Кармен

«Лучше чувствовать себя виноватой, чем быть грустной и озабоченной…» - это была ее последняя sms-ка.
Он выключил компьютер, монитор погас. Все! – больше он не сможет с ней общаться, не будет ждать вечера, когда, устроившись в кресле у компьютера, можно спросить у нее, как сложился день, что интересного было в нем, как она себя чувствует…
Вот и оборвалась эта виртуальная связь, хотя какая она виртуальная, когда так щемит сердце, и так пусто стало вокруг…
Вздохнув, потянулся к сигарете, да, можно было бы сейчас и с марихуанкой, чтобы забыться или забыть, то, что было в этом виртуальном мире, киберпространстве... Иногда он действительно терял возможность отличить реальный мир от виртуального?
И что такое реальная жизнь, если она полна символов, иллюзий, ритуалов, условностей, надежд, которым не суждено сбыться? Почему реальная жизнь подчиняется символам и ритуалам? Почему условности и иллюзии управляют реальным миром? И почему большинство символов не имеет универсального характера?.. Для одних – некоторые символы и знаки важнее жизни, для других – пустой звук и ничего не значащий атрибут? Разве религия – это не совокупность символов и ритуалов? – но как жестоки межконфессиональные противостояния и кровопролитны конфликты! И может ли государство существовать без своих символов – знамени, герба, гимна?
И вообще, может ли существовать общество без символов и идеалов, в которые верит? Очевидно, нет, ибо для того, чтобы существовала вера, должны быть объекты веры. Вера – генетически заложенный, неотъемлемый атрибут человека.
Человек  рождается с верой и всю оставшуюся жизнь он верит в любовь, успешную жизнь, спокойную старость, в вознаграждение судьбы за служение принципам и идеалам общества, за соблюдение ритуалов и поклонения символам…
Так что же ему запрещает верить в виртуальную жизнь, как символ более успешной, счастливой жизни?...
Он не мог согласиться с тем, что абсолютно счастливым можно быть либо в реальном мире – без грез и иллюзий – как это бывает с детьми («Пусть всегда будет небо, пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я!»), либо, наоборот, в воображаемом мире иллюзий, образов и мечтаний, как бывают счастливы, по-своему, блаженные…
«Между этими крайностями и находится наша жизнь, и она не может быть освобождена от условностей и символов, идеалов и ритуалов, и, следовательно, абсолютное счастье в нашем мире недостижимо»… - грустно думал он.
И, вероятно, люди, отказывающиеся от условностей и принятых норм (нудисты, натуралисты, хиппи…) ищут счастья у одной крайности, тех же, для кого иллюзии, болезненное воображение, самообман важнее чувственного, влечет к другой крайности. И средством достижения этого может быть алкоголь и наркотики, нездоровая гипертрофированная религиозность, потеря персональной идентификации и т.п.
Стеночка между реальной и виртуальной действительностью очень тоненькая, призрачно-прозрачная, почти стеклянная…
Он увидел свое изображение в погасшем экране, искаженное кривизной монитора.
«Вот, действительно, иллюстрация этой самой стеклянной стеночки, перегородки, включи телевизор, и нет стеночки, а есть другая жизнь – других людей, других стран, спортивных соревнований, прогнозов погоды, различных шоу – это что, нереальная жизнь? Реальная! Просто она чужая – эта жизнь. Хотя почему чужая, если он ее наблюдает, сочувствует чужому горю и несчастью, более за спортивную команду, берет зонтик, если там прогноз неблагоприятный?». И не парадокс ли в том, что ответы на проблемы и вопросы в реальном мире, отыскиваются в виртуальном?
Да, погасший экран монитора забрал у него… чужую жизнь, или часть его жизни…?
Виртуальной связь осталась в его памяти, его прошлом…
Он вспомнил Коста Брава, всего 5 часов вместе, а шлейф воспоминаний растянулся на месяцы, годы.
Он звал тогда ее – Кармен, произносится как Мантру помногу раз, по слогам: Кар-мен. Фонетически «мен» - человек, а «caro» по-испански «дорогой», вот и получалось «дорогой человек». И это правда, в тот период он часто вместо имени говорил ей «дорогой мой человек»…
Она уехала не простившись, вероятно, понимая, что прощание может быть тягостным, что, уступив его возможным просьбам остаться еще на пару дней, она приблизилась бы к серьезному решению, или, по крайней мере, дала бы ему повод надеяться на это решение. А так – не простившись – остается еще какая-то интрига (как говорят в таких случаях) и… возможность «маневра». «Недопетая песня…» - усмехнулся он. «Me falta la ultima nota en esta cаnsion!»
Он вспомнил Париж, где они провели всего сутки, накануне Нового года, - эта поездка была исполнением их давнего желания встретиться в Париже и встретить там Рождество. Почему в Париже? А не в Лондоне, в Вене? Он не знал ответа, но ему казалось, что Париж гораздо романтичнее Лондона, что праздник души будет в Париже более насыщенным и полным… В Лондоне он бывал несколько раз, но это были деловые поездки, может быть, именно поэтому праздник и отдых у него ассоциировался с другим городом…
Через несколько лет он написал ей о воспоминаниях тех счастливых дней, уже таивших в себе эмбрион разлуки, но так и не решился отправить ей…
Ей нравился его угрюмо-пессимистический юмор (такой тоже бывает!), порой парадоксально смешной, смешливый с изрядной долей бесшабашной, разудалой решимости. И тогда он отдавался этому чувству целиком, становился взрослым ребенком, рискованным, способным на несерьезные (или, наоборот, очень серьезные) поступки. Он был старше ее, и намного, и она очень часто сохраняла эту дистанцию, говорила ему «Вы…» В такие моменты он обращался к ней – «не называй меня на «Вы», а то мне кажется, что нас тут много, и мне, занимать очередь что ли, чтобы тебя поцеловать?»
Она покорно соглашалась перейти на «ты», но только в спальне, добавляла она, чтобы ты не мог «сачкануть»…
А он, обнимая ее за плечики, чувствую хрупкие, подрагивающие косточки, не мог избавиться от ощущения, что у него в ладонях крылышки ангела, глубинная нежность к этому ангелочку перехватывала горло и он замолкал… и она тоже понимала, что слова уже не нужны…
Вероятно, и она вспоминала ту рождественскую ночь.
…На улице темнело. Затягиваясь сигаретой, он видел на темном стекле монитора яркий огонек от сигареты, освещавший его лицо. Свет включать не хотелось, не хотелось потерять окончательно свою виртуальную любовь, не хотелось возвращаться в другую жизнь. Сумерки сохраняли ощущение сюрреальности, и ему очень хотелось продлить это чувство.
Он вспомнил сумерки вечера в Штрбске Плесо в Чехии. Высоко в горах в домике они были вдвоем. Распахнув окно в морозную ночь, под периной на широченной кровати они любовались звездами на черном небе, ощущая тепло друг друга. Тогда он знал, как выглядит счастье, как его зовут, как оно смеется… И как грустно и жестоко его терять…

«Лучше чувствовать себя счастливой, чем быть виноватой» - послал он ей sms-ку. «SMS – Символ Мимолетной Страсти», - усмехнулся печально он… Только дойдет ли она до адресата в виртуальном мире..??

24.04.2009 г.