Give Peace a Chance

Остро-социальная проблема.
Социально острая.
Социум, да?
Нас учат жить в обществе, но общество не хочет жить  с нами.
Почему-то возвращаясь вечером от репетитора, я думала только об этом.
Думать о своих проблемах было столь «эгоистиш», что я сразу взялась за общество. Тут-то   проблем и мыслей на всю дорогу домой хватит. Вспомнила слова одного знакомого: «Души у людишек выгнившие»
Докурил и ушел. Больше его не видела.
Согласна, конвейер человеческих душ вышел из строя и никто не собирается его чинить. Се ля ви.
Только, почему мы живы до сих пор?
Невольно-риторический вопрос. Всегда у меня так.
Отовсюду твердят, что с такой аморальностью и жестокостью нам недолго осталось. Хотя, читая того же Вальтера, которым литераторша выносит мозг уже вторую неделю, понимаешь - это не 21 век такой жестокий, это мы такие и были такими всегда.
Так что не бойтесь, мы сдохнем не от  этого.
Остается надеяться на астероид.
Срезая угол возле своей же школы (жуткое местечко), я увидела, как трое взрослых парней избивают человека.
Не, ну вообще уже! Трое на одного!
И пройти тихонечко бы мимо…
Так нет же, в этом я!
-Вы что делаете?!
-Девочка, иди куда шла.
Один из них взглянул на меня жестоким, злым взглядом. Словно резанул по мне острой бритвой. По телу маршировали мурашки.  И что я только себе думала? Вон парень и то не справился, а  тут я. Кстати, за это время он мог бы успеть убежать, но он видно даже встать не в состоянии.
«Прощай, мама». Я готова была ко всему, но меня поразила смена настроения «главного». Его взгляд вдруг изменился. Вы видели глаза ребенка, который впервые видит мир? Большие, расширенные зрачки, испуг. Словно не он минуту назад… Он как-то странно посмотрел то на меня, то на «тело»
-Парни,  ладно,  хватит ему. Идите! А с девчонкой я сам разберусь.
Те двое пнули еще по разу, для верности, лежащего парня и, матерясь,  ушли.
«Таки прощай…». Я могла ожидать от него чего угодно. Чтобы не поддаваться панике, я переключила внимание на жертву.
- Эй, Вы в порядке?
Наверное, это прозвучало смешно. 
Он посмотрел взглядом, одновременно напоминавшим подбитого оленя, раненого кита, и человека .
От этого взгляда внутри рождались ежи.   Поколениями.
Я помогла ему встать. Испачкала руки. Не важно.
Он сплюнул кровью, сквозь зубы бросил зло: «Идите к черту» 
И я понимаю его. Стояла  и смотрела, как его силуэт пожирает темнота.
- А ты смелая.
- А ты нет, - так же, не поворачиваясь, ответила тому, кто стоял за спиной.
- Он не должен жить на нашей земле, грязная чурка. Пусть валит в свой Азербайджан, или с какого он там обезьянника?
- Смотри сюда! Сюда! - я сорвалась на крик.
Это было невыносимо. Я подняла руки испачканные кровью.
- Какого она цвета?!
Он смотрел  на меня непонимающе, словно я одно сплошное алгебраическое уравнение.
-Красная, - неуверенно он выдавил из себя, не понимающий, к чему я веду.
- Красная? Да неужели?! А твоя? Твоя, какая?! – я уже кричала, не сдерживаясь.
- Красная...- он посмотрел вниз.
Со стороны, наверное, картина  напоминала провинившегося школьника в кабинете у директора.
Откуда у  меня смелость-то? Вспомнила теорию про страх и выработку адреналина. Ну да.
Я села на школьные ступени, излюбленное место наших парочек и шестиклассниц – подружек. К моему удивлению, он сел рядом.
- Светлое будущее для белых детей, - процедил сквозь зубы.
- Да прекрати ты говорить этими лозунгами, которые вдалбливают в вашу лысую голову.
Мы, молча сидели и смотрели в темноту. Фонари так и не починили, и от этого было  жутко обидно То ли за все это  «представление», то ли за умершие фонари.
Рядом то ли всхлип, то ли вздох… Он…Он плачет?
- Три года назад мой брат  вернулся с горячей точки. Думаю, тебе не стоит объяснять что это, - голос его был хриплым, - я ждал его возвращения больше  пяти лет. Я был пацаном и мне они казались вечностью. Я  дни в календаре черкал, я в окна выглядывал, и письма открывать боялся. Он вернулся, да. Живой. И только жизнь стала налаживаться, его избили три пьяных чеченца. Он так и скончался в  подворотне. Ибо люди не  слышали, как он выл полночи.
Его руки сжались. Так, кулаком, он и вытирал слезы, пытаясь скрыть эту свою слабость, которая так не вязалась с тем образом, который он примерял ранее.
- Чем ты лучше? Чем ты лучше убийц? Ты получаешь удовольствие от их мук? Думаешь, их кровью омываешь память брата?
- Тебе не понять!
- Ну да! Я так … Мимо проходила!
- Что ж не прошла?
- Ты такой же. Понял?
 Резко повернулся. Такие простые истины явно выбили его из колеи.
- Может, он тоже чей-то брат. У него тоже жизнь.
- На жалость не дави, ладно?
- А вы таким низким способом…Трое на одного… Вы б не за чистоту расы боролись, а за чистоту совести. Какое ты имеешь право ставить ее под угрозу? Вы…. Ты…
- Я животное?
-Да, - честно ответила я.
- Я не смогу иначе…
- Только желание.
- Как тебя зовут-то? - улыбнулся. Впервые за весь вечер.
- Не помню.
- Ясно. Не хочешь. А меня…
- Алексей, я знаю.
- Но, откуда? -опешил парень.
- Ты тоже учился здесь… В этой школе. Когда-то давно… И когда ты уже ходил на дискотеки, я даже была в тебя влюблена.
И я ушла. И мне казалось, что один конвейер я все-таки починила.