Чёрный ящик

В 2037 году широкой публике было представлено изобретение под названием «чёрный ящик», аналог бортового самописца, адаптированный к человеческому организму. Уже в первые годы внедрения «чёрных ящиков» раскрываемость преступлений повысилась на 80%. Однако большинство сотрудников, специализировавшихся на просмотре «ящиков», увольнялось уже после первых двух дней работы. Видеть последние часы жизни человека, точно зная, что его уже нет в живых, было невероятно тяжёлым испытанием. Было решено, что в обязанности полицейского будет входить и просмотр расшифрованных данных ящиков. Каждый вынужден был делать это, когда подходила его очередь. В среднестатистическом отделении полиции каждый просматривал записи хотя бы раз в месяц.

Полицейский кричал,  кидая толстые смуглые руки в стороны и расплёскивая  кофе на стены кабинета начальника отдела: «Почему я должен?! Это несправедливо! Моя очередь только в следующем месяце! Меня не волнует, что какой-то пройдоха решил прикинуться больным и остался дома! Кто угодно, но не я!»
Никто не хотел подменять не пришедшего на работу сотрудника.
Я снял мокрую куртку: сегодня был сильный ливень, потом прислушался к спору. Я многое слышал про эти «ящики», про то, как какой-то парень свихнулся после увиденного, но, несмотря на всё это, я согласился подменить струсившего, а может и действительно заболевшего «пройдоху», несмотря на то, что согласно закону я мог отказаться, так как мне ещё не исполнилось 25.
«Итак, прекрасная мадам, 23-26 лет, причина смерти – черепно-мозговая травма. Нашли её на улице во дворе в двух кварталах отсюда. Ну, рядом с магазином, где мы всем отделом покупаем пирожки. Сбегаешь, кстати, потом? Погодка сегодня выдалась дождливая, так что она изрядно промокла. Так вот, нашли её около…» - чем больше я слушал этого человека, тем удивительнее мне казалось его равнодушие к этой девушке. Он даже будто бы радовался тому, что она молода …Это первое, что прочно врезалось мне в память: она была почти моя ровесница. Смерть всегда казалась мне уделом стариков. Уж если и не стариков, то точно не молодых, а значит точно не моим. Где-то внутри меня рухнуло спокойствие, счастливая уверенность. Уже с того мгновения я всё яснее понимал, что то, что я увижу, никогда больше не уйдёт из моего сознания. Я взглянул на неё: она  чем-то смахивала на сказочно красивую русалку: синеватые губы, плотно закрытые глаза с длинными мокрыми ресницами, прилипшими к белой коже щёк, мокрые русые волосы, ставшие тёмными от сырости, капли дождевой воды на лбу, худощавые плечи, выглядывающие из-под белой простыни…
«Так… Вот тебе все справки, факты, улики и прочее. Разберёшься по ходу дела, тебе  всё равно в этом «кинотеатре» часа два сидеть. Блокнот есть? Записывай всё важное, а не то пересматривать придётся всё целиком, перемотать не получится. Ну, давай…Подожди-ка! Ты ведь не новичок, надеюсь?»
Я кивнул головой. Он сменил свою весёлость почти на гнев: «Нет, опять мне домой раньше не уйти!». Он обязан сидеть со мной всё это время, и был он этому явно не рад.
Мы зашли в небольшую комнату. На противоположной двери стене висела большая белая простыня, против неё был установлен проектор, окон в комнате не было. Почти у самого самодельного экрана стоял небольшой стол, пара стульев, лежали бумаги и ручки. Справа на стене висел небольшой, почти незаметный шкафчик с нарисованным красным крестом, аптечка.
Он закрыл дверь, включил проектор. В комнате вспыхнул голубой свет. Он кивнул мне на стул, я сел. Экран был так близко, что тень от моей головы закрывала половину картинки. Я с трудом нашёл блокнот в темноте, отодвинулся от стола, чтобы тень немного уменьшилась, и взглянул на него вопросительно. «Я здесь постою»,-он встал в угол комнаты и сложил руки на груди крестом. На экране появились полоски: «Представь, что смотришь кино, а она в главных ролях». По телу пробежала дрожь, когда я вспомнил её мокрые ресницы и по-детски худенькие плечики. В левом нижнем углу начался обратный отсчёт: 2: 56: 34.Сильное волнение. 2: 56: 33..Я приготовился пережить смерть.

Комната осветилась светом, который она впустила в свои глаза. Утро. «500 miles» заиграли на будильнике. Она немного подождала, наверное, чтобы послушать свою любимую песню, вздохнула с досадой и, выключив будильник, оставила песню играть у себя в голове. На стуле лежали приготовленные вещи: лёгкое летнее платье и пакет с аккуратно обёрнутыми в бумагу предметами. Она достала их, аккуратно распечатала, наверняка уже не в первый раз, придирчиво посмотрела на них (это оказались картины), вздохнула, запечатала их обратно и сложила в пакет. Открыла ежедневник, посмотрела на обведённую красным маркером запись «8:30 – встреча с мистером Джефферсоном». Она встала у зеркала: светло-русые волосы, слегка волнистые, спадали на плечи. Большие зелёные глаза были ещё немного сонные, но уже светились энергией. Щёки украшал неяркий румянец, чуть пухлые губы были ярко-розовыми. Да, они были.
Быстро умывшись и одевшись, она выскочила за дверь, закрыла её ключом с брелком в виде черепашки, вспомнила про забытый пакет, вернулась обратно, взяла его, ещё немного покрутилась у зеркала и выбежала из квартиры. Через пять минут она уже ехала в автобусе.

1:55:12
В автобусе было шумно. Голоса людей и шум мотора переплетались в странный звук. Она просто обожала рассматривать всех пассажиров. Они всё равно так заняты, что навряд ли заметят её взгляд. Одна бабушка везла с собой старого кота, он сидел у неё прямо на руках, и все дети боязливо поглядывали на него и на бабушку. Наконец, она разрешила им погладить питомца. Дети выстроились в очередь и стали гладить кота, который, впрочем, совсем не возражал.
Она заметила и ещё кое-кого: молодой человек примерно её возраста сидел около окна и что-то читал. Она уставилась на него своими зелёными глазами, но он, в отличие от всех, сразу оторвался от книжки и поднял на неё глаза. Она сразу отвернулась и почувствовала, как залилась краской, но постаралась сделать невозмутимое лицо. Кажется, он улыбнулся.

1:35:22
Чуть не оставив пакет в автобусе, она вышла на следующей остановке. Я буквально слышал её волнение. В ушах у неё шумело, сердце билось быстро. Она пришла в кафе «Тhe sun» и села за свободный столик у окна. Ожидая человека, обещавшего устроить выставку её картин, она просидела в кафе больше получаса. Знал ли мистер Джефферсон, забывший о своей встречи с молодой художницей, о том, что заберёт у неё целых полчаса жизни. Пожалуй, он никогда и не узнает.
В 00:49:12 я и мой уже не такой злой коллега услышали тихие всхлипывания. В чашку чая упала пара слезинок. Она попросила счёт и ушла, на этот раз окончательно забыв свои картины в кафе.
Следующие 20 минут она гуляла по осенним улицам, подбирая красивые пожелтевшие кленовые листы. Солнце спряталось за дождевые тучи, и от этого ей было ещё грустнее. И тут она увидела знакомого ей человека-того самого из автобуса. Она решила пойти за ним. Он шёл впереди неё и не мог видеть, как она сжимала кленовые листы и шагала, повторяя его походку. Ей так хотелось поздороваться с ним. Она перебирала в голове варианты. Решалась подойти к нему, почти догоняла и вдруг останавливалась, скованная страхом и неуверенностью. А он всё шёл и не оборачивался. Она смотрела на его спину, на капли, стекавшие по его кожаной куртке. Он стал переходить дорогу, а она стояла в раздумьях. В конце концов, она решилась подойти к нему и побежала за ним, но слева услышала визг тормозов и неожиданно для себя очутилась на земле.

00:02:01.
Дождь. Мутно в глазах. Откуда-то сверху летят кленовые листы. Такие жёлтые, такие красивые. Он обернулся. Я обернулся. Я смотрел на неё. По моей куртке стекали капли. «Он увидел меня». «Я видел её».

Этим  же вечером я был в кафе «The sun» и забрал её картины.
Я стою в своей спальне у себя дома, аккуратно распечатываю картины и вешаю их на стены. На них осень, портрет какой-то девушки, фруктовый сад.
В левом нижнем углу загорелся обратный отсчёт 2:56:45…