История красного чемоданчика

(Черновик)

Лилия Небессная (Асмандиярова)

От автора: еще весной этого года (а год сейчас 2012), я начинала писать эту ни-то сказку, ни-то быль. Очень жаль, но мне не удалось завершить свое повествование, а теперь та задумка, которая изначально возникла, покинула мою память. Однако я планирую завершить эту историю к новому году (правда не обещаю, что к этому, 2013).
А пока, добро пожаловать в Новый город, в новую историю о Химмель:)   

***
Новый город просыпался. Просыпался после долгой капризной зимы, такой жадной на снег и нескупой на морозы. Дороги, тротуары, скверы, даже дворики на Бирюзовой улице – все поплыло, уносимое потоками согретого робким солнцем  снега, которому посчастливилось-таки выполнить годовой план и посетить город, пусть и в последние дни зимы.  Новоградцы уже скинули шубы и переоделись в легкие куртки и пальто, а уличные псы повылазили из теплых подвалов и стали по-весеннему прогуливаться на свежем воздухе и бросать строгие взгляды на разнежившихся мавровских котов.
Автобусная остановка была пуста. Ранним утром остановки пустуют довольно часто. Пес по имени Берт, рыжий стаффорд прохаживался вокруг газетного киоска и велся носом в сторону забегаловки «Чайная у Леопольда», в которую только что вбежал молодой такой человек с красным чемоданчиком. Чемоданчик этот приехал прямиком из Марлава, южного города на окраине Мира, который находился настолько к югу, что некоторые даже поговаривали, будто он и  есть ни что иное, как Южный полюс. Что было в том чемоданчике не известно даже самому Молодому человеку, которого автор с радостью представит читателю при первом же удобном случае.
- А, Ёзоф! Неужели,  правда ты? Вот уж не думал, что столько лет спустя снова тебя повстречаю, - завелся в порыве необузданной радости серый в пятнах кот, сидевший на табурете подальше от входной двери. Собственно, вот он и настал, тот первый же удобный случай, при котором автор незамедлительно знакомит Молодого человека с читателем: да, его зовут не иначе как Ёзоф.
Но автор отступил от повествования. Серый в пятнах кот, конечно же, задавал еще много вопросов, но только наш герой, Ёзоф, не понял ни слова из потока мяукания, который тот выдавал.
Поскольку утро было совсем раннее, то посетители еще спали в своих теплых постелях или же спешили на работу, поэтому совершенно никому не было дела до того, чтобы забежать на минуточку в эту светлую забегаловку и выпить чашечку  кофе с вафлями или позавтракать местным омлетом. Ёзоф был здесь один.
Молодой человек огляделся по сторонам, поставил чемоданчик на стол и начал было его открывать, как окно распахнулось, и влажный весенний воздух с дымком ворвался в забегаловку снося всё, что попадалось на его пути, от пылинки до того самого стола, на котором стоял красный чемоданчик. Не успел Ёзоф чертыхнуться, как окно захлопнулось, а вместе с тем в комнате стало тихо и темно. И только долетавшие до пола салфетки и прочие мелкие предметы создавали шорохи и стуки, эту тишину нарушавшие. Наш герой бросил взгляд на опрокинутый стол и понял, красного чемоданчика НЕТ.

***
Рыжий стаффорд Берт прохаживался вокруг газетного киоска, ведя носом в сторону «Чайной у Леопольда». С газетной страницы на него смотрел наистраннейший человек со связкой ключей в руках. Этот человек, назовем его Колец, не спрашивайте от чего его имя так нелогично, так и должно быть – человек ведь наистраннейший, помните? Так вот, Колец внимательно наблюдал за псом, позванивая своими разносортными ключами. Его явно что-то интересовало.
Пес Берт почуял запах красного чемоданчика, поставленного на столик, и услышал, как Ёзоф сделал шаг в сторону от стола. В этот самый момент он подал сигнал Наистраннейшему человеку, и тот, сойдя с газетной страницы и обратившись потоком влажного с дымком весеннего ветра, ворвался в окно «Чайной …», сшибая все на своем пути, схватил красный чемоданчик и исчез из виду, закрыв за собой окно.
Каков был дальнейший путь чемоданчика? Колец вышел в окно с чемоданом в руках и поспешил вверх по улице, сопровождаемый своим верным псом Бертом. Теперь он снова облачился в Наистраннейшего человека, некстати одетого, да еще и с красным чемоданчиком в руках. Надо сказать, одет он был совсем не по погоде: Желтые ситцевые штаны и ботинки сорок пятого размера (на его-то миниатюрной ноге), да еще и пиджак в зеленую клетку, и эта странная охотничья шапка… Но город еще спал, поэтому некому было его осуждать или удивляться ему. Вид у Колеца был ужасно самодовольный. Настолько самодовольный, что, казалось, он вот-вот треснет и разлетится на миллионы мелких кусочков.
Наистраннейший наш человек пересек Базарную площадь и спустился по Сахарной в Лужный переулок. Тем временем людей становилось все больше, машины стали сновать туда-сюда. Ветер к тому же разыгрался не на шутку и смешивал облака в небе, периодически посыпая улицы залежавшимся еще со снежраля снегом.

***
Химмель как обычно опаздывала, погрузившись в свои утренние полусонные размышления, она бежала по Лужному переулку. Каблучки в разнобой, словно соревнуясь, стучали по еще холодной брусчатке, а кудри всё так же озорничали на ветру, то щекоча нос, то ударяя с потоком ветра по лицу.
Девушка спешила на трамвайную станцию, ей очень срочно нужно было навестить старую знакомую, чтобы забрать у нее кота, на время пока та будет в отъезде. Время отъезда знакомой всё приближалось, однако Химмель все никак не могла пересечь Лужный переулок, каблук застрял в самый неподходящий момент в самом неподобающем месте, прямо посреди дороги.
- И как долго нам придется ожидать, юная леди? - спросил повизгивающий тонкий, но, тем не менее, мужской голос.
Химмель,  держа себя за попавшую в городской каменный капкан ногу, обернулась в сторону, откуда доносился вопрос. Наистраннейший рыжеволосый человек одетый не по погоде в сопровождении огромного (по сравнению с ним) не менее рыжего пса, вопросительно глядел на нее, позвенивая связкой ключей и прижимая к себе красный чемоданчик. Химмель огляделась вокруг, никаких дверей по близости не было, так что он вряд ли ожидал, пока она уступит ему дорогу ко входу, «Тогда зачем ему ключи» - вдруг задумалась она, продолжая дергать ногу, дабы высвободить ее хотя бы из ботильона.
- И всё-таки я настаиваю, - прокашлявшись и тем самым понизив голос, повторно обратился к ней человек в охотничьей шляпе, - смею заметить, что этот переулок не является вашей собственностью. А, следовательно, вы не имеете права каким-либо образом препятствовать передвижению по нему. Я требую немедленно освободить дорогу. Тем более нам с Бертом некогда ждать, пока вы там передохнёте и готовы будете двинуться в путь.
- Простите! Но я здесь не отдыхаю! – возмутилась Химмель, прыгая на одной ноге, а точнее перемещаясь этими прыжками в сторону, чтобы пропустить уже нетерпеливого гражданина. На что мужчина только поправил бабочку под воротником и, продолжая самодовольно улыбаться, медленной и деловитой походкой двинулся дальше, демонстративно перешагнув через одиноко торчащий из каменной дороги дамский ботиночек. Пес Берт проследовал за хозяином, спокойно и невозмутимо.
Химмель подбежала к ботинку, выдернула его со злостью и стала надевать обратно на ногу. Все бы ничего, да только каблук так и остался торчать в земле.
Химмель добежала, «хромая» на одну ногу, до трамвайной остановки, забежала в трамвай и стала, ругаясь на дурацкий каменный тротуар в переулке, смотреть в унылое окно.
Засмотревшись вдаль, она краем глаза заметила мелькнувшее в поле зрения наистраннейшее яркое пятно, даже два. Приглядевшись, она поняла, это была та странная парочка, которая так спешила пройти через Лужный переулок. Мужчина стоял на перилах моста и размахивал руками,  бряцая ключами и оглядываясь по сторонам. Пес верно и непоколебимо сидел рядом с красным чемоданчиком. «Какого черта происходит!» - безгранично удивляясь увиденному, спросила вслух Химмель. И тут же мыслительный табун стал будоражить просторы ее воображения. Что-то, что не поддается описанию, подняло ее с места и заставило дернуть рычаг стоп-крана. В ответ на что последовало резкое и шумное торможение, благо утро было ранним, да и трамвай пустовал, поэтому никого, кроме водителя это не застало врасплох.
Химмель перепрыгивая через лужи, спотыкаясь, похрамывая от отсутствия каблука, бежала сломя голову к мосту, где наистраннейший наш человек, казалось, собирался прыгнуть, окончательно выжив из ума. И это после того, как он заполучил столь долгожданный им красный чемоданчик?!
- Не делайте этого!!! – бросилась к нему Химмель, хватая нашего человека за ноги. Однако усилия ее были напрасны, автор даже сказал бы – губительны. Ведь от неожиданности Колец только и успел взвизгнуть в последний раз и звякнуть связкой, после чего немедленно и неумолимо полетел вниз, в холодную, но к счастью уже освободившуюся от ледяных оков воду. Химмель была растеряна, да мало того, она была в ступоре, это же преступление, толкнуть, хоть и не умышленно, человека в воду, с моста. Пёс Берт залаял, укоряюще глядя на нее, где-то на соседнем мосту в двухстах метрах от нашего неимоверно высокая черная фигура резко развернувшись побежала в сторону Сенной.
Химмель глядела в воду, но рыжеволосого человека не было видно. Он как сквозь землю провалился, точнее сквозь воду. Слеза скользнула по щеке Химмель, ее растерянность и испуг прогрессировали. Пес Берт обнадеживающе и успокаивающе ткнул в нее носом, говоря, что все не так страшно, как кажется, но Химмель, конечно же, его не поняла. А жаль, ведь эти слова старого рыжего пса действительно могли бы ее успокоить.
- И что теперь делать? – спросила она пса, будто он мог бы ей ответить, - пошли Берт, - вспомнила она, как называл его хозяин, - поживешь пока у меня. И она взяла в руки красный чемоданчик и побрела по улице. Пес послушно пошел за ней.
Добравшись наконец-таки до дома своей знакомой, время отъезда которой, конечно же, уже прошло, и которая уже уехала, оставив кота кому-то другому, Химмель присела на крылечке и загрустила окончательно. Так некстати всё-таки застрял каблук в Лужном переулке!
Химмель дождалась соседку, та что-то проворчала ей и сунула записку от её знакомой. Записка гласила: «Заранее догадалась, что не дождусь. Так что Фридрих в «Чайной» у Леопольда. Забери его. Приеду забегу в гости. Миссис Прутс».
- Ох, да, Берт, прогуляемся еще… хотя нет, теперь спешить уже некуда. Давай я тебя домой, заодно и чемодан этот оставлю, да и … дурацкий каблук, видишь? Пора бы переобуться уже!

***
В то самое время, когда наша наистраннейшая парочка вышагивала по Новому городу, когда Химмель застряла на их пути, преградив им дорогу, и в те самые минуты, когда Колец падал в ледяную мавровскую реку, выскользнув из рук нашей героини, в «Чайной у Леопольда» творилось не весть знает что. ЁзоФ растерянно глядел по сторонам, но нигде не мог отыскать красного чемоданчика. Серый в пятнах кот то и дело сновал у его ног, мяукал, пытался что-то рассказать, но все без толку.
Вскоре появился Леопольд, хозяин забегаловки. У него были острые седые усы и кошачьи брови, да и говорил он как-то по-кошачьи. Даже слушок прошел, что котов он с полу-мяу понимает. Леопольд был встревожен внезапно настигнувшей его погодной напастью, прямо там, на повороте к «Чайной» налетел на него ураганный ветер! И пес, огромный рыжжий пес, как ему показалось несся вслед за этим ураганом. «Вот так да» - думал тогда Леопольд – «видать настал мавровский сезон песьих ветров… когда псы несутся с потоком ветра вверх по улице».
Зайдя в свою «Чайную» Леопольд был ошеломлен: столики были перевернуты, повсюду лежали салфетки, листовки меню, солонки…
- Что здесь…Как же…- только и вздыхал Леопольд.
- Простите! Я только зашел… было открыто и …
- Да кто вы такой, молодой человек?! – вскричал было хозяин «Чайной», но  разглядев лицо гостя замолчал.
Они молча глядели друг на друга.
- Ёзоф, - начал Леопольд, - вот уж кого не ждал, так не ждал! – глаза старика обрамила скупая слеза, которую тот поспешно стер, дабы не показать своих сантиментов гостю.
Надо заметить, что Ёзоф долгое время отсутствовал. Время длиною в целую жизнь.
Еще в начале прошлого века, когда Новый город даже не отделился от Старого, и они вместе составляли Химмельград, на самой окраине Оранжевой улицы жила семья Плисовяк. Завесой тайны была окутана история таинственного исчезновения мальчика, старшего из шестерых сыновей господина Плисовяка.
Шел последний месяц осени, когда юный Ёзоф стал осваивать портняжное мастерство. Он был подмастерьем у неимоверно высокого и странного человека в черных одеждах, который обещал обучить его всему, что сам знает. Но при некоторых условиях, конечно же, особых условиях. День и ночь пропадал юный Ёзоф у Мастера. Домой месяцами не возвращался, странный стал, задумчивый, раздражительный. Поговаривали даже, что вовсе не портняжными делами они там занимаются. Ну, сами понимаете, чего там можно делать вдвоем целыми сутками, как ни черной магией заниматься? Вот и жители Химельграда пустили слух недобрый о Мастере и его подмастерье. А в один не такой уж прекрасный день Ёзоф исчез, а Мастер стал совсем нелюдим и закрылся в своем доме у озера, не появляясь даже в собственном саду. Сидел в четырех стенах, да наверно там и помер, если помер, конечно… не знает ни кто, никто не видел. Только слухи да выдумки о Мастере по сей день ходят по Новому городу, будоражат умы искателей истины и приключений. 
А в действительности дело обстояло вот как. Юный Ёзоф, а было ему тогда лет четырнадцать от роду, вместе с пятью своими братьями играл у озера. Это через пару улиц от Оранжевой, на Скверной улице. Улица и в правду была очень скверная, не от того, что на ней было много сквериков, где жители города могли бы провести свободный вечерок, а от того, что скверная она была, в буквальном смысле этого двусмысленного слова. А чего скверного? А вот хотя бы то, что раз в неделю, неважно когда, зимой или летом, на улице Скверно шел дождь. Да при этом не какой-нибудь там дождичек в четверг, а самый настоящий ливневый субботний Дождь с большой буквы «Д». От этого в озере всегда было полно воды, а вдоль по улице бежали невысыхающие бурлящие потоки воды. И комаров там было много, потому что любят комары влажность Скверной улицы. Комары, кстати говоря, это еще одна причина ее скверности. Однако стоит отметить, что, не смотря на эту скверность, на улице той редко встречалось сквернословие или, к примеру, люди со скверным характером.
А еще к переполненному водой  озеру почти каждый день, кроме субботы, и особенно в воскресенье прибегали мальчишки с соседних улиц. Они катались обычно на самодельных плотах, а некоторые даже на отцовских лодках. Но у Ёзофа и его братьев не было ни того, ни другого, поэтому они совершали вокруг озера кругосветные путешествия.  У каждого из братьев было свое имя-первооткрывателя. Самому младшему из них, Леопольду, было тогда четыре года, поэтому он обычно путешествовал верхом на старшем брате, то есть на Ёзофе. Партик и Свифт были близнецами, им было по восемь, Джастину уже исполнилось тогда десять лет, а Грольфу было тринадцать. Сестренку Эльзу они редко брали с собой, девчонки, они же в путешествиях как балласт, лишний шум и болтовня, ну вы сами понимаете. Обычно мальчишки выбирали один и тот же маршрут, но каждый раз путешествие оказывалось неповторимым и увлекательным. Наши путешественники сражались с лесными жителями, освобождали поселения от коварных злодеев, разгадывали письмена, а однажды даже летали в космос, на загадочный Картурс… но самым увлекательным было наблюдать за странным человеком, который и так-то был до жути высоким, ну  а мальчишкам и вовсе казался просто невероятно огромным, до самого потолка. Они называли его Анубис, как в книге, про гречневых богов, в маминой поваренной книге, как настаивал Леопольд. Но Старшие братья знали, что вовсе эта книга не поваренная, а бог Анубис едва ли гречневый, и даже едва ли греческий. Поэтому имя, данное огромному человеку, еще сильнее преувеличивало детский азарт в наблюдении за ним и покрывало их шпионские приключения всё большей загадочностью.
Вот только каждый день Анубиса проходил как по старому неинтересному сценарию. С утра он выходил в садик, опираясь правой рукой на длинную с резьбой трость, а в левой руке держа большую чашку с крепким ароматным кофе, и шел к скамейке у озера. Так сидел он, по часу глядя в воду и вдыхая запах воды вперемешку с кофе и отгоняя назойливых комаров. Потом поднимался в дом, листал записную книжку и обзванивал тех, кто был в ней записан. В течении всего дня к нему приходили люди, разные, совершенно разные люди. Некоторые шли забирать сшитый для них костюм или платье, другие чтобы с них сняли мерки, а третьи просто заходили проведать.
Так и проходил день. И ни разу мальчишки не видели, чтобы Анубис прикоснулся хоть пальцем к швейной машине, что стояла на его столе. Так было и в тот день, когда Ёзоф и его братья играли у озера, и решили незаметно подкрасться к самому окну дома Анубиса и подглядеть, не происходит ли там чего-нибудь необычного. Чего-нибудь необычного не происходило: портной снимал мерки с молодой дамы, желавшей обновить пальто к зиме. Он то и дело обхватывал её своей желтой сантиметровой лентой, то вокруг груди, то на талии и все записывал, записывал, он измерил рукава и длину спины, а дама только хлопала глазами и послушно то поднимала, то опускала руки, глаза её медленно, но верно гасли. А потом она ушла, молчаливая и пустая, как и все, кто приходил к портному. А Анубис закрыл за ней дверь и пошел ужинать, выключив в мастерской свет. Он более не возвращался туда, а мальчишки просидев у окна до самой ночи, так и не увидели, когда это мастер успевает шить заказанное.
В предрассветных сумерках близнецы снова поспешили к Анубису, за оконным стеклом на манекенах красовались, казалось, только-только из-под иглы, прекрасные наряды разных цветов и фактур, как будто целый цех с прилежными рабочими за ночь сшил всю эту красоту.  Близнецы тут же поспешили рассказать обо всем братьям. Вот уж удивились все четверо мальчишек услышанному!
Особенно удивился тому Леопольд. Его удивление было настолько велико, что он однажды среди ночи выбрался из своей кроватки и, самостоятельно собравшись в путь, как настоящий бывалый путешественник, отправился к дому у озера, чтобы поглядеть, как это у гречневого Анубиса платья сами собой шьются. Наш маленький четырехлетний герой пробрался в мастерскую через подвальчик с задней стороны дома и спрятался в сундук.
Ёзоф той ночью тоже не спал. Он как раз направлялся к дому у озера, чтобы пробраться в мастерскую. Это был последний день последнего осеннего месяца, точнее его последняя ночь. Ёзоф подошел к окну, пригляделся, и вот что он увидел. В мастерской горели четыре огонька подвешенной к потолку люстры, Анубис стоял посреди комнаты, сгибаясь под потолком. Он пристально глядел на часы, выжидал, когда стрелки их сойдутся в одной точке. И как только часы пробили полночь, свет в мастерской погас. Весь дом и приусадебный участок погрузились в темную тишину, вдруг с озера повеяло влажным с дымков воздухом. Внезапно окно распахнулось, громко стукнув ставнями о каменные стены, Ёзоф только и успел пригнуться. Порывистый поток ветра ворвался в комнату, снося все на своем пути, закружил катушки с нитками и обрезки тканей над люстрой, а потом, осев на пол, воплотился в человека. Ёзоф обомлел от неожиданного сего поворота событий, но глаз его пал на приподнятую крышку сундука, в котором горели огоньки любопытных глаз Леопольда.
- Сколько воспоминаний ты собрал на этот раз? – вопрошал появившийся человек, рыжие его брови подпрыгивали при каждом слове.
- С сорока двух человек, - отвечал Анубис невозмутимо.
- Этого мало! – повизгивал гость, - он просит еще! Больше, больше воспоминаний!  А иначе случится, сам знаешь что. При этих словах он раскрыл красный чемоданчик, что там лежало, в том загадочном чемоданчике, Ёзоф  не мог разглядеть, он лишь видел, как нечто совершенно не осязаемое сливалось с поверхностей предметов в комнате прямо в  чемоданчик.
Вдруг чемоданчик резко захлопнулся, а гость огляделся и, всем своим видом выражая недоверие, спросил: Здесь есть кто-то еще! Кого ты прячешь от меня?
Анубис, было, и сам стал поглядывать по сторонам.
- Может быть маленького мальчишку – носителя уймы сладчайших детских воспоминаний? – проговорил гость, наклоняясь в сторону сундука и резко распахнув его. Он схватил мальчишку  за ворот его кофты и потащил к чемоданчику.
Леопольд даже дар речи потерял, так сильно он был напуган. Лицо его стало бледным, а глаза наполнились слезами. Анубис был невозмутим. Гость стал открывать чемоданчик, холодным светом осветилось лицо Леопольда, и гримаса ужаса возникла на его детском личике. Тут Ёзоф  с криками влез в окно и набросился на странного гостя, желая спасти Леопольда. Чемоданчик, словно поняв, что происходит, захлопнулся и стал перевоплощаться в воздушный поток, то же сделал и гость. Поднялся ветер, закружил по мастерской и, с треском захлопнув окно, умчался прочь.
Ёзоф остался лежать на полу. Опомнившись, он кинулся к маленькому Леопольду, который едва дыша, лежал, свернувшись калачиком, и бормотал что-то невнятное себе под нос. Глаза его как будто покрыла завеса отчужденности, он был сейчас не здесь, где-то там внутри своего маленького детского мира, но не здесь. Ёзоф прижимал его к себе стараясь согреть холодные ручки братишки, вытирал холодные капельки пота с его лба.
- Плохая примета – пробираться в чужой дом. Без приглашения.  Ночью, - говорил свысока Анубис.
Ёзов поднял на него полные ненависти глаза, он был зол, что Анубис ничего не сделал, когда гость обнаружил Леопольда. Но он понимал, что это была его вина: это он не уследил за Леопольдом, это его любопытство стало причиной ночного ухода из дома и привело к таким печальным последствиям.
- Он еще вернется за вами. Ему в этом мире свидетели не нужны. А потом он заберет и твоих остальных братьев, и сестру и родителей. Никто и не вспомнит о вас.
- Это не правильно, они ведь совсем тут ни при чем! И он, - глядя на братишку, - он же совсем маленький. Он не понимал, что так нельзя. Не наказывайте его, накажите меня! Это я во всем виноват! – Ёзоф готов был сделать все что угодно. Чтобы только Леопольд вернулся домой, чтобы с ним все было хорошо.
-Я отлично понимаю тебя, Ёзоф. Ты думаешь, я не был мальчишкой? Я помогу тебе, но при одном условии…
- Я сделаю все, что вы попросите!
- Твой брат проснется утром в своей постели, как ни в чем не бывало. Он будет думать, что видел сон. Никто не узнает, что произошло этой ночью. Но ты останешься со мной. Будешь моим подмастерьем
Ёзофу казалось, что ничего лучше и представить нельзя. Его братишка будет в порядке, он не вспомнит ни о чем и будет дальше играть, резвиться и радоваться пустякам, ходить в походы с братьями…
В ту ночь Ёзоф согласился на условия Анубиса. И тот сдержал свое слово. Леопольд проснулся утром и даже отдаленно не вспомнил произошедшего. Жизнь пошла своим чередом. А Ёзоф стал каждый день проводить в мастерской, принимать заказы от посетителей и помогать Анубису в его делах. Так продолжалось более 10 лет, Ёзоф повзрослел, но не мог оставить мастерскую, поскольку поклялся в вечной службе Мастеру.
Каждый месяц, в последнюю его ночь в мастерской появлялся Рыжий посланник, Колец. Он собирал в красный чемоданчик воспоминания, вытянутые из жителей города, приходивших в мастерскую. Горожане становились всё более пустые и бездушные, за те десять лет, что юноша был на службе у Мастера, город сильно изменился. Все реже стал слышен смех на улицах, а многие покидали свои дома и перебирались подальше от Химмельграда, а сам город раскололся на две части – Старый город и Новый город.
Ёзоф понимал в чем дело. И он не хотел, чтобы это продолжалось и дальше. В один из визитов Колеца Ёзоф похитил красный чемоданчик… В ту ночь он исчез. Бесследно.
Никто не знает куда переместил его чемоданчик, и каким образом ему удалось вернуться, а главное – зачем он вернулся и почему не оставил чемоданчик там, где он был. Но оказавшись в Новом городе, Ёзоф предстал в том же облике, что и сорок  шесть лет назад, в ночь своего исчезновения. Леопольду было тогда четырнадцать, годы не пощадили его, в отличие от Ёзофа. Трудно поверить, но шестидесятилетний Леопольд был младшим его братом.
Долгим был разговор Леопольда  и Ёзофа, который никак не мог поверить словам брата, слишком уж нереальным казался ему тот факт, что столько лет минуло с тех пор, как он коснулся чемоданчика в мастерской.
Между тем уж день настал, и посетители стали толпами заходить в «Чайную», звеня колокольчиками над дверью. И среди  прочих новоградцев вошла в помещение девушка, которую сразу же приметил серый в пятнах кот. Читатель, верно, догадался, что это была Химмель.
Она прошла дальше через зал, прямо в кабинет к Леопольду. Открыла на всех парах дверь и смущенно застыла, увидев, что тот был не один. Да еще и с весьма привлекательным молодым человеком, который от чего-то тут же ей приглянулся.
- Эээммм.. Простите, - покрылась она еще большим румянцем и закрыла дверь, повернувшись к ней спиной. «ух, неудобно-то как. Мало того что опоздала, так еще и прервала беседу…»
Кот терся о знакомые ноги и мурчал. Он отлично помнил знакомый запах рыжей собаки Химмель, и ему уже не терпелось приласкать её своей правой когтистой лапкой.
-  Химмель, ты войди, родная, не помешала, - послышался голос Леопольда.
- Добрый день, простите, я задержалась: каблук сломала, да еще там такое нечто произошло… в общем…
- Хорошо, кота запусти, а то народу там уже. Это вот Ёзоф. Мой старш… старый знакомый, но то есть, как старый. Я его еще ребенком знал, можно так сказать. Ёзоф, это Химмель – любимица Эльзы. За котом приглядывает, знаешь, и так, цветы поливает. Хороша девушка, как дочка нам. Только вечно в какие-то истории попадает, - смеялся по-доброму Леопольд и приобнимал Химмель.
- А, вы недавно в городе? Я вас раньше не видела. А город не большой, сложно кого-то не увидеть…
- Я.. – начал Ёзоф.
- Да.  Приехал по делам. А у твоей мамы будет свободное местечко для него? Ему много не надо. К себе не могу пригласить, жена взвоет опять, - то ли кашлял, то ли смеялся дед.
- Думаю да, - отвечала наша героиня, голос которой становился тверже и уже умело скрывал ее волнение перед новым знакомым, - А если что, можно поселить его рядом с братом, он на лето обустраивает себе мансарду, уже почти закончил.
- Ну вот и отлично, а как только Эльза приедет, я его к ней отправлю. Если понадобится. – Леопольд похлопал Ёзофа и Химель по плечу и повел их к выходу, предварительно дав Химмель корзинку  Фридриха.
***
Некоторое время шли молча. Потом Ёзоф вдруг увидел нечто тарахтящее, что пронеслось мимо них вверх по улице. Он замер на секунду, что показалось Химмель очень странным. «Как в первый раз увидел» - подумала девушка. Это впечатление, что Ёзоф очень впечатлителен, либо чересчур инфантилен, не покидало её на протяжении всего их пути до дома. То он долго, молча, стоял, задрав голову и глядя на взмывающую под самый небесный потолок многоэтажку. То, не моргая, смотрел вслед мотороллеру, пролетевшему мимо. А потом вдруг захотел шоколадного мороженного с миндалем и набрал его на все свои сбережения.
Химмель так и не решилась заговорить с ним. Хоть он и был очень мил с виду, и казалось, даже нравился ей, но эта его странность ее настораживала. «Слишком много странностей для одного утра» - думала она.