Почему смешной и весёлый

   Был у меня студент. Эдик - славный мальчишка: очень успешный спортсмен и не задавака к тому ж. И вот спрашиваю его как-то: «Эдик, почему мне, да и не только мне, по моим наблюдениям, хочется всё время что-нибудь такое приятное для тебя сделать? Что ты такого делаешь, или, может, качества какие твоего характера вызывают у людей такое желание?». (Ну вот бывают такие люди, бывают! это которым просто так доброе сделать хочется). Он призадумался, но результат этого процесса меня не удовлетворил: «А знаете, Александр Михайлович, я и не знаю». И опять задумался, видимо, вопрос попался интересный. То есть, получается, что человек что-то производит (доброе к себе отношение – это тоже ведь продукт производства, да ведь?), а как он этого добивается – объяснить не может. «А у других как?» – заинтересовался я и провёл расследование – исследовательское. И получилось, что из максимума в три балла средний балл среди учителей оказался 0,8. И лишь 11 % учителей (разница между учителями разных предметов недостоверна) и 5 % студентов могут совершать рефлексию (а что же это ещё, как не это самое слово?) на высоком уровне. Значит, что только от этих жалких процентов мы можем узнать, как добиваться успеха (а может, и наоборот: что делают люди для того, чтобы сделать свою жизнь невыносимой от ужаса, который они сами себе организуют), чтобы использовать этот опыт для себя уже. А детей своих чему научишь в таком случае? - Как другие перестают тревожиться и начинают жить? Но то - другие, а ты-то не такой, но тоже ведь что-то делать умеешь, и даже, может, получше, чем некоторые. А вот не учили нас этому. «Что делаем? Зачем делаем? Что из этого получилось? Как сделать ещё лучше?» - такие вопросы нам не ставились, а: «Делай это, то, и то; и вон то ещё, балда!». – «А зачем?» - «Затем»!» - И придём к победе коммунистического труда. Картина Репина «Опять двойка».
   А сам?
   И возможность представилась, и отступать некуда: студенты задают вопросы – надо отвечать: это наша работа, иначе прогул поставят. 1. «Почему Вы, Александр Михайлович, такой смешной?». 2. «Почему, Александр Михайлович, вы всегда такой весёлый?».
Всё-таки ключевым вопросом, по-моему, является второй, так как человек весёлый часто дурачится, и это так же часто может выглядеть смешно и даже глупо. Объединяем? – Объединяем. И задаю себе вопрос: «Так почему же ты, Михалыч, такой смешной и весёлый?».
   А дело-то непростое оказалось – себя проанализировать: подняться до подтрунивания над своими недостатками бывает ещё делом возможным для многих, а вот говорить о чём-то хорошем в себе – боже упаси, стесняемся. А быть весёлым – хорошее качество? – Хорошее, потому что неоднократно получал от учеников оценку: «Вы хороший». – «Чем же хороший-то?» – «Вы весёлый».
   Человек – существо биосоциальное: что-то в нём заложено матушкой  природой, что-то образовано в нём внешней средой. Ну и нельзя обойтись без серой массы в черепной коробке, которая крутится между ними как белка в колесе. Эдакая черепная коробка передач: она направляет энергию то туда, то сюда, а иногда устаёт и отказывается служить – впадает в маразм, надолго и безвозвратно.
   В этом порядке и пойдём.
   Слабая нервная система быстро реагирует на раздражители низкой величины. До сильной этот раздражитель может вовсе даже и не дойти, а обладатель слабой – уже дров наломал и в луже с ними сидит. Иногда это выглядит смешно.
   Дальше пошлёпали. На следующий день после похорон сына я радостно приветствую студентку, а она мне с укоризной замечает: «Как Вы можете, Александр Михайлович, радоваться при таком горе?». О-па! А на самом деле, что это я радуюсь-то? Хорошо тебе, что сына похоронил? Нет. Хорошо мне, что я человека хорошего встретил. Так, а знакомая, которая рассказывала, что два года после смерти мужа улыбаться не могла? Вот! – горе. А у меня что? Да тоже горе, ещё похлеще будет. Кто меня одного в это время видел? И вот тут вот какая петрушка получается. Я переключаюсь быстро, нервная система подвижная. И это штука врождённая.
   Ещё момент. Есть такой гормон «эндорфин». Вот что пишет о нём Википедия.
«Эндорфин приводит человека в состояние эйфории, его иногда называют «природным наркотиком», «гормоном радости», «гормоном счастья». Любовь, творчество, слава, власть — любое переживание, связанное с этими и многими другими категориями человеческого существования, повышает уровень эндорфина в крови.
   Выработка эндорфинов увеличивается в ответ на стресс с целью уменьшения болевых ощущений. Было установлено, что эндорфины выделяются у лабораторных животных, подвергающихся периодическим электрическим ударам в металлической клетке. Кроме того, считается, что эндорфины производятся в организме человека во время сражения, что позволяет до определённой степени игнорировать боль».
   Это точно. После матча футбольного я ходил иной раз по дому, держась за стенки: ноги избитые от боли плохо слушались и вертикально не держали. А когда играл – держали ведь. Один раз играл со сломанной ключицей и не замечал: боли-то не было. У нас часто вспоминают Игоря Численко, который матч отыграл со сломанной рукой (замену уже нельзя было производить). Герой! Да такой же герой, как и я, – никакой. В чём героизм, если боли не чувствуешь?
   Так. Получается из всего этого, что эндорфин выделяется в ответ на что-то. Значит, нужно сначала влюбиться, а потом уже выделится счастье - так? Да не так. А если утром встаёшь с ощущением счастья? Откуда оно? Власть не применил, сражение не выиграл, а что щеришься, скотина жизнерадостная? (Как-то был награждён этим эпитетом). Нет причин, а радостно. Чистая Радость. Вот такое у меня бывает часто. И тогда для меня все люди хороши, им хочется улыбаться и не делать гадости. Жалко многих ещё в этом состоянии, а почему – объяснить пока не могу. И тогда прощаешь косые взгляды, подставленные тебе ноги и отдавленные свои.
   «Эндорфины часто возникают «в связке» с выделением адреналина. При долгих тренировках в организме выделяется адреналин, усиливается боль в мышцах и, вследствие этого, начинают вырабатываться эндорфины, которые уменьшают боль, повышают реакцию и скорость адаптации организма к нагрузкам».
   Может, орган, вырабатывающий счастье, тоже тренируется? И работает уже независимо от внешних стимулов: а вот НАДО ему работать! Привык уже. Кстати, по моим наблюдениям, спортсмены более жизнерадостные люди, чем остальные. Но среди бывших спортсменов ещё те брюзги встречаются. Тогда, может, у них произошла детренировка, а у меня нет? Но то, что это химия, – точно, потому что после хорошей пьянки (химизм организма изменился) два дня (два-а-а!) ничего мне не интересно, ко всем равнодушен, и я тупо разгадываю кроссворды или же гнусно разглядываю телевизор. Или гипофиз такой уродился: бывает же – у одних людей каких-то гормонов больше, у других – меньше. Или вообще не вырабатываются (инсулин, например, не вырабатывается – вот и получи себе сахарный диабет).
Итак, слабая подвижная нервная система и повышенный уровень эндорфинов в крови. Ну, таким вот уродился – не моя заслуга. Остальное, думаю, приобретённое. Веселиться человек может только тогда, когда чувствует себя в безопасности. И не предаёт своего «Ребёнка». Вот и всё.
   Значит, встают две проблемы: как обезопасить себя и как не предавать «Ребёнка».
Некоторые ответы были уже в «А не спеть ли нам песню». Там выходит: чтобы не злиться, надо заниматься делом, которое на душу ложится. Ещё. Что нам более докучает по жизни? – неудовлетворённая потребность в высокой самооценке. Нет? - А что? Отсюда - тревога, обиды, желание ударить по почкам недоумка, который назвал тебя дураком.
   Как её обрести? - проще простого: взять режиссуру своей жизни на себя, самому же этот спектакль отыграть, ориентируясь не на внешние оценки (не на это пресловутое: «а что люди скажут?»), а на те критерии, которые ты сам и выработал: сам себе режиссёр, актёр и жюри. Нужна она нам, чтобы дела делать (творение чего-либо, да всего!). И приёмчик повышения оценки самого себя хороший есть: посмотри на всяких пушкиных как на козявок и твори, а ПОТОМ (потом!) сравнивай и критикуй. То есть самооценкой можно разумно распоряжаться. Это я подсмотрел давно у Валеры Сухомесова. В наше время (когда мы тренировались) было много легкоатлетов, которые любили играть в футбол. В переходный период (активный отдых) мы играли три на три (то есть по три человека в каждой команде, тут не посачкуешь!) по три часа. Я после такого отдыха приходил в общажку, съедал батон за 25 копеек (люди постарше помнят), запивая его водой, после чего шёл в столовую есть. И вот, когда мы расстались с королевой, то выставили команду на первенство города по футболу. А Валерка был у нас лидер: он на всех кричал, укоряя в ошибках и поучая, как надо играть. Так вот перед каждой игрой он показывал пальцем на соперников и громко заявлял: «Кто? эти х..плёты? (угу, вот так громко, чтобы и они слышали), эти второразрядники? Да мы их сейчас… (Валера мог слова для такого случая подыскать))). А у нас ни одного перворазрядника: кандидаты и мастера! Мафа, ты за сколько сотню бежал?». - «Десять шесть!» - громко рапортовал Валик. И у футболистов, с трудом выбегающих из четырнадцати секунд, глаза округлялись и поджилки начинали трястись. И по фиг ему было, что мастера-то у нас из другой оперы. И у нас никогда после такого предварительного разноса соперника не было мандража, вызванного титулами или силой конкурентов. Второе место заняли.
   Одна слушательница курсов повышения квалификации после сокращения речного флота (по-моему, его вообще сейчас у нас на Каме не стало) ушла в училище мастером производственного обучения. И впала в ничтожество: она считает, что её здесь не уважают. И когда становится совсем невмочь, она открывает фотоальбом и рассматривает свои фотографии: красивая, в форме, успешная. «Легче, - говорит, - становится». Ещё приёмчик, да? Портфолио это сейчас в школе называется. Назовём его по-русски – портфель достижений. Учителя воют от этих портфолио, потому что сверху спущено, но у многих он имеется, просто в другой форме (медаль на стене) или называется по-другому (грамота) – у кого как. Мысль-то хорошая: это доступ к ресурсам, которые успех обеспечивают! Смотришь на себя - ух! какого – гордость за себя, радость, воодушевление… вот и иди быстро подвиг совершать – и получится! просто не может в таком состоянии подвиг не получиться.
   Нет ничего за душой, а реальный успех нужен? Да плюнь через левое плечо дальше всех и гордись собой и всем рассказывай. Вперёд только не плюй – там я собой горжусь.
   «Ребёнок». Эрик Бёрн замечает, что люди могут находиться в разных состояниях. Человек может поучать, воспитывать, осуждать – такое состояние он назвал «Родитель». А может анализировать, планировать, реально смотреть на вещи – «Взрослый»; а может и обижаться, капризничать, дурачиться – «Ребёнок». Так вот творческость - она в «Ребёнке» сидит. И, по-моему, Бёрн прав. А ещё ребёнок естественен, спонтанен, непосредственен и, если накормлен, – весел. А что ему печалиться? – «Взрослый» пусть думает, на какие шиши ему мороженку купить. И мне нравится мой «Ребёнок», и я ему волю даю, вот он и куролесит, звонко смеётся и придумывает, чем бы занять себя и других, если рядом окажутся. Но Аня не права (та второкурсница, которая вопрос задала) – не всегда же я весел, это просто они таким меня видят. И с ними я всяким бываю, но видят-то они почему-то весёлость. Почему-то. «Вы даже злитесь весело», - как-то мне одна студентка сказала.
   Так вот этот «Ребёнок» во взрослой среде и выглядит смешно. Так, наверное.
А люди с блокированным «Ребёнком» - это люди, не способные к естественному поведению, скучные и склонные к морализированию. А если ещё и с гипертрофированным «Родителем» - вообще финиш: таких в школе много, их хлебом не корми – дай повоспитывать. Этого мало: они начинают всех воспитывать. Как-то с сестрой Любой (школьный учитель) на пляже были. Она же на месте не сидела: вскакивала и указывала, приказывала, уговаривала не делать того, что она считала неправильным.
Дальше просто результат думанья. Мне кажется, что торчать в прошлом – пустая трата времени. Его ведь не изменить, что бы ты по этому поводу ни думал, а: чувства – там, и ощущения тоже. Значит ты сейчас не живёшь, ты там живёшь, впустую причём: влиять-то ни на что не можешь. Ревность к «бывшим» (мужьям, жёнам, любовям) из этого же разряда: ну не было тебя, дурака, тогда, вот и любила она того дурака. Ну и что - глупцам уподобляться и расстраиваться? Фиг вот. И черепная коробка передач направляет энергию на «миг между прошлым и будущим», который и называется «жизнь». Ну? - Не будут же зря люди песни распевать! «Вот и живи - здесь и сейчас», – сказал я себе. Вот и живу. И спрашивать разрешение, как вести себя в той или иной ситуации, ни у кого не собираюсь.
   И от общения с людьми радость получается. А чему радоваться-то? - сволочи и прохиндеи!
   Книжечки по психологии мне с первого курса подбрасывала тренер наш Людмила Ивановна. И не только подбрасывала, а ещё и пример хороший отношения к жизни показывала. Людей мне жизнь подбрасывала много и разнообразных, и ещё мне нравилось про них читать. Ну и любопытство: «А чё они разные-то такие, а?». И начал замечать некоторые штучки. Например, люди, оценивая других – оценивают себя. Меня один раз просто поразило, как одна моя коллега характеризовала нашу общую знакомую. Она же про себя всё говорила! Оказалось, что никакого открытия я не сделал: Фрейд описал психологические защиты, в числе которых – и «перенос» (перенос своих качеств на других людей). Механизм неосознанный. Надо осознать – и всё пройдёт. Почесал я репу и призадумался, а что меня в людях раздражает, что мне в них ненавистно? Обманщики, трусы, предатели, лицемеры, лодыри… список большой может получиться. Так-так-так, дорогой Тиша, а ты? То-то. Но тут честно надо, а то себя-то, любимого, мы всегда выгородить сумеем: он-то жмот, а я-то экономный – чувствуется разница? Так что - можем-можем, ещё как, и умища на этот счёт у нас предостаточно найдётся! И ведь в себе мы с этими качествами (модифицированными, правда) как-то уживаемся. Понимаем. Принимаем. Ну, вот я взял и принял всё, что в людях есть. И как-то легче стало: причин для беспокойства и раздражения, не скажу уж, что совсем, но заметно меньше оказалось. Поэтому остудить любовь к другим их признаниями в своих несовершенствах и слабостях вряд ли кому удастся – пойму: сам дурак.
   Потом, я ещё страдал от страха опоздать на занятия, пропустить, не ответить на вопрос, сесть в лужу, в общем.
   Евгений Павлович, мой научный руководитель, мне как-то выволочку сделал: «Я, профессор, если что-то не знаю, иду и спрашиваю, а этому аспирантишке стыдно, видите ли!». Всё, как обрубило – не стыдно: не может человек всё знать. И потом. Есть у человека такая базальная потребность (у всех есть, не спорьте, иначе бы так не назвали) – «потребность в контроле». Это связано с властью и влиянием (на людей, на ситуацию). Это не обязательно занимать какой-то пост, это может быть и влияние авторитета (знания, умелость, которые у человека есть, а у других – нет; и вот идут они к нему, а он их вразумляет, и они: или получают информацию, или поступают по его совету). И получается, что, испрашивая человека о чём-то, мы убиваем двух зайцев: быстро получаем то, что нам нужно, и делаем человеку приятное: удовлетворяем его потребность в контроле. Да иной раз человека спрашивающего на руках носить хочется! за то, что к тебе, а не к какому-то там Иванову за советом обратился. И равнодушен ты был к этому человеку, а потом смотришь на него – хороший человек!
   Со страхом опозданий я разделался таким образом. Договариваемся со студентами (записываем в правилах), что каждый (и я в том числе) вправе пропустить два занятия – это никак не наказуемо и отработке не подлежит. Бывало, что и опаздывал, и пропускал, но вину не испытывал. Опоздать – моё право, тороплюсь, но не дёргаюсь.
   А как не предавать «Ребёнка»? – Заботиться, нести ответственность за его развитие (да-да, он всё ещё развивается), жалеть – любить, если одним словом. И он отблагодарит вас любознательностью, открытостью и верой: несмотря ни на что – жить ничё. Мы же предавать начинаем, когда любовь проходит.
   Итак, слабая подвижная нервная система, приправленная эндорфинчиком, обеспечивает быстрое, а потому и необдуманное, заранее не спланированное реагирование. Мозги, принимая и обрабатывая информацию из внешнего мира, обеспечивают безопасность ребёнку, а ещё - дают пищу уму и сердцу. И тут-то бывает иной раз не до радости и веселья. Я не всегда бываю смешной и весёлый. Да и пребывание всё время на одной волне вызывает скуку. Живу-живу как-то: день всё хорошо, два всё хорошо, неделю, две недели… А вот чего-то не хватает. Не хватает и всё! И тогда в коробке передач – щёлк! И началось…

    Слишком хорошо. Обустроен быт.
    Спал напряг – пришли достижения.
    А загрущу-ка я! Вспомню воз обид –
    Напридумаю: удушения,

    Оскорбления, равнодушный взгляд,
    Звон пустой ума недозрелого,
    Осознание бесполезных трат,
    Одиночество с литра белого.

    Нарыдался всласть, настрадался вдрызг,
    Задышала жизнь в буднях прошлого,
    Заглушил на миг серой скуки писк,
    Несуразность дня сладко-тошного.

    От былых обид сердце корчится.
    Хорошо ему: в муках творчества.


Главное, чтобы в коробке не заклинило.