Я смотрела, как щенки дерутся за еще живого голубя. Как они тянут его в разные стороны, впиваясь в него своими зубами, а он еще трепыхается и бьется за жизнь. Сердце сжималось так, будто это мне выворачивали крылья собачьи клыки, будто мне выдергивали перья из хвоста. Становилось так… больно, словно мою душу и сознание перенесли в это маленькое тельце добычи, а меня продолжали рвать. Рвать, как рвут куски бумаги, на которой кривым почерком выведено заветное слово «жизнь».
Но люди, увы, бывают еще более жестокими, чем животные. У вторых жестокость – это возможность выжить и не умереть с голоду, а у первых – возможность унизить и сделать больно. Растоптать те светлые чувства, что еще дышат в других. Порой мы бываем жестоки к тем, кто сильнее всего нас любит, потому что думаем, что если нам делают больно, то и мы должны. Нам дали мозг, но мы, пользуясь им, частенько забываем о душевности и человечности. Нам кажется, что сделав больно другим, мы растем, но, как правило, нам становится еще больнее, чем было. Почему? Все просто – мы стараемся защитить себя, нападая на тех, кто рядом, но зачем нападать на тех, кто не прикрывается лживой маской дружбы? Зачем делать вид, что мы убиваем в себе все чувства? Потому что сильные? Нет. Потому что слабее, чем мы думаем.
И пока эти щенки выдирали перья голубю, который все еще был жив и чувствовал, я подняла глаза к небу и спросила шепотом: «От чего все это должно происходить именно так, а не иначе?»
Дождит. И ничего более. Пальцы дубеют на холоде в кожаных перчатках, а мы продолжаем делать вид, что нам тепло. Сердца леденеют, а мы пытаемся показать, что нам все равно. Солнце садиться, а мы делаем вид, будто не замечаем этого события. Слова вылетают из уст пронизывающими сердце насквозь стрелами, а мы делаем вид, будто так и должно быть. Мы жестоки, в первую очередь, по отношению к самим себе. Мы убиваем себя болью и хладнокровием, мы забываем, что мы любим и любимы. Глыбы льда среди затопленного дождем Питера. Куски железа среди груды такого же металла. Живые трупы среди разлагающихся кусков мяса и плоти. Очнуться бы от этого кошмара и вдохнуть свежий воздух полной грудью, успокоиться и понять, что это всего лишь очередная ночь и очередные страшные сны, но это не так.
Жестокость. Просачивается в нашу кровь, как яд. Бежит по венам и превращает нас в гниющие трупы. Жестокость – это то определяющее слово, которое дали бесчеловечному поведению по отношению к другим.
Исток почти всего зла - "воинствующий индивидуализм", так называемая "философия успеха", которая позволяет идти по чужим головам. Поначалу индивидуализм так притягателен, так приятно льстит, восхваляя несуществующую силу и иллюзорное возвышение. Но в конце концов, итог один - колба переполняется, и отрава льётся наружу. Мы удивляемся, что и сейчас в век, отдалённый от варварства, существуют фашистские организации, которые, правда, стали куда хитрее и для маскировки облачились в блестящие смокинги. Они пока что бессильны и не способны сбросить "воинов света" с чаши весов. Но представьте себе на миг, что все на Земле стали индивидуалистами. В ту же секунду погибнет любовь, исчезнет дружба, люди будут сами по себе. К женам станут относиться, как к горничным, выполняющим работу, к отцам и матерям, как к обузе, мешающей и раздражающей, к детям, как к скучной необходимости. Но это всегда, всегда приводит к смерти, потому что, как бы не походило ницшеанство на эволюционное учение, оно противоречит живой природе. Ни один зверь, ни одна птица, ни одно насекомое, рыба или ящерица не способны так изменить себя, как человек. Животные действуют в соответствии с инстинктом, который повелевает: и волк льнёт к волку, аист к аисту, окунь к окуню (не смотря на частые стычки, для животных продолжение рода и жизни - главная задача, иначе бы они не дотянули и до кембрийской эпохи). Ни один из них не пойдёт против этого закона. Человек во многом отличается от них, но стоит помнить - все мы произошли от какого-то допотопного вольвокса, который в свою очередь произошел от простейших, не имеющих даже ядра, так что выражение "все люди братья" можно воспринимать буквально. И стремление у всех людей от первобытных до современных одно - продолжить и укрепить свой род. Однако человек просто невероятное существо, он умудрился свою свободу использовать себе же во вред. Зло стремится уничтожить добро, а добро и жизнь для меня одно и то же. Нужно следовать велению внутреннего голоса, как дикие звери следуют инстинкту. Индивидуализм, питаясь эгоистическими наклонностями, требует отталкиваться и отделяться от людей. Закон жизни же требует, что бы мы объединялись в племена, которые по аналогии с волчьими стаями, львиными прайдами и муравьиными семьями будут становиться сильнее.
Так что в каждом бурлит одновременно и яд, и противоядие. Благо, можно ставить парус под какой угодно ветер.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.