Рыбалка это не хобби, это жизнь

               
С детских лет и по сей день меня тянет к глади озёр, к перекатам рек, к пенящимся волнам крупных озёр и залива,  к каменистым берегам  и к камышовым зарослям, к заросшим травой лагунам.

 Я часто в своей жизни ездил в командировки в разные уголки нашей страны  и всегда смотрел в вагонное окно, с неодолимым желанием увидеть какой-нибудь водоём. Меня радовали даже заливные луга после половодья Северного Казахстана, мимо которых я проезжал на поезде.

 Десятки раз проезжая по одному и тому же маршруту от Петербурга к Смоленску, я старался не спать, что бы не пропустить, увидеть Невельские озёра, раскинувшиеся с обеих сторон железно-дорожного полотна.

Ну и, конечно же, выбор дачи для летнего отдыха жены с маленькими сыновьями был обязательно обусловлен наличием рядом водоёма. В западной Сибири, где прошли мои школьные годы, рядом был Иртыш и Старица (старое русло Иртыша).

 Живя в Питере дача снималась в Зеленогорске – Финский залив рядом, и штыковые выезды с удочкой на мотоцикле производились наугад, на озёра Карельского перешейка.

 В один летний сезон я забросил жену с маленькими сыновьями (1 год и 4 года) на хутор в лесу в 6 км от посёлка Мельниково, на берегу Любимовского озера.  Сам добирался туда на мотоцикле, а поскольку до самого хутора никакой дорожки не было, то оставлял мотоцикл в лесу и последние 2 км шёл по лесной тропинке.

Снимал дачу и в Каменногорске на берегу Вуоксы и в Сологубовке у реки  Мга.

 Самое болезненное время года для меня было это осеннее межсезонье, между летней и зимней рыбалками. Это период, когда приходится, в основном из-за сокращения светового дня, безвылазно сидеть в городе, в квартире.

 Конечно же, время зря я не теряю, начинаю в этот период подготовку к предстоящему зимнему сезону. Весной всё проще, день-то длинный, а ночь коротка, и ещё не растаял лёд, ещё лежит снег, по ночам ещё минусует, а я уже расконсервирую свою рыболовную базу, разгребая лопаткой снег, и начинаю многосуточные поездки.

 Жена, сыновья, родственники и друзья давно уже смирилась с «моим сумабродсвом" по части рыбалки, уже привыкли, что я в любой ситуации всегда выхожу «сухим из воды». А с напарниками по рыбалке мне как-то не везло.

То это оказывался просто любитель посидеть у костра,  а другой, вместо рыбной ловли, на что я его снаряжал, сидел и читал в лодке книжку.

Ещё один друг прихватил с собой на ловлю корюшки на заливе приятеля и я с недоумением увидел, что они, забыв про удочки на льду, поставили рыболовные ящики один на другой и играют в шахматы, вместо того чтобы рыбу ловить.

 А кто-то начинает проявлять ненужную, на мой взгляд, инициативу, отклоняясь от моих постулатов рыбной ловли. Вот так и получалось, что я в конце концов. оставался без партнёров, один, да и прозвали меня за это «Робинзон».

 Правда, есть у меня один надёжный верный друг, которого я воспринял, который не вмешивается в мои рыбацкие дела, а только помогает по части хозяйства, налаживания быта в моём фигваме и скрашивает моё одиночество в долгие ночи разговорами и игрой в карты.

Но этот друг женского пола, чего никак не могут понять многие, в том числе и жена: -Разве такое может быть без интима? Может.

Я со страхом жду того момента, когда по состоянию здоровья не смогу добраться до моего любимого водоёма, ведь как только закончится моя рыбалка, так вместе с нею закончится и моя жизнь. Я даже по этому поводу себе и соответствующий реквием заготовил.



     Настанет день,
                настанет час
                меня не станет,
     И зеркала  завесят чёрным  полотном.
     Среди родных,
                среди знакомых
                кто-то встанет
     И добрым словом,  тихо скажет,  помянем.



     Нальют и мне,
                и ломтиком
                накроют,
     Чтобы проверить  через сорок  ровно дней,
     Куда меня
              Всевышний-то
                пристроит:
     В ад за грехи, а может в рай, ему видней.



     Но мой-то рай
                здесь, на земле,
                на водной глади,
     Где чайки кружат с громким криком над волной,
     Ни рай, ни ад
                мне не нужны,
                с чего бы ради,
     Менять мой мир зелено-голубой.



     Пусть этот мир
                я не увижу,
                не услышу,
     Но в генной памяти останется со мной
     Запах травы,
                и леса шум,
                и капли с крыши,
     Грохот грозы, прошедшей стороной.



     Это мечты,
               а наяву
                будет иначе,
     Жар крематория убьет последний нерв.
     Над пустотой,
                унесшей гроб,
                кто-то заплачет,
     Душевной боли и печали не стерпев.



     Пройдут года,
                все зарастет
                травой, кустами,
     Померкнет память под напором новых бед.
     И вот тогда,
                быть может, я
                вновь встречусь с вами,
     В том мире, где живых  в помине нет.   


Вот так...