завещание, мист. триллер, полный сарказма, ч. 2

Часть 2



               

    "...И повел... от Чермного моря, и они вступили в пустыню Сур;
и шли они три дня по пустыне, и не находили воды.
Пришли в Мeppy, и не могли пить воды в Мерре, ибо она была горька...
И возроптал народ,  говоря: что нам пить?
...И возопил... к ГОСПОДУ, и ГОСПОДЬ показал ему дерево, и он бросил его в воду, и вода сделалась сладкою. Там БОГ дал народу устав и закон, и там испытывал его."
"...И не сказали:  где ГОСПОДЬ… который вел нас по пустыне, по земле пустой и необитаемой, по земле сухой, по земле тени смертной, по которой никто не ходил, и где не обитал человек? "
И Я ввел вас в землю плодоносную, чтобы вы питались плодами ее и добром ее: а вы вошли и осквернили землю МОЮ и достояние  сделали мерзостью.
Священники не говорили: " где ГОСПОДЬ?" и учители закона не знали же, пастыри отпали от меня, и пророки пророчествовали от имени Заала и ходили во след тех, которые не помогают.
Поэтому Я еще буду судиться с вами,..  и с сыновьями сыновей ваших буду судиться...
...Подивитесь сему, небеса, и содрогнитесь и ужаснитесь..."

"... Зачем ты так много бродишь, меняя путь свой..."



"И вошел он в лес, и звери и птицы слышали его и, услышав, не прятались, а подходили ближе. И некоторые птицы садились на плечи его, и он разговаривал с ними.
Котомка путника все еще была полна хлебом и вином, и сейчас он готовился насытиться и отдохнуть.
Он подыскивал сухое место, где можно выложить ветками нехитрое ложе. 
Путника звали  Эмануилом."

         



  …  И как обычно во всякое земное утро, на земных небесах появилось солнце. Оглядело, как обычно, свои высушенные владения, и как обычно, начало испарять жидкость - врага своего.
       
          Оно с охотой приступило к нагреванию камней и песка, немногочисленных колючек,  и … головы необычного черного человека, оказавшегося в солнечной  претории.
Испарив всю поверхностную влагу с кожи и одежд "гостя", оно  начало проникновение  вглубь сей сущности -  в плоть земную смертного...

  …Из тяжелого летаргического забытья, похожего на черные тупые треугольники, бегающие в трубке калейдоскопа, Иннокентий выплывал в прозрачный сон, где он видел себя лежащим в теплой ванне...
Голову поливал приятный, комнатной температуры душ. Тело невесомо разомлело, ...однако, вода становилась все горячее и горячее, затем она сделалась просто нестерпимой. Смеситель явно барахлил...
« Почему приходящая девчонка - уборщица не сообщила мне, что кран сломан. Только бы задом ей крутить»? – Пытался думать Иннокентий.
Он  даже нащупал злосчастный кран с голубым кружком и попробовал  крутить его по указанной там же стрелке. Но жаркие струи никак не реагировали на голубой кружок, и, наконец, голова несчастного священника практически закипела... Он замотал ей с неистовой силой, и длинные, слипшиеся задолго до этого доброго дня, волосы, разметались во все стороны как у пса после  купания. С них веером слетали капли последней влаги, покидающие безжизненное тело служителя божьего.
               

« Солнце - Брат, Сестра - Луна, Ночка звездочек полна"...- прокручивал воспаленный    мозг ясельную песенку вместо молитвы во спасение.

Иннокентий мужественно пытался открыть глаза, невзирая на шабаш в голове, но Большой Брат-Солнце при каждой такой попытке оттягивал средний палец на своей жаркой пятнистой руке и щелкал им несчастного прямо в темя. Глаза измученного человека ничего не видели - все вокруг сияло искрящимся золотым порошком. Жертва солнечного неистовства, он испытывал явную фотопсию.
Когда же, наконец, зрение привыкло к сверканию и мерцанию, и его владелец смог оглядеться, то  убедился, что ни ванны, ни душа нигде не находилось...
Возле себя он увидел лишь пальцы босых ног, присыпанные все тем же «золотом»...
Иннокентий сидел на раскаленном песке среди моря такого же раскаленного песка. И это желтое, дышащее температурой пространство простиралась вокруг,  насколько хватало человеческих глаз.
Оно состояло из бесчисленного количества кварцевых кристаллов, от граней которых отражались миллионы солнц. Эти маленькие солнца скрещивались лучами с потоками Большого Брата-Солнца  на голове у несчастного одинокого человека, и весело резвились там, пытаясь выжечь свои инициалы.
Церковник даже нанес тремя перстами крест на свои одежды и хотел прочитать молитву к случаю, но не мог вспомнить, ни единого слова, какая-то ересь лезла в голову, абсолютно неуместная.

"Пить"- произнес сидящий, еще находясь под влиянием  видения «синего кружка», так  обманувшего его.
Этот  призыв, то требовательный,  то просящий, повторился несколько раз, но, не был услышан никем и ничем.
Не вняли ему, ни желтые сопки, раскаленные добела, ни каменистые скалы, из расщелин которых сыпался все тот же песок.
Ни одна живая Физиономия не обернулась на мольбу, ящер то, или змей, или верблюд, который только и мог спать здесь, и то, лишь стоя  на  роговых образованиях пальцев, или, опираясь на три жестких мозоля, расположенные на коленях и грудной кости.
-  П и и  и ть... пи... пи... ть... ..
У нашего же обделенного странника не имелись ни копыт, ни кожистых мозолей на грудной клетке. Он расположился бренным, уязвимым для всех природных чудачеств, телом, (неизвестно по чьей прихоти), прямо на разогретых песках, частично закопавшись в них конечностями. Наверное, даже хорошо для  слабой человеческой психики, что не сразу получилось рассмотреть место своего нового обитания.
Когда, наконец, несчастный смог более или менее осознать, не окружающий мир, но хотя бы свое эго, он узрел среди жаркого блестящего однообразия существо, обликом ему подобное.  И если бы приходской служитель был более адекватен к обстоятельствам, то ползущая в измятом костюме /когда-то очень приличном шотландском из шевиота.../ сущность, показалась бы ему знакомой...

Существо двигалось на коленях, ставя их поочередно с локтями, и в этих местах одежды зияли рваные дыры. При этом существо достаточно быстро перемещалось прямо на ошалелого Иннокентия и, приблизившись вплотную, стало целовать полы пыльной ризы, в кою не так давно облачился священник для проведения светского мероприятия.
Когда существо начало почему-то плакать, утираясь полами  одежд, перед ним сидящего,  извергая при этом последние остатки личной влаги, оно обнаружило свою самость... Конечно же - это был Зяма со всеми вытекающими отсюда последствиями...
Задавал ли он себе риторический вопрос (священник, как мы знаем, не задавал), «что он  здесь делает?»
Почему он в  этом пекле, где, поднявшись на бархан, можно увидеть сотни еще таких же барханов и кучи каменистых скал-изваяний... А спустившись... не увидеть ничего, кроме однообразного безумного солнца, которое на правах всемогущей звезды выжигает мозги без тени смущения... без тени, в прямом и переносном смысле.

- Я хочу пить…- пролепетал Зиновий Бенцианович плаксивым голосом, продолжая теребить свою находку за полы одежд.
- И я такого же мнения,- тембр голосовых связок иерея зазвучал обыденно и смиренно, каковой надобен для усмирения желаний страждущих.
При этом, он, слегка отодвинувшись от пришельца, словно ему было тесно, начал выколачивать песок из ботинка, найденного тут же, постучав им о другой, затем поставил их аккуратно рядышком перед собой, как тапки возле кровати, и уставился в небо, перебирая удивительным образом сохранившиеся четки.
Сейчас он больше был похож на бедуина, чем на православного славянина.

- Послушайте, уважаемый, как Мы вообще сюда попали?! Вы что-нибудь понимаете?"- это был вопрос мирянина к клирику, и он нуждался в ответе...
Не переставая перебирать четки, словно ища у них ответа, и не отводя глаз от неба, Иннокентий изрек:
- Я думаю, нас похитили... и вывезли куда - то за дом старика Гольбермана, в ближайшую песочницу... Ну... не песочницу, конечно... в общем, пляж...
Сначала нас, конечно, усыпили… точно... подсыпали героин в напиток,
этот адский порошок... звери... Уважаемый, Вы пили напиток?

- Пить...- всхлипнул муж далекой Цыли Семеновны, услышав любимое слово, как ему казалось в последний раз... и совершенно потерял признаки жизни...

- Почему же героин, почтенный? Отчего такое дорогое снадобье изводить по столь тривиальному поводу?..- раздался неизвестно чей голос.

Иннокентий резко обернулся, от чего в голове случился шторм, уши заложило, а в глазах наступило потемнение.
На небольшом золотом возвышении, сложенном как муравейник из миллиарда золотых песчинок, стоял золотой идол! Вокруг него распространялось сияние...
…Когда глаза немного адаптировались,сияние изчезло, и пустынник увидел перед собой господина Мухина, моментально навеявшего сонм дурных воспоминаний...

- Это вполне могло быть снотворное, типа, фанозепама, или какой-нибудь транквилизатор, - Мухин при этих словах смахнул нависшие на брючине песчинки, однако от этого их не стало меньше на его мятых штанах.

- Я давно брожу здесь... и думаю - нас отвезли достаточно далеко... Но, с какой целью? И кто стоит за ... столь скверным замыслом?
Господин адвокат с трудом подобрал слово, уместное, для его недавнего положения.
Ему было жарко, лицо его сделалось красным и мокрым, губы растянулись в подобие улыбки. Однако глаза выражали борьбу несвязанных мыслей и замаскированный страх.

- Это – Жидомасоны!!  Они хотят править нашим миром и нашими деньгами! -  / во, хватанул!/ 
Удивительно! 3яма, как будто упился своими слезами и восстал, воистину, из мертвых! ...    

- С чего Вы взяли, что это ваши деньги? Вы их пока не получили, да
и вряд ли получите - огрызнулся Иннокентий.

  - А где же все остальные? - это был общий риторический вопрос.

Троица инстинктивно начала оглядываться,  постепенно приходя в себя.
Но кроме декораций из песка и камня, да желто-черной клумбы в шагах пятидесяти, они ничего не обнаружили.

Желто-черная клумба возвышалась не более чем на полметра.

- Что Вы называете скверным замыслом - отозвался священник, - Ужин или похмелье?! Потом, я на это не соглашался...

В  момент,  когда речь уже почти зашла о гонораре,  клумба зашевелилась, и возле нее быстро образовались два бугорка туфель.  Когда появилась голова, клумба стала отделяться от общего ландшафта, и отшельники узнали претендентку на пай  наследства  под кодовым названием - Дама в Желтом Трауре  /что-то внебрачное - толи дочь,  толи жена?/...
  Воистину,  пути  неисповедимы! ...

"Клумба" чихнула и стала причитать: 
- Я знала,  знала,  что этим кончится! /?/ Мерзкий старикашка никогда бы не дал мне моих денег!! Как еще он будет издеваться над уважаемой женщиной?!"
(Что же это? Она весь пирог хотела получить в один рот?! - вопр. заинтересованного человека 
Люди познаются в экстремальной ситуации!  Вот так вот...  Хочешь узнать человека - выведи его на чистую воду, вернее, на чистый песок...)   
Замолчав, "обделенная", внимательно посмотрела на горки вокруг себя:
- Боже...  сколько... сколько золотых монет!
И несчастная стала загребать кварцевые сияющие кристаллы толстыми пальчиками себе в подол...

-  Послушайте, я хочу сказать... что это - они...  Жидомасоны, я уверяю вас...
Зяма подполз к адвокату (бывшему, как представляется) и стал заглядывать к нему в лицо снизу, из подобострастного положения, как Васька Блаженный перед Иваном Рюриковичем на полотне художника Репина.
- Знаете что, - хихикнул недавний глашатай завещания булочника,  - Мы все понимаем, что Вы перегрелись и нуждаетесь в лечении,  - «он изначально в нем нуждался»,- подумал адвокат про себя - Н,о Вы бы лучше изложили нам свое мнение, уважаемый дирижаблист, почетный член своего обществ, как Вы сюда попали?! -  И Господин Мухин посмотрел на окружающих его, буквально раздавленных обстоятельствами людей, ища поддержки в начатой теме.

В который раз, прерванный на полуслове Зиновий Бенцианович, конечно же, не обиделся и не возмутился. Он пытался донести до глухих и слепых спутников светлую упоительную мысль.

Это обстоятельство подтверждает лишний раз ту теорию, что человеки на последующем свете вовсе и не меняются, / кто-то умер? вопр. авт./ Они такие же,  как в обычных земных условиях, со своими привычками и особенностями... Да...  не меняемся мы с вами на другом свете. И с теми чемоданами добродетелей, или беззаконий, что поднакопили здесь, туда и отправимся...

И как бы подтверждая  это обстоятельство, с ближайшего бархана скучающей повседневной походкой спускалась неизменная  Берта Зиновьевна, все с теми же скучающими цветами в волосах... 
Она, похоже, даже зевала, как будто просматривала нудный спектакль,  типа: "Три мешка сорной пшеницы», и не в первый раз...

"...Ты мой самый верный друг, старый добрый жук"...  - вроде как что-то такое зазвучало в воздухе... или... послышалось?..
  Действительно, какой тут может быть жук? Разве что скарабея...

Наша "добрая Золушка" прошла мимо кучки "бедуинов" поневоле, бросив в речевом смысле что-то вроде: "Привет, я опаздываю на бал..." Однако, пройдя шагов пять-шесть, она все-таки остановилась, пожала плечами, и нехотя начала рыть носком розовой модельной туфли  податливый песок. 
Нет, не та обувь для барханов, не та... Здесь лучше всего подошли бы копыта, как у  верблюда,  того самого, который спит на мозолях...

-  Слушайте! Слушайте меня внимательно! ...Берегитесь!! ... Доченька ..., дорогая... Жидомасоны!! ...

…Ну что ты будешь делать?! Ну, невезение! Опять не дали договорить... Неужели мы так ничего и не узнаем про жидомасонов?! Просто не тот день, да судя по всему, 3яма тоже не тот рассказчик...
Если уж вам что-то не дадут делать, значит лучше  сразу бросить это занятие, толку все равно не будет.
Допустим, сели Вы попить кофейку с булочками с маком или с повидлом / можно с тем и с другим/ и тут же задребезжал телефон:
" Алло-Алло... очень, очень соскучился! Пока, Пока..." Положили трубку; Только сели..., кошка в коридоре роняет ваши любимые книги.  С криком сдержанным и спокойным, как всякий любитель фауны,- «БРЫСЬ, СВОЛОЧЬ!», Вы наводите порядок на стеллажах и, если удастся поймать кошку,  что требует изрядной ловкости, проводите, быстрое воспитание / без подробностей с уважением к ГРИН ПИС.../, и пытаетесь, вернувшись на место  возле булочек,  допить уже  остывший напиток. Звонок в дверь - задета скатерть при вставании - дурное слово - Повторный звонок в дверь - Повторное дурное слово - палец застрял в ручке кофейной чашки - Жидкость плеснула на скатерть. Наконец, открываете:
  "А, привет!... Тыщу лет!!... До свидания!... / еще тысячу лет... хорошо бы.../,- Возвращаетесь - кошка уже допивает сливки из вашего молочника, под столом загрызенная  насмерть булочка - ее останки,  - Негринписовская речь, убивающая любого юнната, как чрезмерная доза подсушенных тем же юннатом поганок /рецептов не даем. прим. авт./
И так далее…  и так далее… и так далее…

Однако, Зиновий Бенцианович все же не робкого десятка, и окружающая немногочисленная публика обязательно дослушает о жидомасонах...

Боже, неужели на том "ожидаемом с нетерпением", свете,  все то - же самое?! все те же наши страсти и пороки...  Ужас! Прилетаешь /?/ на небеса, а там таможня, a на  таможне - Лидия Мойшевна с папашей...

нет... нет... они не на таможне ... они тащатся, почти ползут, без всяких чемоданов по рассыпчатой, уже затоптанной следами, сопке к сплоченной несчастьем кучке человеков.
Вот кто разъяснит о масонах! Хотя, кому это интересно?

Нельзя сказать, что уважаемая публика обрадовались друг другу. Общее помешательство, нависло над пустыней  /вот оно - ключевое слово!/ и не дождевой тучей, а какой-то мелкой и гнусной саранчой.

Конечно, «слабоумие»  было временным. 
Первым, как и положено, стал приходить в себя служитель Фемиды.
Слово "пустыня" прозвучало впервые именно из его уст:

- Все это смахивает на пустыню, а мы, судя по всему, в ней!  (Гениально!)
 
-  Итак, господа, все ясно. Нас похитили и отвезли в какую-то дикую местность, - констатируя данный факт, господин Мухин пытался прикрыть голову руками, потому как солнце не прекращало свое действие на поражение,
- ...естественно с целью завладеть большим количеством наследства. Значит, логично предположить: тот из претендентов, кого среди нас нет, и является организатором гнусного злодеяния...
Адвокат мысленно ударил, деревянным молотком по кафедре.
У него даже – дернулась  рука, так хотелось вынести приговор виновникам, типа:
«Двадцать ударов розгами!»... нет... нельзя, упразднено манифестом аж 1904г...  Тогда что-нибудь из ордалии - суда "Божьего" инквизиторского (то бишь, - опускание рук в кипяток; бросание в воду в мешке, ... и.т.д.) или еще что-нибудь из справедливого правосудия...

Все,  кроме вновь прибывших, закрутили головами....
-  Это…  толстая мерзкая баба!! это она! ...Вы видели ее рожу?!... Вы все видели ее рожу! Я знала, знала, что этим кончится!.. Кончится - рожей! Когда она уселась возле меня.  А потом, вечером, когда она задула свечи, вы почувствовали, какая была вонь?!  Гнусная, жирная...( и все это- из уст доброй золушки... .печально. прим.растроенн. авт.)

Берта хотела что-нибудь рвать, и стучать о что-нибудь с силой, но с песком такое не получалось.
Женщина в гневе даже дернула свое платье, благо, прочное…   

-  Да, да, доченька, какой-то запах и дым,  очень удушливый... Я припоминаю…-  Зяма поскреб свою горячую, то есть нагретую, голову пальцем. Его даже  затошнило от нахлынувших воспоминаний.

На данный момент он уже освободился от памяти, легко уверив себя, что ничего не  происходило,  недавнее прошлое -  всего лишь сон, включая  и настоящее.
А тут напоминание о запахе...
Обоняние - самый надежный способ выуживания прошлых впечатлений из кладовых мозга. Ни слова, ни картинки не способны с большей  достоверностью вернуть  ушедшие чувства, вернуть с такой степенью правдивости, что теряется ощущение времени...
- ...Эта мулатка ... Тварь...  - Берта уже бегала по кругу, забыв обо всем на свете, и то, что она тоже-тварь, и даже о том, что в этой сказке она - Добрая Золушка. Перед взором разгневанной женщины всплывали бычьи глаза Сары на рыхлом коричневом лице.
В растрепанной, мечущейся бестии невозможно было узнать красивую породистую женщину, с тонкими  чертами лица, серыми, чуточку меланхоличными глазами, якобы уставшими от жизни. (Иосифа колено! Хотя, Иосифы, тоже бывают разными. Прим. Авт.).
Да она теперь и не была таковой. Берта Зиновьевна уже начала отмерять предназначенные ей круги ада, носясь по барханам с радиусом, окало десяти метров.
- Прекрати орать, дура! - это Мойша Иосифович подал сиплый, сдавленный голос.
-.. я нашел себя вон там, ярдах  в трехстах,...- продолжил он, обращаясь уже к господину адвокату.
Отчего-то сын покойного родоначальника данного колена заговорил в ярдах? Уж не желал ли он эмиграции на туманный Альбион в своем недавнем прошлом? Шалунишка!

-  Гражданку Лидию Мойшевну где взяли?- поинтересовался священник.
Он лежал на песках, уже чувствуя себя старожилом, положив под голову руки со скрещенными пальцами. Затылок его шумел чуть слабее, однако, в висках чувствовался преувеличенный пульс.
- Рядом, буквально ярдах в тридцати от себя я нашел дочь... Она очень,очень плоха.
Мойша, конопатый, еще более чем до сих пор, обращался к тому же Мухину. Казалось, он никого более не видел вокруг .
- Но еще,  здесь недалек,.. есть ...труп... я не подходил..., но разглядел
пресыпанные песком человеческие руки и ноги...
- Может это Жидомасон?!  - оживился Зяма. Он даже выпрямился во весь отпущенный ему рост и перестал скрести  голову.
- Вы пригляделись, уважаемый, нет ли там...
  - ...Эмблемы розенкрейцеров, - съязвил носитель ризы.
- Да, да, - не уловив  иронии из уст, коем  привык  доверять, обрадовался пониманию  дирижаблист.
-... крест, а в середине роза!  - Зяма даже закатил глаза, исполненный чистых жизненных Флюид, которые  призваны преодолеть героическую кровь человеческой расы!
- Блаженнейший! Вы скоро приобретете нимб в святой борьбе с грозным невидимым врагом! Хотя, что такое - НИМБ? Как говорил весьма уважаемый землянин:  это только еще одна вещь, за чистотой которой надо следить...- продолжил трунить иерей, совершенно не интересуясь находкой.
Иннокентий будто понимал:  трупов быть уже не может.
- Что Вы не сказали сразу?!- господин Мухин уже бежал в указанном Мойшей направлении,
- Вы что, не понимаете, это кто-то из наших?!
- Это он нарочно, нарочно! -  священник даже приподнялся от человечной догадки, хотя, она была явно от нечистого -  Что бы больше поиметь...
-  Вы несете чушь, уважаемый служитель храма! Как Вам не стыдно! О чем Вы сейчас говорите? Никто ничего уже не получит! Разве ЭТО не ясно?! А Вы - тем более! - Лидия Мойшевна, бледная и замученная даже порозовела от эмоциональной  речи.

Она, конечно, была плоха:
шапка-тюбетейка съехала прямо на глаза, держась лишь на сильно выдающихся бровных дугах; нос заострился как у покойника; подбородок вылез вперед, раздваиваясь воинственной ямочкой на две круглые половинки, волосы, когда-то убранные шпильками под узорчатую шапочку, выбились длинными  прядями до плеч. Ее внутренний образ святой мученицы теперь стал и ее наружностью. Но "святая мученица" по-прежнему была готова умереть за идею, правда, все равно за какую...

- А мне, Господи, деньги и ни к чему,- неубедительно оправдался священник.

Трое мужчин / Иннокентий не в счет/, изрядно побродив, и обнаружив, наконец, труп, приступили к его раскопкам.
Однако дело осложнялось тем, что труп имел... две головы. И самое странное - одна из голов женская, а другая - характерно мужская! И что уж совсем не вписывалось в обстоятельство - головы шевелились! Труп не может шевелиться - каждый школьник знает, даже двоечник, если он, труп, не принадлежит ведьме или вампиру. Но это же сказки! А у нашей многострадальной компании какая никакая, а ЯВЬ.

И все-таки покойник,  засыпанный безжалостным песком, шевелил головами,  хрюкал,  кашлял и чихал двумя разнополыми носами сразу!
Прояснилось все лишь после осторожных раскопок, проведённых почти профессионально. 
Мойша Иосифович,  полный,  вспотевший абсолютно,  пыхтел круглыми щеками и шлепал красными губами - он действовал особенно энергично. А все дело в том,  что сын Иосифа с детства, будучи мальчиком в шортиках и пионерском галстуке, мечтал быть археологом! Он мечтал найти древних пионеров! Несбыточная мечта...
Тогда-то  Мальчик - Мойша отпечатал  на теплом воске рыбью кость, и закопал ее  поглубже в землю для потомков, чтобы облегчить ихтиологам тяжкий труд по изучению рыбьих костей.
Вот и в данный момент, у сына Иосифа что-то заклинило в голове / хотя,  что там говорить - все заклинило!/, и он маниакально рылся в горячем песке голыми руками, забыв преамбулу...
             
  "Трупом" с двумя головами оказались всего-навсего Цыля  Семеновна Ризбер да Евгений Петрович Штольц... /недаром зашел разговор о рыбьих костях!/. Они странно перевились между собой, что могло бы навести на мысли земные, если бы не столь теософические обстоятельства. Да если бы не видеть Цыли  Семеновны  близко. 

Азарт розыска "украденных" у нее денег  и дальнейшие, никому не понятные события, превратили ее в подобие рыбьего отпечатка на воске, коим баловался давным-давно достопочтенный Мойша -  Конопатый.  В одну секунду "археологу" даже подумалось - МУМИЯ!!  Я нашел МУМИЮ Египетскую в долине Гизе! Мы в долине Гизе!
Печальная историка - географическая  ошибка... жаль. Моисей Иосифович, не будем забывать,  все-таки самоучка. Хорошо, что не он водит по пустыне обреченных путников.

А «мумия», тем временим, дернулась всем усохшим телом и встала на острые колени и кулаки. Евгений Петрович, освобожденный из связки, стукнул /однако очень резво/ раскрепощённой ногой это существо о четырех точках, как некий злодей... так и выходят наружу в сложных житейских обстоятельствах, скрываемые досель, помыслы сердца.

Итак, компания затерянных путников разрасталась.  Они, за небольшим исключением,  составляли то же общество, кое давеча присутствовало на поминках в доме уважаемого Иосифа Гольбермана.  Конечно, люди задавали и себе и окружающим сакраментальный вопрос - 
"Где мы?",  "Что случилось?!", но как-то робко и, не ожидая ответа.

На самом деле, в головах у несчастных крутилась преобладающая мысль,  топящая в себе все остальные:  " ПИТЬ!"
Некоторым соучастникам событий уже стало видеться, что,  якобы они здесь были всегда...

Обреченные на скитания пустынники, организовавшись с огромным усилием, шли друг за другом цепочкой, однако не ведая, куда и зачем. 

Приходилось ли кому-нибудь из нас с вами находиться в подобном месте без причины, лишь с  задачей выжить?
Вокруг одна и та же картина,  один и тот же ландшафт до горизонта — желтое мягкое одеяло с вздыбленной поверхностью,  будто под ним огромные великаны, спят, согнув колени... 

Одинокий пустынник здесь существует до тех пор,  пока выделяется телом из этого 
угнетающе ослепительного пейзажа . Чем больше бредёт он, увязая в сыпучем покрывале,  тем больше сливается с ландшафтом. Наступает момент,  когда лишь бугорок,  иной по цвету,  чем перегретый солнцем кварц, обозначает его существование.  И вот, он сливается с рельефом и становится частью его. Нет больше путника со всеми его надеждами и стремлениями… Он - часть пустыни,  ненасытной,  вечно страдающей жаждой к поглощению,  не терпящей никаких новообразований.  Все новое - ТЛЕН,  старое - вечно…

Но наши страдальцы пока держались.
День в пустыне без воды - это еще не предел. Однако состояние их было таково, что они даже не обратили внимания на прибавление в их рядах Сени в жеваном смокинге. Он полз самым последним в группе,  изо всех сил пытаясь не потерять из виду ориентир - большую круглую лимонно-черную "клумбу», колышущую  остатками подтопленной полноты на расстоянии примерно трех-четырех  метров.
- Давайте передохнем, нет больше сил двигаться, да еще без  всякого понимания - куда! - Мойша Иосифович уселся на песок с намерением не шевелиться.
-  Как вы думаете,  - обратился он ко всем сразу и ни к кому в отдельности,- Сколько мы можем протянуть без воды и при такой жаре?

Лысина у "археолога" действительно была на пределе; она приняла вид даже не красный, цвета спелых ягод земляники, но алый, светящийся изнутри как электрическая лампочка. Если бы Мойша видел свою лысину, он бы немедленно умер, потому как сеё - травма не совместимая с жизнью. Однако складывалось  впечатление, что владелец этого чуда даже не догадывался, как он плох.
Люди достаточно часто гибнут от впечатлительности. Если бы кровь не было столь вызывающе красной и пугающей, народу умирало бы значительно меньше!( сомнительное заявление… хотя, как знать... авт.)
-  Я думаю, дней пять протянем, но усохнем на корню...    - ответил за всех Зиновий Бенцианович. Тут он подскочил, точно со сковороды.
- Я знаю, как найти воду! Меня мой дед как-то учил давным-давно... надо взять лозу… да, да не смотрите, пожалуйста, недоверчиво. Обыкновенную, изогнутую буквой Г, можно даже из любого материала... не обязательно из дерева!

- От чего он умер, ваш дед? От жажды?- заинтересованно осведомился Евгений Петрович.
-  Послушайте, лазоходец, где мы здесь возьмем - буквой Г?! Все сами уже - буквой Г ! Может из Вас и сделаем лозу, а? - Зиновий Баранович?! - съязвил новоиспечённый Сеня, полный желчи и надо сказать, силы.
Присутствующие, однако, не обращали внимания на появление двоюродного брата Иосифа.  /Хороший был человек, Иосиф, веселый... Вечная ему память обеспечена.../.
- Нет... нет, мы можем...- пытался сказать предложение лазоходец.
Но Евгений Петрович, не дожидаясь дальнейших инструкций, быстро подскочил к Циле Семеновне и вытащил из ее «кактуса», бывшего ранее причёской, металлическую шпильку и согнул ее под углом 90 гр.
Цыля Семеновна ничего не заметила. Спутанные волосы, густо засыпанные песочной пылью, потеряли всякую чувствительность. Она тоже была плоха, как и ненавистная ею Лидия Мойшевна. Над жизнью нашей неразумной можно не зло посмеяться, но не в тот момент, когда она уходит в неизвестном (?)  направлении.

Зяма зажал между двумя, еще мокрыми, ладонями металлический крючок, вынутый  из его жены, и стал расхаживать с ним, не оберегая сил.
Лоза  проворно завертелась, превратившись в пропеллер. Зяма, возможно, смог бы и улететь на нем, если бы не всепоглощающее желание срочно найти воду.
- 0на крутится, крутится!! - заверещала Берта-Золушка.
-  Успокойтесь, голубушка, еще надо рыть, - это пессимист адвокат испортил человеческую радость.
-  Да что вы, боже мой! У меня просто вспотели руки... а я хотел посмотреть, как она вращается… это я сам... - Зяма обиделся так, что чуть не заплакал.

-  Нет, мы будем рыть здесь! Я никуда не двинусь с места! - взвизгнула Берта. Она сбросила с ноги оставшийся розовый туфель (скоро принц принесет второй, да еще бидон воды для любимой Золушки), и стала им рыть очень податливый песок.
Но песок оказался податливым как в одну, так и в другую сторону.  Образовавшаяся лунка, малая даже для потребностей кошки, моментально, словно в песочных часах, засыпалась обратно, выравнивая любимое однообразие... Берта в ярости отшвырнула туфель и принялась, как собачка, копать золотоносную субстанцию под себя, между двух задних опор.
Боже мой, Берта Зиновьевна, так же можно сломать ногти?! Несчастная женщина...

Неожиданно,  для несведущих, солнце со всеми своими лучами – стрелами, злобный огнедышащий индеец, не знающий ничего святого Язычник - Солнце /для данной местности вполне резонное красноречие/, ушло за горизонт.
Весь запад для путников превратился в кровавую, изогнутую по ландшафту, мачете.
Внезапно, можно сказать - резко, опустилась мгла, накрыв собой всеобщее однообразие.
Оно не исчезло, но изменило цвет: из пепельно-золотого, как очень старый седой коньяк, оно случилось быть почти черным, переходя в грязно-коричневый к западу, и в багрово - красный к самому куполу небес...
Черное однообразие...

Зашло Солнце – Язычник, коему ставили коней ЦАРИ иудейские, да которому возжигали курения для жертволюбца - Ваала!
Прекратите скакать, жрецы пустынные, издавать крики и обливаться никчемной кровью! ОНО не изменит ВАС!!  ШЕМШ-ушло! Дабы последовать запретам Пятикнижия МОИСЕЕВА и восстать на утро /ежели таковое случится, конечно.../ БЛАГОМ и БЛАЖЕНСТВОМ, дабы посвятить человека и очистить, укрепить, оживить, согреть и делать способным и готовым ко всякому благому делу!

Недаром, закат и затмение солнца – предвестники печали, потому, как здесь наших старых знакомых, измотанных впечатлениями и прообразом нахального Ваала, клянчащего новых жертв, подстерегал свежий сюрприз.

Эх вы, идолопоклонники! И ничто вас не учит. Доколе будете прыгать вокруг тельца золотого?!  В нечистотах своего жадного ума?!  Когда же придет покаяние, дети содомские?! ( примечание ветхое)

То, что после заката солнца станет чуть прохладнее, ждали все.  Более того, надеялись только на это.  И когда ДИКТАТОР пал, до следующего воцарения, стало чуть свежее.
Г. Мухин даже снял пиджак,  /ранее не догадался/,  потому что, наконец,  ощутил себя, со всеми вытекающими потребностями. 
… Однако  буквально через пять-десять минут, все родственники,  кровные и не очень,  сгрудились в одну плотную кучу, и адвокат оказался посередине, в наспех натянутом на прежнее место пиджаке...

Он прижался к Евгению Петровичу, дабы согреться,  и круглое большое ухо оного оказалось точно напротив лица адвоката.
Ну как удержаться от соблазна и не опрокинуть в свободный орган слуха свои застоявшиеся мысли?!  Кто бы ни излил любимую страдающую душу в ушную раковину беззащитного, зажатого тисками обстоятельств, человека?
- Наверное,  нас уже перестали искать...  Сколько мы отсутствуем..? … Я даже затрудняюсь сказать...  я совершенно не ощущаю времени...
Я представляю,  как страдают наши,  оставшиеся дома, родственники...- начал речь адвокат  интимным голосом.
Евгений Петрович театрально закатил глаза и хмыкнул.  Он и не должен был ничего отвечать,  так как поверяющий  вам сердечное, не нуждается в Ваших репликах,  а тем более уж - откровениях.
Адвокат продолжал:
- Моя бедная жена,  моя Оксана...  несчастная...  Она осталась сразу и без денег, и без мужа...
- Ничего, одно горе легко компенсируется другим, - не удержался и ответствовал  слушающий,  не желая проявлять сентиментальность.  Какая уж тут сентиментальность в таких жестких условиях.

- Позаботьтесь лучше о своем семейном соответствии, уважаемый -  Мухин даже отодвинулся от бесчувственного уха и больше ничего не произносил вслух.  Хотя, желательно было бы узнать, что такое  "семейное соответствие"?

Евгений Петрович не придал никакого значения словам юриста.  Ему, честно говоря,  … не о чем было беспокоиться...
Они были женаты с Лидией Мойшевной уже двадцать лет. Но, если,  год шел за два,  как считал Евгений Петрович,  то, сорок.
Женился он на внучке Иосифа Гольбермана по безумной любви. 
Именно безумной,  потому как,  только без ума можно было жениться на Лидии Мойшевна,  видя ее воочию.  Но наш герой влюбился неадекватно.
Лидия Мойшевна двадцать лет назад спасла ему жизнь, спасла,  без всякого преувеличения...
Как-то раз,  будучи еще  относительно молодым, проживая на своей уютной дачке, наш добрый друг полез на дерево за спелыми ароматными яблоками,  и...  свалился с трёхметровой высоты со всей силой земного  притяжения, помноженной на его вес.
Зачем так далеко было лезть за грешным плодом, чтобы сломать себе хребет?!  Пращуру Адаму для этого не понадобилось поднять руки! Однако у ленивого Адама была ловкая Ева,  а нашему садоводу  некого было послать за фруктами,  пришлось лезть самому,  поскользнуться на хребтине змея и свершить падение.
Лидия Мойшевна жила в ту пору в маленьком домике, граничащем забором с дачей Евгения Петровича, кроме нее прийти на помощь орущему и плачущему яблочнику было некому. Она бросилась спасать соседа, как на амбразуру. Если бы знал Евгений Петрович, чем ему это грозит, то он лучше бы дополз до ближайшего медпункта, как бы ни было ему тяжко. Но несчастный не догадывался ни о чем, кроме того, что переломал себе дюжину костей, и весь в жару и в боле,  немедленно влюбился в свою спасительницу, даже, не разглядев ее как следует.
Надо сказать, что Лидия Мойшевна мало чем отличалась двадцать лет назад от себя нынешней. Может быть, желтая пергаментная кожа была чуть сильнее натянута на острый череп, да взгляд горел еще более самоотверженно. На ней и в ветхозаветные времена была все та же узорчатая шапочка, из-под которой торчали, однако, не столь седые и не столь сеченые волосенки.
Евгений Петрович правильно сделал, что сдался немедля.
Мадам - террористка не отказалось бы от своей цели ни за что:- либо МУЖ, либо - ПОКОЙНИК! Но, благодарность обстоятельствам, Евгений Петрович был влюблен! И поставленные сиделкой-самозванкой пиявки на его распухший затылок, для него были - поцелуи Евы! А руки спасительницы, настойчивые, сильные и, вообще-то весьма корявые, были самыми желанными для одинокого раненного человека.
Но как только внутренности Евгения Петровича пришли в соответствие, а кости в соразмерность, и когда он вдруг увидел воочию свою новоиспечённую молодуху, он сделал гениальный ход, единственно для него верный /если хочется жить, конечно/.  Спонтанный муж просто перестал замечать свою героическую половину. Даже когда знакомые или родственники интересовались у него: "А где, мол, Лидия Мойшевна? Не заболела ли?"- Евгений Петровну начинал рассеянно оглядываться, а потом просто пожимал плечами": … мол: « Понятия не имею, кто это вообще такая..."
Хитрая рыбина - долго плавает!

Так и сейчас, в эти эпохальные времена, он просто не видел, как его бедная женушка пытается прижаться к нему всеми замерзшими костями. Она оперлась на мужа спиной, подтянув к животу тощие колени. На них она водрузила свой воинственный подбородок... ... Поза очень доверчивая, но взгляд по-прежнему решительный, жертвенный. Так-то, Евгений Петрович, лазать, за яблоками без страховки!  Изгнание из РАЯ обеспеченно, а расплата будет долгой и мучительной! В муках будешь производить детей своих. (И как там поживает Дина - доченька, произведённая папой в муках?)

Не найдя сочувствия в лице, вернее в ухе, Евгения Петровича, Господин Мухин отвернулся к другим возможным  слушателям и продолжил:
- Вы знаете, господа, а ведь я родился не один... у меня был брат...
однояйцовый близнец.
Евгений Петрович развернулся и внимательно посмотрел на адвоката ... - он был младше меня на пять минут...
- Боже мой, неужели нам ожидать еще одного нотариуса с соломенными усами?!
- Он что, тоже будет претендовать на капитал Иосифа? Нам и так мало - испугался Сеня, двоюродный брат почившего.
-...К сожалению, он умер через час после рождения... Я чувствую себя так одиноко...
- Очень, очень печальная история. А, возможно, это не он умер, а - Вы... кто вас различит?- Высказал странную мысль священник.
- Вы поглотили из него все соки еще до рождения, как давеча из нас, когда мучительно тянули время, читая завещания... Скажите, это был ваш первый опыт каннибализма? - продолжил язвить Евгений Петрович, ощупывая взглядом «Однояйцового» Мухина.
- Ну что вы все ругаетесь и обижаете друг друга, - вступил в разговор Зяма, срывающимся дрожащим голосом,- ведь никто ни в чем не виноват.
- Никто ни в чем не виноват, - ответил священник,- но, кто-то не виноват меньше, а кто-то больше...


.. .Температура, тем временем, опустилась аккурат на 45 делений по уличному термометру. Это обстоятельство объективное и не зависит от наличия данного прибора, даже песок,  еще горячий,  покрылся испариной! От такого Фокуса ни кто не мог оправиться, чтобы произнести хоть слово,  выразить впечатление... Лишь лязг зубов избитым штампом звучал среди тишины звезд  и легкого шуршания барханов.
Сопки, как будто ожили и, словно злые лжедяди Аладдина, начали  сдвигаться между собой, стараясь поглотить заброшенных могущественной жадностью, непутевых Аладдинов, нарушающих общую тысячелетнюю закономерность...

То был тягостный сюрприз,  но не финал! 
Сие переходит всякие юридические нормы прав человека!  Лучше не разговаривать без адвоката!

А на эпатирующий финал была приготовлена лиричным режиссёром следующая эксцентрика:

На каменистой поверхности из гранита и порфира,  торчащей ни к селу, ни к городу среди  песочницы,  образовалась фигура ИДОЛА... такая, какими бывают самые коварные идолы земли грешной!
Изваяние стояло, неизвестно сколько времени, умудряясь развевать длинные одежды на ветру, которого не было. Время здесь вообще отсутствовало.
Песочные часы засорились песком...
Примиряющий роль бога, смотрелся зловеще на фоне багрового небосвода, чья кровяная полоса  сузилась до горизонтальной струи.
Тут он поднял руки, и голосом, как в пустой банный таз, изрек:
-Я пришел,  дабы известить вас о моем наследстве!  Вы победили!  Вы выиграли!!  (неудачное словосочетание.) Я ОДАРИВАЮ ВАС  сушей обещанной, кою вы найдете… через… сорок… лет... /последняя фраза была зажевана говорящим как несущественная./
- Трепещите, несчастные, ибо я завещаю… - здесь оратор закашлялся характерным для династии Гольберманов присвистывающим бронхиальным кашлем.
-...ЧТО - деньги? Это МУСОР.  ДЛЯ ВАС, ЛЮБИМЫЕ НАСЛЕДНИК, Я УГОТОВИЛ ЦЕЛУЮ ЗЕМЛЮ!

Опешившие,  замёрзшие до синевы, путники,  выпученными глазами вперились в голос,  если можно так выразиться.  Мы говорим о них как о едином целом, ибо они сделались слишком похожими. В нищете и болезни люди становятся почти одинаковыми,  во всяком случае,  с высоты здравствующей.
Г. Мухин, например, так резко обернулся, что ничего не увидел - красная пелена в глазах с черными точечками, боль в висках и удушливая жаба в груди, мешали четкому восприятию действительности. Желудок  тоже присоединился к забастовке, он переворачивался, вытягивался, а то, завязывался в узел, коей имеется в тех местах органных труб, где воздух не колеблется.
- Ой, ой, ой - у меня - мираж! - радостно завопила женщина в желтом "трауре", несказанно обрадовавшись. Так радуются земляне, завидев летающую тарелку... Чему радуются, недоросли? Тайна...
- Галлюцинация, ура! Скоро мне померещится вода! Ля - ля!
Надеемся, что полагающейся части наследства хватит Даме  в желтом для лечения этого типа маниакально-депрессивного педантизма.
- Значит, галлюцинации у всех! Я тоже слышу гул с богохульным уклоном и вижу какую-то наглую богохульную рожу на каменистом холме с запада. 
(Вот это да! Так о явлении! Отменное здоровье ума у Евгения Петровича, дастся ему еще столько же...)

- Путники аравийские! – орало "изваяние" с претензией на потусторонность -
-ИДИТЕ ЖЕ ИЩИТЕ ЗЕМЛЮ ОБИТОВАННУЮ без ПОРОКОВ И ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КРОВИ! ОНА - ВАША!! СТУПАЙТЕ НА НЕЕ, РАЗМНОЖАЕТЕСЬ!! ( чем размножаться?! даже слюна во рту высохла! старый импотент..? – Промелькнула мысль у Евгения Петровича.)
… НО, Я НЕ СМОГУ ВСТУПИТЬ С ВАМИ В СВЯТУЮ ОБИТЕЛЬ! ИБО Я УЖЕ В ГРЕХЕ, А ВЫ ИСКУПИТЕ ВАШИ ПОРОКИ МНОГОЧИСЛЕННЫМИ СТРАДАНИЯМИ И ДЛИТЕЛЕНЫМ ТРУДНЫМ ПУТЕМ. ВАШИ ГРЕХИ БЕСКОНЕЧНЫ, ЛЕНОСТЬ ВЕЛИКА! (кто бы говорил...- это подумал Мойша, абсолютно интуитивно.)
УБОГИЕ! В ЖЗНИ ЗЕМНОЙ, ЖЕЛАЮЩИЕ СЪЕСТЬ  СВОЕГО ЛЮБИМОГО ПРЕДКА!- последние слова неизвестного доносились уже почти из-за горизонта, как будто их уносил несуществующий ветер. Однако предательница лысина, легко узнаваемая даже в темноте пустыни за сто метров, еще поблёскивала, отсвечивая тлетворный закат.

"ЭК,... ЭК..,, УК...- разносилось за горизонтом еле слышное хихиканье вперемешку с кашлем, кое производилось уже тонким хриплым голосом, схожим с небезызвестным персонажем, не так давно почивший на реальной земле реальной смертью.
- ЭК...  ЭК….  ЭК.. .МОЕ.. ...ЗА..  ВЕ...ЩА
..-Что?! А я тут при чем?! мне-то на кой ваша земля Ханаанская!- очнулся Евгений Петрович, не понимая вообще сути происходящего...

- Да это же старый хрыч!- закричала грубиянка Берта Зиновьевна, вытаскивая голые остывшие пятки из теплого песка. Ей не хватало пространства для адекватной реакции.

- Он желает, чтобы мы таскались по камням и пескам, а все наши деньги прикарманила эта чахоточная /?!/, эта гадина ... /что за лексикон?/, мечта патологоанатома!... Мы будем здесь сохнуть..., дохнуть!!... я она... эта тварь... тварь... - у смиренной не хватало воздуха в легких …  бедная женщина, измученная страстью...
    - Осторожней, Берта Зиновьевна,- забеспокоился священник.- Как  бы не было обвала с песчаных гор от вашего крика.
- Да это мираж, уважаемые, видите, ветер поднялся и носит песок по камням. Слышите, как он гудит в барханах! Бог знает что почудится, тем более, мы все устали… -  заключил Господин Мухин, не переставая тереть глаза.
- Да уж, действительно, облегчённо хмыкнул Зяма.-  я читал, что на войне бывают массовые видения битв…
- Да, это было массовое явление.- Заключил адвокат.
Сам Иннокентий, увидев "мираж" встал на колени, воздел руки к небу, усыпанному чужими мирами, и замычал. Было даже мгновение, как служитель земной почувствовал на языке привкус акрид и дикого меда... Внушение, господа, имеет колоссальную силу! Ох, если бы он так же рьяно служил на земле богоугодному делу! На одного опустившегося грешника, вообразившего  себя схимником, было бы меньше...

    Как бы там ни было, путники наши, поклонники водяных знаков и металлических сгустков (кто без сего греха брось в них камень...), отправились, прилагая огромные усилия, на восход солнца.
Обратили  они внимания на происшедшее явление? Поняли ли, о чем шла речь - узнать по измождённым лицам не представлялось возможным.
Все шли молча,  согбенные под тяжестью обстоятельств.
Маленький добрый человек Зиновий Бенцианович по-прежнему держал в руках шпильку-лозу, коя была совершенно неподвижна.
Караван шел без поводыря... Хотя Лидию Мойшевну, подпрыгивающую впереди всех, можно с натяжкой назвать ВОЖАКОМ. Она двигалась, выставив вперед раздвоенный тяжелый подбородок, тюбетейка ее, державшаяся на одном статусе, упала до самых глаз, глубоко запавших, горящих нехорошим светом.

Вы видели когда-нибудь птицу-курицу? Нет смешнее пернатого: вытянув шею, растопырив короткие крылья, подняв толстую пушистую попу, оно высоко, на уровень клюва выбрасывает кривые кожаные ноги с длинными пальцами и когтями, возмущенно кудахчет, и, при этом, достаточно быстро бежит - шельма!
Так и наша ветеран "вольных каменщиков", неслась к своей цели, к своей земле, как будто у нее там пересохли помидоры и если она их сегодня не польет, случится конец света. Впереди у нее маячила цель, и Лидия Мойшевна готова была грызть зубами все препятствия продвижения к ней.

Хоть и было зябко,  но все же, легче двигаться под холодом звезд, чем под кострищем солнца... Наши друзья шли до самого рассвета,  коего в пустыне и нет вовсе.

Солнце выскочило из-за барханов и каменных изваяний, как ошалелое. Если бы могло, оно бы хлопнула себя руками по бокам, потом ладонь об ладонь с молодецким криком игруна: "Oппа оппа, опять настала..." /жара-догадка авт./

- Нет, я умираю, - произнесла тихим голосом Цыля Семеновна сама себе, и поглядела на мужа. Наверное, она ждала возражений от Зямы по поводу своей смерти, но тот промолчал,
- и больше никуда не пойду. Давайте, сделаем привал...
Остальные путники поддержали идею:
- Надо передохнуть..."
Несогласных не было. Лишь Зяма стоял как вкопанный, не реагируя на реплики. Ноги его увязли в песке по щиколотки, и он, казалось, вот-вот им будет поглощён.
- Послушайте, лазаходец - медианитянен, а не стукнуть ли вам просто посохом о скалу из песчаника да извести, как давеча Моисей у горы Харив? - осведомился пресвитер, пытаясь зевнуть / или у него просто свело челюсти?/
- Я ничего такого не делал,- Обиделся Моисей Иосифович, - ...насколько я помню,… — точно он уже не был уверен. Ведь события разворачивались непредсказуемые, весьма странные.      
- Смеетесь, да?- Рассеянно ответствовал на издёвки Зяма.
(смеются, грешники. Но не знают, над чем смеются! )
Он уставился на лозу, медленно вращающуюся в его дрожащих ладонях. Папа безумной Берты открыл рот, превращенный  жаждой в черное отверстие, поднял голову к Богу и заорал.

Членораздельным этот животный звук не был, но народ моментально понял, о чем идет речь.
Сеня, Иннокентии, Евгений Петрович, Берта-Золушка, Дама в ромашковых буклях и желто-черных маках, а так же Мойша - Конопатый,- вся дружная компания рухнули на песок где кто стоял.
Евгений Петрович, казалось, вообще не замечал своей любезной женушки, может он про нее забыл навсегда.
Итак, лоза вращалась - Зяма нашел воду, по его убеждению:
- Она совсем не далеко, метрах в десяти... мы... можем...
- Очаровательно! Просто Очаровательно,- адвокат старался не смотреть
вперед, себя.- Ну и как мы, по-вашему, будем ее извлекать?
Пока мужчины рассуждали таким образом, женщины, в соответствующих позах, отрыли уже приличный котлован. Но, увы, воды в нем видно не было. Со временем, жара, пустой труд, и, до сих пор, неутоленная жажда, сделали свое дело: люди потихоньку стали сходить с ума;
Внезапно, с шипением мягким и глухим бедная Берта вскочила и побежала, достаточно быстро для изнуренного, иссушенного температурой человека.
Во все стороны с "3олушки" слетал золотой песок,... сказка закончилась и теперь ее прекрасное бальное белое платье с цветами и ажурные перчатки - превратились в тряпье нелюбимой падчерицы, уборщицы золы и печного мусора.
Отбежав недалеко, она пропала из поля зрения друзей по несчастью.
Сначала она исчезла, а затем послышался...  плеск жидкости; хлюпанье; звук вдавленного голоса; затем смех; снова откашливание, призывы на помощь...
Наши братья и сестры не заставили себя долго ждать; они быстро обнаружили утопленное в песчаник, незаметное и с десяти шагов; отверстие диаметром около метра, выложенное на шаг ступни по краю природным камнем. Колодец был не очень глубокий, но гладкий и скользкий. На дне его в драгоценной влаге барахталось более чем живое существо - Берта Зиновьевна... В бликах света, проникающего на дно колодца, лицо водоплавающей было и торжественным и перепуганным до смерти...
- Надо вытаскивать! Скорее! Доченька... держись! Держись... сейчас... папа тебя спа...сет...- Зяма крутился вокруг своей оси, как лоза нашедшая воду, все еще вцепившись руками в дурацкую шпильку.
-  Это что, Берта отрыла колодец?! - удивился Сеня, совершенно искренне.

"Шлеп, шлеп, плюх .. .плюх... "- раздавалось из отверстия

- Снимайте одежду! быстрее! Всю...- мне! Это господин Мухин, как самая юридически подкованная часть общества, взял командование на себя.

— Я не буду раздеваться, возмутилась Женщина в желтом и отвернувшись, опять показала всем свои блондинистые букли. (Надо же,  устояли, не раскрутились под тяжестью кочевой жизни!)
"Интересно, на какой клей она их накрутила?”  - Подумал, не желая того адвокат.

- Вы - извращенец!  Вы желаете наблюдать голую женщину!
- Да..., действительно, надо быть извращенцем, чтобы желать наблюдать
эдакую голую женщину...- не выдержал Сеня и даже умудрился сплюнуть остатки слюны вперемешку с песком. 
- Дорогая, Вы нас лишаете большого, очень большого метража веревки...- закончил он.


Однако Дама уже стянула юбку, заметим, очень резво и профессионально, несмотря на объем своего тела, и... осталась в желтых лайкровых плавках с уздечкой фирмы "Дюпон", которые ей были слишком малы...
да, пожалуй, лучше бы она этого не делала.
Любитель яблок Евгений Петрович, увидев такое, вдруг начал хохотать, громко, на всю пустыню и показывать пальцем на "стриптизершу".
Раздетая женщина, оскорбленная такой реакцией мужчины на свое достойное тело, попыталась натянуть обратно часть своего костюма, но выхватила из вороха уже разоблаченных одежд что-то чужое, что поместилось  лишь на ступню одной ее ноги. Она заметалась, завращалась вокруг своей оси, наконец, плюхнулась на обширный зад... и просто зарылась в песок.
Ну Евгений Петрович! Он абсолютно не понимает эпохи возрождения! Где же его мужская чувственность?! Да это же жажда! Ну конечно! Во всем виновата жажда...
               
Этот вывод успокоил Женщину в Желтом, так что, через несколько минут она уже прыгала возле колодца в  неглиже. Однако влаги в ней было еще много, и она вполне могла уступить место другим, более высохшим гражданам...

Тонущая среди раскаленных камней и песков,  тем временем затихла. Смотреть, что с ней происходит,  было некому,  все занимались подготовкой спасения.
Адвокат разрывал и связывал одежду в узловатый канат.  Это были преимущественно брюки и юбки. Наверное, без штанов приличнее ходить по пустыне, чем без рубашки. Но, увы, такой статистики еще никто не проводил.
Наконец,  веревка была готова, и ее немедленно закинули в темное круглое отверстие с живностью на бликующем дне.
Хотя в колодце была полная тишина,  однако канат мигом отяжелел,  и скоро мокрая и счастливая Золушка свалилась на песок.
Кристаллы кварца с примесями жадно поглотили капли случайной влаги и принялись просушивать соприкасающуюся с ними одежду.
Выловленная "русалка" излучала Флюиды благости.

Так вот чего не хватало Берте Зиновьевне для земного счастья! “Ах как прекрасен мир!"-говорили ее глаза. Еще вчера все было противно, мир вокруг казался неудачным сырым и нудным дипломным спектаклем блатника - студента режиссерских курсов, все раздражало Вас, все,  ...  а сегодня! Стакан прохладной воды, маленькая сиреневая букашка,  ползущая по сырому камню - ВСЕ приносит радость!  ВСЕ внушает оптимизм.  УРА!

Эта  пауза заняла  весьма непродолжительное время.  Первым опомнился Зяма:  он почему-то схватил импровизированную веревку и бросился вместе с ней навстречу спасительной влаге...
- Господи,  он же разобьется!- Заверещала Цыля Семеновна,  поддерживаемая папой под локоток.
Зяма пропал в колодце,  как в воду канул...

- Зачем он схватил веревку!  Идиот!!.. 

О!... Вода и золото! - странным голосом зашептал Евгений Петрович.
Он завалился на живот,  возле самой кромки отверстия, уперся худыми волосатыми ногами,  торчащими из полосатых трусов,  в песок и лежа так принялся насыщаться,  насыпая  себе в рот желтую песчаную пыль... При этом он довольно причмокивал,  кашлял и давился, однако загружал в себя новую и новую порцию строительного материала.
Да...  горька и непригодна для питья Мерр-у-зкая вода... /Нет...  Евгении Петрович просто свихнулся,  - временное помутнение сознания - аментивное сумеречное состояние на фоне страховых галлюцинаций...

-Дорогой!  Что ты… Что...  что ты делаешь?!- Лидия Мойшевна застучала по рукам мужа,  по его влажной спине.
- Теперь ему надо поесть глины и у нас будут кирпичи    для строительства дружного счастливого дома. - Сеня был язвителен как обычно, невзирая на обстоятельства, складывающиеся самым драматичным образом.

Оттолкнув блаженного галлюцинирующего всем рыбьим нутром Евгения Петровича,  бедная Зямина дочка пыталась разглядеть или услышать папу в колодце,  но там была гробовая тишина...

- Умер твой папа, умер без покаяния...  он заразит нам воду...- святой отец не на шутку встревожился.  /По какому из пунктов больше?/
- Нет, нет,  он жив...  я вижу его  ...  лицо...  Папа!    Зачем ты туда забрался с веревкой?!
-  Он хочет выжрать всю нашу воду, наше наследство, а потом повеситься на  нашей веревке для того чтобы его не мучила совесть, и уцелевшие капли протухли от его грешных мощей.- Не вежливо заметил Сеня,  подбираясь к облицовке колодца и пытаясь туда заглянуть.
Как только глаза его привыкли ко мраку, он увидел физиономию наглого Зямы /в тихом озере черти водятся/.
Зяма смотрел на него, выставив солнцу раздувшееся мокрое лицо. Казалось,  если он откроет рот - из него вырвется Фонтан /по принципу сообщающихся сосудов/.
- Я вижу!  Мой папа встал на ноги...  там... не глубоко...  вода убывает... Я тоже в последний момент достала дна...
-Как же мы будем вытаскивать твоего папашу, вставшего на ноги в таком неудачном месте? - Сеня уже сильно нервничал,    ему нестерпимо хотелось пить.
Народ в трусах и плавках / Лидия Мойшевна - наш несгибаемый борец,  оказалась в игривых белых панталонах с оборками!  ( А...мы думали! Все-иллюзия!) толпился, полон нетерпения, вокруг отверстия с жизнью, не будет преувеличением так сказать.
Пришло ощущение, что, еще несколько минут без воды - и...

- Как, "убывает"?!  Вы сошли с ума!!- Дама  в желто-черном соцветии задвигалась, пытаясь отпихнуть кого-нибудь из шустрых от колодца, будто на дне его лежали пресловутые миллионы.
- Я хочу писать...- Это Зиновий Бенцианович сообщил как-то, между прочим, слышно было, как он чавкает ногами по воде, пытаясь сдержать естественный порывы
-Что... о...о ? Ты одурел?'! Старый козел! - Евгений Петрович оттолкнул  наследницу с вихлявым торсом и перекрыл своим гневным образом Зямин выход на свободу:
-Только попробуй! Я сейчас тебя заткну булыжниками со всех сторон!

Да... люди, люди...  Что делать, они  грубы в переломные исторические моменты, да и не только в них...  И как же их миловать, таких отступников?
- Не трогай моего папу, паразит!
- Что?- Евгений Петрович ринулся в колодец, чмокая высосанным
ртом, сплевывая остатки песочной " манны ".
Но он туда ни боком, ни вниз головой явно легко не пролезал...

Наследники выглядели растерянными и подавленными... Глядя, как безуспешно Евгений Петрович пытается пролезть в скважину, они уж и не знали - хотят ли пить..., или есть..., или еще чего...

Тут, переведя дух, можно припомнить сон, который преследовал в детстве Евгения Петровича и который угрожал сейчас сбыться.

Маленькому Евгению Петровичу снилось с назойливым повторением одни и то же:

Новый год, праздничная детская елка, детишки в костюмах зайчиков и белочек водят хоровод под звуки новогоднего шлягера.
-А вот и Дедушка Мороз - объявляет снегурочка, сильно напомаженная и напудренная, с красным носом.
-Всем подарочки принес! / всем?!/ Дедушка с огромной белой бородой достает из красного мешка свертки в ярких обертках и вручает смущенным детишкам:
- Это тебе, Вовочка; Это - Митеньке; Это - Галочке...
Вот и все детишки с подарочками, кроме маленького Женечки ,...
-А мне?- спрашивает у Деда Мороза маленький Женечка.
- А тебе – Дед снимает красную огромную варежку.
- А тебе - ВОТ!- И из варежки появляется большая Фига! Она раскачивается перед носом маленького Женечки и поворачивается то вправо, то влево. Все начинают дружно хохотать, а громче всех веселый Дед Мороз:
- Экх, Экх, Экх...
-А,. .А...А...АААА - кричал Маленький Евгений Петрович, и просыпался...


"...Теперь он был не один, и были, кто следовал ему.  Были, кто слушал его, и были , кто слышал его.  И путник кормил их из котомки своей и пить давал из бутыльи своей. Он ждал дня,  о котором знал и к которому шел через город великий и через сад, через слово и объятие последнее.  Он звал за собой... и шли за ним... и звали его и он приходил... "


А наша маленькая борьба за нашу маленькую жизнь между тем продолжалась.
- Прекратите возню, идиоты! Вода уходит, мы все издохнем!  ... будем пить мочу вылакавшего всю воду Зямы...
- Давайте быстро вытаскивать его...
- Но веревка... этот антихрист украл веревку! Зачем он это сделал?!
  ( попросил бы не бросаться такими именами,  а на себя бы посмотреть. Прим.  Свидетеля )

- Нарочно! ... Это злобный замысел Иуды... Я предам его анафеме...
- А пить - то мы будем пить что?! Вашу анафему?! Безмозглый космический
таракан!! – Ну, Сеня загнул... И это о святом Отце?! Не избежать ему
кругов ада. / хотя, по-моему, это они и есть. набл. авт./

- Папа,... папочка, потерпи... отвлекись,... вспомни что-нибудь хорошее... помнишь, когда я была маленькая мы все вместе ездили в Петергоф . . . помнишь, какие там красивые фонтаны... ой! нет, это  не то... нет...  про жидо-масо. . . .

- Веревку, веревку кидай, придурок! Кидай. веревку... размахнись, на сколько хватит руки,- Евгений Петрович уже просто рычал. Изо рта у него шел песок с пеной, - ... и ...кха.. кха... кидай быстрее!...

На третью попытку дирижаблист выбросил таки на поверхность длинную связку штанов и юбок, и уже через минуту вылился на песок абсолютно мокрый и счастливый.

Евгений Петрович, будучи по природе своей изворотливым и скользким, все же пролез к источнику воды и долго шарил руками и губами по сырому песчаному дну... вода ушла.

Большая новогодняя ФИГА снова появилась перед несчастным. . . Она нависла теперь над всей пустыней и раскачивалась над голодными путниками словно неподкупный маятник часов с вечным двигателем.
Эта комбинация пальцев показалась знакомой всем бедным наследникам, не только Евгению Петровичу. Возможно, своими резкими движениями, они что-то нарушили на дне колодца, то, что было нетронутым сотни лет…. Кто знает.

Что  же еще могло выпасть на долю несчастных заблудших обделенных искателей?
Вряд ли многие из них протянули бы хоть пару суток в таком состоянии.

Но к закату судного дня явился-таки снова Демон - загадочный Иосиф Гольберман. Да... похоже, что и в правду он продал свою душу товарищу дьяволу... Уж ни Сара ли его представительница? А маленький отпрыск? Кто он тогда... Он же вырастит и возмужает!
Итак, (прохиндей он и в аду прохиндей) явился  к концу судного дня под самым пепельным небом, выделив себе эпизодическую роль Вещателя, сторговал с Божьей помощью все ж у жадных астральных плотей  за половину потенциального земного наследства /на кой оно им здесь?/ маленький мирный оазис без сорокалетних изысканий, с десятком Финиковых пальм, сотней тушканчиков, пучками йоукерий и единственным источником голубой ключевой воды, питающие всю эту прелесть. Оазис небольшой - примерно километр в диаметре, слегка накрытый тенью каменистых скал. 
То последнее пристанище, то надежда для вас, бедные путники, на покаяние.

Не грустите: . .Все пройдет... и это пройдет тоже... 

...и простится вам ваше прегрешение земное, только стучите, и вам откроют, только просите, и услышаны будете....


Глупый разум человеческий....  и сколько еще времени ты будешь доверять себе больше, чем силам, тебя создавшим?!  И сколько ты будешь  сочинять истории о самом себе и верить в них свято? 

« ….....Я говорю о земном вам и вы не верите, как же вы поверите, если я вам скажу о небесном? (библия , новый завет)»

Самое интересное  теперь не вдаваясь в подробности,  так как у нас совершенно нет времени, - поезд вот-вот уйдет,  что все друзья обрадовались этому клочку земному несказанно!  Увидив благоухающую землю, герои грустной повести прыгали до самых Фиников,  обнимали друг друга и целовались, даже не сплевывая...
Сеня обнимал Мойшу за его сильно похудевший живот. Берта с толсто-желтой дамой, и с Цилей, и с Лидией Мойшевной - все в трусах и обмотках, водили хороводы, чисто русские. Радовались же так искренне и по человечески, что не идет это светлое чувство ни в какое сравнение с тем ощущением, с каким узнали они о своем гигантском наследстве.

Удивительно! Кажется, чему здесь радоваться?! Но они радуются! Человечья душа -непостижимая вещь, неважно, на каком она свете... ...Евгений Петрович, который давеча возмущался более всех по поводу Земли Обетованной: мол, ему это  не надо и, причем здесь он вообще, и к этим аравийским штучкам он не имеет никакого отношения; так вот, Евгений Петрович радовался как ребенок. Вместе с адвокатом и священнослужителем, они разлеглись под пальмой и строили счастливые планы на будущее...
...А будущее у счастливого человека огромное - весь мир у его ног,  и  не важно, чем он владеет на самом деле...

А почему таки не все наследство сторговали новоиспеченные аравитяне? Ну, так... оставили, на всякий случай немножко... Чем он не шутит... Надо будет еще благоустроить землицу Обетованную: там парничок, домик, баньку... детишкам на образование... Жизнь-то на этих землях, как правило, длинная..., ох, какая длинная...


      
  А что на земле грешной?

Зеваки толпились сутками возле странного дома. Кто хотел увидеть Сару, кто Наследницу, а кто ждал конца света в огненных лучах, но только выборочного, на соседней улице, в этом проклятом доме, где поселился сам нечистый.
Их и покарает Всевышний! «НО НЕ НАС.  Нас то за что?! - Думали зеваки,-  мы люди законопослушные, и если и грешные, то,  так , чуть-чуть, не более, а , скорее, менее других... в церковь ходим, правда спим там, по большей частью, и за другими подсматриваем, чтоб на путь наставить истинный, если что не так свершают. Не так стоят и не так молятся , как надо. Мы -то знаем , как надо. »

- Это что, тот дом, где давеча нашли кучу трупов?!

- А потом они все исчезли? ...Да?

- Говорят, их тайно вывезли и закопали... потому, что они заразны...
- Ужас!
- Сара, ее звали - Сара? Так эта Сара выбрала себе преемницу? И малышок
будет усыновлен?
-Да что вы говорите... Надо же... никогда бы не подумал... И кто из него вырастит?!! Что же будет с нами, добрыми мирянами?!!
— ...А скрипач? Ничего не заметил?! Он вообще ничего не помнит??].. Аи, яй, яй, что  делается...
- Он помнит каждую произведенную им ноту в масштабе ночи... а остальное -увольте... не в его компетенции, я знаю, я музыкант...
Вот он — конец света!!  Я узнаю его!-  кричал худой мужечок. -    Все сгорят в геенне огненной!
- Ну так, и Вы тоже?
- Нет, А я — нет!
- Да,  и научите , как?
- Не скажу!
- Да?... надо же, надо, какое несчастье... дьявольская семейка!...
- Я никогда не здоровался с Гольберманами... это будет учтено?...
- А ночью у этой девицы опять горел свет!!... Ужас!.. Ужас!... Ужас... Может подать на них в суд?!...
-  В какой? Божий?...
-
- Знаете... я ночью совершенно случайно здесь ходил... и слышал - ВОЙ..
и... жуткие крики!! Я даже перекрестился! Как вы думаете, поможет?

-Антихрист!! АНТИХРИСТ свалился на нашу голову!! Надо их облить святой водой... и... поджечь...
- Дом-то жалко, хороший, я б в таком пожил...
- Скоро поживете....  в аду...
- Типун Вам на язык!
-...Я с ними никогда не здоровался... Это поможет?


"...Голова его отяжелела,  ноги и руки уже не чувствовались им,  но глаза были полны печали и любви к миру, созданному им, созданному им для чад, которых он любил  и которых прощал.
Дождь лил бесконечно, омывая раны его и наводя страх на тех, кто не понимал сути происходящего.
И справа и слева были свидетели ему,  и разделились они на тех, кто справа, и тех, кто слева навсегда..."