Часть 1. Вместо предисловья

В отличие от другого транспорта, поезда больше располагают к общению пассажиров. В самолетах и автобусах высокие спинки кресел и человек усаживаясь в них чувствует себя словно в футляре и склонен замкнуться в себе. Уединиться. Кроме того в самолетах и автобусах дает о себе знать теснота салонов.
А вот в вагонах поезда - простор. Любой сидящий пассажир коленками в пятую точку впереди сидящего соседа не упирается. В рядах кресел достаточно свободы для непринужденного общения с попутчиком.  А в купе плацкартного или купейного вагона совсем по домашнему чувствуют себя пассажиры. И если попутчики не склонны отдыхать или сражаться в карты, в поездах чаще, чем в автобусах и самолетах,  услышишь занимательную историю.
Так было и в тот раз по дороге в Санкт-Петербург.

Попутчиком моим и соседом по креслам в вагоне скоростного поезда оказался высокий, широкоплечий мужчина. На вид ему можно было дать лет пятьдесят. В неухоженной прическе было много седины. В облике и манерах чувствовалось, что он не мало в жизни повидал и испытал.

Не смотря на поздний час, спать не хотелось. Мы разговорились и скоро из попутчиков превратились в собеседников. О себе  он не стеснялся отзываться с ноткой легкой иронии, что всегда приглашает к общению более близкому. Не страдал он и ложной скромностью, излагая деликатные места повествования,  вещи и события называл своими именами, не украшая и не скрашивая их.

«Аврора» шла быстро и плавно. Надоедливый и привычный в прежние годы стук колес на стыках, не докучал. Рельсы теперь сваривают, а не стыкуют. А температурные сочленения отстоят друг от друга едва ли не на версту.
Но движение ощущалось. Вагон покачивался и вибрировал. Иногда рыскал из стороны в сторону, издавая скатами колес пронзительный, железом по железу, скрип.
Уже проехали Лихославль, когда разговор перекочевал на прелести и зубную боль командировок.

– А вот   мне тринадцать лет назад командировочка выпала… Такую век не забудешь. –
– Далекая? – Поинтересовался я.
– Не самая далекая, – протянул он задумчиво, – но и не близкая… А как вспомнишь ее, еще и сейчас душа ежится –
– Не секрет?... –
– Какой же секрет, если он для всего северного Нечерноземья ахиллесовой пятой был? – Удивился моему вопросу собеседник.

– Расскажете? –  Спросил я его снова. Не желая убаюкивать проснувшийся интерес.
– Отчего не рассказать, только этот рассказ всю дорогу может занять…  –
– Вот и хорошо, скорее доедем, – успокоил я его.
Он устроился удобнее в своем мягком ложементе и до того как начать рассказ, предупредил:
– Прежде чем до той злополучной командировки дойдем, надо пояснения необходимые сделать. А то все только запутается. –
–  Да ради Бога. –  Согласился я с готовностью. –