Эрекция 6. Грибы Маленькие трагедии, или Эрекции б

Эрекция №6

     Молодой преуспевающий биолог отдыхал в коме. Днем его одолевал сон, ночью же — обуревало возбуждение. Больного терзали вялые галлюцинации и расстройство желудка. Он беспорядочно дергал руками, словно пытаясь смахнуть назойливые картинки происшедшего с ним накануне.
   
    …Стояла чудная октябрьская пора. Три дня лили дожди, и уже казалось, что этот осенний плач природы никогда не закончится. Но погода наладилась, солнце снова одарило своим благоденствием этот край (интересно, и за какие такие заслуги?), и появились грибы. Повсюду. В лесах, парках и скверах.
     На лужайке перед домом биолога тоже зрел урожай. Несколько сморчков проклюнулись под старым буком. Молодой ученый решил освежить свои познания в микологии и взял с книжной полки справочник грибника. Phallus impudicus* — прочел он название «своего» гриба и воодушевился.

     Мужчина был романтиком. Эстетом. Каждую свободную минуту он ходил к буку любоваться сапрофитами. Те быстро мужали. И уже через два дня это были вполне половозрелые особи пикантной наружности. Двенадцатисантиметровые (не меньше) упругие цилиндры с колокольчатой слизистой шляпкой источали специфический запах. Срезать их было жалко, но, памятуя прочитанное в книжке «в средние века «Яйцо ведьм» считалось лучшим средством, чтобы вызывать чувство любви», хотелось побыстрее вкусить волшебных грибочков.

     По соседству с мужчиной жила энергичная возрастная дама. В округе она пользовалась непререкаемым авторитетом эксперта по грибам. Деловито оглядев содержимое картонной коробочки (куда биолог положил свои сокровища), поскоблив ногтем по ножке и втянув в ноздри сей божественный аромат, женщина дала «добро» на кулинарную обработку продукта.
Вечером в полуосвещенной столовой мужчина ужинал при свечах. Торжественности моменту добавляло присутствие благородных предков, молчаливо созерцавших с портретов, висящих в золоченных тяжелых рамах. На плоской белой тарелке в густой спирали соуса бешамель лежали целиком обжаренные Phallusы impudicusы.

     Манерно отрезая серебряным ножом и накалывая на вилочный трезубец кусочек, биолог отправлял в рот бесценное лакомство. От предвкушения скорой любви сладко ныло под ложечкой. Доев все, он, как бы невзначай, глянул по сторонам и слизал с тарелки остатки соуса.
     Теперь оставалось только ждать. Ожидание тяготило.

     Молодой преуспевающий биолог жил не один. С родителями. С одной стороны это было удобно и выгодно — разом решался ряд бытовых вопросов. С другой — личная жизнь мужчины все никак не складывалась. Ни одна из претенденток на роль жены, выбираемая им самим, не могла пройти суровый родительский кастинг.

     Любовным томлением гонимый ученый муж вышел прогуляться. В наступивших сумерках, то там, то тут, скрывались-проявлялись эфемерные образы, они звали за собой, увлекали. И «домашний мальчик»-мужчина решил пуститься во все тяжкие… Пока родители не видят.
Рыжеволосая незнакомка, крутобокая, решительная, утвердила его в этой мысли. Парочка зашла в неприметный подъезд, дверь бесшумно затворилась за ними. По узкому темному коридору они шли на ощупь. Девушка скользила отставленной назад рукой по гладкой стене. Мужчина не отставал ни на шаг, похолодевшими пальцами, выбивающими морзянку, он дотрагивался до ее ногтей. В спальне царил полумрак. Кроме огромной, небрежно застланной кровати и одинокого стула в комнате ничего не было. Но он так алкал любви, что это весьма скромная обстановка показалась ему идеальным образчиком страсти и наслаждения. Молодой биолог запел. Вернее, он стал читать стихи, нараспев, эмоционально, бурно, всеобъемлюще. Как Catalan Hunter. Девица ошалела и рухнула на кровать.

     И вдруг мужчина почувствовал первые симптомы. На любовные они походили, но с определенной натяжкой. По спине нежной струйкой скатывался пот, что-то жиденькое потекло и из носа. Биолог захохотал, по тяжелым портьерам прыгали зайчики и лягушата. Любовь наступала активнее и уже рьяно жаждала вырваться наружу. Где-то на полпути к унитазу он потерял сознание…
 
     В больничной комфортабельной палате у постели сына стояли мама и папа, они пребывали в растерянности. Коварные фаллотоксины, невидимые и всемогущие, творили свое гнусное дело — разрушали организм.

     Но родительская любовь и тугой кошелек способны творить чудеса. Через месяц странствий из одной клиники в другую молодой преуспевающий биолог благополучно вышел… словно заново родившимся. Способности «подпортить» свою родословную у него уже не было. Теперь он мог просто спокойно жить, работать и творить.
*impudicus — в пер. с лат. нескромный