Восемь писем. Письмо седьмое

Память и сны. Откуда-то из глубины памяти всплывает маленький эпизод.


Сидим в ущелье, в небольшом разломе скальной породы. Жара. Солнце в зените. Под бронежилетом можно варить куриные яйца. Вкрутую. Пот уже не капает и не течёт, просто обильно облепил тело и при каждом, даже еле заметном движении, густо и сытно, маслянисто и мерзко чавкает под мышками, в паху, под подбородком. Рядом, на камнях же лежит каска. На неё страшно смотреть. Вернее, страшно, что при необходимости нужно будет хватать голой рукой эту стальную, раскалённую сферу и напяливать на закипающую от солнца голову. Представляешь, как стальной обруч обожжёт кончики ушей и жар в голове удвоится, утроится, если даже не удесятерится. С не меньшим ужасом взгляд скользит по автомату, металл которого ничем не защищён от протуберанцев светила. А если начнётся «войнушка», опять же, голыми руками хватать оружие, обжигаться и стрелять горячим из раскалённого…


Хочется пить. Очень хочется пить! Страстно хочется пить!! Но для этого нужно пошевелиться, заставить правую руку выпрямиться, затем согнуться в локте ещё раз, опуститься к правому бедру, нащупать фляжку в выцветшем холщовом чехле, отстегнуть её от ремня, затем поднести руку к груди, свинтить крышку… и это всё для того, чтобы глотнуть горячей, несвежей воды, безусловно не принесущей никакой прохлады и радости! Так зачем тогда насиловать себя, для чего слышать чавкающий звук мерзко пахнущей хэбэкши и затем вновь с содроганием привыкать к болезненной мокроте тела?!


Так просидели целый день, до заката. Иногда, когда была не моя очередь караулить, лениво выкурив сигарету, проваливался в мокрый полубред-полусон, недолгий, очень краткий, без сновидений, и только однажды заснул глубоко, перед тем, как духи всё же вышли на нас, обойдя нашу позицию по дальнему, не замеченному нами распадку у самого основания скалы, где мы сидели в засаде.

Перед самым первым выстрелом ты разбудила меня!

Это я так думаю по прошествии многих лет. Да, точно, это была именно ты!

Мне снилась женщина, светлая не только цветом волос, но и сердцем, и душой. Я это знал и чувствовал. Вот хочешь - верь, хочешь – нет! Я знал во сне, что ты идёшь ко мне по той самой пыльной дороге из детства, и я знал, что мы знаем друг друга, и что любим и любимы, я потянулся во сне к тебе, а ты вдруг протестующе подняла руки и словно оттолкнула меня. Я проснулся…

А тут началась стрельба. Ну, как всегда в общем. И только потом я вспоминал этот сон, и только недавно понял, что во сне была ты. Спасибо, любимая!