Глава - 13. Ещё раз о демократии

            Текст предыдущей главы вызвал некоторые вопросы, показывающие, что необходимо ещё раз, более подробней, растолковать содержание этой главы. Попробую это сделать.

     Что такое демократия? Если мы не знаем, что это, или неправильно знаем, как же мы определим, была она или нет?
      
     Говоря по-простому, демократия - это работающая система средств для возможно более полного вскрытия и удовлетворения интересов класса.
      
     В этом определении (как и всегда в определениях) каждое слово имеет важное значение.
      
     Именно "класса", то есть во-первых, не всего народа (почему-то многие этого не понимают), а во-вторых, не какой-то отдельной части класса, а ВСЕГО класса как целого.             
      
     Именно "возможно более полного", - бюрократическое управление тоже обеспечивает интерес класса, которому оно служит, но оно из-за своей заскорузлой бюрократичности не может уловить его полно.
      
     Именно "система средств", так как во-первых, одним каким-то средством это не обеспечить, а во-вторых, эти средства должны быть так увязаны, чтобы не мешали одно другому, а наоборот - способствовали, то есть были в системе.
      
     И наконец, эту систему мало провозгласить, она должна быть действительно "работающей", а не бумажной.

               
            Система демократических средств пролетариата отличается от системы буржуазии. Частные собственники, отдельные самостоятельные хозяева, нуждаются в индивидуальных свободах для каждого частного собственника, тогда как коллективный пролетарский собственник не может допустить разнобоя и разрыва частей целого. Многие этого не понимают и ищут и в социалистической демократии такие индивидуальные свободы, которые освобождают человека от всевластия государственного аппарата. А их там быть не может. Социалистическое государство обязательно должно быть всевластно, интерес государственного целого господствует над индивидуальным. И такой приоритет государственного целого именно и соответствует интересам коллективного пролетарского собственника. Важно только, чтобы это государство было в руках этого класса.
      
     Понятно, что буржуазномыслящие люди будут считать такую схему недемократической, - "тоталитарной", как они говорят. "В чём же тут заключается демократия?" - с издёвкой спросят они.

     Социалистическая демократия заключается в совместной и товарищеской работе вождей (с их аппаратом) и остального класса, а также в товарищеской совместности членов класса между собой. Говоря проще, мера демократии измеряется при социализме количеством и качеством внеаппаратных активистов, так называемого неофициального "актива", окружающего официальный аппарат. Чем многочисленней "актив" класса и чем ближе он общается с остальной, менее активной, частью класса, тем полнее улавливается интерес и мнение класса.
      
      
     Революция 1917 года сильно активизировала народ. "Актив" вокруг аппарата был немалым. Но надо иметь в виду, что эта революция не была чисто и прямо социалистической. Она была опосредованно социалистической и содержала в себе буржуазно-демократическую составляющую, доделывая недоделанное прежней историей. Поэтому "актив" был не чисто пролетарским, а с огромной мелкобуржуазной включённостью.
      
     Что потом было с этой мелкобуржуазной включенностью, рассказывать, видимо, не нужно. Это общеизвестно. Одна часть засопротивлялась социалистическому "тоталитаризму" и была подавлена, другая - приспособилась, подмаскировалась, громко выкрикивала нужные лозунги и даже приложила руку к подавлению себе подобных, проявив в некоторых случаях даже чересчур чрезмерное усердие.
      
     Таким образом, буржуазно-демократическая составляющая общей демократии при становлении централизованного хозяйства и переходе к социалистическим преобразованиям заметно уменьшилась. Понятно, что в такой мелкобуржуазной стране, какой была Россия, это не могло не вызвать у многих впечатление снижения демократии вообще.
      
     Но уходящая из "актива" мелкая буржуазия в немалой мере замещалась выходцами из рабочего класса; рост культуры и образованности давал трудящимся всё большую возможность использовать в своих интересах систему социалистического законодательства; в обычае того времени к управлению постоянно подтягивали выдвиженцев из низов; "актив" численно рос; большую роль играли вспомогательные общественные организации - женские, новаторские, пропагандистские; через комсомол молодёжь всё более входила в очень разные сферы общественной жизни и хозяйства; руководители среднего и особенно нижнего звеньев аппарата в традициях того времени тесно общались с трудовыми коллективами; по свидетельствам живших тогда людей, отношение народа к системе социалистической демократии было в то время искренним и доверчивым, очень сильно отличающимся от скептицизма позднесоветского времени; наконец, в то время имело место очень сильное давление на аппарат сверху, явные пороки бюрократизма и нарушения морали карались довольно сурово.
      
     Всё это, по-моему, даёт право считать, что социалистическая составляющая общей демократии в первой половине советской истории росла. Другое дело - росла ли она быстро или медленно, с трудностями? Каково было её качество? Были ли в ней недостатки? Зная ситуацию того времени, можно утверждать, что социалистическая демократия, конечно, развивалась медленно, с трудностями и недостатками. Да, так. Но она развивалась.

            Обязательно надо при этом иметь в виду, что росла и бюрократия. Это отдельная большая тема и здесь её подробно не раскрыть. Но если бюрократия ещё существует (а ступень развития общества была ещё такова), то она не просто существует, а пытается расти. Это свойство бюрократии - саму себя увеличивать. Если её давить и чистить, она будет приспосабливаться к этим чисткам, менять формы, но всё же пытаться расти. Растёт социалистическая демократия - и параллельно растёт бюрократия. Интересное явление. По мере обоюдного роста растёт и конфликтность между ними. Очевидно, исход дела может решиться открытым столкновением этих антиподов на определённом этапе. Возможно, что так. Впрочем, это только предположение.
               
     Но как может быть, что растёт и то, и другое? Это объясняется тем, что их рост происходит за счёт мелкобуржуазной демократии. Зажимаемая растущей пролетарской демократией с одной стороны и растущей бюрократией - с другой, часть советской мелкой буржуазии завопила об абсолютном недемократизме советского общества.


            Что касается мысли,высказанной в конце главы, - о мерах по некоторому расширению демократии для непролетарских слоёв, - то этот вопрос мною рассмотрен гипотетически. Я не вижу другого способа избавить общество от окостенивающего действия растущей бюрократии, если нет ещё возможности дать ей пролетарский бой. Нужно только не позволить этой демократической поблажке непролетарским слоям повредить централизму.
      
     Таким образом, это очень своеобразная поблажка: мелкая буржуазия должна получить определённую свободу воли и действий и В ТО ЖЕ ВРЕМЯ сама, добровольно направлять эту свободу на дело сохранения и укрепления централизма. Как это сделать?
      
     Очевидно, свободу воли надо дать ЛИШЬ в тех темах, которые близки интересам и мелкобуржуазной части народа, но по своей сути осуществимы только ЦЕНТРАЛИСТСКИМИ государственными мерами.
      
     Я гипотетически предположил в качестве таких тем тему внешней угрозы, национальную и патриотическую идею, тему государственного величия и тому подобное. И мы действительно не можем не видеть заметного движения в этом направлении в сталинское время.
      
     Некоторые подвергают это критике как отступление от правильной социалистической линии, - по-моему, это слишком "лево". Другие, наоборот, с упоением раздувают именно эту сторону государственной деятельности, - это явно слишком "право". Нужно понимать значение этих мер правильно и не шарахаться ни в одну, ни в другую сторону.
      
     Эти меры, на мой взгляд, не получили в советской политике полного системного развёртывания и глубокого теоретического обоснования; у Сталина это было скорее эмпирической попыткой, основанной на догадке умного практика.

     Почему этот вопрос теоретически важен для мирового революционного процесса? Потому, что мировой революционный процесс идёт через опосредованные революции в отсталых обществах с многочисленной мелкой буржуазией, и от правильного,хорошо продуманного решения этого вопроса зависит успех этих революций.

(mvm88mvm@mail.ru)