Аве Мария. Часть 13

                13. «Но вместо крови в жилах застыл яд, медленный яд».
                Виктор Цой.

С утроенным рвением занялась подготовкой к свадьбе. Времени оставалось мало, а сделать надо ещё много. Но, какие это приятные хлопоты!
У отца были определённые сомнения в правильности принятого решения. Не раз советовался и с женой, и с дочерью. Но каждый раз будущие мнимые сомнения перечёркивались сегодняшней радостью дочери. Главное – провести на высоком уровне свадьбу. Успокоить общественное мнение. Создать семью. А дальше, как Бог пошлёт. Если и разойдутся – не они первые, не они последние.

К такому варианту были готовы все заинтересованные участники развернувшихся событий. Отец, мать, Мария. Но то, что произошло в действительности, предугадать не мог никто.

В среду после обеда Виктор понёс в университет пригласительные билеты.  Вечером домой не вернулся. Отцовское сердце болело не напрасно. Позвонив начальнику охраны, услышал ошеломляющую новость:
- Суворов после университета зашёл в универмаг. Оттуда не вышел. Ребята до конца рабочего дня всё там осмотрели, не нашли. Универмаг уже закрылся.
- Во сколько он зашёл?
- Зашёл в шестнадцать часов.
- Зашёл в, шестнадцать, универмаг закрылся в двадцать, а они всё это время ждали? За что я вам плачу деньги?
- Я усилил охрану на всех возможных маршрутах.
- Это бесполезно. Можете отозвать. Больше вы от меня не получите не копейки.

Анатолий Васильевич понял, что в этой азартной игре он поставил на кон жизнь своего ребёнка, и проиграл. Разговаривать по телефону продолжал только для того, чтобы отсрочить разговор с дочерью. Свадьба его уже не интересовала. Гости – тоже. Он знал: дочь такое предательство не переживёт. И самое страшное было в том, что он собственными руками подвёл её к такому итогу.

Пока трубка молчала, мелькнула последняя надежда:
- Вы меня слушаете?
- Да, Анатолий Васильевич.
- Позвоните директору универмага. Узнайте адреса всех работников. Делайте, что хотите, но до утра опросите их, покажите фотографию этого альфонса. Узнайте, с кем он заходил, что покупал, как вышел из магазина. Звоните мне в любое время.

Увлёкшись разговором, не заметил: Мария стоит за спиной:
- Никуда не надо звонить, папа.  Виктор сбежал. Его не найдут никогда. Он в этом уверен, так как заранее подготовился. Я это чувствовала, знала. Ты тоже знал, что так будет.  Всё кончено, папа.

Сказала, покачнулась, упала без сознания. Мать вызвала скорую помощь. Отец поднял, отнёс на диван.  Взял из рук дочери листок, прочитал:

- Отдать тебе любовь?
- Отдай!
- Она в грязи...
- Отдай в грязи!..
- Я погадать хочу...
- Гадай.
- Еще хочу спросить...
- Спроси!..
- Допустим, постучусь...
- Впущу!
- Допустим, позову...
- Пойду!
- А если там беда?
- В беду!
- А если обману?
- Прощу!
- Спой!- прикажу тебе..
- Спою!
- Запри для друга дверь...
- Запру!
- Скажу тебе: убей!..
- Убью!
- Скажу тебе: умри!..
- Умру!
- А если захлебнусь?
- Спасу!
- А если будет боль?
- Стерплю!
- А если вдруг - стена?
- Снесу!
- А если - узел?
- Разрублю!
- А если сто узлов?
- И сто!..
- Любовь тебе отдать?
- Любовь!
- Не будет этого!
- За что?
- За то, что не люблю рабов.

Роберт Рождественский.

Дочь забрали в стационар. Жена уехала с ней. Анатолий Васильевич мерял шагами комнату, не зная, что предпринять. В полночь позвонил начальник охраны:
- Нам удалось допросить семь продавщиц. Никто его не опознал. Остальных не нашли. Одни живут по другому адресу, других нет дома…
- Завтра я займусь сам. Всё.

Позвонил заму:
- Извини, что так поздно звоню. Случилась беда. Дочь забрали в больницу. Завтра с утра подключи, кого надо, отмени все мероприятия по свадьбе. Кафе, музыкантов, фейерверк, оркестр, венчанье. Предупреди всех приглашённых. Скажи, переносится из-за болезни невесты.
- Анатолий Васильевич, всем заплачен аванс, потрачены большие деньги.
- Чёрт с ними, с деньгами. Делай, что я сказал.

Бросил трубку, но до утра заснуть уже не мог. Позвонил в больницу. Дочь в  себя не пришла. Помочь ничем не мог. Жена врач, знает, что делать. В голове прокручивались варианты дальнейших действий. В универмаге появился до открытия. Зашёл к директору, извинился за ночные беспокойства.  Собрали продавцов на пятиминутку. Показали фотографию. Три продавщицы опознали. Их оставили, остальных отправили по рабочим местам. Опрос вёл директор:
- Елена Петровна, что ты скажешь об этом человеке?
- Несколько дней назад он у меня покупал свадебное платье. Дорогое. Был с молодой девушкой. Странная. Она его даже не примерила. Больше я его не видела.
- Иди, работай. Жанна, когда ты его видела?
- Вчера.
- Давай все подробности.
- Сначала я видела молодую женщину, с которой он позже ушёл. Она купила комплект женской одежды: платье, куртку, шляпу, тёмные очки, туфли. Всё сложила в чемодан.
- Странное что-нибудь заметила?
- Да, она называла размер, но ничего не примеряла. Женщины обычно так не берут, подолгу крутятся у зеркала, пока выберут.
- Что-нибудь ещё?
- Когда она складывала покупки,  я обратила внимание, что в чемодане был парик.
- А парень?
- Парень подошёл, и они вместе покинули наш отдел.
- Всё?
- Да, больше я их не видела.
- Спасибо, можешь идти.

- А ты, Валентина, когда его видела.
- Да я теперь не уверена, что это был он. Вам Жанна всё рассказала.
- Не юли! Чего ты боишься? Что натворила? Говори, я всё равно узнаю. Вспоминай, только быстрее.
- Они подбежали ко мне…
- Кто – они?
- Ну, мужчина тот, и женщина с чемоданом. Женщина попросила помочь.
- Не мямли, что конкретно она тебе сказала?
- Она сказала, что пришла в магазин с любовником. А муж её выследил. Если найдёт – убьёт. Спросила, есть ли служебный выход…
- А ты?
- Я их провела через склад.
- Сколько они тебе заплатили?
- Нисколько… Дали шоколадку.
- Всё?
- Я сказала кладовщику, что это моя знакомая. Скрывается от мужа. Вещи куплены в нашем магазине. Попросила выпустить.
- Кого попросила?
- Тимофей Иванович там был.
- Иди, потом с тобой разберусь.

Снял трубку, набрал номер:
- Тимофей Иванович на работе? Пусть зайдёт ко мне.

Новиков понял, что дальнейшие расспросы бесполезны. Что бы кто ни сказал, ничего изменить нельзя. Этот прохвост затаился, тщательно подготовил план побега и блестяще его осуществил. Сбежал, как Керенский, в бабьем платье, в парике,  и много надо потратить времени, чтобы его найти. Найти… А зачем? Отомстить? Как? Да, и за что? Моя вина в сто крат больше его, и если карать, то, в первую очередь, меня.

Встал, собрался уходить. В это время вошёл кладовщик:
- Вызывали?
- Расскажи мне, пожалуйста, с каких это пор, и на каком основании  мы стали через служебный вход выпускать из магазина воров и жуликов?
- Так, это… Валентина привела свою подругу. Сказала, что скрывается от мужа.
- А она не сказала, что в чемодане ворованные вещи?
- Нет, не сказала. Я подумал, если подруга – ничего страшного. Разрешил пройти через склад. Мы как раз машину разгружали, ворота были открыты.
- И куда они делись?
- Ворота?
- Беглецы.
- Сели в такси и уехали.
- Номер запомнил?
- Нет. Зачем мне?
- Когда они уехали?
- Вчера.
- Я знаю, что вчера. Время помнишь?
- Часа в четыре. Примерно.
- Иди, работай. Останешься в этом месяце без премии. Вместе с Валентиной.

Новиков поблагодарил, извинился. Из кабинета директора позвонил начальнику охраны:
- Вчера в шестнадцать часов от служебного входа универмага отошло такси. Узнай, куда уехали пассажиры, мужчина и женщина.

Он и сам не знал, для чего это делал. По инерции. Только для того, чтобы что-то делать.

Заехал в больницу. Зашёл к профессору, поздоровался, сел. Спросил о здоровье дочери. Ответ получил мало обнадёживающий:
- Анатолий Васильевич. Порадовать Вас нечем.  Диагноз не утешительный. У девочки шок. Это патологический процесс, развивающийся в ответ на воздействие чрезвычайных раздражителей.  Что-то её сильно обеспокоило. Чтобы разработать правильную схему лечения, я должен знать, что именно, как и когда. Произошло это сразу, или накапливалось много времени. Ваш заместитель позвонил, сказал, что свадьба отменяется ввиду болезни невесты. Скажите, отмена свадьбы и шок: что здесь первично, что вторично?
- Первично то, что жених сбежал. Я сделал всё возможное, чтобы его найти. Оказалось, он оставил дочери письмо. Срыв свадьбы привёл к нервному срыву. Но Вам, видимо, надо знать, что последние несколько месяцев, примерно, полгода, она жила под постоянным стрессом. Влюбилась в парня, а он издевался над ней. Моя вина состоит в том, что не оградил девочку от явного подонка. Более, того, пошёл у неё на поводу, способствовал ей, почти силой заставил парня жениться. Брак зарегистрировали, а свадьба сорвалась.
- Теперь для меня картина ясна. Внезапный шок редко вызывает серьёзные осложнения. Здесь случай тяжёлый. Болезнь сопровождается прогрессивным нарушением жизненно важных функций нервной системы, кровообращения, дыхания, обмена веществ и некоторых других функций. По сути, это срыв компенсаторных реакций организма в ответ на повреждение. Лечение предстоит долгое. Обещать ничего не могу. Будем надеяться на благополучный исход.
- Дело усложняется тем, что девочка беременна.
- А вот это, как раз, не усложняет, а облегчает нашу задачу. В данном случае её организм нам поможет. Как только придёт в сознание, наши психологи мобилизуют её внутренние силы. Верьте, девочка пойдёт на поправку.
- Спасибо, Михаил Семёнович.

Зашёл в палату. Сообщил жене о разговоре с профессором. Поехал на работу. Там его ждал начальник охраны:
- Мы нашли водителя. Такси заказала женщина, на четыре часа. Отъехала с мужчиной в начале пятого. Вышли на автовокзале. Куда и чем отправились дальше, узнать не удалось. Поток пассажиров большой, покупателям билетов кассиры в лицо не смотрят. Могли уехать и на частной машине. Там их много стоит.

Вызвал заместителя:
- Что там у нас с отбоем?
- Отменять проще, чем договариваться. Все уже предупреждены. Гости волнуются. Что с дочерью?
- Не знаю. Стресс. Завтра будет консилиум.

Погрузился в работу, которую за последние дни запустил. Просматривал бумаги. Одни подписывал, другие откладывал, по третьим вызывал работников, давал поручения. Звонил, с кем-то договаривался, кого-то упрашивал, кому-то угрожал. Когда решил вызвать начальника отдела, оказалось, что рабочий день давно закончился, все разошлись по домам. Но ему домой идти не хотелось. Заехал вновь в больницу. Обсудил  с женой план на завтрашний день. Подержал дочь за руку. Поехал домой.

Открыл сейф. Достал никому не нужный паспорт на имя Суворова Виктора Викторовича, со штампом регистрации с Новиковой Марией Анатольевной. Как могло так случиться, что этот маленький штампик возрос в цене до одной жизни человека? Человека самого дорогого, самого родного, самого близкого и самого любимого? И поспособствовал этому я. Понятно, что папа упрячет сыночка за тридевять земель,  так далеко, что его никто никогда не найдёт. Сменит фамилию, место жительства,  страну. Может быть, так и надо устраивать счастье своих детей? А я что наделал?

Открыл буфет, налил стакан коньяку, выпил. Не дождавшись действия алкоголя, выпил ещё, и ещё раз. Наконец, заснул крепким сном.

Утром был в больнице. Консилиум проходил без него. Профессор успокоил:
- Сомневаться в благополучном исходе лечения нет оснований. Все анализы удовлетворительные. Патологических процессов в организме не обнаружено. Коллеги считают, что спровоцированный последним событием шок явился следствием длительного депрессивного состояния. Я с ними согласен. Организм молодой, здоровый, сердце крепкое, лёгкие в порядке. Девочка быстро станет на ноги. А с депрессией придётся повозиться. Но это уже второй этап.
- Михаил Семёнович, меня волнует дальнейшая судьба дочери. Какие могут быть последствия?
- Тут нет никаких гарантий. Может быть, всё обойдётся. Но может где-то что-то и выстрелит. Предугадать нельзя. В моей практике были разные случаи. Иногда, больные забывали всё, что с ними происходило ранее. Это не худший вариант. Будем надеяться на лучшее.

Дни проходили один за другим в тягостном ожидании. Мать переселилась жить в палату к дочери. Капельницы сменяли одну за другой, уколов делали по несколько в сутки, но состояние оставалось, как говорили врачи, стабильно тяжёлое. На десятый день профессор предложил новый метод:
- Я хочу подключить психолога. Находясь без сознания, больной может реагировать на некоторые внешние раздражители. Будем проводить сеансы психотерапии. Включать лёгкую музыку. Подготовим текст, пусть Галина Дмитриевна беседует с дочерью. Это ускорит процесс выздоровления.

Через две недели больная, к всеобщей радости, открыла глаза. Но надежды на амнезию не оправдались. Придя в себя, разговаривать не пыталась. И слушать никого не хотела. Даже врачей. При попытке заговорить с ней, закрывала глаза. Казалось, она потеряла интерес к жизни, ко всему окружающему.

Постепенно начала шевелить пальцами, руками, ногами. Поворачивать голову к окну, к стенке. Мать интуитивно угадывала её желания. Поднимала или опускала подушку. Переворачивала на бок или на спину. Кормила с ложечки. Но общения между ними не было.

Однажды ночью Мария заплакала во сне. Плакала долго, навзрыд. Мать прижала дочь к себе, обняла. Гладила по голове, по спине, успокаивала. Наконец дочь произнесла:
- Прости меня, мама.
- Что ты, доченька? За что тебя прощать? Нет ни в чём твоей вины. Ты познала любовь. Носишь в себе плод этой любви. Что может сравниться с таким  счастьем? Забудь всё, что было. Теперь ты должна заботиться не только о своём здоровье, но и о здоровье своего ребёнка. А мы будем заботиться о тебе.
- Спасибо, мама.

Сказала, надолго успокоилась. Галина Дмитриевна позвонила мужу, сообщила радостную новость. Приехал, долго сидел с дочерью, держал за руку, передавая ей свои живительные силы. Говорили мало. Оба знали такие тайны, которые при матери не хотели разглашать.

Утром собрали консилиум. Обсудили результаты, разработали новую схему лечения. В успешном выздоровлении ни у кого не было сомнения. Через неделю больную перевели в реабилитационное отделение, а ещё через две выписали домой, на амбулаторный режим.

Внешне Мария после болезни не изменилась, но внутри произошёл необратимый срыв. Врачи успокаивали, говорили, что это пройдёт, время – хороший доктор, но время проходило, а депрессия нет. У неё и в самом деле пропал интерес к жизни. Почти не разговаривала. Не читала. Не смотрела телевизор. Не выходила на улицу. Никого не хотела видеть. Запретила приглашать гостей. Днями находилась в квартире одна. Вечером уходила в свою комнату, лежала, глядя в потолок. О чём думала, никому не известно.

http://www.proza.ru/2012/11/14/1101