Старые и новые

СТАРЫЕ И НОВЫЕ


Кто-то поскрёб в дверь. Решил — кошка. У неё чисто человеческая привычка с опаской поглядывать по сторонам и давать о себе знать условным шорохом.


Открываю. Сосед. Палец прижал к губам и шепчет: «Тс... Не называй по имени. Посторонних никого»? И только убедившись, что я не вру, проскользнул вовнутрь, плотно прикрыв дверь.


– Случилось чего? – осторожно поинтересовался я, стараясь не разрушать атмосферу таинственности.

– Не притворяйся!

– Киевляне проиграли? – попытался угадать я. – А может опять жена...

– Нашёл о чём беспокоиться, – сосед поглядел на меня как на человека, пропадающего без посторонней помощи. – Когда жизнь рушится, не до мелочей. Меняется власть!


Поскольку он сопровождал сказанное неясным жестом в сторону улицы, я невольно поглядел в окно. Нудный, как оздоровительная пробежка, дождик шелестел о подоконник. Ничто, казалось, не предвещало не только смену власти, но и погоды.


– Ну как же, – обиделся сосед, – выходит, в телевизор не глядишь, не читаешь прессу. На последних выборах кто победил? То-то и оно: новые!

– Не огорчайся, – попытался успокоить его и заодно себя. – Выборы — лотерея. Сегодня — новые, завтра — ещё новее, а послезавтра, глядишь, вернулись, как ни в чём ни бывало, старые. Вечное движение!

– Движение, может, вечное да увечное. К тому же мне на такой срок рассчитывать не приходится. Я ведь предчувствовал и ещё в прошлом году подумывал, не объявить ли себя нейтралом. Но как-то всё откладывал. Думал, пронесёт. Вот меня и «проносит». От страха. Ведь эти новые на разговоры коротки: кто не с ними, тот против них.

– Что же делать? – уже забеспокоился я.

– Перебегать, двух мнений быть не может. Или убегать.

– Куда убегать, как перебегать, – вслух задумался я. – Со стороны вроде просто: выбросил старые документы и вытребовал новые. Но тут-то и закавыка: сдашься на милость победителей, а как они обращаются с пленными, неизвестно. Может, простят?

– Думаешь? – засверкал надеждой сосед. – А, впрочем, кто не рискует, тот не обедает с победителями. Скажу, да был со СТАРЫМИ, но за НИХ не был. Нас таких большинство. К тому же, приказов я не отдавал, а лишь исполнял чужие и чуждые. Моя ли вина, что мне плохо приказывали?


Я внимательно вглядывался в него, впервые за долгие годы добрососедства. Ясно, такой никогда не будет виноват. Как бы неуклюже ни выглядели его аргументы, он всегда добьётся оправдания. Да и кто, по доброй воле, осмелится швырнуть в него камнем? Только не я... К тому же, по страдальческой его физиономии, я понял, что в силу неискоренимой привычки, он и сейчас ожидает не совета, а приказа. Но поскольку рядом никого, кроме меня нет, то...


Я не тщеславен, но уж очень соблазнительной показалась мне возможность проявить командирские качества. Набрав в лёгкие воздух, я гаркнул:


– Смирна-а! Кру-у-гом! На сторону НОВЫХ бегом ма-арш!


И, стараясь не сбиться с ноги, последовал за ним.

Борис Иоселевич