Мария Глава1 Грозный

          Историческая повесть               
          Глава первая  Грозный
               
          Поздним вечером в последние числа октября 1920 года, Маша, 8-летняя девочка, помогала на кухне матери. Она давно не видела отца,  которому  доверяла все свои тайны. Последнее время её обижали подростки в школе, и, переполненная неразрешёнными вопросами, она решила посоветоваться с  матерью.
 – Мама можно тебя спросить?
 – Конечно можно.
 – А ты не обидишься?
 – Не обижусь. Говори, вот и разберёмся. – Катю, её мать,  насторожила деликатная просьба без вопроса. Но и обрадовала. Это значит, девочка повзрослела. На юге девочки рано взрослеют.
 – Скажи мама, – мы, тоже народ?
    Катя бросила свои дела и обречённо  посмотрела на дочь. Она ожидала, какие угодно вопросы, даже вопросы о проблемах подрастающей девочки.  Но такого вопроса она не ожидала и лихорадочно искала смысл вопроса и ответ на него.
 – Ты что, в школе не могла спросить? – Тянула время Катя.
 – Я знаю про народ вообще и про нации, и про религии. – Ответила Маша, не поднимая глаз от своих дел, спасая мать от лишних раздумий.
 – Ну вот! Тогда о чём же ты спрашиваешь?
 – Про нас некоторые говорят, что мы враги народа. Почему?
      У Кати сжалось сердце. Она, как подкошенная, присела на стоящий рядом стул, руки безвольно упали на колени. Больше всего она боялась угроз  детям в это неспокойное время революционной смуты. Вот уже восемь лет с начала первой Мировой войны, её беспокоила, раздуваемая газетами и на собраниях городских предпринимателей, мысль, чем кончится массовая европейская истерия народов о всеобщем равенстве, – так называемое, движение по Европе  «призрака коммунизма». Как жена нефтепромышленника, местного негоцианта,  она понимала, что равенства в получении одинаковых жизненных благ для мужа, владельца  нефтеперегонного завода, для них, его семьи,   и для рабочих этого  завода, одинаковой жизни, в принципе, быть не может. Все по-разному участвуют в общем производстве благ. Но этот «призрак еоммунизма» нависал над миром призраком смерти в терроризме и войнах. Навис он  и над молодой  зарождающейся торговой буржуазией юга России, в Баку, Тбилиси, в Киеве, в Грозном и над всеми промышленными городами России. В конце концов, он пришёл в Россию с революцией.  Детское воспитание в казачьей семье, образование и среда общения у мужа, сформировали у Кати негоциантские взгляды и убеждения. Только самоотверженный труд, мировая торговля и благотворительность дают людям достаток и уважение в обществе. Все остальные способы передела собственности и власти в обществе, ведут к несчастьям и разрушениям в его развитии.  И вот,  уже их семья стала – врагами народа. Они-то  с мужем взрослые и построившие своё дело люди, дающие людям работу и хороший заработок,  понимают, за что нужно бороться, а что надо отдать, уступить  власти, народу. Но не враждовать же, не разрушать, не убивать, наконец. А вот дети ещё  не понимают, что  жизнь это не поле боя, и «враг народа»  сейчас – это разные способы жизни.  Как же это ей объяснить?    
     Катя не успела что-либо ответить.
     Неожиданно, в ворота их усадьбы настойчиво постучали. Управляющий по дому и хозяйству, Герасим, вышел во двор, откинул заслонку смотрового окошечка ворот и узнал одного из охранников хозяина дома. Охранник был пешим. 
 – В доме посторонние есть?
 –  Нет.
 – Открывай  ворота, быстрей.  Я подам знак князю. Нас трое всадников.
    Герасим быстро открыл ворота. Посмотрел по сторонам. На улице было темно, ни души, лишь предательски светила  неполная луна. В городе было тревожно. По ночам стреляли конные патрули. Шла гражданская война. Двое всадников, с конём на поводке, на всём ходу проскакали через ворота прямо к конюшне.  Герасим быстро закрыл металлические ворота, запер их на замок и поспешил навстречу князю. Тот спешился  и направился   в дом, на ходу снимая бурку и саблю, и передавая всё семенящему рядом Герасиму.
–  Герасим, покорми  людей и лошадей. Времени  мало, иди. – И вошёл в дом.   
    Маша первой выбежала навстречу отцу, едва заслышав его голос, и повисла на его шее, обнимая и целуя. Она ждала его. Ожидание отца стало её тревогой с детства. Следом за ней в   объятья, бросились мать  и брат  Коля.     Отец прискакал в их родовую усадьбу, невесть, откуда со своими верными людьми.     Сын Коля, 11 лет и   Маша, радостно шумя и выражая свою любовь, как щенята, изголодавшиеся по ласке, лезли к отцу в объятия, отталкивая друг друга.
 – Дайте раздеться отцу. – Строго усмиряла детей Катя, красивая  и стройная терская казачка 34-х лет от роду,
     Отец обнимал  и  целовал всех по очереди: Сухо и торопливо жену,  по-мужски сдержано подростка Николая, и очень нежно и крепко  красавицу с длинной косой вьющейся волос, любимую черноглазую дочь Малику, Машу как звали её по-русски.
 – Ты стала ещё прекрасней! – ласково говорил он ей.
 – Я тебя люблю, папа! – Маша не могла скрыть свои чувства любви и тоски ожидания.
 – Ну, дайте мне раздеться, наконец! Идите к себе, я вас позову. –  Катя, мне помыться, чистую одежду и поесть. Быстро. Времени мало. И воду с едой в дорогу на 3 дня.
     Дети послушно разошлись: Коля – помогать Герасиму, а Маша – в столовую готовить еду на стол и в дорогу.   
 – Послушай, Катя, я, и твой отец Борис, уходим с Врангелем в Болгарию. Уходим со всей армией,  пароходами из Севастополя.  Корабли предоставляет Антанта.      
  Говорил он, по-арабски, на ходу снимая с себя походную одежду.
 – Вас, по понятным причинам, я с собой взять не могу.    Тебе всегда и во всём, как и прежде,  будет помогать Герасим. Я всё ему объяснил перед отъездом на фронт. Он добрый, честный и преданный нашему роду осетин.
 – Что, ты остаться не можешь? –  Властный голос Кати, привыкшей управлять большим хозяйством  князя, в его  отсутствие,  утратил  нотки  покорности. Она заметила это и тут же постаралась смягчить его – Я так соскучилась! – Нежность и мольба звучали в её голосе.
 – Остаться?... Остаться, значит сдаться в плен. – Резко ответил он. –  А это гибель для всех.  По закону «Горские всадники», в плен не сдаются. И закончим об этом. Я уже много потерял людей… и все иллюзии... Новая власть национализирует все производства и собственность. Меня ждёт в лучшем случае ссылка. Мы уже с тобой об этом говорили перед моим  вынужденным уходом к Врангелю. Из-за плохого управления и обеспечения войск, из-за усталости солдат от затянувшихся войн и нежелания солдат убивать соотечественников в гражданской войне, войска Деникина и Краснова несут поражения, отступая в Крым. Мои обязанности обеспечения техники командования бензином, потеряли всякий смысл.  Я попытаюсь добраться в Ливию и забрать Вас, когда всё успокоится.  Выходя из окружения на Перекопе, я едва не погиб. Хорошо меня и мою охрану  окружил в тупике   этот русский унтер-офицер, которого я спас в Сербии в первую Мировую войну. Мы узнали друг друга, и он   дал  нам возможность уйти. Моя сотня  уже далеко, разъехались по домам. А я вот здесь, у тебя. Запомни фамилию моего спасителя – Блюхер, но никому не рассказывай об этом случае. Молись за нас. – Катя запомнила имя спасителя. Фамилия была интересная и запоминающаяся.          
      Маша задержалась  в столовой, накрывая стол, и всё слышала. Она уже знала  арабский язык. Известие о бегстве отца расстроило её до слёз. Понимала, что это беда. А когда отец  с матерью общаются не по-арабски,   что в доме бывало редко, то это  означает  тайну. Значит, она должна ничем и ни кому, никогда не выдать эту тайну. Так её учили родители.  Маша присела на корточки между шкафами и  безумно, содрогаясь всем телом,  разрыдалась.
     Вошёл Герасим.
 – Не плач в дорогу отца! Нельзя. – Тихо сказал он, взял еду для всадников, и вышел. Она быстро  вытерла слёзы, принялась накрывать на стол и собирать еду в дорогу.
       Всё приходилось делать самой.  Прислуга уже давно покинула усадьбу,  с  началом  гражданской войны и первыми революционными волнениями в городе. Опасались гонений за работу на князя. Остался только верный домашний управляющий хозяйством  Герасим, помогающий Кате, и занимающийся всем хозяйством месте с Колей.  Маша помогала матери вести домашние дела: уборку,  приготовление пищи и прочее. 
    Пока отец мылся,   Коля с  Машей   накрыли стол, Катя приготовила  свежую одежду. Отец  вышел из ванной уже одетый. На нём была  свежая черная  боевая черкеска с нашивками для патронов, поверх  белой рубашки, чёрные с кожей обтягивающие брюки, заправленные в мягкие кожаные сапоги и ремень с кинжалом. Маша влюблёнными глазами смотрела на отца, запоминая его каждое движение и каждое слово. Он   взял  её на руки, крепко обнял, как в детстве, приобнял Колю и потрепал  его вихры,  Катя хлопотала у стола.   
 – Берегите мать. Ведите себя достойно, как княжичи. Я вернусь за Вами! – Строго и вместе с тем трогательно ласково говорил им  отец,   садясь за стол. Дети стали рядом. Мать ухаживала за отцом, подавая еду.
 – Вам всё расскажет мама, когда будет срок. – Закончив, есть казал он, встал  из-за стола и увёл Катю в комнату.
      Она    обняла его, и молча, без слёз выслушала  указания,  как ей и детям поступать, пока он не даст о себе знать: или приедет, или пришлёт гонца.    Он взял   с собой часть денег и драгоценностей из тайника, остальное велел хранить и расходовать по крайней необходимости.
 – Всё готово, люди и кони накормлены и напоены. –  Доложил вошедший  Герасим.  Князь при всех дал ему последние указания по хозяйству: с кем держать связь что продать, что оставить и как  добираться в Болгарию, когда он даст знать. Обняв подростка сына,  и маленькую Машу,  притянул к себе Катю, всё так же стройную и красивую, расцеловал всех поочереди и вышел.
–  Я тебя люблю, папа, –  сквозь слёзы прошептала Маша, Все трое  вышли за ним во двор, неся папаху, бурку   и саблю. Маша протянула отцу папаху, и он надел её. Катя  подала бурку, и он лихо накинул её.   Звёздное небо и полная луна сквозь тёмные тучи освещали трёх  осёдланных коней с ружьями, пристёгнутыми к седлам,    и его двух охранников, держащих коней за уздечки.
 – Готовы?
 – Да, князь. – Ответили они.
       Коля подал  ему саблю и уздечку его коня. Князь перекинул ремень сабли через плечо, принял уздечку своего коня, погладил его по крупу. Тот вздрогнул и мотнул ему в ответ гривой. Как по команде, всадники вставили  носки сапог в стремя и одним махом   оказались в своих сёдлах. Поправили ружья, прикрепили сабли к сёдлам, и, пришпорив коней, словно большие тёмные птицы, проскользили по жёлтому диску   луны и…. растаяли в темноте ночи.
      Маша тихо плакала. Коля не плакал. Катя долго смотрела на луну, обняв за плечи своих детей,   прижавшихся к её ногам своими теплыми и беззащитными тельцами. Она не первый раз провожала мужа в тревожную дорогу и, как всегда,    мысленно молилась за его здоровье и удачу.  И только теперь, лунная дорога светила сквозь тучи прямо на восток, будто предсказывая направление их будущей судьбы. Сдержанные слёзы остановились слезинкой в глазах Кати миражами будущего.
 – Не плачь, мама, Мы с тобой, а он один. Ему труднее. – Спокойно и рассудительно произнесла Маша.  – Пойдём в дом, прохладно.
 – Ну вот. Мы остались одни. Отец скрывается от Красной армии и Советской власти, потому что всех богатых собственников  народная власть,  объявила «врагами народа». –  Катя попыталась объяснить такой спешный отъезд отца,  и ответить на все их возникшие и будущие вопросы.
 – Но ведь он защищал Россию на войне? – Недоумевал Коля.
 – Да. Он защищал царя на войне, но царь отрёкся от престола, и народ взял власть в свои руки.
 – Но почему же, нас считают врагами народа? – Не унималась Маша, хлюпая носом. – Рабочие ведь сами призвали его на завод, когда пришли красные.
 – Ваш отец защищал в Мировую войну народ России, а в гражданскую – страну  и заводы от разрушения и разграбления  на стороне бывшей  армии.   И поэтому он стал  врагом  народной власти. Но он не враг народа. На его руках нет крови народа. Он занимался снабжением войск топливом.  Запомните это. И вы не дети врага народа.
 – Нас простят, мама? – Уже не плача спросила Маша.
 –  Что будет с нами – неизвестно. В лучшем случае всё отберут и сошлют в Сибирь, а могут, … как и царя. Но мы должны быть всегда вместе, и тогда мы выживем. Отец пришлёт за нами, когда будет можно. Но обо всём  этом вы должны молчать и никогда, ни с кем не делиться, а то, нам будет ещё хуже. Всё поняли?
 –  Да!
     Странно большая луна притягивала к себе. Образ всадников на диске луны навсегда запечатлелся в  памяти Маши.     Он есть, и его нет. Надолго ли?   
 – Отец скоро пришлёт за нами. – Будто услышав её мысли, успокоила  детей Катя, и отправила  спать.
      Маша долго не могла уснуть, мысленно ведя несостоявшийся диалог с отцом. Угроза жизни, нависшая над всеми, оправдывала поступок отца, и Маша оправдала его, избавившись от возникшей было обиды. Все её, теперь уже мелкие, вопросы,  возникшие в его отсутствие. «Как себя теперь вести?»,  тоже отпали сами собой. Гордая и справедливая, она остро чувствовала и не терпела всякую агрессию. Несмотря на свой добрый  нрав и глубокое почтение к их семье,  с каким рабочие относились  к ним всегда, она не понимала происходящего. Народом правил страх и злоба. Подростки подражали взрослым.  Теперь  её   беспокоил только один вопрос: «что будет с ними,  без отца?», если, как говорят, всё отберут: и дом и завод, и всё дорогое, что связано с отцом. Она не представляла себе жизни без отца и этого дома.  Её настоящая жизнь хорошей семьи,  счастливая  судьба и благополучная  жизнь в будущем, которую строил и рисовал ей отец,  кончились,  и рушились на её глазах. 
   Кончилось и детство. Теперь на все вопросы она должна сама находить ответы в неизвестной для всех жизни. Начиналась суровая и страшная своей неясностью жизнь без отца, самого дорогого и надёжного защитника и учителя. Она не получила ответов  на все, томящие её вопросы: различий между. девочками и мальчиками, мужчинами и женщинами, «красными» и «белыми», богатыми и бедными, грамотными и неграмотными, мусульманами и православными, арабами и русскими,  между понятиями добра и зла, войны и мира... Теперь никто ей на них не ответит, кроме её самой. Все эти вызовы времени, требовали от неё  неоднозначных поступков.
    Осталась только одна оценка всего, привитая ей с детства: «Что такое хорошо, и что такое плохо». За один вечер, за один миг, услышанной тайны, превратили и без того смышлёную  девочку-подростка Машу, во взрослую, почти определившуюся в своём поведении,  волевую девушку.  Она поняла: Что всё зависит только от неё самой. Что детство «почему», кончилось. Что теперь никто, ничего за неё не решит и не поможет. Она лишена возможности  получать советы, помощь и защиту  от самого любимого и надёжного человека –  отца. И от дедов, и от учителей, и от друзей,  и от народа, и от родины, для которых  она стала  вдруг врагом. Страх безысходности одиночества перенёс всю силу потерянных душевных связей на единственно оставшихся самых близких людей – на маму и брата. И эта связь придала ей такие огромные силы, что боязнь смерти и вообще чего-либо, отступили, заменив  страх  любовью, к маме Кате и брату Коле, до самопожертвования. Найдя себя в этом хаосе мыслей, Маша уснула.
       Катя тоже не могла долго уснуть,  долго укладываясь в своей, ставшей неуютной постели.  С казачьим упорством, ворочаясь с боку на бок, она  успокаивала  себя,  «Это ненадолго. Они скоро дадут о себе знать».- Как заклинание повторяла она,  делая упор на слове «скоро». Усталая, она легла, не раздеваясь, и поэтому тоже, сон долго не приходил. Она поднялась, достала настойку и выпила. Давящая боль на сердце отступила. Ноги сами стремились на улицу, остановить Искадера, не веря, что он ускакал навсегда. Катя  бродила по комнате взад и вперёд. Вся её сложившаяся благополучная и, вместе с тем, тревожная жизнь до сегодняшнего дня, листала в памяти красивые страницы, их, в общем-то, счастливой жизни,  не давая ей покоя:
. –  «Что теперь будет с ними?  С нею, с детьми, с родителями, с Искандером»???
     Бессонная ночь  безжалостно «крутила фильм" её жизни в воспоминаниях, словно подводя итог. Её рождение  в 1887 году    в станице Шелковская, в семье Терского казака  Мельникова Бориса Пантелеймоновича не стало  праздником. Она была третьей дочерью, вместо ожидаемого парня. Он состоял на царской  службе в  Терском казачьем войске атаманом. К 1902 году, рано, как все южанки, девочка Катя превратилась в зрелую и статную чернобровую девушку красавицу, с вьющимися, тёмными косами (Маша очень похожа на неё).  С детства энергичную и весёлую девочку, отец растил, как ожидаемого парня. Её весёлый нрав, ум и решительность, да пристрастие, к верховой езде, сильно выделяли её среди подруг ровесниц, вызывая их тайную зависть.   Молодые станичники,  и  казаки из соседних станиц, с боями добивались  её руки и сердца. Но  вольнолюбивая Катя охлаждала их пыл кнутом.  – «Вот станешь атаманом,  тогда и подкатывай! А раньше – не подходи!» – И мастерски щёлчком кнута,  сбивала пепел с их  цигарок. Особую дрожь у молодых станичников,    вызывал  холодный с хитринкой стальной блеск   её  серых глаз, таящий неизведанную страсть властной южной женщины,  не терпящей ослушания. Парни так и вились возле неё, огрызаясь на её насмешки. Прозвище «Атаманша» без натяжек соответствовало её темпераменту.
    Молодой князь Искандер, араб  из Ливии, появился в её поле зрения в 15 лет.  Он поселился на Северном Кавказе в 1902 году в 20 лет и  был родственником эмира Идриса ас-Сенуси, правителя восточной провинции Киренаики. По велению эмира, Искандер, вместе со своим младшим братом  Гаджи, сразу же после окончания парижской Сорбонны, отправились   совместно осваивать новые, открытые тогда нефтяные месторождения вблизи Грозного. В Ливии имелись свои месторождения нефти, но  шла война  ливийцев против турецких и итальянских колонизаторов за свою независимость. Трудолюбие и образование,  сходство обычаев и языка, позволили знатным и богатым арабам, успешно вписаться  в местную элиту, и  быстро освоить нефтеносные промыслы под  Грозным. Такие специалисты были нужны  молодой чеченской промышленной буржуазии.    Братья занялись производством   керосина и бензина. Построили заводик  по перегонке нефти и усадьбу. Огороженная как крепость усадьба, находились на окраине Грозного.    Молодой      Искандер поступил в боевое подразделение  по охране   царских служб на Кавказе, как и Мельников, отец Кати.  Но, в отличие от него, в горскую дивизию чеченцев, «Всадники горцев», в качестве сотника. «Всадники горцев» отличались воинской доблестью и преданностью в охране и служении   царю.
      Князь Искандер и Борис Мельников были знакомы по службе,   оба с любовью относились к ней. В 1903 году, когда   Кате исполнилось шестнадцать лет,  Искандер послал сватов в дом Бориса Мельникова. Но Мельников имел свои виды на замужество Кати. Её сватал атаман из станицы Червлёновская. Отец Кати был не против этого  русского казака и отказал арабскому князю. Катя, увидев князя однажды, влюбилась в красавца, проявила свой нрав и наотрез отказалась идти за Червлёновского атамана. Ей понравился гордый и красивый араб в черкеске из Грозного. Да и примета повлияла: Терские казачки часто выходили замуж за арабов – считалось, на счастье. Узнав об этом,  Искандер, со своими друзьями, по тайному сговору с Катей, выкрал её, по всем законам и обычаям  Кавказских гор: со стрельбой и погоней. Борис Мельников со своими казаками устроил преследование. Но Искандер повёз её горными тропами и оторвался от преследователей. Завёрнутую  в ковёр и бурку, он ночью   привёз Катю  в свою княжескую усадьбу. Кража невест на  Северном Кавказе   была в порядке вещей.
         Когда страсти от кражи улеглись, и гражданская запись о браке была зарегистрирована, Искандер вернулся в Шелковскую с дарами и получил согласие на свадьбу. Свадьбу гуляли  вначале в станице, затем в Грозном в доме князя. Искандер с головой ушел в дела. Став княгиней, Катя помогала, чем могла мужу. Пригодились и образование, и опыт общения со столичной знатью, и джигитовка. Она обрела достойную среду для  ума, силы духа и энергии характера. И эту планку  достоинства она держала всю  свою жизнь.  Вскоре она родила Искандеру    сына первенца, в 1905 году, а затем второго в 1909 году.   Жизнь текла в благополучии и достатке. Производством, в основном,  занимался Гаджи, а вот Искандера тянула воинская служба. Он был на хорошем счету в царской армии.
 …В сентябре 1912 года, Искандер, со своей сотней «Горских всадников» отбыл на Балканы, в составе войск, посланных Россией в Сербию для поддержания братских славянских народов в разгоравшейся там Балканской войне.  Война 1912–1913 годов, разгорелась из-за стремления Османской империи поработить балканские народы: Болгария, Греция, Сербия и Черногория объединились в  «Балканский союз»,  и   Царская Россия, наблюдая исторические процессы распада колониального владычества и начала революционного национально-освободительного движения в мире, была заинтересована в усилении своего влияния в этом регионе.  Обострение  противоречий на Балканах, проявились в Итало-Турецкой войне 1911–1912 годов за колониальное господство над нефтью Ливии.  Искандер считал, что в этой войне он воюет и за свою  Ливию.
   Сотня  Искандера в составе 3-й сербской армии генерала Янковича участвовала в боях за освобождение городов Скопле и Битоль. В  боях за Битоль, при его освобождении, 19 ноября 1912 года, Искандер был ранен. Через 10 дней вся сотня   вернулась в Грозный со всеми воинскими доспехами, в родовую усадьбу.
. – Думал,  не скоро буду дома.  Да видно, судьбе было угодно, чтобы быть рядом с тобой. – Говорил  он, принимая ухаживания Кати.
    Она была на последнем месяце беременности. 15 декабря 1912 года,  родилась девочка Маша. Это был  третий ребенок и первая девочка, после двух мальчиков, в роду. Искандер был счастлив рождением дочери и возлагал большие надежды на её будущее. Радовался рождению дочери он недолго. 
       Весной 1913 года, подлечившись и отдохнув, Искандер со своей сотней вновь  отправился воевать на Балканы. На этот раз он оказался в одном корпусе с сотней  Мельникова, отца Кати. Сложный клубок территориальных и политических интересов в этом регионе Австро-Венгрии, Германии, Турции и Болгарии с одной стороны, Франции, Англии и России с другой стороны, превратили вторую Балканскую войну в вялотекущий кризис. Впоследствии Балканский кризис привёл к первой Мировой войне 1914–1916 годов.
       Отец и муж Кати со своими воинами надолго остались на Балканах. Искандер не терял зря времени. Используя  однокурсников, он изучал деловые и  торговые связи в Европе  по  поставке  нефти и бензина с грозненских   нефтепромыслов. Рынок в этой сфере только развивался. Наибольший спрос на топливо  был в войсках развитых государств. 

 …В войну молодая Катя  осталась опять одна с детьми. Нефтезаводом и княжеским домом  управлял Гаджи. Кате помогал во всём управляющий хозяйством – Герасим, который был приставлен  в помощь молодой Екатерине Борисовне, ещё при первом отъезде на фронт. В 1915 году, в отсутствие князя от тифа умер   старший сын. Кате, неимоверными усилиями спасла себя и детей от эпидемии.      
    Как-то в январе 1915года, в боях на сухопутном, юго-западном (русском) фронте в Болгарии, сотня «Горских всадников» Искандера, прорвала турецкое кольцо окружения и вывела из окружения русскую роту, под командованием молодого и красивого унтер-офицера Блюхера, тяжело раненного, в этих боях. Искандер на машине, оказавшейся у него для заправки, в сопровождении горстки всадников, успешно вывез раненого унтер-офицера в расположение ставки русского командования. За эту операцию  унтер-офицера и Искандера   наградили  медалями. Как водится, герои  поклялись в воинском братстве, скреплённом кровью. Унтер-офицер остался в  памяти Искандера  своей отвагой, и  странной  звучной фамилией.
     Вскоре, «Всадники горцев» князя и казаки Мельникова  вернулись в свои дома. Грозный превращался в крупный промышленный центр Северного Кавказа. Князь купил акции компании  новых нефтяных промыслов, открытых вблизи Грозного  ещё в 1912 году.
. – Вот, Маша, это твой капитал. Ты родилась в год войны, но под счастливой звездой и будешь не только красивой, но и богатой невестой! Арабские шейхи будут считать честью, породниться со мной, взяв тебя в жёны! – говорил он четырёхлетней Маше.
– А это тебе мой родовой подарок!   – Князь достал из кармана бархатную коробочку и извлёк из неё золотой медальон в форме сердечка, на золотой цепочке.  На передней стороне медальона был вставлен розовый бриллиант, а на тыльной – гравировка герба рода Искандера, и  двух, одна на другой, арабских букв: «И» и «М».
     Маша, как  завороженная неотрывно рассматривала эту красоту. Она уже знала цену женских украшений. Отец вытащил кинжал из ножен, отстриг прядку   своих тёмных с золотым отливом волос, затем прядку вьющихся чёрных  волос Маши, открыл медальон и вложил туда обе прядки в разные половинки. Сверху он закрыл их маленькими  красными виньетками  с золотой арабской  вязью, закрыл медальон, и  надел украшение на шею Маши.
– По этим прядкам волос специалисты всегда определят твоё родство с родом Идрисов. Такие медальоны есть только у наследниц рода по женской линии. Береги его,  моя красавица! Храни его вечно. По нему тебя примут в наш род всегда с почестями. И никогда не отдавай медальон в чужие руки. – Сказал он,  любуясь ею. – У мужчин, и у Коли, другие родовые отличия. –   Предвидя её заботливый вопрос о  старшем брате, добавил отец.
   Оказавшись не у дел, Искандер увлёкся перечитыванием своего любимого  А. П. Чехова. Он огрубел за годы войны и хотел восстановить свой русский лексикон и княжеский лоск. Параллельно он занимался с Машей, пересказывая ей рассказы Чехова, словно Арина Родионовна  сказки маленькому Пушкину. Рассказы он пересказывал на двух языках: на русском и арабском, и радовался, как дитя,  её успехам  в освоении арабского языка. У неё было богатое образное воображение и музыкальный слух, что способствовало запоминанию языка. Вскоре, на бытовом уровне, он уже общался с нею  на арабском языке.
    Катя радовалась его родительскому и мужскому общению с Машей. Будущая женщина должна знать проявления мужской любви. Знать, что она любима. Она всячески поддерживала восхищения Маши своим отцом, не стесняясь открытого проявления своей любви к князю. Она, вместе с маленькой Машей страстно и грациозно танцевали перед князем   «танец живота», приводя его в неописуемый восторг. Но ещё больше радовалась сама Маша. После подарка отца, она почувствовала себя  женщиной, юной  и любимой, и, подражая матери, бросалась после танца  в объятия отца,    Катя наряжала  и украшала её, как и подобает княжеской дочери.  И маленькая Маша уже осознавала свою роль на этом празднике жизни! В это неспокойное время, судьба подарила им краткий миг  спокойного домашнего счастья, и они заполняли его любовью!               
     Война окончательно ослабила власть царя. И в феврале 1917 года произошла  революция, провозгласившая в России парламентскую республику. Царь Николай II отрёкся от престола и был арестован вместе со всей семьёй.  Была избрана первая Государственная Дума и создано Правительство России во главе с Керенским.  Князь Искандер был избран в местную Городскую Думу Грозного, и принялся восстанавливать нефтепромыслы, нефтепереработку и внешнюю торговлю с Европой. Его имя пользовалось в этих кругах надёжной репутацией.      
      Но большевики, не смирившись со своим меньшинством в Думе, и в октябре 1917 года, разогнав  Думу, совершили вооружённый захват власти. Многовековая машина царской власти и государственности сломалась, и начала крошиться на части.   Была провозглашена власть Советов, которая стала быстро устанавливаться по всей России.  В ноябре 1917 года  большевики установили власть и в Грозном. Нефтепромыслы Грозного были национализированы. Все сословия молодой буржуазии, кроме рабочих и крестьян были объявлены врагами народа.
     С августа по ноябрь 1918 года, сто дней, новая буржуазия и находящееся на службе у   царя  казачество,   пытались восстановить в Грозном новую  демократическую власть без Советов. Но безуспешно. Красные вооружили рабочих, крестьян и   бедноту и восстановили Советы. Атаман Мельников  и Искандер, объявленные врагами Советской власти, верные присяге, присоединились к Белому движению-сопротивлению, и оказались втянутыми в гражданскую войну.
    Вот тогда и состоялся долгий разговор Искандера с Екатериной о выборе жизненного пути. Уезжать в Ливию, было так же опасно, как и оставаться. Там хозяйничала Турция. Екатерина боялась за русскоязычных детей. Искандера пригласили обеспечивать Белую армию топливом, используя свои торговые связи на юге России и в Европе. Он согласился.
– Катя. Я буду сражаться на его стороне за нас до конца, пока не найду спокойного для нас места на земле. Ты знаешь, мои предки арабы племени берберов из Ливии. Сейчас  страна бедна, в стране турецкое владычество. Я приехал в Грозный осваивать нефтепромыслы, чтобы получить опыт для работы на родине. Мог поехать  в Азербайджан. Но судьба дала мне эти  промыслы и тебя.  Теперь судьба  России отбирает у меня всё. Меняется вектор истории. Я не могу, как арабский бедуин,  скитаться с вами по Ближнему Востоку. Поверь мне, я вернусь за Вами, чего бы мне ни стоило! Когда кончится гражданская война,  я  приду работать на свои промыслы.  Восстания бедноты бывают и у нас. Россия – великая страна! Я верю, всё будет хорошо! – Говорил Искандер, прощаясь с Катей
. – Иди воин!  Да хранят тебя Боги! Мы будем ждать  тебя. – Катя  обняла своего мужа, долго не отпускала и  поцеловала по-русски, троекратно… Он, араб-ливиец, шёл на смерть ради их, русских  и России. 
    Началась гражданская война за власть Советов. Она  пылала очагами по всей России: от Петрограда до Кавказа и от Латвии до Владивостока. Война была жестокой: бедняки против богатых, сторонники частной собственности против беспредела, грабежа и экспроприации, проводимые большевиками.  Отец шёл на сына, брат на брата, друг на друга. И у каждого была своя правда.      
     Мельников и князь, со своими воинами,  воевали на стороне  адмирала Врангеля. Белая армия нуждалась в бензине с заводов  Искандера  и  14 февраля 1919 гола войска Деникина изгнали Советы из Грозного.  Вернувшийся с Деникиным, князь Искандер восстановил работу своих заводов. Дома  он появлялся редко.   Однако   удержать власть в Грозном Деникин смог только  до марта 1920 года. Красная Армия, под командованием Михаила Фрунзе,  развернула широкое наступление по всему Южному фронту, жестоко  подавляя всякое сопротивление Советской власти. Князь снова ушёл с войсками Деникина.
. – «Что же теперь будет с нами»? – Катя листала страницы своей жизни и не находила выхода. – «Искандера, молодого нефтяника,   изгоняют  из России. И все 20 лет его работы, завод и деловые связи с Европой, усадьба, вся собственность – отобраны и разорены, а сам он – изгнан.  И все 17 лет их семейной жизни,   –  теперь в прошлом.  Действительно меняется вектор истории. И не только в России, но и во всей Европе». 
      Она  долго ворочалась в одинокой холодной постели. Сложное чувство сожаления за то хорошее, что было, и отчаянного страха перед тем, что  будет,  пролилось ручьями слёз  по её смуглым, сухим щекам… 
. – «Что же теперь будет с ними?» 
       Воспоминания прошлого и неизвестность будущего  вконец утомили  её, и  она уснула. Уставший мозг,  охраняя нервную систему,  во сне    вернул  её  мысли к самым  счастливым дням её жизни... 
     « Более всего Катю поразила не шикарная комната, а  то, что с завтрашнего дня её будут называть  Княгиня! Ни какая-то там Катька Мельникова – казачка, «атаманша», а –  Княгиня!  В округе на сто вёрст, где она живёт,   нет ни одной девушки, кто бы носил такой титул. Да, она видела московских князей, офицеров и чиновников царского двора,  прибывающих в казачьи войска, для проверки несения ими службы. Её,  дочь  казачьего атамана Мельникова, красивую, бойкую, владеющую казачьей джигитовкой девушку, часто представляли московским важным гостям, как  достопримечательность обычной казачьей станицы на Тереке, где всё подчинено строгой и размеренной полувоенной  станичной жизни –   пограничной царской службе казаков. Но более всего в таких случаях, её отец  тайно надеялся, что она приглянётся какому-нибудь заезжему столичному знатному чину и заберут её в столицу в жёны. Глядишь, и его призовут служить при дворе. Уж очень он мечтал о городской жизни, которая привлекала его своей пышностью. Но вот, мечты отца, о её будущем, похоже, не сбудутся. С завтрашнего дня её будут называть –  Княгиня!!! 
   Она будет Княгиня древнего арабского рода, жена Князя Искандера,  хозяйкой  его родовой усадьбы в Грозном.  Лежа на кровати, посреди большой богато убранной спальни,  Катя наслаждалась красотой убранства и своим новым статусом. Луч солнца, щедро и радостно светил через   раздвинутые шторы  арочных сводов двух больших окон комнаты. Большая кровать под балдахином занимала почти половину комнаты.  Князь   вчера выкрал её из станицы...
     Вошёл Искандер.
.- Доброе утро, Катя! Добро пожаловать в наш дом, Екатерина Борисовна! – сказал он и поцеловал протянутую  руку, обтянутую белой перчаткой.
.- Я рада Вас видеть! – ответила она с лёгкой улыбкой и поклоном головы.
. – Надеюсь, Вы  хорошо отдохнули с дороги? Вы, замечательны!
.- Спасибо!
.– Екатерина Борисовна, Вы не изменили своего решения выйти за меня замуж.
.– Я согласна.
– Горский обычай не отменяет гражданского закона о браке. Присутствующие здесь люди призваны обеспечить законность нашего бракосочетания. Вы не возражаете? – В его манерах чувствовалась европейская  школа образования и воспитания.
 – Не возражаю.
– Тогда приступим. –  Он взял Катю под руку, подвёл её к двум установленным рядом тронам с княжескими гербами. Прислуга помогла Кате сесть, расправив пышные платья. Князь сел в своё кресло и взял руку Кати, лежащей на подлокотнике. Правой рукой он придерживал позолоченный кинжал.
   Стол, за которым сидел пришедший с ним чиновник,    стоял  перед   княжескими тронами поодаль.  Чиновник – стряпчий из городской Управы, примостившись за  столом,   заполнял бумаги, задавая вопросы свидетелям, присутствующим  в зале. Наконец он встал, надел мантию с двуглавым гербом России и пригласил:
 –  Екатерина Борисовна! Вы подданная России? – Неожиданно спросил без всяких предупреждений чиновник. 
 – Да. –  Вздрогнув от неожиданности  вопроса, ответила Катя.
 –  А Вы, Князь, подданный России?
 – Я подданный Ливии. – Коротко ответил князь.
 – Это допускает закон. Тогда  приступим к обряду бракосочетания. Подойдите ко мне.
  – Князь Идрис Абу Искандер, согласны ли Вы взять в жёны, присутствующую здесь, Мельникову Екатерину   Борисовну?…
– Да! – бодро ответил князь, сжимая локоть Кати.
– Гражданка Мельникова Екатерина Борисовна, согласны ли Вы взять в мужья присутствующего здесь Князя Идриса Абу Искандера?..
 – Да! – ответила она, улыбаясь и глядя князю в глаза.
    Что было дальше, Катя уже не слышала и не видела. Слёзы затуманили её счастливый взор. Она восторженными, полными слёз глазами с неясной ещё, но растущей в ней теплотой и любовью, смотрела на князя.  Он крепко держал  её под локоть».
         Так, с полными слёз глазами, она и проснулась!  Что же теперь делать?   Катя собиралась с мыслями.   
     Утро выдалось солнечным, будто солнце взошло посмотреть на хаос, устроенный людьми на земле. Она протёрла глаза, и они сразу наполнились резью. «Так, - передёрнула плечами Катя – раз уж на земле хаос, буду решать проблемы по мере их поступления. Проблемы сразу определились. Первая – покормить детей. Правда, они не маленькие – уже, наверное, сами поели.  Вторая – пойду, позавтракаю сама».
     Катя спустилась в столовую. Никого не было. На столе для неё был приготовлен завтрак и заботливо накрыт тарелкой. «Молодец Маша!» – мысленно похвалила она дочь. Катя поела овсяную кашу с изюмом и приготовила себе горячий кофе. Рядом с завтраком на столе лежала газета, сложенная так, чтобы прочитать нужную статью. Катя присела и принялась читать. Заголовок был выделен красными буквами:   
    «Произошёл перелом в Гражданской войне  на юге России! Красная Армия, под предводительством командарма Михаила Фрунзе,  в начале ноября 1920 года, успешно преодолела последнее сопротивление белых войск на юге России и взяла  Перекоп. Белые отступили в Крым и  «заперты» там войсками Фрунзе. Разгром белых – близок!  Барон Пётр Врангель издал приказ своему 150 тысячному войску покинуть Россию вместе с беженцами, через морские порты Крыма на всех, имеющихся там 150-ти Российских и Французских кораблях. Основная дислокация кораблей –  в порту  Севастополя. Красная Армия будет преследовать их до конца.
. – Представляю, что там сейчас творится. – Ад!...... 150 тысяч войск, беженцы, кони, пушки, обозы  и всё это месиво  по Севастопольской лестнице текло в порт, на корабли! Я бы не хотела сейчас там находиться. – Катя и не заметила, что разговаривает с собой. –    Успел ли добраться  до Севастополя Искандер?
         Отложив газету, Катя вышла во двор и сразу же проблемы по хозяйству посыпались на неё, как из рога изобилия. Герасим, Коля и Маша встретили её радостными приветствиями. Все занимались своими делами.
 – Мама! Читала газету? – Подбежала Маша и чмокнула мать.
 – Читала, читала.
 – Как ты думаешь, отец успел?
 – Надеюсь! Иди, занимайся своим делом. Я схожу к Гаджи. Надо помочь разобраться с бумагами по поставкам…. 
      14 ноября 1920 года газеты под яркими заголовками сообщили об окончании Гражданской войны на юге России и бегстве Белой армии. Последний пароход с Врангелем и остатками Белой армии отчалил от пирса Севастополя и взял курс на юг. Фотографии в газетах запечатлели всю трагедию отхода последнего корабля. Здесь были фото и давки при посадке,  и безумные глаза, не попавших на корабль, и офицерские разборки со стрельбой, и даже расстрел плывущего за отчалившим кораблём осёдланного коня какого-то офицера. Катя надеялась, что отец и муж успели уйти на нём. Но куда ушли?  В неизвестность.  Отец и муж, два крыла её жизни разом оборвала судьба России, нелепая революция и Гражданская война. «Кто был никем, тот станет всем». Как это можно понять? У них было всё и они стали никем.   Кто теперь их защитит? Улететь бы к ним! На чём лететь? Куда идти?  Катя собрала всю свою волю. Ей нельзя распускаться и паниковать, она должна быть сильной,  единственная опора и зашита детей.   
    Уезжая,  князь велел  ждать вестей от него не больше двух недель. А дальше поступать по обстоятельствам.  Прошел месяц.  Маша моталась по городу в поисках газет со статьями о беженцах. Город бурлил от страхов и слухов. Но их пока не трогали. Она поняла, что встреча с отцом почти невозможна, но они не теряли надежды. Вестей от отца не было. 
         В газетах размещали подробные списки погибших и живых  беглецов Белой армии в Европе. Катя и Маша  не пропускали ни одной свежей публикации списков.  Из  этих  сообщений они знали, что  отца и деда нет в списках погибших. Но  и в списках размещённых где-либо – их  тоже не было.
 – Послушай, мама! – Маша очистила от грязи заляпанную обратную сторону очередного списка и прочитала:  «Союзники России по первой Мировой войне, Англия и Франция, по просьбе России, предприняли все меры, чтобы  русская армия и казачество не остались на Балканах и в Европе. Первый караван кораблей с донскими казаками приняла Турция. В изгнании оказалось более 3 миллионов россиян. Города Константинополь и Стамбул переполнены  голодными гражданскими и военными беженцами из России».
 – Несчастные! – Не отрываясь от дел, посочувствовала Катя.
 – Мама, хорошо, что мы не уехали. Послушай дальше! Вот! – …«Последний караван кораблей, во главе с адмиралом Врангелем.
 – Это, на котором собирались уйти отец и дед… – Катя выхватила у Маши газету и дочитала сама. – «...С беженцами и  казаками,   пришёл на греческий остров Лемнос. Небольшой пустынный без растительности и пресной воды, его в народе  окрестили «островом смерти». Жара губила людей. Воду привозили с материка, но редко.  Франция как союзник по Антанте, вывезла контрреволюционную армию на остров, по просьбе Советской России».
 – Сволочи… - Не выдержала Катя и отбросила газету.
 – Мама, ты что? – Испугалась и удивилась Маша,  впервые услышав от неё резкость.
 – Прости. – Это я об Антанте. Все  политики –  сволочи.  Если отец и дед там, на острове –  выживут ли?
 – Выживут! – Сказала, будто приказала Маша. – «Фактически,– читала она дальше,– за 280 миллионов франков, полученных от Врангеля за спасение армии, Антанта пленила солдат, превратив остров в концентрационный лагерь.  Черноморский флот смог бросить якоря только в  Тунисском порту Безерта».
 – Это где? – Спросила Маша, закончив читать. – Этот остров Лемнос и Безерта?
 – Зачем тебе? Остров далеко от нас, но ближе к Ливии, через Средиземное море. Потом посмотришь по карте.
 – Где посмотрю? Зачем, зачем?  Долго ли ждать отца! Вот зачем!
 – Некого нам ждать. И бежать некуда. –
     Катя поняла, что  её муж, видимо,  оказался на острове Лемнос, и ждать вестей от него бессмысленно. И бежать было бессмысленно.   На юге России начался разгул бандитизма. В Грозном было спокойней. Чеченцы всё решали на собраниях старейшин. В Крыму и на юге России  начались жестокие, без суда и следствия,  расстрелы  казачества и всех, кто поддерживал Белую армию.   Над Катей с детьми и её родителями нависла угроза. Надо было спасать себя и детей. Решать: как жить дальше.
      Перед новым 1921 годом, оставив детей дома, Катя с   Герасимом,  верхом на лошадях  отправились в станицу Шелковскую  за матерью. Участь родителей и сестёр была ещё более страшной. Желающих  расправиться с семьёй атамана, было много. Она хотела взять мать к себе, и, заодно, узнать, есть ли вести от отца или  князя.  Хорошо, что они скакали тропами, известными Кате со времен её  кражи любимым Искандером, а то бы они напоролись на заставу, выставленную в станице со стороны тракта. Спешившись на окраине станицы недалеко от родного дома, Катю удивил нежилой  вид дома: не курился дым из печи, и не было света в окнах. Оставив Герасима с лошадьми, она осторожно пробралась к ближайшему дому, где жил её дед Корней,
     Он встретил её мрачно и тревожно.
. – В станице верховодять  красные казаки.  Они шибко и с давне шукають твого батьку. Застави зробыли на усих  въуездах.  В першу же седмицу посля поруганя билых, заарестовали усих Мельниковых. Балакали и со мной:   «Идэ   есаул Мельников и его «банда». Побуцкали мэни трошке. А я щось ведаю, идэ их зараза мотает. Не хай их. И зуставили, покамест. А матку твою и донек её забрали   в город.  Балакають, щось у Сибирь потартают. Во как.
. – Ты знаешь что-нибудь про  князя?
. –  Не. Не бают. Пытали мени комисары и про тэби и про твого князя. А я щось ведаю, идэ их зараза мотает. Да щось, слух никуды. Не хай их. 
. – На вот, деньги, тебе, дедусь. Не говори, что я была. Никому!
. – На кой мне твои царские. Каюк им. А то щось   угрохають за них. А про теби я и так ничого не ведаю. Да и старый  я больно, не помню ничего. Спаси тебя господи, доню. Ступай с Богом. Надысь уж не свидимся.- Хлюпнул носом сгорбленный дед и побрёл к выходу. 
. – Прощай, дедусь. Не поминай лихом. Господи! Спаси и сохрани! –  Катя обняла деда, похлопала по костлявым лопаткам,  и… теми же тропами вернулась домой в Грозный.

Продолжение следует.                16.11.12.