Что русскому хорошо...

- Едрить твою Люсю за ногу, Лёша! Ты чё, бл.., здесь расплескался? Когда ты, бл.., успел? С..ка, как же за вами следить-то успевать? - Морячок с выпученными глазами скакал вокруг раненого Лёхи-Немца, причитая, и никак не мог понять в какую сторону ему бежать за помощью и что вообще делать. - Грёбаный ты Штрайденбергер! Я вам всем на лбу, бл.., технику безопасности повыжигаю! Выжигателем моим старым!
Немец, не успевая за ходом мысли своего начальника, глубоко присев, практически упав на колени, зажал остатки оторванного пальца здоровой рукой и трясся всем телом:  то ли от боли,  то ли от обиды. Оторванные фаланги - коих оказалось две - остались лежать внутри пресса, на котором Немец работал без малого вот уже год. Оборудование, вверенное ему начальствующим персоналом, знал Лёха хорошо, продукцию выдавал всегда сверх плана и, вообще, у руководства был на хорошем счету. А вот сегодня что-то не заладилось, и, прямо скажем, не заладилось  с самого утра.

Началось всё с того, что наскоро умывшись, стараясь не смотреть в зеркало на своё упитое накануне домашним самогоном лицо и натянув брошенную у балконной двери вчерашнюю одежду, Немец не смог найти при выходе из квартиры пары своих ботинок.  Оказалось, это тесть, выходивший из дома утром не просто с бодуна, а вообще пьяным, просто перепутал обувь. Надевать на ноги растоптанные тучным тестем гамаши желания у Лёхи не было, и ему пришлось перерыть половину кладовки в поисках своих обшарпанных летних туфель, которые он третий или четвёртый сезон пытался сменить, но «ноги всё не доходили».
Постояв  с минуту у подъезда и втянув в себя остатки запаха первого ноябрьского ночного мороза, Немец попытался что-то вспомнить - оттенок этого "чего-то" витал вокруг его головы всё утро - но так ничего и не поняв, в летних туфлях поплёлся на работу.
Наступивший день оказался пятницей и в лицах бегущих навстречу людей - равно как и в затылках попутчиков - читалась лёгкая радость от предчувствия грядущих выходных дней, но Лёхе было не весело  -  его ждала долгая и трудная рабочая смена без завтрака, обеда и ужина, но с твёрдым убеждением, что пить он больше не станет. А уж пить с тестем и подавно.
Протиснувшись в чуть открытые ворота, Немец вошёл на территорию производства и сразу же наткнулся на бегущего с горячим чайником ночного сторожа.
- О, мой Фюрер! Позвольте пригласить Вас на чашку кофе! - сторож Алексей - тёзка Немца по имени и отчеству - пафосно, как заправский привратник, распахнул дверь в цех и приветственно поднял чайник, изображая "зигу". Лёха давно уже привык к ироничным нападкам сослуживцев, как и к своим прозвищам, напоминающим о его происхождении по отцовской линии.
Оказавшись внутри тихого просторного помещения, Немец ощутил первые признаки умиротворения - чувства вполне ему знакомого в стенах любимого производства, которое давало ему и хлеб насущный, и возможность отдохнуть от семейной свистопляски. Ночная смена была уже окончена, а до начала Лёхиной работы было ещё достаточно времени, чтобы в полной мере насладиться кофе с сигаретой, любезно предложенных сторожем Алексеем. Гастрономические Лёхины фантазии звонко разбились о бетонный пол, как только выяснилось, что в тумбе верстака не осталось ни кусочка рафинада, а кофе без сахара для Немца был худшим напитком на Земле. Отплевавшись от пары глотков таблеточно-горького напитка, на который было возложено столько надежд, Лёха уселся на стопку поддонов и наскоро докуривал сигарету.
В цех ворвался Максим.
- Большие пацаны, а знает кто-нить пароль от вайфая офисного? Блин, мне в сеть срочно надо, а денег нету на телефоне.
- У Санька сходи спроси, - сторож Алексей, как сын директора производства, знал пароль и сам, но ответственность за распространение такой информации брать на себя вовсе не желал.
- У какого Санька?
- У того, который спортсмен. Одевай шлем боксёрский и иди спрашивай.
Все присутствующие захохотали.
- А как я в офисе такой вопрос задам, там же и директор сидит щас? - Максим не унимался.
- Да не надо никуда ходить, вон - самосвал приехал с металлом, Санек щас сам придёт на разгрузку. - Немец, надев почерневшие перчатки, начал поднимать рольворота.
Санька Немец добавил в "свои" совсем недавно, сразу после того, как тот свозил его на своём автомобиле во время рабочего дня в ларёк за пивом. Да и вообще он, вроде, был неплохим пацаном, хоть и офисным. Гавкал на народ не часто, от работы не бежал, только бесился, когда его помогать зовут, а дело простым оказывалось. "Вы, если сами не можете - меня не на помощь зовите, а просто говорите: - иди и сделай! - а ведро десятилитровое втроём таскать -  вы, бл.., как-нибудь без меня". Тяжести Санёк вообще любил сильно и всегда говорил, что это единственная часть работы, которая помогает восстанавливать психику от офисного геморроя.
Самосвал, сдав задом, въехал половиной своего кузова в цех и громко тарахтел, пока таймер успокаивал его турбину.
Санёк, нагнувшись, стоял в кузове и резво - почти бросая - подавал свинцовые болванки поочерёдно Немцу и Максиму, а те, стараясь не сбиваться с ритма аккуратно складывали их в многотонную пирамиду возле пресса. Сторож Алексей тем временем ковырялся в ящиках с облоем, оставленных после ночной смены.
- Друзья мои, - Санёк не любил работать молча и старался наладить весёлый диалог, - а знаете ли вы, что прямо с сегодняшнего дня начинает принимать заявки новый национальный домен государства Сен-Мартен? И стоимость домена в зоне SX всего ничего - 1610 рублей.
- Это же, пи..ц, как важно для нашей-то работы! - засмеялся Лёха.
- А позвольте узнать, откуда столь ценная информация? - спросил Макс, и все снова заржали.
- А это из моего почтового ящичка, Максимус. Я, знаете ли, ежедневно по утрам по пяти десятков подобного рода писем в корзиночку-то отправляю. Очень, знаете ли, любят мне эти письма присылать.
- Сань, а нормальный вообще интернет в фирме?
- Да, ничё, вроде - как у всех, - на лице Санька отразилось некоторое недоумение. - А чё хотел?
- Да... Мне бы пароль от вайфая, ты не знаешь?
- Чё ж не знаю - я его сам там настраивал. Пиши!
Продиктовав заветные цифры Максиму, Санёк оставил его с Немцем разгружать остатки вдвоём, а сам убежал в другой цех по другим каким-то делам.
- Лёх, а ты не знаешь, на хрен нам самосвал, если мы его руками разгружаем?
- Не, Макс, не знаю... У Санька спросишь...

После полудня офис разъехался в разные стороны по району: бухгалтер с начальником производства, которого часто за глаза называли Морячком, дёрнули в банк, водителей распустили за ненадобностью, а директор с концами уехал домой к неожиданно заболевшему малолетнему ребёнку. Остался лишь Санёк, молча скучающий за компьютерным столом. Пару часов в фирме была лесная тишина, нарушаемая лишь равномерным гудением Лёхиного пресса и приятным шумом пневмоцилиндров штамповочного станка. Санёк всегда шутил, что "наша компания производит продукцию на немецком оборудовании, раз уж это оборудование обслуживают немцы" и не стеснялся говорить это с полной серьёзностью клиентам.
Как раз в тот момент, когда машина Морячка пересекла въезд на территорию фирмы, а Санёк выходил с тарелкой творога на обеденный перекур, из-за верстака, прямо из тумбы, где утром не оказалось сахара, выскочила огромная, похожая на кошку, темно-коричневая крыса. Лёха не то, чтобы испугался, но дыхание у него остановилось, точно, как прекратился и контроль над телом. Утрата этого самого контроля длилась доли секунды, но и того хватило, чтобы произошло производственное ЧП. Вернул к реальности Немца хруст, исходивший от его собственной руки и невероятная боль, от которой тут же захотелось обос..ться.
Залили культю пальца перекисью водорода и бросились на машине Морячка в травмпункт. Прорвались без очереди через толпу покалеченных, ожидающих перевязки или первичного приёма. Доктор, который верней всего был вегетарианцем, подкорректировал то, что не слишком качественно исполнил Лёхин пресс, и все, хором что-то соврав о причине травмы, дабы не привлекать излишнего внимания к и без того закошмаренному производству, отправились обратно. На предложение о том, чтобы поехать домой, Лёха ответил твёрдым отказом, сославшись на большую утреннюю отгрузку, а работать, мол, он и в полторы руки может. "Чай, не на рояле".
К вечеру, когда все разъехались по домам, к Немцу в цех пришёл Максим и объявил, что остаётся ему помогать на ночь. На вопрос о том, как будут делить зарплату, Максим сказал, что будет на подхвате бесплатно, тем более, что ему нужно было накапливать недостающий опыт.
Работа шла полным ходом, как вдруг за закрытыми воротами услышались настойчивые автомобильные гудки. За воротами оказался Санёк, зачем-то вернувшийся из дома.
- А что это Вам не спится в столь поздний час, господин начальник? - Максим попытался восполнить неоконченную утреннюю беседу.
- Есть у меня невосполнимое желание пожить тут у вас пару часиков. С женой чё-т цапнулся, надо бы выкурить гнев и ярость. Дочка к бабке уехала, супружница теперь допоздна у соседки тусовать будет, мне, короче, дома делать нечего.
Не закрывая ворот, Санёк с Максимом прошли в цех к Лёхе, который в свою очередь повторил Максимов вопрос, и услыхав ответ как-то подозрительно заулыбался.
- Что?
- Может, водки? - тень Немца, растянувшаяся по полу от света энергосберегающих ламп радостно потирала руки.
- Интересно девки пляшут! А тебе чё, антибиотики не прописали? Алкоголь же нельзя с таблетками! - блеск в глазах Немца Санька развеселил.
- Да ладно... Что русскому хорошо - то русскому немцу ещё лучше.

Санек убежал заводить машину.
Через пятнадцать минут на жидконогом столе, вокруг которого расставили две стопки поддонов и единственный в цехе стул, была рассервирована наскоро купленная закуска, литровая бутылка водки, пластиковые стаканчики и остатки Максимова обеда, принесённого им из раздевалки.
- Ну, давай, поднимай! Щас я вам буду анекдоты рассказывать...
Импровизированное застолье под душевную беседу более чем удалось. Пришлось традиционно сбегать второй раз. Просидев несколько часов под мерный храп пресса, собутыльники засобирались.
- Вон, смотри Луна, какая красная! Кровавая... Говорят, к катаклизмам каким или к войне даже... - Саня уставился в небо над высоким забором, изображая на лице глубокую сентиментальность: - А ещё, слышал, что перед наводнением такая Луна бывает.
- Ага, плотину на Волге прорвёт щас и поплывём мы с вами в Каспийское море на поддонах, - Максим водки выпил мало и поддаваться суеверным настроениям не собирался: - Вообще-то, вероятность восприятия человеческим глазом Луны в таком цвете составляет примерно один к семи, и вызвано это явление исключительно атмосферными особенностями в данный момент. Просто красные лучи от солнца достигают поверхности Луны, а, например, синие пучки рассеиваются в нашей атмосфере.
- Слышь, физик, ты доучись сначала в институте, а потом про пучки нам рассказывай. Эко тебя прёт.
- Да ладно вам рычать! Не допили что ль? - Немец, смахивая со стола хлебные крошки, аккуратно заворачивал в мятую фольгу остатки закуски: -Ай, бл.., етить-колотить, палец долбаный зацепил. Хорош за Луну переживать! Работать надо идти.
Лёха подошёл к прессу, пятипалой рукой поднял с пола свинцовую болванку и, повернувшись к выходящим из цеха Сане и Максу, крикнул:
- Утром один хрен солнышко выйдет! - отвернулся и продолжил умиротворяться.