Аномальщики. Мутный Лес Гл. 3

      Глава третья
      Сиреневый туман и острые зубы

      - Вжиг-вжиг! Вжиг-вжиг! - монотонно, надоедливо и скорбно пела двуручная пила. - Вжиг-вжиг! Вжиг-вжиг…
      - Будем сворачиваться, - объявил Подопригора. - Надо к вечеру дотопать до Малой Мутной и встать на её берегу крепким лагерем. А уже утром приступим к форсированию. Если, конечно, получится.
      - Что, собственно, может не получиться? - не удержался от вопроса Пашка. - И почему лагерь – обязательно – должен быть крепким?
      - Прекращай, Рыжий, выёживаться! - велела Лизавета. - Серёжа лучше знает, что надо делать.
      - Конечно, ему виднее, - запихивая в большой котелок из-под макарон с тушёнкой маленький котелок с остатками чая, язвительно прокомментировала Натка. - Такая, понимаешь, стильная бородка. Упасть и не встать. Симпатичный тёмно-фиолетовый шрам мужественно змеится от правого виска. Массивная серьга, украшенная ярким кроваво-красным камушком, элегантно болтается в мочке левого уха. Натуральный рубин? Шикуем, Серёжа…. Ни дать, ни взять – героический предводитель шайки благородных пиратов. То бишь, среднестатистический герой любовных дамских романов, перемещённый – неведомой и волшебной силой – в наше скучное и меркантильное время…. А кто, блин пригоревший, будет после обеда мыть посуду? Кто, я вас, аристократов вшивых, спрашиваю? Благородный и отважный пират? Юная и мечтательная героиня, положившая голубой трепетный глаз на означенного пирата? Хрена лысого. Не дождётесь. Даже до морковкиного заговенья. Нынче им, личностям романтическим, не до пошлой бытовой ерунды…. Павлик, ты же мне – по жизни – верный товарищ? Поможешь отдраить котелки и всё прочее?
      - Стопудово. Без вопросов и даже с удовольствием.
      - Молодец, Рыжий. Никаких сомнений, если честно, не было и в помине…. Тек-с. Я сложу в маленький котелок кружки, а ты забирай крышки от котелков, предварительно поместив в них грязные вилки-ложки…. Готов? Тогда, коллега, следуй за мной…
      От вершины холма – строго на север – вела хорошо-натоптанная тропа. Вела-вела, а метров через сто пятьдесят выводила к роднику.
      Наталья вывалила кружки на плоскую моховую кочку, вынула из большого котелка маленький, зачерпнула в одну из посудин воды, достала из кармана штормовки плоский флакон с моющим средством, две тряпочки и, протянув одну из них Назарову, велела:
      - Намыливай ложки-вилки. Только тщательно и усердно, без дураков.
      - А ты, оказывается, запасливая, - принимаясь за работу, одобрил Пашка.
      - Как и полагается будущему буровому мастеру. В полном соответствии с его типовыми должностными инструкциями. 
      - Молодец. Настоящая отличница…. Слушай, Птичка, поможешь мне в одном важном деле?
      - Помогу. Если, конечно, смогу. Излагай.
      - Давай, я за тобой немного поухаживаю, а?
      - Это, извини, в каком смысле? - насторожилась девушка.
      - В самом прямом. Сделаем вид, что между нами разгорается жаркая любовь-морковь…
      - Чтобы ветреная Лизавета приревновала и забыла про импозантного начальника метеостанции?
      - Ага, - смущённо вздохнул Назаров. - Именно для этого.
      - Дурак ты, Рыжий, и, что характерно, не лечишься. Только и горазд, что пиво, меры не зная, хлебать.
      Натка поставила намыленный котелок на чёрный кусок базальта, выпрямилась, примерилась, от души вмазала по чёрному боку безвинной посудины носком резинового сапога, развернулась и, не оборачиваясь, торопливо зашагала к вершине холма.
      - Бам-м-м! - улетая в высокие кусты голубики, насмешливо пропел котелок. 
      - Нехорошо, ёлочки зелёные, получилось, - досадливо шмыгнув носом, пробормотал Пашка. - Теперь придётся мыть посуду в одиночку…

      Попрощавшись с зырянами, успешно спилившими идола, путешественники двинулись на северо-запад.
      - Не забудьте, однако, вернуться, - проворчал им вслед старый Вогул.   
      - Аномальщики хреновы, - презрительно сплюнув под ноги, добавил темнолицый Никша.
      Когда отряд спустился с холма, под подошвами резиновых сапог вновь противно зачавкало.
      - Очередное северное болотце, - показательно-весёлым голосом известил Назаров. - Ух, ты, сколько цветущей морошки! Посмотри, Птичка, направо. Прямо-таки, белый пушистый ковёр…. Правда, красиво?      
      Лишь хмурое молчание было ему ответом.
      - Нехорошо получилось, - покаянно заканючил Пашка. - Отвратительно и невежливо. Это я, не подумавши, брякнул. Сдуру. Заканчивай дуться…. Прости меня, добрая и милая Птичка, пожалуйста. А?
      - Хорошо, я попробую, - пообещала девушка. - Шагай, Рыжий, шагай. Не спи…. Говоришь, ковёр из цветущей морошки? Разве же это ковёр? Так, ерунда несерьёзная. Вот, на моей Родине, на Чукотке, морошки – в разы больше. Там сейчас вся тундра стоит белым бела…   
      Через два часа хвойный болотистый лес неожиданно расступился в стороны.
      - Ни фига же себе! - восхитился Пашка. - Натуральная картина маслом под условным названием: - «Не ждали, дурилки картонные? Тем не менее, получите сюрприз. И расписаться в получении не забудьте…». Как оно тебе, Птичка?
      - Не подлизывайся, Рыжий, - недоверчиво хмыкнула Наталья. - Разговорчивым таким стал, это что-то: - «Ой, Птичка, посмотри, какие симпатичные белые цветочки. Ой, какой необычный пейзажик…». Тьфу, да и только. Дипломат выискался…. А картинка, тем не менее, достойная. Спорить не буду. Неожиданная и заслуживающая уважения… 
      На пышных зелёных мхах, слегка разбавленных светлыми корзинками цветущей морошки, лежали толстые, абсолютно-белые стволы деревьев, размещённые по гигантским окружностям и направленные – своими вывороченными корневищами – в сторону единого, невидимого невооружённым глазом, центра.
      Отряд остановился, путники собрались-скучковались возле разлапистого, неправдоподобно-белоснежного соснового корня-выворотня.
      - Когда-то, примерно сто пятьдесят-шестьдесят лет тому назад, здесь упал метеорит, - приступил к пояснениям Сергей. - Нет, конечно же, не такой большой, как на Подкаменной Тунгуске, в десятки раз меньше. Но тоже натворил всяких нехороших дел: ударной волной весь здешний лес выворотило с корнями, поубивало всякую живность, реки и ручьи вынуждены были искать-пробивать новые русла. За прошедшие годы все эти упавшие деревья превратились в идеальное топливо для костров, а животные, птицы, змеи и даже насекомые с тех самых пор эту долину обходят, оползают и облетают стороной.
      - Давайте, сходим к центру данного необычного натюрморта, на который указывают стволы упавших деревьев? - предложил белобрысый Женька Петров. - Интересно же….
      - Очень интересно! - поддержала брата-близнеца не менее белобрысая Валентина Петрова. - Вполне возможно, что найдём там метеоритные осколки. Говорят, что они стоят бешеных денег. Разбогатеем. Ну, или просто, по благородному, сдадим их в клубный музей…. Пошли?
      - Опоздали вы, двойняшки, - отрицательно дёрнул щекой Подопригора, отчего его толстый тёмно-фиолетовый шрам неодобрительно задрожал. - В тридцатые годы прошлого века здесь целый летний сезон отработала – по полной программе – научно-исследовательская экспедиция, направленная сюда по личному распоряжению самого товарища Сталина. Вон, слева, в полукилометре, корячится тёмное пятно. Видите? Это развалины тех экспедиционных строений.    
      - Экспедиция, искавшая здесь осколки упавшего метеорита? - задумчиво протянула Натка. - В тридцатые годы прошлого века? Интересные, однако, дела…. Надо обязательно подойти к этим развалинам. Лично мне – надо.      
      - Зачем? - удивился Палыч. - Ну, покосившийся барак. Подумаешь. В этих суровых местах такого добра – без счёта. А дело неуклонно двигается к вечеру…
      - Мне надо. Очень.
      - Птичка не умеет капризничать, - заверил Пашка. - Раз сказала, что надо, значит – надо. Уважим барышню. За мной, соратники!
      Старая длинная избушка неумело пряталась в густом неполовозрелом ельнике, метрах в десяти-двенадцати от чёрной приметной базальтовой скалы, чей внешний облик – неуловимо и ненавязчиво – напоминал о существовании в нашем бренном Мире загадочных и таинственных – «Всадников-без-головы».
      Когда-то давно это была крепкая изба-пятистенок, но Время, как известно, безжалостно. Сейчас брёвна этого покосившегося строения почернели, покрылись лохматыми лишайниками и местами прогнили насквозь. На крыше, поросшей зелёным мхом, насмешливо шумели на ветру своими ещё голыми ветками несколько взрослых берёз и осин. Было видно, что бывшие хозяева строения пытались дополнительно укрепить и утеплить избушку: местами стены были обмазаны толстым слоем глины, местами – обложены дёрном. Окон не было вовсе. Покатая крыша, сработанная из узких древесных плах, нещадно перекосилась. На нижнем венце избы ещё можно было разобрать вырубленные некогда топором цифры и буквы: - «17.07.39. Лёня Кулик».
      - Здравствуй, прадедушка, - осторожно касаясь пальцами текста, вырубленного в бревне лиственницы, прошептала Наташка. - Надо же, свиделись. Бывает. 
      - Э-э-э, ничего не понимаю, - потеряно забормотал Профессор. - «Кулик»…. Что же это? Вы, Птичка, не однофамилица знаменитого…м-м-м, изыскателя? А….
      - Правнучка. Он – мой прадед по отцовской линии.
      - Но, позвольте, как же…
      - Так же. Общеизвестно, что Леонид Алексеевич Кулик руководил несколькими экспедициями, направленными к месту падения легендарного Тунгусского метеорита. Но, помимо этого, он посещал и другие места, где – по народным преданиям – с неба падали крупные неопознанные космические объекты. Кольский полуостров в районе среднего течения реки Умбы. Пустынная долина южнее Самарканда. Болотистая низменность в республике Коми. Данная конкретная болотистая низменность, получается…
      - Завидую, Птичка, - признался Назаров. - У меня с родственниками – полная труба. В том смысле, что некем похвастаться.
      - Что же так? - елейно пропела Лизавета. - Одни сплошные алкоголики в роду?
      - Типа того. Виноват. Исправлюсь. Ладно, пошли дальше. Мать его…. Опаньки! А это ещё что за хрень? Вон, напротив солнца?   
       Над странной северной долиной, наполненной белым цветом, плавно парил, почти неподвижно зависнув в воздухе, угольно-чёрный, местами угловатый силуэт: сплошные перепончатые крылья, из которых стыдливо высовывалась-шевелилась маленькая уродливая голова на тоненькой длинной шее. 
      - Классический птерозавр , - невозмутимо поправляя очки на длинном носу, известил Профессор. - Очень достойный экземпляр. Без вопросов…. Елизавета, душенька, попробуйте его сфоткать на мобильный телефон.
      - Не получается, Палыч. Не работает мобильник. Не желает включаться.
      - А что у остальных?
      Выяснилось, что мобильная связь пропала у всех без исключения. Да и обычные фотоаппараты «щёлкали» вхолостую, не фиксируя изображений.
      - До холма с Мутным Лесом осталось не так и далеко, - сообщил Сергей. - Километра четыре с половиной до Малой Мутной. И примерно столько же предстоит пройти после переправы. Телефоны и фотоаппараты не функционируют? Бывает. Это аномальная зона, скорее всего, так проявляет себя….
      Отряд тронулся дальше. Птерозавр, махнув на прощание перепончатыми крыльями, направился на восток и вскоре скрылся из поля зрения.
      - Слава Богу, что нам с ним не по дороге, - облегчённо выдохнула Валя Петрова. - Очень неуютно, когда над твоей головой кружатся такие раритетные монстры.
      - Ну-ну, «не по дороге», - недоверчиво передёрнул плечами её брат Евгений. - Может, он, направляясь к Мутному Лесу, просто такой широкий круг заложил? Типа, заметая следы, головы нам морочит?
      Минут через двадцать впереди послышался приятный мелодичный звон, постепенно переросший в весёлый и беззаботный гул. Пройдя через густой колючий кустарник, они вышли на высокий берег речки, выше по течению которой располагался величественный трёхметровый водопад.
      - Чудесное местечко! - обрадовалась впечатлительная Наташка. - Очень красивое…. А что это за река? Малая Мутная?
      - Нет, безымянный приток Малой Мутной, - пояснил начальник метеостанции. - Вдоль этого притока мы и пойдём.
      - Кстати, этот водопад слегка напоминает тюльпан. Водяной тюльпан, я имею в виду…. Неужели, это метеорит так постарался?
      - Ну, у тебя, Птичка, и фантазия, - восхитился Пашка. - Богатая и необузданная. Так и хлещет через край.
      - Причём здесь – моя бескрайняя фантазия? Вот, сам посмотри. Скала, а в ней имеются три большие дырки с неровными краями, через которые и стекает речная водица. Кто, спрашивается, пробил эти отверстия? Молчишь, Рыжий? То-то же…. Я думаю, что дело было так. Метеорит, войдя в нижние слои атмосферы, разделился на несколько частей. Основное тело, повалив деревья, упало в болотистую долину, через которую мы недавно прошли. А три мелких осколка долетели до речного берега и прошили насквозь данную скалу. Как вам, коллеги, такая версия?
      - Элегантная и логически-выверенная, - согласился Иван Палыч. - Ты, Птичка, достойная правнучка своего знаменитого прадеда. 
      - Польщена.
      Через некоторое время путники вышли к месту впадения безымянной речушки в…
      - В морской залив? - предположил Назаров. - До противоположного берега, частично скрытого туманной дымкой, будет километра полтора. Никак не меньше.
      - Сам ничего не понимаю, - задумчиво поглаживая подушечками пальцев кривой тёмно-фиолетовый шрам на физиономии, признался Сергей. - Месяц назад здесь не было ничего подобного, а ширина Малой Мутной не превышала девяноста метров. Наверняка, без старухи-шаманки здесь не обошлось…
      - Подозрительная бабка наколдовала-организовала серьёзную плотину? – недоверчиво улыбнувшись, предположила Натка. - А после этого река вышла из берегов и затопила окрестности?
      - Не похоже. На Малой Мутной островов отродясь не было. А сейчас что мы наблюдаем? Справа – самый натуральный архипелаг. Слева наблюдается аналогичная картина. Откуда, интересно, они взялись?
      - Аномальные локальные проявления, - важно поправляя на длинном носу очки, известил Иван Палыч. - Подлежащие, понятное дело, нашему пристальному изучению. Чем, собственно, мы и намерены заняться…. Серёжа, а куда ты спрятал деревянную лодку?
      - В прибрежных кустах.
      - Где же они?
      - Нету, - картинно развёл руки в стороны Подопригора. - Кругом только камни и сухие ветки-стволы деревьев, выброшенные водой на берег…. Речной водой? Будем надеяться на это…
      - Что же мы теперь будем делать? - преданно посматривая на начальника метеостанции, спросила Лизавета.
      - Ничего особенного, милая аномальщица. Разведём костёр. Поставим палатки. Приготовим ужин. Перекусим от души и завалимся спать. Естественно, предварительно согласовав график ночных дежурств. А с утра накачаем наше резиновое плавсредство и – за несколько рейсов – переберёмся через неожиданное водное препятствие…

      Ночь (белая, даже белее питерских), прошла относительно спокойно. Россыпи блёклых звёзд задумчиво мерцали в вышине. Успокаивающе и мечтательно потрескивал костерок. Только из таёжных зарослей, начинавшихся метрах в семидесяти-восьмидесяти от речного берега, время от времени доносились разнообразные звуки: жалобное попискивание, угрожающее рычание, язвительный хохот.
      - Ночной филин, зараза, старается, - ласково поглаживая ложе карабина, заверил Пашка. - Ерунда.
      - И порыкивал – минут десять назад – тоже он? - уточнила Наталья, которой выпало дежурить вместе с Назаровым.
      - Конечно. Кто же ещё? Филины, они такие. Горазды подражать всяким и разным голосам. Прямо как, э-э-э…. Ну, как там его? Который муж Аллы Пугачёвой…
      - Максим Галкин?
      - Ага, он самый. Так что, Птичка, не переживай. До утра, по крайней мере, доживём. 
      - Спасибо, Рыжий. Утешил…. А в реке кто плещется? Слышишь? Словно несколько деревенских лошадок, заблудившись в тайге, решили принять ночные ванны.         
      - Таймени, ясен пень, - неуверенно вздохнул Пашка. - Я читал в журнале «Вокруг Света», что они в тутошних речках вырастают до невероятных размеров. Чуть ли не до ста килограмм…. Слушай, а, вот, твой знаменитый прадедушка Леонид Алексеевич. Поиски разных упавших метеоритов. Интересное дело, конечно…. А, как и когда, извини, он умер? В одной из многочисленных экспедиций?
      - Нет, на войне. В 1941-ом году ему было уже пятьдесят восемь лет, в регулярную армию не брали. Да и академик Вернадский строго-настрого запрещал даже думать о фронте. Но мой прадедушка был очень упрямым человеком. Уже пятого июля 1941-го года он ушёл в Московское народное ополчение, а в октябре уже вовсю воевал. Вскоре был ранен и попал в плен. После выздоровления немцы определили его в госпиталь для пленных – санитаром. Там Леонид Алексеевич ухаживал за нашими ранеными и даже помог организовать несколько побегов. А потом заболел сыпным тифом и в апреле 1942-го года скончался.
      - Есть чем гордиться, Птичка. Достойная смерть…. Кстати, про Вогула. Ты, получается, знакома с ним?
      - Нет, сегодня встретились в первый раз, - загадочно улыбнулась Натка. - Наверное, ему про меня рассказал другой шаман. Только не здешний, а чукотский. Говорят, что шаманы – особенные люди, даже умеют общаться друг с другом на расстоянии.
      - Ещё один шаман? Чукотский?
      - Я потом расскажу. Может быть. Если сочту, что ты, рыжеволосый охламон, этого достоин…
 
      Утро выдалось тихим, тёплым и солнечным.
      - Справляем естественные нужды, умываемся и приступаем к текущим делам, - на правах командира-проводника объявил Сергей. - Девочки готовят вкусный и сытный завтрак, а мальчики сворачивают палатки и накачивают резиновую лодку.
      - Какими составами будем переправляться? - заинтересовался Иван Палыч. - Сколько планируется сделать рейсов?
      - За два уложимся, - вывалив из Наташкиного рюкзака толстый рулон ярко-оранжевой прорезиненной ткани, заверил Назаров. - Мне уже приходилось рыбачить с таких лодок. Они, действительно, считаются трёхместными, но сугубо по суровым «эмчээсным» меркам. Видали по телеку какие сытые и толстощёкие морды у бойцов этого славного ведомства? Каждый, честное слово, потянет килограмм на сто двадцать. Опять же, конструктивный запас прочности обязательно должен быть заложен…. Короче говоря, данная надувная посудина с лёгкостью выдержит и четырёх, и пятерых среднестатистических – по весу – пассажиров. Причём, с багажом.
      - Согласен, - утвердительно кивнул головой Подопригора. - Так и сделаем. В состав первой команды войдут: Палыч, близнецы Петровы и Рыжий. Трое – вместе с перевезёнными вещами – останутся на берегу, а Евгений вернётся за нами.
      - Бред бредовый! - возмутился Пашка. - Женька же субтильный совсем. Какой из него гребец? У меня гораздо лучше и быстрей, гадом буду, получится.
      - И лучше, и быстрей. Никто и не спорит. А почему?
      - Потому, что я гораздо здоровее.
      - Правильно. А ещё взрослее, опытнее и хладнокровнее. Да и стреляешь отлично. Понимаешь, к чему я клоню?
      - Не очень…
      - Неизвестно, что нас ждёт на том берегу. Всякое может случиться. Поэтому будешь охранять – до нашего прибытия – Ивана Палыча и Валентину. Понятно излагаю?
      - Так точно!
      - Молодец. Можешь, когда захочешь…
      Серая каменная коса. Тёмно-зелёная стена леса за спиной. Шустрые солнечные зайчики, пляшущие на воде. Голубое бездонное небо. Полное безветрие.
      Походный завтрак – жидкая каша «пшеничка» с кусочками краковской колбасы – завершился.
      - К отплытию! - скомандовал Сергей.
      - Может, сперва мы с Рыжим помоем посуду? - предложила Натка. - А уже потом…
      - Отставить! К отплытию, я сказал. Пока лодка вернётся, мы посуду раз десять успеем помыть. Да и сполоснуть. К отплытию, родные…. Отдать, мать вашу, концы!
      Отдали. Пашка, забирая вправо, чтобы не налететь на ближайший остров,  активно заработал вёслами.
      - Не скучайте, соратники! - прокричал на прощанье Палыч. - Скоро встретимся! 
      Берег начал постепенно отдаляться. А потом, когда было пройдено по водной глади метров сто двадцать-тридцать…
      Туман навалился неожиданно. Только что вокруг было светло и радостно. В голубом небе беззаботно носились шустрые стрижи. И, вдруг, за доли секунды всё изменилось – резко и сразу.
      - Ничего не видно. Совсем. Ни впереди, ни сзади. Только слева чернеет островной силуэт, - заволновался Палыч. - Туман густой, как деревенская сметана. Только светло-сиреневый. И тишина…. Гулкая какая-то. Словно в подземном бункере…. Эй, на берегу! Сергей! Лиза! Эй! Отзовитесь кто-нибудь!
      - Птичка! Эй! - слаженно подключились близнецы Петровы. - Эге-гей! 
      Ответа не последовало. Более того, и речное эхо, затаившись, упрямо отказывалось проявлять себя. Казалось, что крики – почти сразу – безвозвратно и навсегда тонули в густом сиреневом тумане.
      - Надо поворачивать назад, - предложил рассудительный Женька.
      - Это точно, - поддержала брата не менее рассудительная Валентина. - Пока окончательно не заблудились в тумане.
      - Ерунду говорите, соратники, - самоуверенно хмыкнул Назаров. - Как здесь, вообще, можно заблудиться? Речное течение, конечно, слабое, но, всё же, присутствует. Я его вёслами прекрасно ощущаю. Гребём поперёк течения, и все дела. В любом раскладе, рано или поздно, упрёмся в противоположный берег. Правильно, Палыч?
      - Абсолютно верно. Нам ли, отважным путешественникам и первооткрывателям, бояться какого-то тумана? Как и всех прочих проявлений непогоды? Греби, Рыжий! Вперёд! За славой и разлапистыми орденами!
      За кормой что-то солидно и громко плеснуло. Вернее, кто-то – большой и сильный.
      - Ай! - запаниковала Валька. - Хвост!
      - Ну, хвост, - презрительно поморщился Пашка. - Рыбий…
      - Ничего и не рыбий! Ребристый, бугорчатый, буро-зелёный, заострённый…. Крокодилий, вот!
      - Так, уж, и крокодилий…
      - Ш-ш-ш! - раздалось – со стороны правого борта – громкое и противное шипенье.       
      - Эта гадина прокусила лодочную резину! - известил Евгений. - Воздух выходит!
      - Ш-ш-ш-ш-ш! - шипенье усилилось.
      - Гнида переключилась на левую сторону!
      - Рыжий, поворачивай к острову! - велел Иван Палыч. - Он где-то совсем рядом. Борта оседают прямо на глазах…. Шустрее! Наддай!
      Назаров развернул лодку на девяносто градусов, носом по течению, и навалился – что было сил – на древки вёсел…    

      Лодка, забирая вправо, чтобы не налететь на ближайший остров, отчалила от берега.
      - Не скучайте, соратники! - долетел хриплый голос Палыча. - Скоро встретимся! 
      Отчалила и, проплыв (пройдя), метров сто двадцать-тридцать, пропала.
      В том плане, что скрылась в густом светло-сиреневом тумане?
      А не было никакого тумана. По крайней мере, с берега его не наблюдалось – только сплошная водная гладь, тянувшаяся до далёкого противоположного берега, и многочисленные серые и тёмно-зелёные острова.
      Резиновая ярко-оранжевая лодка пропала сразу – без предупреждения и следа.
      - Как же так? - взволнованно забормотала Натка. - Как же так, Пашенька? Куда же ты подевался, любимый? - через несколько секунд перешла на отчаянный крик: - Павлик! Эй! Где ты, Рыжий? Отзовись! Эге-гей! Пашенька!
      - Иван Павлович! - подключился Сергей. - Что случилось? Профессор! Петровы! Эй! Отзовитесь… 
      Ответа не последовало. Лишь тишина висела над Малой Мутной. Гулкая такая. Вязкая. Словно в подземном бункере. Более того, и речное эхо, затаившись, упрямо отказывалось проявлять себя. Казалось, что людские голоса – почти сразу – словно бы сталкиваясь с невидимой прозрачной стеной, обрывались и тонули…