие

моя печень за эти три месяца опустилась на 7 сантиметров.
меня это совершенно не беспокоило.
я бухал и курил как проклятый. проклятый если не самим богом, то уж его сознанием и верой точно.
я мог сесть в туалет и провести там несколько часов. иногда было действительно плохо, и из всех моих отверстий выходили жидкости.
иногда даже из ушей шла кровь.

Она все равно любила меня.
мы занимались сексом по дороге домой и дома. В пустом автобусе, а иногда даже мастурбировали друг другу в забитом вагоне какой-нибудь электрички. Осенью я часто хожу в длинном пальто и в очках, поэтому такие вещи не составляли труда. По крайней мере для моего члена.
конечно, трогать её ****енку через джинсы - это не верх абсолюта, но ей хватало и этого. мы хотели друг друга и это главное.

Ей было жалко меня.
Она видела как я подыхаю от этой писанины, но ничего не могла поделать. К доктору я ходил ровно два раза. Первый раз - узи печени. Второй - узи поджелудочной.
И то, и то отказывало.  Или попросту не хотело работать.
Бурбон бурлил в моем организме, и казалось что клетки тела уже начали воспринимать его как своего друга, как нечто, что дружественно им по идеологии.

Я блевал книгой.
Садился за свой письменный столик, включал ноутбук и садился писать. Отрыжки использовал в виде заголовков, именно поэтому у меня с ними трудно. Рвота медленными движениями превращалась в слова, те в свою очередь в фразы и предложения и единственное что оставалось делать мне - разделять все это на абзацы. Белое вино тоже помогало. Я наполнял им желудок вместо еды и писал дальше. Пальцы изнывали от нагрузки, но передышки я им не давал.

Окно в комнате всегда было закрыто. Я не люблю сквозняки или просто ветер, который ходит туда и обратно, обдувая твои неприкрытые конечности. Я ворчу что-то по французски, Она прибирается в квартире пока я пишу и не мешает мне. На письменном столе разбросана скорлупа от арахиса.

Я, малыш, ростом метр девяносто с копейками; моя больная печень, завернутая в шерстистый плед; кумар дыма, поглощающий в себя все живое в комнате;  ноутбук, нагретый до состоянии лавы; все мы - сидим и ноем.
Я от боли. Печень от алкоголя. Дым сам по себе. Ноутбук от жара.

В перерывах я пытаюсь сходить в туалет или трахнуть её. Ей всего 18, мне 45.
Я не знаю что она нашла во мне. Видимо чувствует, что скоро мне понадобится кремация, и кому-то нужно будет выплеснуть мои останки в Темзу, как я всегда этого хотел. Чувствую, что у нее никогда не было такого старого мужика.

Она ревнует меня.
Я, как почти пожилой урод, заглядываюсь на каждую юбку.
Ей это не нравится, но я не могу с собой ничего поделать.
Просто смотрю и представляю - вот так я бы от****ил эту жирную, с еврейскими бровями и странной улыбкой, а вот эту худую только нежно и медленно, как в каком-нибудь joymii или x-art'e. Она бьет меня по щекам, раздувается как фугу, краснеет и тут же извиняется. Наверное понимает, что у меня не тот возраст, когда я могу прощать такие действия в свой адрес. Хотя я и никогда не обижал её и не собираюсь.

С каждым днем мне становится хуже, но я молчу.
Мне не хочется пугать ее своими нелепыми диагнозами, которые в моих мыслях всегда заканчиваются летально.
Я целую ее губы и успокаиваюсь.

Если у тебя нет пледа или халата - ты не писатель.