1. Царские игрушки

                Война убивает не только на поле боя...
       

  – Давай достанем. –
  – А не рванёт? –
  – Может и рвануть. –
  – Тогда, как? –
  – Не знаю. –
      Они снова, шмыгая носами, стали смотреть через круглое стекло. Колёсики за стеклом были настолько хороши и так манили достать их, что побороть искушение  было почти невозможно. Ни в одной игрушке, какими они играли, или видели у других ребят, таких красивых,  колёсиков – не было.

  Сделаны они были из желто-красного металла, обработаны настолько чисто и тщательно, что можно было с полным правом назвать их царскими игрушками. Они манили к себе. Притягивали взгляд. Гипнотизировали.

       – А, может быть, не рванёт? –
       – Да, уж… Рванёт. Заряжена… –
        – А если осторожно? –

  – Колька тоже осторожно хотел… а что вышло? –
   – Он зубилом разрубал. Если бы стекло снять и за колёсики придерживать, а другие достать. Ну, хотя бы несколько? Может быть, тогда бы не рвануло? А? –
  – Нет. Опасно. В руках рванёт. Даже выбросить не успеешь. –
      – А если в колодец? –
      – Как в колодец? –

  – Над колодцем доставать. Половину достать, а всё остальное в колодец уронить. –
  – Колодец разбомбит. –
     Юрка переложил из руки в руку, выкрашенную в зеленый цвет банку и повернул её стеклом к свету. Радужные отражения на зубчатых колёсиках вспыхнули невиданным переливом света. Он качнул рукой ещё раз и, снова, радуга огней заиграла за стеклом. Свет отражался от каждого колёсика, каждого ободка,  каждого зубчика. Волновал. Манил. Притягивал.

  Ребята, заворожённые игрой света, словно забыли о смертельной опасности, какую таила в себе эта зелёная железная банка, остеклённая с одного конца и закрашенная красным лаком со стороны резьбового соединения?

     От взрослых они знали, что в банке – динамит. Знали что это запал для мины или ффугаса, с часовым механизмом. Помнили рассказ о том, как такой, или похожей, «штуковиной» разорвало живот Кольке и его, к докторам не успели довезти – помер по дороге. Но колёсики… Они всё ярче блестели на солнышке. Всё настойчивее тревожили детское желание стать обладателями невиданного богатства.

  Игрушки, какими они играли, как и все мальчишки в их посёлке, были сработаны грубо и безобразно. На скорую руку. На расхлябанных ширпотребовских станках и верстаках, инвалидами фронта. Да и игрушек, в те послевоенные годы было: раз, два и – всё.

  Грузовики, штампованные из жести, были кое-как покрашены и норовили порезать палец, при любой пустяшной починке. На ходу они скрежетали колёсами, которые хлябали в неряшливых проушинах и норовили отвалиться уже на второй неделе пробега. А тут – такая невиданная красота. 
   
  Вечером Лека долго не мог заснуть. Золоченые колесики стояли перед глазами. Светились в темноте ночи ярким манящим светом. Не отпускали от себя. Не давали заснуть. Но когда он все же задремал, они явились к нему во сне. Привиделись еще краше и неотразимее. Лека за всю свою детскую жизнь не просыпался наверное с таким сожалением, когда утро разбудило его  ярким солнечным зайчиком.

   Он открыл глаза и волшебное видение исчезло. Он попытался снова уснуть, чтобы еще разок взглянуть на эту царскую игрушку, но сколько не бодал затылком подушку, заснуть ему так и не удалось.
  Умываясь и завтракая, он не переставал думать о Юркиной штуковине.
  Этими золочёными колёсиками жалко было бы играть. Их можно было бы только показывать всем знакомым и не знакомым  мальчишкам. И каждый бы подходил к ним и уважительно бы просил -- покажи. Да и показывать их можно было бы не всем

  . А надёжнее всего, через окно, привесив к раме на ниточку, как на витрине. И уже к завтрашнему дню, в неписаном ребячьем табеле о рангах, они были бы на голову выше любого из сверстников. Посмотреть на столь небывалое чудо, собрались бы ребята, наверное, со всей улицы. А колёсики, так же как вчера, блестели бы и сверкали на солнышке, ярче глаз раззадоренных  мальчишек.
  За них можно бы…

   Захватывало дух от сознания того, что можно бы на них выменять и чем бы попользоваться.
  – А если снизу тол вынуть? – Наконец нарушил молчание Лёка.
  – Боёк раньше ударит. Как только шевельнёшь, сразу и рванёт. –
  – А ты не слышал, как Колька разбирал? –

  – Как же он убитый расскажет? – Вопросом же и ответил Юрка.
  Поверх колёсиков был прикреплен, на двух винтиках, циферблат. Винтики были сработаны тоже чисто и, как колёсики, гладко отшлифованы. Они блестели двумя золотистыми шляпками на белом поле циферблата, между чёрными цифрами которого, броско выделялись красные метки. А над одной из них, нависал отгиб жести, аккуратно вырезанный в форме стрелочки, и был тоже покрашен в красный цвет.

  – Это метки времени, на которое назначают взрыв, –  суровым тоном объяснил Юрка, владелец этой «штуковины».
  – Где взял? –
  – У брата. –
  – Сам отдал? –
  – Как же, отдаст…  с прошлого года лежит. Он про неё уже забыл. У него не одна была. Рыбу глушили. А эта закатилась за горбылину…. –
  – А у него откуда? –
  – С минного поля. Они там целый ящик таких фиговин вырыли.–


  – А, если в костре попробовать? – нерешительно спросил Лёка.
  – Сгорят колёсики. – Решительно возразил Юрка.
       – Как же они сгорят, если они из железа сделаны? – не согласился   Лёка.
       –  Не из железа, а из латуни, – поправил его товарищ, – железо так не блестит. –

         – Динамит раньше взорвётся, чем латунь загорит. – Не уступал Лёка, которому его способ добыть колёсики, теперь казался идеальным.
        – Ну и улетят твои колёски, куда не надо. Где искать будешь? – досадливо проговорил Юрка.
  – Яму выроем, в ней и костёр запалим. –

  – В яме костёр потухнет. До вечера ждать будешь, пока остынет, как следует. А вдруг чего-нибудь в ней повредится. Тронешь, и рванёт в руках… – опасливо проговорил Юрка.
  Друзья снова и надолго замолчали. Каждый самостоятельно искал выход из тупика, в какой заманила их царская игрушка.

     – А, если на месте романихиного дома попробовать? –  первым      нарушил молчание Юрка, когда мучительные размышления истомили обоих.  – Точно! – живо вскинулся Лёка, почти совсем  потерявший всякую надежду выбраться из этого заколдованного круга. –  Там от стен бугры остались, и яма есть. Из неё далеко не улетят. И место вокруг гладкое. И от всех домов далеко. Не увидят. И ожидать ничего не надо будет. Запалим. Положим в костёр, и укроемся, – частил он обрадованный такой смекалке друга.

  – И нас ничем не заденет, за буграми-то, – согласно подхватил Юрка польщённый восторгом, каким одарил его младший товарищ.
  Щепок и разного горючего хлама на этот костёр они набрали быстрее, чем на любой другой. Принесли всё к выбранному месту, по пути старательно наблюдая, чтобы кто-нибудь не заметил их приготовления.

  Останки дома Романихи находились на отшибе, на нужном для такого дела удалении от всех жилых домов, недалеко от опушки леса, в этом месте близко подступавшего к посёлку. Никаких строений уже не сохранилось.  А просто на ровной луговине возвышались брустверы завалинки, когда-то охватывавшей стены, а между ними обозначилось углубление подполья. Всё это осыпалось, подравнялось, поросло травкой и являло для друзей спасительную яму, через которую теперь пролегала дорога к их триумфу. К общей их радости, в двадцати шагах от завалины они увидели неглубокую канаву.

  – Вот тут и укроемся, – удовлетворённо заметил Юрка.
  – Ага. – Радостно прощебетал Лёка.
  Солнышко светило ярко. Этот факт имел для заговорщиков не маловажное значение – огонь костра не заметят из посёлка. А, значит, и совершиться их затее никто не помешает. А когда задуманное свершится, и они завладеют колёсиками, собрав их на неширокой лужайке  – тогда замечайте на здоровье, это им будет только на пользу.

  Лёка не мог нарадоваться своей судьбе, пославшей ему такого сообразительного друга. Их дружба была проверена и закалена многими мальчишескими испытаниями. И хотя Юрка был на два года старше Лёки, преимуществом возраста не злоупотреблял.

  Наверное, ещё и оттого, что все сверстники его жили далеко и его устраивал этот шустрый недоросток, каким он крестил его в редкие минуты разногласий. Одногодки  Лёки, тоже проживали на другом конце улицы, и он был рад и готов дружить с более взрослым товарищем. Большую часть детства они уважительно соседствовали, лидерства одного над другим не делили и настолько привыкли к этому, что по иному свою дружбу вряд ли представляли.

  Деревяшки для костра они уложили особенно старательно, тщательно оценив пригодность каждой для такого важного дела. Щепки на растопку подложили под них аккуратнее любой домохозяйки, замесившей пироги к празднику. Осмотрели всё приготовленное и на самом почётном месте в будущем костре устроили из толстых и сырых палок лежанку для царской игрушки. Всё в их затее складывалось на редкость удачно, это рождало в друзьях уверенность в успехе и разжигало неописуемый восторг.

  Закончив все приготовления, осмотрели улицу – не идёт ли кто-нибудь в их сторону, а потом ещё дольше изучали, не собирается ли кто-нибудь из соседей сделать это в скором времени. Не обнаружив никаких признаков чего-то, что могло бы помешать их затее, посмотрели друг на друга и одновремённо выдохнули: « Пора ».

  Несмелый огонёк робко охватил сухие щепки, словно притих на минуту, а затем, накопив необходимого тепла потянулся к следующим деревяшкам; более решительно перепрыгнул на них, вспыхнул ярче, разогрел до нужного накала и; словно обрадовавшись – заплясал шумно и весело охватывая новые и новые предметы. И вот уже вымахнул выше самых верхних кругляков.

  – Пора… – прошептал нетерпеливый Лёка.
  – А вдруг потухнет. – Упредил Юрка.
  – Да вон же, как горит! – Воскликнул Лёка. – Клади, чего ты!? – торопил он товарища.
  – Ветер дунет и потушит. – Сомневался Юрка.

       – Да не потушит. Наоборот, раздует ещё сильнее. Клади! – скорее простонал, чем проговорил,  изнемогающий от нетерпения младший, уже несколько раз успевший разогнуть и согнуть колени, готовясь к решительному броску в укрытие.
  – Ну, так и быть… – наконец согласился Юрка и, взяв в руки царскую игрушку, положил её на приготовленное место.
  – Бежим!!! –

   Одним духом одолев лужайку до укрытия, они распластались на дне канавы и притаились, жадно вслушиваясь в густую тишину. Теперь им казалось, что сейчас прогремит такой взрыв, от которого не спасёт никакая завалина. Им иногда удавалось упросить старших братьев взять их с собой в лес на испытание какой-нибудь громыхалки.

  Но их тогда втискивали в угол глубокой, как им казалось, землянки и приказывали не высовываться ни при каких обстоятельствах и для убедительности показывали кулак. Они ничего не видели, только замирали, когда на них сыпались, заложившие в костёр « это », старшие мальчишки и с затаённым дыханием ждали взрыва.

  Наконец сотрясалась земля, откуда-то сверху доносился глухой удар, крошился в волосы и за ворот рубашки песок, насыпанный на колья и лапник потолка, и можно было, вылезать и бежать смотреть, что сделалось на месте взрыва.

  А сейчас они были одни, без старших, сами устроили всё. Правильно ли всё сделали? Не забыли ли чего?
  Страх холодной змейкой залезал за воротник. Крался коготками котёнка вниз по спине. Стискивал дыхание. Не выпускал. Держал в долгом напряжении.

  Когда первые приступы страха миновали, и наступило некое подобие успокоения, Лёка, не поднимая головы,  пришёптывая, проговорил:
  – А не скатится? –
  – Хорошо положил, – глухо проговорил старший товарищ.
  – Лишь бы не упало, – неопределённо произнёс младший.

  – Да, будет тебе, долдонить. – Резко оборвал его Юрка. – Ещё накаркаешь. –
  « В другое время он бы так не сказал, – подумал Лёка, замолкая при последних словах друга. – Тоже сдрейфил ». Решил он про себя и стал терпеливо ждать.

  Тягостное молчание длилось нестерпимо долго.  Лежали они в ложбинке совсем неудобно, едва ли не носом упираясь в зелёную траву. Наверное, первый раз в жизни они видели это травяное царство так подробно. Каких только букашек не водилось в густых, зарослях травы! Они неугомонно пробирались между зелёных  стволов. Неутомимо карабкались на них, упираясь в рыхлую сочную поверхность. Творили неустанно одним им ведомые дела.

  Юрка первым поднял голову и посмотрел в сторону костра.
        – Дым уже не идёт. Сейчас самый жар в костре. – Проговорил он, глянув на горячее марево воздуха за бугром завалины.
  Лёка, опасливо приподнял голову и боязливо поглядел туда же.
  – Скоро бабахнет. –  Согласился он с другом.

  Снова потянулись минуты мучительного ожидания. Одна. Две. Три. Еще одна... Время всё сильнее замедляло ход, пока не остановилось совсем. Сколько оно простояло над костром, ребята не знали. Юрка снова посмотрел в сторону костра и тревожно проговорил:
  – Жар проходит. –

  – Да, проходит. – Подтвердил Лёка, опасливо взглянув в сторону завалинки.
      – А, что, если жару мало развели? – снова забеспокоился Юрка. – Теперь жди, пока остынет. А если кто пойдёт?.. – дальше он не осмелился говорить, представив жуткую картину, если бы кому-нибудь понадобилось приблизиться к их жаровне.

  – Не пойдут. – Успокоил его Лёка. – Сюда редко кто ходит. –
  – На беду – и рак на горе свистнет. – Проговорил Юрка популярную у взрослых поговорку. Он чувствовал на себе весь груз ответственности за содеянную авантюру. Случись какая-нибудь беда, весь спрос с него, он старший.
  Он снова посмотрел в сторону костра и, задержав взгляд, пытался угадать, горит ещё костёр, наживает жар – или уже остывает. Наконец он проговорил:
  – Надо посмотреть. –

  – Чего, посмотреть? – Машинально повторил Лёка, не поднимая головы.
  – Ну, горит или не горит.  – Рассердился Юрка.
        – И так видно… - рассеянно проговорил Лека, соображая, как это можно сделать при горящем под бомбой костре, и от этого пугаясь ещё больше.

            – Это тебе всё видно, а мне – ничего, – и стал подниматься над канавкой.
  – Давай ещё подождём. – Пролепетал уже не на шутку испуганный ребёнок, каким Лёка себя ощутил с недавнего времени.
  – Ты лежи, а я посмотрю. –

  –Давай вместе посмотрим… Только немного еще подождем. – проговорил Лёка и ужаснулся своим словам, представив, как будет заглядывать через край ямы, на дне которой притаилась сама смерть.
  – Нет. Ты лежи. – Тоном приказа решительно проговорил Юрка и приподнявшись над краем укрытия, стал внимательно изучать всё что мог увидеть в костре.

  Неподдельный страх, даже с такими маленькими людьми творит естественные в человеческой природе действия. Младший – почувствовал себя ещё младше и неожиданно растерялся, а старший, в минуту опасности, неожиданно повзрослел. Не увидев ничего понятного над завалиной, он приподнялся ещё выше. Лёка со страхом, затаив дыхание, следил за товарищем.

   Взрыв раздался настолько оглушительным и таким долгим, что кроме его ничего не было слышно очень много времени. Юрка упал на, распростёртого на земле, товарища. Лёка, едва придя в себя, с ужасом ощутил на себе тело друга. Оно не шевелилось.

  « Что с ним», – немея от нехорошего предчувствия, подумал он. Тело Юрки не шевелилось. Оно больно придавило низом живота его голову к земле и стесняло дыхание.

  « Неужели убило?» - цепенея от ужаса подумал Лека. Наконец Юрка двинул одной ногой, затем другой и опершись рукой о спину товарища снова поднялся на ноги. Помотал головой и все еще бормовато проговорил:
  – А здорово звездануло… –
  – Здорово, – согласился Лека.

  Они посмотрели друг на друга совершенно по новому и успокаиваясь и снова возвращаясь в детство, бросились собирать золотые колёсики царской игрушки.
  На месте взрыва не осталось ни одной головёшки, ни одного уголька   ……………………..    ни одного колёсика.

   Они облазали всю яму погреба. Все откосы завалины сначала с внутренней, а потом и внешней стороны.
  Потом весь лужок от завалины до канавы. И по всем четырём сторонам вокруг дома и вдали от него. Они не успели к обеду. Искали колёсики  сначала с огорчением, а потом и с отчаяньем понимая, что ни одной царской игрушки они не найдут.


Повторение действий персонажей рассказа -- опасно для жизни.


Рецензии
Да... Сам в 60-х этого добра повидал. Но попроще - патроны, гранаты, мины 50 мм в основном. Под Пушкином и Пулковом этого добра было невпроворот.

Владимир Репин   13.09.2016 22:21     Заявить о нарушении
Признателен за внимание, Владимир.
Наверное, многим нашим сверстникам довелось испытать "счастье" позабавиться этими "игрушками".
С пожеланием добра,

Александр Васильевич Стародубцев   30.09.2016 00:20   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.